ИСТОРИЧЕСКИЕ ПЕСНИ

КУЛАЧНЫЙ БОЙ БРАТЬЕВ-КАЛАШНИЧКОВ С КОСТРЮКОМ

 Царь Иван сударь Васильевич, 
 Содержатель он всей Руси, 
 Сберегатель каменной Москвы, 
 При блаженной его памяти, 
 Позволил царь женитися. 
 Он берет не у нас в Москве, 
 Он берет во иной земле, 
 У того ли Темрюка-Мастрюка, 
 Молодого черкешенина, 
 Тоё малую сестру 
 Да свет Марью Темрюковну. 
 Он и много приданого берет... 
 Еще все гости съехалися, 
 Все любимы солетелися, 
 Одного гостя нет как нет, 
 Нет гостя милого, 
 Того шурина родимого, 
 Его ли Темрюка-Мастрюка, 
 Молодого черкешенина. 
 Еще вон едет милой гость; 
 Сажают его выше всех. 
 Пошел пир навеселе, 
 А смиренные на радостях. 
 Пили-ели, проклажалися, 
 Между собой похвалялися. 
 Сильной своею силою, 
 А богатый богатством своим... 
 Похваляется Темрюк-Мастрюк, 
 Он хвалится своей силою: 
 — Я Москву вашу насквозь пройду, 
 Не найду я себе спорщика, 
 С кем бы мог я поборотися! — 
 Услыхал же про то царь-государь, 
 Царь Иван сударь Васильевич, 
 Содержатель он всей Руси, 
 Сберегатель каменной Москвы; 
 Выходил он на красно крыльцо, 
 Говорил он громким голосом: 
 - Эй вы той еси  (Гой еси - древняя форма пожелания благополучия, от слова «гоить» - целить, ухаживать), мои слуги верные! 
 Вы подите в каменну Москву, 
 Прокличьте кличь скорую, 
 Есть ли у нас, у нашего царя, 
 Бойцы-борцы, молодые охотнички? 
 Шли бы на царский двор 
 Без докладу государева, 
 Без допроса безо всякого! — 
 За Москвой стоит деревнишка, 
 Что деревнишка Онихина. 
 Во той ли во деревнишке 
 Жили два брата родных. 
 Два брата родных, два калашничка, 
 Два Андрея Андреича. 
 Встают они ранехонько, 
 Умываются белехонько, 
 Обуваются гладехонько, 
 Чулочки подвязывали, 
 Башмачки на ноги надевывали, 
 Свои усы завивывали, 
 За уши усы закладывали, 
 Приходили на государев двор 
 Без докладу государева, 
 Без докладу безо всякого, 
 Безо всякого веденья, 
 Становились у красна крыльца. 
 Услыхал про то Темрюк-Кострюк, 
 Молодой черкешенин... 
 Выходил он на красно крыльцо, 
 Сохватился с большим братом, 
 Со Андреем Андреевичем. 
 Они водиться поводилися... 
 Никто у них не поборол. 
 Расходиться расходилися, 
 Между собой поклонилися, 
 Схватилися со меньшим братом: 
 Тот его берет за левый вороток, 
 Поднимает на правой на носок; 
 Он приподнял повыше себя, 
 Ударил о сыру землю... 
 Он и цветное платье с него сшиб, 
 Пустил его косо-набосо, 
 Пустил его в чем мать родила. 
 Услыхала про то малая сестра 
 Свет Марья Темрюковна, 
 Выходила на красное крыльцо, 
 Говорила громким голосом: 
 — Ты, крапива, крапивной сын! 
 Немного вас посеяно, 
 Да много уродилося! 
 Хотя бы ты и силён, 
 И хотя бы тебе бог пособил, 
 Начто ты так наругаешься 
 И начто насмехаешься? 
 Пустил ты его в чем мать родила.— 
 Сказал тут царь-государь, 
 Царь Иван сударь Васильевич: 
 — У нас-де так Москва любит. 
 А коли у него силы-то не было, 
 Он бы-де не хвастался!