Пирога Гайаваты

  "Дай коры мне, о Береза! 
Желтой дай коры, Береза, 
Ты, что высишься в долине 
Стройным станом над потоком! 
Я свяжу себе пирогу, 
Легкий челн себе построю, 
И в воде он будет плавать, 
Словно желтый лист осенний, 
Словно желтая кувшинка!
  Скинь свой белый плащ, Береза! 
Скинь свой плащ из белой кожи: 
Скоро лето к нам вернется, 
Жарко светит солнце в небе, 
Белый плащ тебе не нужен!"
  Так над быстрой Таквамино, 
В глубине лесов дремучих, 
Восклицал мой Гайавата 
В час, когда все птицы пели, 
Воспевали Месяц Листьев, 
И, от сна восставши, солнце 
Говорило: "Вот я - Гизис, 
Я, великий Гизис, солнце!"
  До корней затрепетала 
Каждым листиком береза, 
Говоря с покорным вздохом: 
"Скинь мой плащ, о Гайавата!"
  И ножом кору березы 
Опоясал Гайавата 
Ниже веток, выше корня, 
Так, что брызнул сок наружу;
По стволу, с вершины к корню, 
Он потом кору разрезал, 
Деревянным клином поднял, 
Осторожно снял с березы.
  "Дай, о Кедр, ветвей зеленых, 
Дай мне гибких, крепких сучьев, 
Помоги пирогу сделать 
И надежней и прочнее!"
  По вершине кедра шумно 
Ропот ужаса пронесся, 
Стон и крик сопротивленья; 
Но, склоняясь, прошептал он: 
"На, руби, о Гайавата!"
  И, срубивши сучья кедра, 
Он связал из сучьев раму, 
Как два лука, он согнул их, 
Как два лука, он связал их.
  "Дай корней своих, о Тэмрак, 
Дай корней мне волокнистых: 
Я свяжу свою пирогу, 
Так свяжу ее корнями, 
Чтоб вода не проникала, 
Не сочилася в пирогу!"

Пирога Гайаваты

  В свежем воздухе до корня 
Задрожал, затрясся Тэмрак, 
Но, склоняясь к Гайавате, 
Он одним печальным вздохом, 
Долгим вздохом отозвался: 
"Все возьми, о Гайавата! "
  Из земли он вырвал корни, 
Вырвал, вытянул волокна, 
Плотно сшил кору березы, 
Плотно к ней приладил раму.
  "Дай мне, Ель, смолы тягучей, 
Дай смолы своей и соку: 
Засмолю я швы в пироге, 
Чтоб вода не проникала, 
Не сочилася в пирогу!"
  Как шуршит песок прибрежный, 
Зашуршали ветви ели, 
И, в своем уборе черном, 
Отвечала ель со стоном, 
Отвечала со слезами: 
"Собери, о Гайавата!"
  И собрал он слезы ели, 
Взял смолы ее тягучей, 
Засмолил все швы в пироге, 
Защитил от волн пирогу.
  "Дай мне, Еж, колючих игол, 
Все, о Еж, отдай мне иглы: 
Я украшу ожерельем, 
Уберу двумя звездами 
Грудь красавицы пироги!"

Оленята

  Сонно глянул Еж угрюмый 
Из дупла на Гайавату, 
Словно блещущие стрелы, 
Из дупла метнул он иглы, 
Бормоча в усы лениво: 
"Подбери их, Гайавата!"
  По земле собрал он иглы, 
Что блестели, точно стрелы; 
Соком ягод их окрасил, 
Соком желтым, красным, синим, 
И пирогу в них оправил, 
Сделал ей блестящий пояс, 
Ожерелье дорогое, 
Грудь убрал двумя звездами.
  Так построил он пирогу 
Над рекою, средь долины, 
В глубине лесов дремучих, 
И вся жизнь лесов была в ней, 
Все их тайны, все их чары:
Гибкость лиственницы темной,
Крепость мощных сучьев кедра 
И березы стройной легкость; 
На воде она качалась, 
Словно желтый лист осенний, 
Словно желтая кувшинка.
  Весел не было на лодке, 
В веслах он и не нуждался: 
Мысль ему веслом служила, 
А рулем служила воля; 
Обогнать он мог хоть ветер, 
Путь держать - куда хотелось.

Бобер

  Кончив труд, он кликнул друга, 
Кликнул Квазинда на помощь, 
Говоря: "Очистим реку 
От коряг и желтых мелей!"
  Быстро прыгнул в реку Квазинд, 
Словно выдра, прыгнул в реку, 
Как бобер, нырять в ней начал, 
Погружаясь то по пояс, 
То до самых мышек в воду. 
С криком стал нырять он в воду, 
Поднимать со дна коряги, 
Вверх кидать песок руками, 
А ногами - ил и травы.
  И поплыл мой Гайавата 
Вниз по быстрой Таквамино, 
По ее водоворотам, 
Через омуты и мели, 
Вслед за Квазиндом могучим.
  Вверх и вниз они проплыли, 
Всюду были, где лежали 
Корни, мертвые деревья 
И пески широких мелей, 
И расчистили дорогу, 
Путь прямой и безопасный 
От истоков меж горами 
И до самых вод Повэтин, 
До залива Таквамино.