Действие первое

Звучит музыка, и тихой, важной поступью выходит странствующий монах и его спутник.

Монах и его спутник

(начальная песня)

Неглубоко в горах таятся
Наши скиты, 
Неглубоко в горах таятся 
Наши скиты,
Но в потайных глубях скитаются 
Помыслы сердца.

Первый монах. Я монах из обители Алмазная Твердость на святой горе Коясан. Я спустился с горы и теперь иду в столицу.

(Говорит нараспев.)

Ведомо: Прежний Будда
    навеки ушел, 
А Грядущий Будда доселе
    не является к нам.

Вместе

В сей межвременья сон рождены,
    безнадежные, 
Что признаем мы на земли
    явью истинной?! 
В миг случайный мы обрели
    человеков обличие 
    среди тьмы обличий иных.
Набрели на Великое Слово
    Просветленного Сакья
    среди роя учительных слов. 
Вот оно- семя прозрения,
    постиженья начало! - 
Так, сердцем надежду послышав, 
В простые одежды, 
Послушников черные рясы, 
Смиренно оделись.

Монах и его спутник

(поют)

Мы прежде рожденья знали 
Суть наших судеб,
Мы прежде рожденья знали
Суть наших судеб. 
Путь жизни мгновенен, а путы 
Страдания вечны. 
Сквозь множество жизней гонимы 
Стрекалом желаний,
В тенетах причин и следствий
Слепцы блуждают. 
Мы ни к чему не привязаны, 
Невозмутимо сердце! 
Разрешили мы узы родства!
Жалость отринули 
К родителям милым давно.
Так и о нас
Позаботиться более некому.
Мы забыли детей.

Что для нас тысяча ри -
Путь недалекий!
Мы в скитаниях передохнем
В одичалом поле.
Нам ночлегом простая скала,
Наша кровля - небо.
В нас прибежище заключено
Истинной правды!
В нас прибежище заключено
Истинной правды!

Монах и его спутник отходят в глубь сцены и садятся. На сцену вносится складное сиденье, означающее разрушенную гробницу-ступа. Звучит музыка, и, опираясь на клюку, медленно выходит "ситэ" в роли старухи, проходит по помосту, время от времени садится отдохнуть.

Старуха

(поет)

Плавучей, плакучей травы
Оборваны корни,
Плавучей, плакучей травы
Оборваны корни,
Но уж не плыть ей покорно по зову
Текучей влаги!

(Говорит нараспев.)

Ах, какая владела в те давние дни
Мной надменная спесь!
Словно бы зимородка крыла,
Иззелена-черны,
Сияли струистою влагой речной
Пряди волос,
Извивались, как ивы тонкая ветвь
На весеннем ветру.
И была соловьиная лепота
В лепетанье речей,
И я красовалась прекрасней цветов
Хаги в полном цвету,
Когда они хладной росою полны
И вот-вот опадут!
А теперь служанка ничтожная,
Простая мужичка и та
Гнушается мной.
Всем - горчайший мой стыд
Выдает напоказ!
Безотрадные,
Налегли на меня 
Луны и дни,
Столетней старухою 
Пред вами стою!

(Поет.)

Я в столице от суетных глаз
В тень отступаю.
Так и жду: "Поглядите, она
Увяла, обвечерела!" -
Круглый день по заулкам кружу,
До предлунных теней.
И с луной заодно - к закату
Отхожу от столицы,
И с луной заодно - к закату
Отхожу от столицы.
Покидаю
Стоярусный Терем -
Облачную Обитель -
Гору Просторных Чертогов,
Где так тесны входы.
Даже горный страж не окликнет
Горестную старуху.
Он на луну смотрит, сокрытый
Тенью деревьев...
Я скольжу бесприютною тенью
От столицы прочь...
Так в тени пропали, сокрылись
Любви Могила,
Что в селении Птичьи Крылья,
И Гора-Осень.
Вот луна в реке Лунного Лавра -
Ладья речная...
Но кто ее к берегу правит,
В лад опуская весла,
Кто ее к берегу правит,
В лад опуская весла?

Совсем я выбилась из сил. Сесть разве передохнуть на этом трухлявом пне?

Снимает шляпу, тихо приближается к складному сиденью и опускается на него. Монахи встают.

Первый монах. День смеркается. Нам должно спешить. Однако что это? Сия жалкая нищенка сидит - на чем бы ты думал - на благодатной ступе, святом надгробье?! Следует вразумить ее и попросить уйти.

Второй монах со словами: "Воистину, следует!" - обходит старуху со спины. Он, первый монах и старуха образуют на помосте треугольник.

Эй, почтенная нищая! Не грешно ли тебе сидеть здесь, ведь это ступа. Подобье святолепного облика Будды, насколько мы можем постичь его с помощью пяти наших чувств! Изволь встать и отдохни где-нибудь в ином месте.

Старуха. Подобье святолепного облика Будды, грешно - говоришь ты. Но здесь нет ни письменных знаков, ни резных изображений. Я вижу всего только обветшалый пень, и пени твои напрасны.

Первый монах

Пусть даже в горной глуши 
Затаилось трухлявое древо, 
По единственному цветку 
Вишня откроется сердцу.

И разве нет на этом святом подобии облика Будды ни малейшего знака резных из дерева изображений?!

Старуха

Я никчемна давно - под землей
Окаменелое древо.
Но почуяло дивную красоту
Сердце - цветок остатний;
И разве не верный знак:
Сой цветок - приношенье ступе?!
Изъясните ж теперь, отчего она -
Подобье облика Будды?

Второй монах

Ведомо: ступа есть проявленье 
Обетованья Будды, чье имя: 
Познавший Суть Великого Света - Дайнити Нёрай,
А он воплотился на время в нашей юдоли 
Бодхисаттвою Конгосатта - 
Имя значит: 
Чудотворный алмазный жезл!

Старуха. Сколько же статей у этого проявленья?

Первый монах

Земля, Вода, Огонь, 
Ветер, Пустота.

Старуха

Пять ярусов, пять основ,
Как в человеческом теле?! 
Значит, ступа и тело равны, 
Где же между ними различья?!

Второй монах

Казалось бы, ты права: 
Отличья явного нету. 
Но мощь добротворная их 
По сути неравнозначна!

Старуха. Какова же добротворная мощь ступы?

Первый монах

"Единый взгляд на ступу - отдаленье 
Навечное от трех дурных путей!"

Старуха

Подумай сам: "Единое мгновенье 
Рождает в человеке Просветленье, 
И это Просветленье добротворией 
Святых заслуг, рожденных от строенья 
Ста тысяч ступ!" 
Так чья добротворность мощней, 
Человека иль ступы?

Второй монах

Если сердце твое 
Просветленья так полно, 
Отчего этот мир 
Ты не покинешь?

Старуха

Да разве сей тщетный мир 
Покидают телом?! 
Покидают сердцем его...

Первый монах

Но сердца лишенный 
Разве способен узнать, 
Что подобие Будды 
В этом дереве заключено?

Старуха. Именно потому, что я узнала в нем подобие святолепного облика Будды, я и приблизилась к ступе.

Второй монах

Тогда почему же
Столь бесчинно на ней улеглась?

Старуха

Ах, много ль бесчиния в том, 
Что и я отдыхаю - вместе 
С повалившейся наземь давно 
Ступой святою.

Первый монах

Это ты давно отступила 
От прямого к Будде пути.

Старуха

Но и обратной стезею 
К Будде равно приходят.

Второй монах

Вспомни, злокозненный Дайба...

Старуха. Помню! Он стал милосерден, словно Каннон.

Первый монах

А глупец Хандоку...

Старуха. Возобладал мудростью самого Мондзю.

Второй монах

Значит, то, что зовется Злом...

Старуха

От Добра неотделимо.

Первый монах

А то, что зовут заблужденьем...

Старуха

От Просветленья-бодхи.

Второй монах

Итак, Просветленье-бодхи...

Старуха

Не растет на дереве бодхи.

Первый монах

У Зерцала Великой Истины...

Старуха

Подзеркальника нет!

Хор

Да, Великие Чистые Истины 
В этом мире чему уподобить? 
Единосущны, не явлены - 
Облика не имеют, - 
Значит, в мире Великой Истины
Все живее и Будда - одно! 
"С тех пор, как Нёрай обещал 
Всех немудрых этого мира 
От неведения спасти, 
Жива милосердная клятва 
В обете всех бодхисаттв - 
Потому и кривой стезею 
К Будде можно прийти".
Так убежденно Она сказала,
Что монахи тройной поклон 
Перед ней совершили, 
Лбами коснувшись земли. 
"Поистине, - молвят, - 
Прозренья сумела достичь 
Жалкая нищенка!"

Старуха

 Наконец-то я вновь ощутила 
 Силу, как встарь, 
 И ныне для вас забавную 
 Песню сложу. 

(Говорит вполголоса, нараспев, с мгновенной легкостью складывая стихи.)

В пределах Блаженной земли 
Почтенью великому к Будде 
Пределы навряд ли сыскать, 
А здесь, у священной ступы 
Такой неприступный вид...

(Вдруг встает, с досадой отворачивается от монахов, затем вновь возвращается на свое место.)

О, эти докучные бонзы
С их проповедью несносной!
О, эти докучные бонзы
С их проповедью несносной!