АГАФИЙ

Посвящение Афродите

Мы — девять Дафновых книг, от Агафия. Наш сочинитель
     Всех, о Киприда, тебе нас посвящает одной;
Ибо не столько о музах печемся мы, как об Эроте,
     Будучи все целиком оргий любовных полны.
Сам же он просит тебя за труды, чтоб дано ему было
     Иль никого не любить, или доступных легко.

"Смерти ль страшиться, о други?.."

Смерти ль страшиться, о други? Она спокойствия матерь,
     В горе — отрада, бедам, тяжким болезням — конец.
Раз к человекам приходит, не боле, и день разрушенья
     Нам обречен лишь один, дважды не гибнул никто.
Скорби ж с недугами жизнь на земле отравляют всечасно,
     Туча минует — за ней новая буря грозит!

"Влажные девичьи губы под вечер меня целовали..."

Влажные девичьи губы под вечер меня целовали.
Нектар уста выдыхали, и нектаром были лобзанья;
И опьянили меня, потому что я выпил их много.

"Я не любитель вина; если ж ты напоить меня хочешь..."

Я не любитель вина; если ж ты напоить меня хочешь.
     Прежде чем мне поднести, выпей из кубка сама.
Только губами коснись, и уж трудно остаться мне трезвым,
     Трудно тогда избежать милого кравчего чар.
Мне поцелуй принесет с собой от тебя этот кубок,
     Ласки, полученной им, вестником будет он мне.

Виноделы

Гроздья, несметные Вакха дары, мы давили ногами,
     В Вакховой пляске кружась, руки с руками сплетя.
Сок уже лился широким потоком, и винные кубки
     Стали, как в море ладьи, плавать по сладким струям.
Черпая ими, мы пили еще не готовый напиток
     И не нуждались притом в помощи теплых наяд.
К чану тогда подойдя, наклонилась над краном Роданфа
     И осветила струю блеском своей красоты.
Сердце у всех застучало сильнее. Кого между нами
     Не подчинила себе Вакха и Пафии власть?
Но, между тем как дары одного изливались обильно,
     Льстила другая, увы, только надеждой одной.

Новый Полемон

Взяв в образец Полемона, остригшего в сцене Менандра
     Пряди роскошных волос грешной подруге своей,
Новый, второй Полемон, окорнал беспощадной рукою
     Кудри Роданфы, причем не ограничился тем,
Но, перейдя от комических действий к трагическим мукам,
     Нежные члены ее плетью еще отхлестал.
Ревность безумная! Разве уж так согрешила девица,
     Если страданья мои в ней сожаленье нашли?
Нас между тем разлучил он, жестокий, настолько, что даже
     Жгучая ревность его видеть ее не дает.
Стал он и впрямь "Ненавистным" за то. Я же сделался
                                             "Хмурым",
     Так как не вижу ее, "Стриженой", больше нигде.

Жалоба женщин

Юношам легче живется на свете, чем нам, горемычным,
     Женщинам, кротким душой. Нет недостатка у них
В сверстниках верных, которым они в откровенной беседе
     Могут тревоги свои, боли души поверять,
Или устраивать игры, дающие сердцу утеху,
     Или, гуляя, глаза красками тешить картин.
Нам же нельзя и на свет поглядеть, но должны
                                          мы скрываться
     Вечно под кровом жилищ, жертвы унылых забот.

На статую Плутарха

Славный твой образ поставлен сынами могучего Рима,
     О херонеец Плутарх, в вознагражденье за то,
Что в параллельных своих описаниях жизни ты римлян,
     Победоносных в войне, с цветом Эллады сравнил.
Но ты сам бы не мог в параллель своей жизни другую
     Чью-либо жизнь описать, так как подобной ей нет.

"Некий рыбак трудился на ловле..."

Некий рыбак трудился на ловле. Его заприметив,
     Девушка знатной семьи стала томиться по нем.
Сделала мужем своим, а рыбак после нищенской жизни
     От перемены такой стал непомерно спесив.
Но посмеялась над ним Судьба и сказала Киприде:
    "Рук это дело моих — ты здесь совсем ни при чем".