НЕИЗВЕСТНЫЕ ПОЭТЫ РАЗНЫХ ЭПОХ

Хвала солнцу

Землю когда от вселенной природы мощь отделила,
Солнце нам день подарило. Недвижные тучи на небе
Разорвало и свой лик в розовеющем мире явило.
В вечном движенье своем заблистали прекрасней созвездья;
Солнца не знающий день — это мрак. А теперь мы впервые
Свет познаем и небес ощущаем тепло золотое.
С этой поры элементы природы творят человека.
С этой поры появились животные все и возникло
Все, что в небе живет, на земле и в воде обитает.
С этой поры теплота, охватившая мир, разлилася,
Жизни, текущей как мед, всеблагие дары расстилая.
С розовой бездною вместе, как встарь, поднимаются кони,
Ноздри вздымая высоко и пламени жар выдыхая.
Мрак разрывается солнцем. И вот, золотое, с Востока
Светочи сеет оно по зажженным эфира просторам.
Там же, где всходит Титан в шафранное золото мира,
Вдруг раскрывается все, что скрывалось в молчании ночи;
Вот уж сверкают леса, и поля, и цветущие нивы,
Море в недвижном покое и реки волной обновленной:
Свет золотой пробегает легко по трепещущим струям.
Но у крылатых коней натянулись, сверкая, поводья...
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Ось золотая горит, а сама колесница сверкает
И, драгоценная, блещет, подобна сиянию Феба.
Он же над миром царит, времена утверждает и гордо
Светлую голову ввысь средь потоков эфира возносит.
Только его одного из богов, царящего в мире,
Нам и дано лицезреть, и следят его шествие нивы.
Доблести дивной созданье, которому пламя подвластно,
Он, посылая лучи, ощущеньями нас наделяет.
Здесь зарождает тела, здесь жизнь, и над всеми царит он.
Феникс нам служит примером, из пепла родившийся снова,
Что от касания Феба все жизнь получает на свете.
Он, кто для смерти рожден, после смерти рождается снова:
Ибо рождение — смерть, а кончина в огне — возрожденье.
Гибнет он множество раз и, воспрянув, опять умирает.
Он на утесе сидит средь лучей и сверкания Феба;
Жар, насылаемый смертью, что снова приходит, впивает.
Солнце сияньем пурпурным земли заливает пределы.
Солнцу навстречу земля выдыхает весной ароматы.
Солнце, тебе живописно травою луга зеленеют.
Солнце — зерцало небес и божественный символ величья.
Солнце, что небо собой рассекает, вовек не стареет.
Солнце — лик мировой, средоточье подвижное неба.
Солнце — Церера, и Либер оно, и самый Юпитер.
Солнце — Гекаты сиянье; божеств в нем тысяча слита.
Солнце лучи разливает с несущейся в небе квадриги.
Солнце утром восходит, сверкая с пределов востока.
Солнце, окрасив Олимп, возвращает нам день лучезарный.
Солнце восходит — и лира ему откликается нежно.
Солнце зашло — но волна теплоту сохраняет светила...
Солнце — лето, осень, зима и весна, что желанна.
Солнце — месяц и век, Солнце день, год и час обнимает.
Солнце — шар из эфира и мира сверкающий светоч;
Солнце — друг земледельца — ко всем морякам благосклонно.
Солнце собой возрождает все то, что способно меняться.
Солнце в движении вечном бледнеть заставляет светила.
Солнцу ответствует море спокойным сверканием глади.
Солнцу дано весь мир озарять живительным жаром.
Солнце — и мира и неба краса — для всех неизменно.
Солнце — и дней и ночей божество — конец и начало.

Хвала луне

Гордость вселенной — Луна, наибольшее в небе светило.
Солнечный блеск отраженный — Луна, сиянье и влажность,
Месяцев матерь — Луна, возрожденная в щедром потомстве.
Небом, подвластная Солнцу, ты звездной упряжкою правишь.
Ты появилась — и родственный день часы набирает;
Смотрит отец-Океан на тебя обновленной волною;
Дышит тобою земля, заключаешь ты Тартар в оковы;
Систром звуча, воскрешаешь ты зимнее солнцестояиье.
Кора, Исида, Луна! Ты — Церера, Юнона, Кибела!
Чередованию дней ты на месяц даруешь названье,
Месяца дни, что на смену идут, опять обновляя;
Ты убываешь, когда ты полна; и, сделавшись меньше,
Снова полнеешь; всегда ты растешь и всегда убываешь.
Так появись и пребудь благосклонной к молениям нашим,
Кротких тельцов размести по сверкающим в небе созвездьям,
Чтобы вращала судьба колесо, приносящее счастье.

Хвала океану

Волн повелитель и моря творец, владеющий миром,
Все ты объемлешь своей, Океан, волною спокойной,
Ты для земель назначаешь пределом разумным законы,
Ты созидаешь моря, и источники все, и озера;
Даже все реки тебя своим отцом называют.
Пьют облака твою воду и нивам дожди возвращают;
Все говорят, что свои берега без конца и без края
Ты, обнимая, сливаешь с густой синевой небосвода.
Феба упряжке усталой ты отдых даруешь в пучине
И утомленным лучам среди дня доставляешь питанье,
Чтобы сверкающий день дал горящее солнце народам.
Если над морем царишь ты, над землями, небом и миром,
То и меня, их ничтожную часть, услышь, досточтимый,
Мира родитель благой; я с мольбою к тебе обращаюсь:
Где б ни судили суровые судьбы довериться морю,
Морем .твоим проплывать и по грозно шумящей равнине
Путь совершать, ты корабль на пути сохрани невредимым.
Глубь голубую раскинь по спокойной спине без предела;
Пусть, лишь колеблясь слегка, лазурью кудрявятся воды,
Только б надуть паруса и оставить на отдыхе весла.
Пусть возникают теченья, которые силой могучей
Движут корабль; я их рад бы считать и рад их увидеть.
Пусть же борта корабля в равновесье всегда пребывают,
Вторит журчанье воды кораблю, бороздящему море.
Счастливо дай нам, отец, закончить плаванье наше;
На берегу безопасном доставь в долгожданную гавань
Спутников всех и меня. И поскольку ты это даруешь,
Я благодарность тебе принесу за великий подарок.

Ночное празднество Венеры

     Пусть полюбит нелюбивший, кто любил, пусть любит
                                                вновь!
Вновь весна, весна и песни; мир весною возрожден.
Вся любовь весной взаимна, птицы все вступают в брак.
Дождь-супруг своею влагой роще косы распустил.
И Диона, что скрепляет связь любви в тени ветвей,
Обвивает степы хижин веткой мирта молодой.
На высоком троне завтра будет суд она вершить.
     Пусть полюбит нелюбивший, кто любил, пусть любит
                                                вновь!
Из высоко бьющей крови волн пенящихся своих,
Средь морских просторов синих и своих морских коней,
Из дождей-супругов создал Понт Диону в плеске волн.
     Пусть полюбит нелюбивший, кто любил, пусть любит
                                                вновь!
Ведь сама богиня красит цветом пурпурным весну,
Теплым ветра дуновеньем почки свежие растит,
Распускает их на ветках и сверкающей росы
Рассыпает капли — перлы, этой влажной ночи след.
И, дрожа, слезинки блещут, вниз готовые упасть.
Вот стремительная капля задержалась на лугу,
И, раскрывшись, почки пурпур, не стыдясь, являют свой.
Влажный воздух, что ночами звезды светлые струят,
Утром с девушек-бутонов покрывала снимет их.
Всем Диона влажным розам повелела в брак вступить.
Создана Киприда кровью, поцелуями любви,
Создана она из перлов, страсти, солнечных лучей.
И стыдливость, что скрывало покрывало лишь вчера,
Одному супруга завтра мужу явит, не стыдясь.
     Пусть полюбит нелюбивший, кто любил, пусть любит
                                                вновь!
Нимфам всем велит богиня к роще миртовой идти.
Спутник дев, шагает мальчик, но поверить не могу,
Что Амур не занят делом, если стрелы носит он.
Нимфы, в путь! Оружье бросил и свободным стал Амур;
Безоружным быть обязан, обнаженным должен быть,
Чтоб не ранил он стрелою и огнем не опалил.
Все же, нимфы, берегитесь! Ведь прекрасен Купидон.
Ибо он, и обнаженный, до зубов вооружен.
     Пусть полюбит нелюбивший, кто любил, пусть любит
                                                вновь!
Целомудренно Венера посылает дев к тебе.
Об одном мы только просим: ты, о Делия, уйди,
Чтобы лес звериной кровью больше не был обагрен.
И сама б тебя просила, если б упросить могла,
И сама тебя позвала б, если б ты могла прийти,
Ты могла б три ночи видеть, как ликует хоровод;
Собрались народа толпы, чтобы весело плясать
Средь увитых миртом хижин, на себя надев венки.
     Пусть полюбит нелюбивший, кто любил, пусть любит
                                                вновь!
Трон убрать цветами Гиблы повелела нам она:
Будет суд вершить богиня, сядут Грации вблизи.
Гибла, всех осыпь цветами, сколько есть их у весны!
Гибла, рви цветов одежды, Эннский расстели ковер!
Нимфы гор сюда сойдутся, будут здесь и нимфы сел,
Кто в лесной тиши, и в рощах, и в источниках живет.
Мать-богиня всем велела им с Амуром рядом сесть,
Но ни в чем ему не верить, пусть он даже обнажен.
     Пусть полюбит нелюбивший, кто любил, пусть любит
                                                вновь!
Пусть она в цветы оденет зеленеющую сень;
Завтра день, когда впервые сам Эфир скрепляет брак.
Чтобы создал год весенний нам отец из облаков,
В лоно всеблагой супруги ливень пролился — супруг.
Слившись с нею мощным телом, он плоды земли вскормил;
А сама богиня правит и рассудком и душой,
Проникая в нас дыханьем сил таинственных своих.
Через небо, через землю, через ей подвластный
Понт Напоила семенами непрерывный жизни ток,
Чтобы мир пути рожденья своего познать сумел.
     Пусть полюбит нелюбивший, кто любил, пусть любит
                                                вновь!
Ведь .сама она троянских внуков в Лаций привела,
Из Лаврента деву в жены сыну отдала сама.
Вскоре Марсу даст из храма деву чистую она,
И сабинянок и римлян ею был устроен брак;
От него квириты, рампы, внуки Ромула пошли;
И отец и юный цезарь тоже ею рождены.
     Пусть полюбит нелюбивший, кто любил, пусть любит
                                                вновь!
Села полнятся блаженством, села все Венеру чтут:
Сам Амур, дитя Дионы, говорят, в селе рожден.
И его, лишь он родился, поле приняло на грудь
И, приняв, дитя вскормило поцелуями цветов.
     Пусть полюбит нелюбивший, кто любил, пусть любит
                                                вновь!
Выше дроков на полянах бычьи лоснятся бока;
Без помехи жаждет каждый брачный заключить союз.
Овцы скрылись в тень деревьев, с ними их мужья — самцы.
Птицам певчим повелела петь богиня — не молчать;
Оглашаются озера резким криком лебедей,
В пышной тополевой сени Филомела вторит им.
Верь, любви волненье слышно в мелодичной песне уст
И на варвара-супруга в ней не сетует сестра.
Вот запела. Мы умолкли. Где же ты, весна моя?
Словно ласточка, когда же перестану я молчать!
Музу я сгубил молчаньем, Феб не смотрит на меня.
Так Амиклы их молчанье погубило навсегда.
     Пусть полюбит нелюбивший, кто любил, пусть любит
                                                вновь!

Песня гребцов

     Эй-а, гребцы! Пусть эхо в ответ нам откликнется; эй-а!
Моря бескрайнего бог, улыбаясь безоблачным ликом,
Гладь широко распростер, успокоив неистовство бури,
И, усмиренные, спят неспокойно тяжелые волны.
     Эй-а, гребцы! Пусть эхо в ответ нам откликнется: эй-а!
Пусть заскользит, встрепенувшись, корабль под ударами весел.
Небо смеется само и в согласии с морем дарует
Нам дуновенье ветров, чтоб наполнить стремительный парус.
     Эй-а, гребцы! Пусть эхо в ответ нам откликнется: эй-а!
Нос корабельный, резвясь, как дельфин, пусть режет пучину;
Дышит она глубоко, богатырскую мощь обнажая
И за кормой проводя убеленную борозду пены.
     Эй-а, гребцы! Пусть эхо в ответ нам откликнется: эй-а!
Слышится Кора призыв; так воскликнем же громкое: эй-а!
Море запенится пусть в завихрениях весельных: эй-а!
И непрерывно в ответ берега откликаются: эй-а!

Влюбленный Амур

Что за огонь меня жжет? Доселе вздыхать не умел я.
Бог ли какой нашелся сильней Амурова лука?
Или богиня мать, злому року покорствуя, брата
Мне родила? Или стрелы мои, разлетевшись по свету,
Ранили самое небо и ныне мир уязвленный
Кару мне изобрел? Мои знакомы мне раны:
Это пламя — мое, и оно не знает пощады.
Жжет меня страсть и месть! Ликуй в надмирных пределах
Ты, Юпитер! Скрывайся, Нептун, в подводные глуби!
Недра казнящего Тартара пусть ограждают Плутона! —
Сброшу я тяжкий гнет! Полечу по оси мирозданья,
Через пространства небес, через буйный Понт, через хаос,
Скорбных обитель теней; адамантные створы разверзну;
Пусть отшатнется Беллона с ее бичом ядовитым!
Кару, мир, прими, цепеней, покорись, задыхайся!
Мстит свирепый Амур и, раненный, полон коварства!

К Дульции

Счастливы мать и отец, тебя подарившие миру!
Счастливо солнце, что видит тебя в пути повседневном!
Счастливы камни, каких ты касаешься белой ногою!
Счастливы ткани, собою обвившие тело любимой!
Счастливо ложе, к которому Дульция всходит нагая!
Птицу ловят силком, а вепря путают сетью;
Я же навеки пленен жестокою к Дульции страстью.
Видел — коснуться не смел; снова вижу — и снова не смею;
Весь горю огнем, не сгорел и гореть не устану.

Отказ от серьезной поэзии

Время пришло для любви, для ласки тайной и нежной.
     Час веселья настал: строгая Муза, прощай!
Пусть же входит в стихи Аретуса с грудью упругой,
     То распустив волоса, то завязав их узлом!
Пусть на пороге моем постучится условленным стуком,
     Смело во мраке ночном ловкой ступая ногой.
Пусть обовьют мне шею знакомые нежные руки,
     Пусть белоснежный стан гибко скользнет на постель!
Пусть на все лады подражает игривым картинам,
     Пусть в объятьях моих все испытает она!
Пусть, бесстыдней меня самого, ни о чем не заботясь,
     Неугомонно любя, ложе колеблет мое!
И без меня воспоют Ахилла, оплачут Приама!
     Час веселья настал: строгая Муза, прощай!

О водах

Байи ты взором окинь, их дома и блестящие воды.
     Живопись вместе с волной всюду прославили их.
Ведь и вершины, сверкая, прекрасны в своих очертаньях,
     И, низвергаясь, текут чистой струей родники.
Тот, кто желанием полн испытать наслажденье двойное,
     Кто преходящую жизнь сделать приятной сумел, -
В Байах купается пусть, отдыхая душою и телом,
     Теша картинами взор, тело волной освежив.

О купальнях

Байам нашим струит свои светочи Солнце, и блеском
     Комната вся залита, светочи эти храня.
Пусть же купальни другие огнем нагреваются снизу, -
     Эти нагреты, о Феб, жаром небесным твоим.

Восхваление времен года

Диво - дары, пробудившись, весна обрывает у розы.
     Знойное лето ликует, плодов изобилие видя.
Осени знак — голова, что увита лозой виноградной.
     В холоде никнет зима, отмечая пернатыми время.

О пантомиме

Мужа сильную грудь наклоняя в женском изгибе,
     Гибкий свой торс применив к нраву и жен и мужей,
Выйдя на сцену, танцовщик движеньем взывает к народу
     И обещает слова мимикой рук передать.
Хор разливает когда свои милые песни и звукам
     Вторит певец, подает песню движеньями он.
Бьется, играет, пылает, неистов, кружится, недвижен, -
     Он поясняет слова, их наполняя красой.
Каждая жилка дар речи имеет. Сколь дивно искусство,
     Что при безмолвных устах телу велит говорить!