БХАГАВАДГИТА - БОЖЕСТВЕННАЯ ПЕСНЬ

1

 И тот, на чьем знамени знак обезьяний, 
 Узрев кауравов на поприще брани, - 

 Пред тем, как посыплются стрелы в окружье, - 
 «О Кришна, - промолвил, вздымая оружье, - 

 Меж вражеских ратей, как раз посредине, 
 Мою задержи колесницу ты ныне, 

 Чтоб воинов мог разглядеть я порядки, 
 С которыми биться мне надобно в схватке, 

 Кого здесь собрал, ради битвы неправой, 
 Царя Дхритараштры потомок лукавый». 

 И Кришна, услышав от Арджуны слово, - 
 Меж войск, озиравших друг друга сурово, 

 Огромную остановил колесницу 
 Пред всеми, кто сталью одел поясницу, 

 Пред Бхишмой и Дропой, - и молвил: 
 «Кудрявый, Теперь посмотри, каковы кауравы». 

 Предстали пред Арджуной деды и внуки, 
 Отцов и сынов увидал сильнорукий, 

 И братьев, и родичей, близких по крови, - 
 Каленые стрелы у всех наготове! 

 Враждой сотоварищей прежних расстроен, 
 Высокую жалость почувствовал воин. 

 «О Кришна, - сказал, - где закон человечий? 
 При виде родных, что сошлись ради сечи, 

 Я чувствую - мышцы мои ослабели, 
 Во рту пересохло и дрожь в моем теле, 

 Мутится мой разум, и кровь стынет в жилах, 
 И лук я удерживать больше не в силах. 

 Зловещие знаменья вижу повсюду. 
 Зачем убивать я сородичей буду? 

 Мне царства, победы и счастья не надо: 
 К чему мне, о Пастырь, сей жизни услада? 

 Те, ради кого нам победа желанна, 
 Пришли как воители вражьего стана. 

 Наставники, прадеды, деды и внуки, 
 Отцы и сыны напрягли свои луки, 

 Зятья и племянники, дяди и братья, - 
 Но их не хочу, не могу убивать я! 

 Пусть лучше я сам лягу мертвым на поле: 
 За власть над мирами тремя, а тем боле 

 За блага земные, - ничтожную прибыль! - 
 Нести не хочу я сородичам гибель. 

 В убийстве сынов Дхритараштры какая 
 Нам радость? Мы грех совершим, убивая! 

 Ужели мы смерть принесем этим людям? 
 Счастливыми, близких убив, мы не будем! 

 Хотя кауравы, полны вероломства, 
 Не видят греха в истребленье потомства, 

 Но мы-то, понявшие ужас злодейства, 
 Ужели погубим родные семейства? 

 С погибелью рода закон гибнет вместе, 
 Где гибнет закон, там и рода бесчестье. 

 Там жены развратны, где род обесчещен, 
 А там и смешение каст из-за женщин! 

 А там, где смешение каст, - из-за скверны 
 Мучения грешников будут безмерны: 

 И род, и злодеи, что род погубили, 
 И предки, о коих потомки забыли, 

 Лишив прародителей жертвенной пищи, - 
 Все вместе окажутся в адском жилище! 

 А касты смесятся, - умрет все живое, 
 Разрушатся все родовые устои, 

 А люди, забыв родовые законы, 
 Низринутся в ад: вот закон непреклонный! 

 Замыслили мы ради царства и власти 
 Родных уничтожить... О, грех, о, несчастье! 

 О, пусть без оружья, без всякой защиты, 
 Я лягу, потомками Куру убитый!» 

 Так Арджуна молвил на битвенном поле, 
 На дно колесницы поник, полон боли, 

 И, лик закрывая, слезами облитый, 
 Он выронил стрелы и лук знаменитый. 

2

 Познавший высокую боль состраданья, 
 От Кришны услышал он речь назиданья: 

 «Как можно пред битвою битвы страшиться? 
 Смятенье твое недостойно арийца, 

 Оно не дарует на поприще брани 
 Небесного блага и славных деяний. 

 Отвергни, о Арджуна, страх и бессилье, 
 Восстань, чтоб врагов твои стрелы разили!» 

 Тот молвил: «Но как, со стрелой оперенной, 
 Мне с Бхишмой сражаться, с наставником Дроной? 

 Чем их убивать, - столь великих деяньем, 
 Не лучше ль в безвестности жить подаяньем? 

 Убив наших близких, мы станем ли чище? 
 О нет, мы вкусим окровавленной пищи! 

 Еще мы не знаем, что лучше в сраженье: 
 Врагов победить иль познать пораженье? 

 Мы жизнью своей наслаждаться не сможем, 
 Когда Дхритараштры сынов уничтожим. 

 Я - твой ученик. Ты учил меня долго, 
 Но в суть не проник я Закона и Долга. 

 Поэтому я вопрошаю, могучий, 
 Ты должен мне ясно ответить: что лучше? 

 Мне счастья не даст, - ибо сломлен скорбями, - 
 Над смертными власть или власть над богами, 

 И вот почему я сражаться не стану!» 
 Сказал - и замолк, в сердце чувствуя рану. 

 А Кришна, с улыбкой загадочной глянув, 
 Ответил тому, кто скорбел меж двух станов: 

 «Мудрец, исходя из законов всеобщих, 
 Не должен жалеть ни живых, ни усопших. 

 Мы были всегда - я и ты, и, всем людям 
 Подобно, вовеки и впредь мы пребудем. 

 Как в теле, что нам в сей юдоли досталось, 
 Сменяются детство, и зрелость, и старость, - 

 Сменяются наши тела, и смущенья 
 Не ведает мудрый в ином воплощенье. 

 Есть в чувствах телесных и радость и горе; 
 Есть холод и жар; но пройдут они вскоре; 

 Мгновенны они... О, не будь с ними связан, 
 О Арджуна, ты обуздать их обязан! 

 Лишь тот, ставший мудрым, бессмертья достоин, 
 Кто стоек в несчастье, кто в счастье спокоен. 

 Скажи, - где начала и где основанья 
 Несуществованья и существованья? 

 Лишь тот, кому правды открылась основа, 
 Увидел границу того и другого. 

 Где есть бесконечное, нет прекращенья, 
 Не знает извечное уничтоженья. 

 Тела преходящи; мертва их отдельность; 
 Лишь вечного Духа жива беспредельность. 

 Не плачь же о тех, кто слезы недостоин, 
 И если ты воин, - сражайся, как воин! 

 Кто думает, будто бы он есть убийца, 
 И тот, кто в бою быть убитым боится, - 

 Равно неразумны: равно не бывают 
 И тот, кто убил, и кого убивают. 

 Для Духа нет смерти, как нет и рожденья, 
 И нет сновиденья, и нет пробужденья. 

 Извечный, - к извечной стремится он цели; 
 Пусть тело мертво, - он живет в мертвом теле. 

 Кто понял, что Дух вечно был, вечно будет, - 
 Тот сам не убьет и убить не принудит. 

 Смотри: обветшавшее платье мы сбросим, 
 А после - другое наденем и носим. 

 Так Дух, обветшавшее тело отринув, 
 В другом воплощается, старое скинув. 

 В огне не горит он и в море не тонет, 
 Не гибнет от стрел и от боли не стонет. 

 Он - неопалимый, и неуязвимый, 
 И неувлажняемый, неиссушимый. 

 Он - всепроникающий и вездесущий, 
 Недвижный, устойчивый, вечно живущий. 

 А если он есть, - и незрим и неявлен, - 
 Зачем же страдаешь ты, скорбью подавлен? 

 Но, если бы даже ты жил с убежденьем, 
 Что Дух подлежит и смертям и рожденьям, - 

 Тебе и тогда горевать не годится: 
 Рожденный умрет, а мертвец возродится. 

 И должен ли ты предаваться печали, 
 Поняв, что неявлены твари вначале, 

 Становятся явленными в середине, 
 Неявленность вновь обретя при кончине? 

 Кто Духа не видел, подумает: чудо! 
 И тот, кто увидел, подумает: чудо! 

 А третий о нем с изумленьем внимает, 
 Но даже внимающий - не понимает! 

 Всегда он бессмертен, в любом воплощенье, - 
 Так может ли смерть принести огорченье? 

 Исполни свой долг, назиданье усвоя: 
 Воитель рожден ради правого боя. 

 Воитель в сраженье вступает, считая, 
 Что это - ворота отверстые рая, 

 А если от битвы откажешься правой, 
 Ты, грешный, расстанешься с честью и славой. 

 Ты будешь позором покрыт, а бесчестье 
 Для воина горше, чем гибель в безвестье. 

 Отважные скажут: «Он струсил в сраженье». 
 Презренье придет, и уйдет уваженье. 

 Издевку и брань ты услышишь к тому же 
 От недругов злобных; что может быть хуже! 

 Убитый, - достигнешь небесного сада. 
 Живой, - на земле насладишься, как надо. 

 Поэтому, Арджуна, встань, и решенье 
 Прими, и вступи, многомощный, в сраженье! 

 Признав, что удача подобна потере, 
 Что горе и счастье равны в полной мере, 

 Признав, что победе равно пораженье, - 
 В сраженье вступи, чтоб не впасть в прегрешенье! 

 Услышал ты доводов разума много: 
 Внемли же, чему учит светлая йога. 

 К законам ее приобщиться готовый, 
 Возмездия - кармы - разрушишь оковы. 

 На этом пути все усилья успешны, - 
 Утешны они, потому что безгрешны, 

 И смерть не страшна, если даже досталась 
 Тебе этой благости самая малость. 

 На этом пути разум целен и прочей, 
 У прочих - безволен, расплывчат, неточен. 

 Начетчики, веды читая бесстрастно, 
 Болтают цветисто: «Лишь небо прекрасно! 

 Исполните все предписанья, обряды - 
 Достигнете власти и райской отрады!» 

 Но разум, что к власти исполнен пристрастья, 
 Не знает самадхи - восторга и счастья! 

 Относятся веды к трем гунам - к трем свойствам 
 Природы со всем ее бренным устройством. 

 Отвергни три гуны, стань вольным и цельным! 
 Избавясь от двойственности, с Беспредельным 

 Сольешься и собственности не захочешь, 
 Себя, Вечной Сущности предан, упрочишь. 

 Нам веды нужны лишь как воды колодца: 
 Чрез их глубину Вечный Дух познается! 

 Итак, не плодов ты желай, а деянья, 
 А ради плодов прекрати ты старанья. 

 К плодам не стремись, не нужна их услада, 
 Однако бездействовать тоже не надо. 

 Несчастье и счастье - земные тревоги - 
 Забудь; пребывай в равновесии - в йоге. 

 Пред ногой ничто все дела, ибо ложны, 
 А люди, что жаждут удачи, - ничтожны. 

 Грехи и заслуги отвергни ты разом: 
 Кто к йоге пришел, тот постиг Высший Разум. 

 Отвергнув плоды, сбросив путы рожденья, 
 Достигнешь Бесстрастья и Освобожденья. 

 Когда к заблужденьям не будешь причастен, 
 Ты станешь, от них отрешенный, бесстрастен 

 К тому, что услышишь, к тому, что услышал: 
 Из дебрей ты шел и к простору ты вышел. 

 Как только твой разум отвергнет писанье, 
 Ты к йоге придешь, утвердясь в Созерцанье». 

 Сын Кунти спросил: «Есть ли признак, примета 
 У тех, кто достиг Созерцанья и Света? 

 Какие поступки, слова и дороги 
 У мудрого, светлой достигшего йоги?» 

 Ответствовал Кришна, мудрец богородный: 
 «Когда человек, от желаний свободный, 

 Привержен лишь радости, в нем заключенной, - 
 Тогда он святой, от всего отрешенный. 

 Кто в счастье спокоен и стоек в несчастье, 
 Не ведает гнева, и страха, и страсти, 

 И не ненавидит, и не вожделеет, - 
 Тот к йоге всей сутью своей тяготеет. 

 И если, как лапы свои черепаха, 
 Вбирает он чувства свои, чтоб от праха 

 Отвлечь их, - от вкуса к бездушным предметам, - 
 Его ты узнаешь по этим приметам. 

 Предметы уходят, предел им назначен, 
 Но вкус к ним еще мудрецом не утрачен: 

 Он вкус к наслажденьям в себе уничтожит, 
 Как только увидеть он Высшее сможет. 

 Ведь даже идущий путем наилучшим 
 Порой подчиняется чувствам кипучим, 

 Но, их обуздав, он придет к Высшей Цели 
 И станет свободным, - безвольный доселе. 

 Где чувства господствуют - там вожделенье, 
 А где вожделенье - там гнев, ослепленье, 

 А где ослепленье - ума угасанье, 
 Где ум угасает - там гибнет познанье, 

 Где гибнет познанье, - да ведает всякий, - 
 Там гибнет дитя человечье во мраке! 

 А тот, кто добился над чувствами власти, 
 Попрал отвращенье, не знает пристрастий, 

 Кто их навсегда подчинил своей воле, - 
 Достиг просветленья, избавясь от боли, 

 И сердце с тех пор у него беспорочно, 
 И разум его утверждается прочно. 

 Вне йоги к разумным себя не причисли: 
 Вне ясности нет созидающей мысли; 

 Вне творческой мысли нет мира, покоя, 
 А где вне покоя и счастье людское? 

 То сердце, что радостей алчет и просит, 
 У слабого духом сознанье уносит, 

 Как ветер стремительно и невозбранно 
 Уносит корабль по волнам океана. 

 Так знай же, могучий на битвенном поле: 
 Там - разум и мудрость, где чувства - в неволе. 

 Все то, что для всех - сновиденье, есть бденье 
 Того, кто свое пересилил хотенье, 

 А бденье всего, что познало рожденье, 
 Для истинно мудрого есть сновиденье. 

 Как воды текут в океан полноводный - 
 Вот так для желаний есть доступ свободный 

 К душе мудреца; он пребудет в нирване, 
 Но только не тот, кто исполнен желаний! 

 Свободный от самости, верной тропою 
 Придет он, поправ вожделенье, к покою. 

 Ты Высшего Духа постиг состоянье? 
 С ним слитый, отвергнешь дурное деянье. 

 Пусть даже к нему ты придешь при кончине, - 
 Поймешь, что в нирване пребудешь отныне!» 

3

 Сын Кунти сказал: «Если, мне в назиданье, 
 Превыше деянья ты ставишь познанье, 

 Тогда почему, разуменьем богатый, 
 На страшное дело толкаешь меня ты? 

 Сознанье мутишь мне двусмысленной речью. 
 Ответствуй мне ясно: где благо я встречу?» 

 И Кришна сказал: «Для стремящихся к йоге 
 Я прежде уже указал две дороги: 

 Для жаждущих с Сущностью Вечной слиянья 
 Есть йога познанья и йога деянья. 

 В бездействии мы не обрящем блаженства; 
 Кто дела не начал, тот чужд совершенства. 

 Однако без действий никто не пребудет: 
 Ты хочешь того иль не хочешь - принудит 

 Природа тебя: нет иного удела, 
 И, ей повинуясь, ты делаешь дело. 

 Кто, чувства поправ, вое же помнит в печали 
 Предметы, что чувства его услаждали, - 

 Тот, связанный, следует ложной дорогой; 
 А тот, о сын Кунти, кто, волею строгой 

 Все чувства поправ, йогу действия начал, - 
 На правой дороге себя обозначил. 

 Поэтому действуй; бездействию дело 
 Всегда предпочти; отправления тела - 

 И то без усилий свершить невозможно: 
 Деянье - надежно, бездействие - ложно. 

 Оковы для мира, - бездушны и мертвы 
 Дела, что свершаются не ради жертвы. 

 О Арджуна, действуй, но действуй свободный! 
 Поведал нам Брахма, творец первородный, 

 Людей вместе с жертвой создав: «Размножайтесь 
 И, жертвуя, жертвой своей насыщайтесь: 

 Себя ублажайте, богов ублажая, 
 И будет от жертвы вам польза большая. 

 Приняв эти жертвы в небесном чертоге, 
 За них наградят вас довольные боги, - 

 Иначе предстанут пред вами ворами, 
 Когда на дары не ответят дарами!» 

 Остатками жертвы питаясь, мы чище 
 От этой становимся праведной пищи, 

 А люди, которые жертв не свершают, 
 Все сами съедая, - греховность вкушают. 

 От пищи возникли все твари живые, 
 А создали пищу струи дождевые, 

 От жертвы - дождя происходит рожденье, 
 А жертва - есть действия произведенье, 

 А дело - от Брахмы, а Брахма - Всесущий, 
 А значит, он в жертве, нам благо несущей. 

 Кто этому круговращенью враждебен - 
 Игралище чувств, - и кому он потребен? 

 Но тот, кого Атман насытил всецело, 
 Кто в Атмане счастлив, - свободен от дела. 

 В сей бренной юдоли не видит он цели 
 В несделанном деле и в сделанном деле, 

 Он самопознания выбрал дороги, 
 В ничьей на земле не нуждаясь подмоге. 

 Итак, делай то, что ты делать обязан. 
 Блажен, кто, творя, ни к чему не привязав. 

 Тем Джапака славен и люди другие, 
 Что мудро дела совершали благие. 

 И ты, целокупности мира во имя, 
 Трудись, делай благо трудами своими. 

 Кто лучше других, - тот учитель по праву, 
 Он всех своему подчиняет уставу. 

 Постиг я три мира, свершил все свершенья, 
 Но действия не прекращаю движенья. 

 А если б не действовал я, то в безделье 
 Все люди бы жить, как и я, захотели, 

 Исчезли б миры, если б дел я не множил, 
 Все касты смешав, я б люден уничтожил. 

 Как действуют в путах деяний невежды, - 
 Пусть так же и мудрый, исполнен надежды, 

 К делам не привязан, с душой вдохновенной, 
 Деянья свершает для блага вселенной. 

 Кто черпает мудрость в поэнанье высоком, 
 Незнающих пусть не смутит ненароком: 

 Они, оставаясь в своем заблужденье, 
 В деяньях пускай обретут наслажденье. 

 Природы-Праматери вечная сила, - 
 Всё делают гуны; кого ж ослепила 

 Гордыня, - решают: «Мы делаем сами». 
 Но тот, кто взирает позпанья глазами, 

 Поймет, что единая сущность - основа 
 И чувств и предметов, что снова и снова 

 Три гуны вращаются в гунах природы, - 
 И, к ним не привязан, достигнет свободы. 

 Но кто совершенным познаньем владеет, - 
 Познавшего несовершенно не смеет 

 Смущать, ибо что разумеет незрячий? 
 А ты, о воюющий, действуй иначе. 

 От самости, от вожделенья избавлен, 
 Ты каждым поступком ко мне будь направлен, 

 Будь Высшему Атману предан глубоко, 
 Сражайся - и ты не услышишь упрека! 

 Разумный, ученье мое постигая 
 И веря, что эта стезя есть благая, 

 Без ропота действуя долгие годы, 
 Одним лишь деяньем достигнет свободы. 

 А тот, кто мое отвергает ученье, 
 Кто ропщет, к предметам питая влеченье, - 

 Погибнет, безумный, познанья лишенный! 
 Ты понял ли, Арджуна, эти законы? 

 Природе вовек все живое подвластно, 
 И даже мудрец поступает согласно 

 Природе своей, - так к чему противленье? 
 И чувств отвращенье, и чувств вожделенье - 

 В предметах телесных; и то и другое - 
 Враги; отврати их владычество злое! 

 Исполнить, - пусть плохо, - свой долг самолично, 
 Важней, чем исполнить чужой сверхотлично. 

 Погибнуть, свой долг исполняя, - прекрасно, 
 А долгу чужому служенье - опасно!» 

 Спросил его Арджуна: «Кто же от века, 
 Скажи, побуждает на грех человека, - 

 К тому же силком, вопреки его воле?» 
 И Кришна, причастный божественной доле, 

 Ответил: «То - страсть, что возникла из скверны, 
 То - гнев пожирающий, неимоверный. 

 Как зеркало - мутью, огонь - темным дымом, 
 Как пленкой - зародыш, так ненасытимым 

 Желанием все мирозданье одето: 
 Желание - недруг познанья и света. 

 Враг мудрости - мудрость ввергает в пыланье 
 То алчное пламя в обличье желанья! 

 В рассудке и в чувствах оно пребывает, 
 Людей, ненасытное, с толку сбивает. 

 А ты, обуздав свои чувства сначала, 
 Врага порази, чья утроба взалкала, - 

 Прозренье и знанье пожрать захотела! 
 Считают, что чувства важнее, чем тело, 

 Познанье важнее всех чувств, но сознанье 
 Превыше познанья в моем пониманье. 

 А выше сознания - Он, Безграничный. 
 Себя утверди в его сути Сверхличной, 

 Врага уничтожь, - да обрящет кончину 
 Противник, надевший желанья личину!» 

4

 Сын Кунти спросил: «Что же выше ты ставишь? 
 Смотри: отрешенье от действий ты славишь, 

 Но хвалишь, о мудрый, и действия йогу. 
 Что лучше? Развей мою, Кришна, тревогу». 

 Ответствовал Арджуне праведник строгий: 
 «К высокому благу ведут обе йоги, 

 Но йоги деянья важнее значенье: 
 Она превосходит от дел отреченье. 

 Тот стал Отрешенным, кто, делая дело, 
 И зло обуздал, и желания тела. 

 «Две йоги различны», - глупец поучает, - 
 Но знай, что, достигший одной, получает 

 Обеих плоды, ибо слиты даянья 
 И йоги познанья, и йоги деянья. 

 Без йоги достичь отрешенья труднее, 
 И праведник, преданный йоге, скорее 

 С Великим и Сущим достигнет слиянья: 
 Себя победив и отринув желанья, 

 Сольется он с духом существ, с Вечным Светом, 
 И, действуя, не загрязнится при этом. 

 Кто, истину зная, добро насаждает, - 
 «Не делаю я ничего, - рассуждает, - 

 Касаясь, вкушая, внимая, взирая, 
 Дыша, говоря, выделяя, вбирая». 

 Встает ли е восходом, ко сну ли отходит, - 
 Он, праведный, ведает, что происходит: 

 «То чувств и предметов телесных общенье, 
 А я не участвую в этом вращенье». 

 Кто, действуя, с Духом Всесущим сольется, 
 Того вековечное зло не коснется, - 

 Не так ли, скатившись, от пыли очистив, 
 Вода не касается лотоса листьев? 

 Свободный, с предметами чуждый общенья, 
 Во имя благого самоочищенья, 

 Лишь разумом, чувствами, сердцем и телом 
 Пусть действует, дело избравший уделом. 

 Отвергший плоды обретает отраду, 
 Кто жаждет плодов, попадает в засаду. 

 Счастливец в покое живет благодатном, 
 Не действуя в городе девятивратном. 

 Не делает Бог - властелин совершенный - 
 Ни делателей, ни деяний вселенной, 

 Дела с их плодами творец не связует, - 
 Природа сама по себе существует. 

 Ни зло, ни добро не приемлет Всевластный. 
 Окутало мудрость, как мглою ненастной, 

 Неведенье, распространив ослепленье. 
 Но те, кому Бог даровал просветленье, 

 Разрушили знанием это незнанье, 
 И Высший, как солнце, явил им сиянье. 

 Постигнув его и себя в Нём, Высоком, 
 Ушли они, выиграв битву с пороком. 

 В слоне и в корове, в жреце и в собаке, 
 И в том, кто собак поедает во мраке, 

 И в том, что дряхлеет и что созревает, - 
 Единую сущность мудрец прозревает. 

 Чей разум всегда в равновесье, в покое, - 
 Сей мир победил, победил все земное, 

 И не умирая, и не возрождаясь, 
 Пребудет он, в духе святом утверждаясь, 

 Не станет, достигнув покоя, бесстрастья, 
 От счастья смеяться, страдать от несчастья. 

 Он Высшего Духа постигнет главенство, 
 И, преданный Духу, вкусит он блаженство, - 

 Затем, что предметов телесных касанье 
 Не даст наслажденья, а только терзанье: 

 Они преходящи, в них - бедствия лоно, 
 Безгрешный отверг их душой просветленной. 

 Лишь тот, кто, еще не дождавшись кончины, 
 Равно и отрады презрел и кручины, 

 Свой гнев пересилил и чувств самовластье, - 
 Обрел настоящее, прочное счастье! 

 Кто светится внутренним счастьем, - не внешним! 
 Тот с Высшим и в мире сливается здешнем. 

 Подвижник, живя ради блага людского, 
 Избавясь от двойственности и сурово 

 Свой гнев обуздав, уничтожив обманы, 
 Грехи, заблужденья, - достигнет нирваны: 

 Мудрец, от земных отрешенный желаний 
 И с Атманом слитый, - приходит к нирване. 

 Отринув предметы, презрев суесловье, 
 Направив свой взор напряженный в межбровье, 

 В ноздрях уравняв с выдыханьем дыханье, 
 Стремлений и чувств погасив полыханье, 

 Избавясь от страха, - мудрец безупречный 
 Приходит к свободе и высшей и вечной. 

 Познавши меня, всех миров господина, - 
 Того, кто есть подвига первопричина, 

 Кто жертвы вкушает, любя все живое, - 
 Мне предан, подвижник пребудет в покое!» 

 И Арджуна молвил: «Светла твоя милость, - 
 Исчезла незрячесть; душа озарилась; 

 Я стоек; не знаю сомненья былого; 
 Твое, о наставник, исполню я слово!» 

На рассвете враждующие войска вступили в битву. Бхимасена напал на кауравов - сыновей царя Дхритараштры. Ему на помощь поспешили близнецы Накула и Сахадева, и сыновья Драупади, и предводитель войска Дхриштадьюмна. Царь кауравов Дуръйодхана и его братья оказались до­стойными противниками пандавов. Арджуна вступил в упорный поединок с Бхишмой, Юдхиштхира - с Шальей, Шикхандин - с Ашваттхаманом. Погибли в битве сыновья Вираты, царя матсьев, - Уттара и Швета. Пандавы потеряли в первый день сражения сотни тысяч воинов. Кауравы, имея численное превосходство, стали теснить пандавов. Могучий Бхишма, дед кауравов и пандавов, истреблял войско Юдхиштхиры.