[ВОЕНАЧАЛЬНИКИ РАМЫ] (Часть 26)

 Разгневанный Равана видел полки и дружины. 
 Несметная рать облепила холмы и долины. 

 И Сарану он вопросил, возмущеньем пылая, 
 Узнать имена вожаков обезьяньих желая: 

 «Каких полководцев поставил Сугрива над войском, 
 Что с нами сразиться спешит в нетерпенье геройском? 

 Кто больше других на Сугриву имеет влиянья, 
 И сколь многочисленна грозная рать обезьянья?» 

 И Сарана молвил: «Среди обитателей пущи 
 Нет воина, равного той обезьяне ревущей, 

 Что Ланку с лесами, горами неистовым рыком 
 Теперь сотрясает в своем исступленье великом. 

 Вокруг обезьяны невиданной мощи и стати 
 Стеснились кольцом предводители вражеской рати. 

 Ты зришь, государь, полководца отважного Нилу, 
 Которому вверил Сугрива несметную силу. 

 А этот храбрец обезьяний, что смотрит на крепость 
 И, грозно зевая, свою изъявляет свирепость? 

 То - Ангада, с шерстью желтее цветочных тычинок, 
 Тебя, государь, выкликающий на поединок. 

 Он, тяжко ступая, несет исполинское тело 
 И в ярости хлещет хвостом по земле то и дело. 

 Как лотоса нити, смельчак этот желтого цвета 
 И стуком хвоста сотрясает все стороны света. 

 Сугривы племянник, он будет на царство помазан; 
 Он с праведным Рамой, как Индра с Варуною, связан. 

 Сын Ветра нашел благославного Рамы супругу, 
 И в этом разумного Ангады видят заслугу. 

 За ними стоит исполинского роста воитель 
 С дружиной своей, небывалого моста строитель 

 По имени Нала, что дар унаследовал отчий: 
 Родитель его - Вишвакарман, божественный зодчий. 

 Серебряношерстый, со скалящей зубы, рычащей 
 Дружиной бойцов, уроженцев сандаловой чащи, 

 Как тигры, свирепых, в одеждах шафранного цвета, - 
 Храбрец обезьяний, всемирно прославленный, Швета, 

 Что Ланку твою сокрушить похваляется громко, 
 Спасая супругу великого Рагху потомка. 

 Лесистой горою Самрочаной храбрый Кумуда 
 Владеет, и войско с собою привел он оттуда. 

 О Равана, тот, за которым твои супостаты 
 Престрашные с виду шагают, косматы, хвостаты, 

 Воитель по имени Чанда, свирепый, всевластный, 
 Смельчак, предводитель дружины своей разномастной. 

 Он двинуть надеется тьмы обезьян красно-медных, 
 И черных, и желтых - на Ланку, при кликах победных, 

 И в бездну морскую обрушить останки твердыни. 
 Так Ланке твоей удалец угрожает в гордыне. 

 Другой, желто-бурый, гривастый, как лев, не мигая, 
 Взирает на город, очами его обжигая. 

 И кажется, будто не выстоит, испепелится 
 Внезапно объятая пламенем наша столица. 

 Живет этот Рамбха в лесах, расцветающих пышно, 
 В том крае, где горы вздымаются - Сахья и Кришна. 

 Сто раз по сто тысяч быков обезьяньего рода 
 Собрал он и уйму полков сколотил для похода! 

 Ужасные ратники Рамбхи свирепой осанкой 
 Свою изъявляют готовность разделаться с Ланкой. 

 А этот, ушами прядущий, зевающий гневно 
 Храбрец обезьяний, встречающий смерть повседневно, 

 Бестрепетный воин, исполненный бранного пыла, 
 Что рать приучил не показывать недругам тыла, 

 Что скалится, великосильный, не ведая страха, 
 Как палицей, крепким хвостом ударяя с размаха, - 

 Достойный Шарабха. От века владеет он чудной 
 Горой под названьем Салвейа, как царь правосудный. 

 Несметную силу привел он, поставив под стяги 
 Четыреста раз по сто тысяч ревущих в отваге 
 Своих обезьян, что зовутся «лесные бродяги». 

 О раджа! Кто блещет в кругу предводителей рати, 
 Как Индра могучий в кругу небожителей братьи, 

 И, словно литаврами, ревом своим непрестанным 
 Скликает ветвей обитателей к подвигам бранным? 

 Вожак обезьян громогласный, рыкающий дико 
 Панаса, прекрасной горы Париятра владыка. 

 Одних воевод пятьдесят сотен тысяч привел он, 
 Да каждый - с полком и безмерной решимости полон! 

 Чье войско - второй океан, сотрясаемый бурей? 
 Как звать полководца, что ростом подобен Дардуре 
 И рать озаряет, блистая, как солнце в лазури? 

 О царь, пред тобою воитель, чье имя Вината: 
 Из Вены, реки благодатной, испил он когда-то. 

 При нем шестьдесят сотен тысяч бегущих вприскочку, 
 Ужасных в строю и подобных быкам - в одиночку. 

 Помериться силой тебя вызывает Кратхана, 
 Ведущая уйму полков и дружин обезьяна. 

 Не ставя своих ни во что, гордосильный Гавайя 
 К тебе приближается, ярости волю давая. 

 Могучее тело его поросло красномохрой 
 Косматою шерстью, как будто окрашено охрой. 

 И семьдесят раз по сто тысяч скликает он к бею, 
 И Ланке грозит, упоенный своей похвальбою». 

Прежде чем начать сражение с Раваной, великий Рама посылает к нему Послом Ангаду. Отважный сын Валина взвивается в воздух и переносится через крепостные стены. Став перед Раваной, он передает ему мудрое пре­достережение добродетельного царевича Кошалы. Если Равана покорно вернет прекрасную царевну Митхилы, будет пощажен и Равана и город. Если нет - предводитель ракшасов падет в бою, Ланка будет разорена.

Равана охвачен неистовым гневом. Он приказывает схватить Ангаду. Отважный воитель стряхивает с себя приспешников Раваны и, сорвав зо­лотую кровлю с его дворца, возвращается невредимый назад.

Мудрейшие из советников царя Ланки уговаривают Равану не упор­ствовать... Равана повелевает идти войной на сыновей Дашаратхи...

Но еще раньше, чем Равана отдал этот приказ, он решает сломить волю благородной жены Рамы. Он приказывает некоему ракшасу, сведу­щему в колдовстве, сотворить отрубленную голову Рамы, его лук и стрелы и показать Сите. Горестная царевна Видехи лишилась чувств. Затем она стала плакать и причитать над головою любимого мужа. В это время Ра­вану позвали на совет полководцев, ушел и ракшас-колдун. И тут же голова Рамы и оружие исчезли. Достойная Сарама, жена Вибхишаны, сказала Сите: «Не плачь! Это был не Рама, а только лишь сотворенный его при­зрак. Вот видишь: едва ушел обладатель волшебной силы, и призрак рас­таял. Рама жив, вскоре войско его вступит в город. Не падай духом, много времени не пройдет, и мы увидим милых своих мужей!»

По велению Рамы войско разделяется на четыре части: отряд слав­ного Нилы идет на приступ Восточных ворот, воины храброго Ангады - на осаду Южных ворот, Хануман и его могучее воинство должны войти в город с запада, Рама и Лакшмана - с севера. Остальное войско, с Сугривой во главе должно идти прямо на стены Ланки.

Гремят барабаны, трубят трубы, ревут раковины. Начался приступ. Воины пронзают противника стрелами, прокалывают пиками, рубят дроти­ками, крушат топорами и палицами... Обезьяны душат, царапают, кусают ракшасов... Туча пыли повисает над битвой, но вскоре сходит, ибо земля пропитывается кровью, покрывается телами раненых и убитых. Наступает ночь, но битва не затихает...