Вдова Ивана Сирка

В городе Мерефе жила вдова,
Престарелая жена
Сирчиха-Иваниха.
Семь лет она бедовала,
А Сирка Ивана и в глаза не видала,
Только двоих сынов воспитала:
Первого сына - Сирченка Петра,
Второго сына - Сирченка Романа.
Она их до возраста при себе содержала,
От них славы-памяти себе по смерти ожидала.
Как стал Сирченко Петро подрастать,
Начал он свою престарелую мать вопрошать:
"Матушка моя, престарелая жена!
Сколько я у тебя проживаю,
Отца моего, Сирка Ивана, не видал и не знаю.
Хотелось бы мне узнать,
Где моего отца, Сирка Ивана, искать".
Старуха вдова отвечает:
"Пошел твой отец
К стародревнему Тору попытать сил,
Там и свою голову казацкую сложил".
Только Сирченко Петро о том услыхал,
Пилипа Мерефьянского с собой позвал,
Голуба Волошина в джуры себе взял.
Вот они к стародревнему Тору подъезжают,
Атамана торского,
Яцка Лохвицкого
Привечают.
Атаман торский,
Яцко Лохвицкий,
Из шатра выступает,
Сирченка Петра обнимает,
Такую речь начинает:
"Сирченко Петро!
Зачем ты сюда заявился?
Или своего отца Ивана искать снарядился?
Сирченко Петро ему отвечает:
"Атаман торский,
Яцко Лохвицкий!
Я семь лет ожидаю, -
А отца своего, Сирка Ивана, не видал и не знаю".
Вот Сирченко Петро
Со старшими казаками прощается,
К трем зеленым овражкам направляется.
Казака Сирченка Петра на прощанье
наставляли:
"Сирченко Петро!
Себя оберегай,
Коней своих казацких от себя не отпускай!"
Но Сирченко Петро их словам не внимает,
Под зелеными кустами ложится-почивает,
Коней своих казацких далеко в степь пускает,
Только Голуба Волошина с конями посылает.
Турки это увидали,
Из кустов, из овражков повыбегали,
Голуба Волошина в полон взяли
И так ему сказали:
"Голуб Волошин!
Не нужны нам твои кони вороные,
Хотим мы только знать,
Как нам твоего пана молодого порубать".
Голуб Волошин такими словами отвечает:
"Турки!
Коли отпустите вы меня домой,
Сам я голову ему сниму с плеч долой!"
Турки это услыхали,
Голуба Волошина отпускали.
Голуб Волошин к Сирченку Петру воротился,
С таким словом к нему обратился:
"Сирченко, пан молодой!
Доброго коня бери,
На турок скачи, руби!"
Только было Сирченко Петро на турок поскакал -
Тут ему Голуб Волошин с плеч голову снял.
Тогда турки Пилипа Мерефьянского кругом обступили,
Голову с плеч молодецких скосили,
Казацкое тело посекли-порубили.
Когда казаки-старожилы такое увидали,
Борзых коней седлали,
Турок нагоняли,
Побивали,
Казацкое тело подобрали,
В стародревний табор привозили,
Землю сухую саблями копали,
В шапках, в полах землю носили,
Казацкое тело похоронили.
Атаман торский,
Яцко Лохвицкий,
Об этом услыхал,
Престарелой вдове Сирчихе-Иванихе
В город Мерефу письмо написал.
Сирчиха-Иваниха письмо читает,
К сырой земле грудью приникает,
Повторяет:
"Три беды на мою голову пало:
Первая беда, - что я семь лет горевала,
Сирченка Ивана видом не видала:
Вторая беда - Сирченка Петра на свете нет:
Третья беда - и Сирченко Роман за ним пойдет вослед".