Украинские думы

Казак Голота

Думы. Худ. М. Дерегус

 Ой, по полю, по полю Килийскому, 
 По тому ли большаку ордынскому, 
 Ой, там гуляет казак Голота: 
 Не боится ни огня, ни меча, ни топкого болота. 
 Правда, на казаке одежды дорогие, - 
 Три сермяги, всё худые-прехудые: 
 Одна несправна, другая негожа, 
 А третья вовсе ни на что не похожа. 
 Еще, правда, на казаке лапти корявые, 
 Онучи дырявые, 
 Оборы шелковые - 
 Еле свитые пеньковые! 
 Еще, правда, на казаке шапка-бирка, 
 Сверху дырка, 
 Травою подшита, 
 Ветром подбита: 
 Сквознячок ее продувает, 
 Казака молодого прохлаждает. 
 Вот гуляет казак Голота да гуляет, 
 Ни сел, ни городов не обижает, 
 На город Килию поглядывает - смекает. 
 А в Килии-городе татарин бородатый 
 Ходит по горнице большими шагами, 
 Говорит татарке такими словами: 
 "Татарка, татарка! 
 Ты скажи мне, о чем помышляю? 
 Ты скажи мне, что я примечаю? 
 Она ему: "Ой, татарин, седой, бородатый! 
 Одно вижу - ты по горнице передо мной шагаешь, 
 А не знаю, о чем помышляешь!" 
 Он ей: "Татарка! 
 Вот что вижу: не орел летает в чистом поле - 
 То казак Голота на добром коне да на воле. 
 Хочу я его живьем в руки взять 
 Да в город Килию продать, 
 Буду им перед великими пашами щеголять, 
 За него без счету червонцы брать, 
 Дорогие сукна без меры получать". 
 При таких словах - 
 Дорогое платье надевает, 
 Сапоги обувает, 
 Бархатный колпак на голову надевает, 
 Коня седлает, 
 Казака Голоту дерзко нагоняет. 
 А казак Голота казацкий обычай знает, - 
 Татарина искоса, как волк, озирает. 
 Молвит: "Татарин, ой, татарин! 
 На что ты позарился: 
 То ли на мою саблю золотую, 
 На моего ли коня вороного, 
 На меня ли, казака молодого?" 
 "Я, - говорит, - зарюсь на саблю твою золотую, 
 Еще больше - на твоего коня вороного, 
 Еще больше - на тебя, казака молодого. 
 Хочу я тебя живьем в руки взять, 
 В город Килию продать, 
 Перед великими пашами тобой щеголять 
 И червонцы без счету брать, 
 Дорогие сукна, не меря, получать". 
 А казак Голота обычай казацкий знает, 
 Он татарина искоса, как волк, озирает. 
 "Ой, - молвит, - ты, татарин седой, бородатый, 
 А разумом, видать, не богатый: 
 Еще ты казака в руки не взял, 
 А уже и деньги за него подсчитал. 
 А ведь ты между казаками не бывал, 
 С казаками каши не едал 
 И казацких обычаев не знаешь!" 
 Да при таких вот словах 
 Привстал на стременах, 
 Пороха на полку подсыпает, 
 Татарину гостинца в грудь посылает. 
 Еще казак и к ружью не приложился, 
 А татарин к черту в зубы с коня покатился. 
 Но казак не доверяет, 
 К нему подъезжает, 
 По спине чеканом ударяет, 
 Глянул, - а из татарина уже и дух вон! 
 Тут Голота делом смекнул, 
 Сапоги с татарина стянул, 
 Свои казацкие ноженьки обул: 
 Одежду снимал, 
 На свои казацкие плечи надевал: 
 Бархатный колпак снимает, 
 На свою казацкую голову надевает: 
 Коня татарского за поводья взял, 
 В город Сечь пригнал, 
 Там себе пьет-гуляет, 
 Поле Килийское славит-прославляет: 
 "Ой, ты, поле Килийское! 
 Чтоб ты и зиму и лето зеленело 
 За то, что меня в злую годину пригрело! 
 Дай же, боже, чтоб казаки пили да гуляли, 
 Ни о чем не горевали, 
 Больше моей добычу брали, 
 Злого недруга под ноги топтали!" 
 Слава не умрет, не поляжет 
 Отныне до века! 
 Даруй, боже, на многие лета!