[ПАНДАВЫ СКРЫВАЮТ СВОЙ ИСТИННЫЙ ОБЛИК]

 Страну проиграв кауравам, пандавы 
 Лишились приюта, лишились державы. 

 Расплата за проигрыш в кости - сурова: 
 Двенадцать мучительных весен, без крова, 

 Да будут скитаться тропою лесною, 
 А после, с тринадцатой, новой весною, 

 Пусть город найдут, где в течение года 
 Их облик да будет сокрыт от народа... 

 В изгнании горя изведали много. 
 Юдхиштхира, отпрыск всеправого бога, 

 Сын Дхармы, как старший, собрал своих братьев, 
 Сказал им: «Былое величье утратив, 

 Мы жили в двенадцатилетней кручине. 
 Тринадцатый год начинается ныне. 

 Ты, Арджуна, брат мой, поведай: где будем 
 Теперь обитать, неизвестные людям?» 

 Ответствовал Арджуна: «Дхармой всеправым 
 Дарована, милость несчастным пандавам: 

 Свой облик менять по желанию можем, - 
 Да станет любой на себя непохожим. 

 Спросил ты: «Где место для жительства?» - 
 Внемли: Кругом - превосходные, щедрые земли, 

 Где влага вкусна и где пища отменна: 
 И Матсья, и Панчала, и Шурасена, 

 Югандхара, Шалва, Чеди и Дашарна, - 
 О всех вспоминает молва благодарно. 

 Владыка царей, назови нам державу, - 
 Какая из них тебе больше по нраву?» 

 А старший: «Ты прав, многодоблестный воин, 
 Да будет приют наш красив и спокоен. 

 Потомкам Панду да пребудет защитой 
 Вирата, над матсьями царь знаменитый, - 

 Казной, добротой, благочестьем богатый, - 
 Весь год проживем в государстве Вираты. 

 Но службу какую царю мы сослужим? 
 Уменье и навыки в чем обнаружим? 

 Склоняются люди к различным занятьям, - 
 Какие из них предпочтительней братьям?» 

 Ответствовал Арджуна старшему брату: 
 «А сам-то обрадуешь чем ты Вирату? 

 Исполнен ты чести, и правды, и блага, 
 Известны и щедрость твоя и отвага, 

 Но люда простого не ведал ты тягот, - 
 Какое же дело ты сделаешь за год?» 

 Юдхиштхира молвил: «Задумал я дело, 
 Которое надобно делать умело. 

 Скажу я, придя к повелителю в гости: 
 «Я - брахман Канка, я - играющий в кости. 

 Умением этим я славлюсь повсюду, 
 Тебе я в игре сотоварищем буду. 

 По-разному кости приводят к удаче: 
 Одни - словно глаз голубеют кошачий, 

 Из злата, из бивней слоновых - другие, 
 А доски что камни блестят дорогие». 

 С царем будем кости бросать до рассвета, - 
 И черного цвета, и красного цвета. 

 И так я скажу, если спросит Вирата: 
 «С Юдхиштхирой в кости играл я когда-то...» 

 Дошло мое слово до вашего слуха. 
 А ты, Бхимасена, а ты, Волчье Брюхо, 

 Каким государя обрадуешь делом?» 
 Ответил могучий душою и телом: 

 Себе я присвою прозванье Баллавы. 
 «Я - повар, скажу. Я готовлю приправы, 

 Чей запах и царские тешит покои». 
 Такое искусство явлю поварское, 

 Такие придумывать стану приправы, 
 Что будет доволен властитель державы. 

 Взвалю себе горы поленьев на плечи, 
 Хотя бы пришлось их таскать издалече, 

 Я с самыми сильными справлюсь быками, 
 Слонов укрощу я своими руками, 

 На всех состязаньях борцов одолею, 
 Однако соперников я пожалею, 

 Помилую их на высоком собранье, - 
 Похвалит меня властелин за старанье, 

 А спросит - отвечу я речью такою: 
 «Юдхиштхире был я когда-то слугою, 

 И шел обо мне во дворце его говор, 
 Что лучший борец, и мясник я, и повар». 

 Юдхиштхира молвил: «Воюющий смело, 
 Ты, Арджуна, выбрал ли новое дело? 

 Не ты ли великим и сильным родился? 
 За помощью Агни к тебе обратился, - 

 Ты двинулся, богу огня помогая, 
 И быстро сгорела чащоба глухая, 

 Ты справился с Индрой, напасти развеяв, 
 Ты сжег, уничтожил и бесов и змеев. 

 Воинственней всех из воинственной рати, 
 Какое же выберешь ты из занятий? 

 Как солнце среди вековечного свода, 
 Как брахман среди человечьего рода, 

 Среди поражающих стрел - громовая, 
 Среди угрожающих туч - грозовая, 

 Как кобра средь тварей, исполненных яда, 
 Как бык, что горбат, - средь коровьего стада, 

 Как змей Дхритараштра - средь нагов подвластных, 
 Как слон Айравата - средь стад трубногласных, 

 Как пламя - среди обладающих блеском, 
 Как море - среди привлекающих плеском, 

 Как сын среди близких, жена - среди милых, 
 Воитель, что биться и с Индрою в силах, - 

 Средь самых могучих - ты самый могучий, 
 Средь лучников лучших - лишь ты наилучший, 

 Коней обладатель и лука Гандивы, 
 Скажи мне, о Бхараты отпрыск правдивый, 

 Какая в душе твоей дума созрела, 
 Какое избрал ты в изгнании дело? 

 У Индры в чертоге ты прожил пять весен, 
 Как Тысячеокий, ты стал громоносен. 

 Оружье добыл ты чудесное, мудрый, 
 Ты стал средь ревущих - двенадцатым Рудрой, 

 О ты, с затвердевшей в сражениях кожей, 
 С тринадцатым солнечным Адитьей схожий, 

 О воин, всегда приходящий с добычей, 
 Чьи руки насыщены силою бычьей! 

 Тебя средь морей океаном считаем, 
 Средь гор уподобился ты Гималаям, 

 Гарудой считаем тебя средь пернатых 
 И тигром - средь хищных зверей полосатых, 

 О лучший из доблестных в доблестной рати, 
 Что будешь ты делать, явившись к Впрате?» 

 И Арджуна молвил: «Приду я как евнух, - 
 Тем самым избегну последствий плачевных: 

 Воитель, привыкший к суровым занятьям, - 
 По-женски нарядным украшусь я платьем. 

 Приду и царю назовусь: Бриханнада. 
 Украситься длинной косою мне надо, 

 В чертоге царя, в обиталище власти, 
 Предстану в блистанье серег и запястий. 

 Сокрыв от придворных начало мужское, 
 Я в женских покоях и в царском покое 

 Рассказывать буду старинные сказки, 
 Учить буду девушек пенью и пляске, 

 Сердца привлеку мерно-звонкою речью. 
 «Откуда ты?» - спросит Вирата, - отвечу: 

 «В державе Юдхиштхиры, в женском наряде, 
 Служанкою был госпожи Драупади». 

 Как Наль, я надену чужую личину, 
 Никто не узнает в служанке мужчину». 

 Юдхиштхира молвил: «О юноша стройный, 
 О Накула, радостей многих достойный, 

 А чем ты займешься, краса простодушных?» 
 «Надсмотрщиком стану я в царских конюшнях, - 

 Ответствовал Накула. - Этой работой 
 Начну заниматься с великой охотой. 

 Быть стражем коней - вот мое увлеченье, 
 Искусен я в их обученье, в леченье. 

 А спросят - отвечу: «Мне Грантхика имя. 
 Всем сердцем я связан с конями своими». 

 «А ты, Сахадева, - спросил Правосудный, - 
 Скажи нам, что сделаешь в год многотрудный?» 

 Сказал Сахадева: «Одна мне отрада, - 
 Быть пастырем верным коровьего стада. 

 Я стану доильщиком, в счете искусным... 
 Не будешь ты, Царь Справедливости, грустным, 

 Поверь мне, доволен останешься мною. 
 Тантипалы имя себе я присвою. 

 Ты вспомни: и раньше, под царственным кровом, 
 Меня приставлял ты как стража к коровам. 

 Повадку я каждую знаю коровью, 
 Я буду стеречь их с умом и любовью. 

 Быки мне известны, чья стать превосходна: 
 Любая корова, хотя и бесплодна, 

 Мочу их понюхав, - тотчас отелится. 
 Так буду трудиться, трудясь - веселиться, 

 Притом никому не внушив подозренья. 
 Ты выслушал, брат мой, - я жду одобренья». 

 Промолвил Юдхиштхира, горько вздыхая: 
 «У нас, пятерых, есть жена дорогая, 

 Нам собственной жизни подруга милее! 
 Ее как сестрицу родную лелея, 

 Размыслим: вдали от родного предела 
 Какое найдем для возлюбленной дело? 

 Росла Драупади беспечной царевной, 
 Не ведала женской работы вседневной, 

 Великопрославленной, чуждой печали, 
 Ей только венки и запястья пристали. 

 Красавица нежная в тонкой одежде 
 Домашнего дела не делала прежде, - 

 Красивая, верная и молодая. 
 Так что же ей делать, мужьям помогая?» 

 Послышалась речь Драупади-смуглянки: 
 «Имеются в мире сайрандхри-служанки. 

 Искусных, свободных, однако бездомных, 
 Их знают везде как работниц наемных. 

 Берут их внаймы на работу ручную, - 
 И я этой доли, видать, не миную. 

 Скажу: «Я - сайрандхри. Хочу потрудиться. 
 Владычиц причесывать я мастерица. 

 Займусь волосами царицы Судешпы, - 
 Старанья служанки ей будут утешны». 

 Промолвил Юдхиштхира слово такое: 
 «Ты сделаешь, чистая, дело благое. 

 Исполнена ты благочестья и света, 
 Крепка и тверда в соблюденье обета. 

 Еще, поразмыслив, хочу вам сказать я, 
 Что выбрали вы неплохие занятья. 

 Пусть жрец охраняет, свершая обряды, 
 Священное пламя в жилище Друпады. 

 Пусть слуги, погнав колесницы пустые, 
 Войдут в Дваравати, где стены святые, 

 И пусть повара и служанки царицы 
 К панчалам пойдут и, достигнув столицы, 

 Всем скажут: «Не знаем, куда из дубравы 
 Ушли, по домам нас отправив, пандавы».