Шишовы напасти

Жили в соседях Шиш Московский да купец. Шиш отроду голой, у его двор полой, скота не было и запирать некого. Изба большая,- на первом венце порог, на втором - потолок, окна и двери буравчиком провернуты. Сидеть в избе нельзя, да глядеть на ей гоже! Шиш в эдако окошечко глаз впялит да и любуется.

Именья у Шиша - для штей деревянный горшок да с табаком свиной рожок. Были липовых два котла, да сгорели дотла.

Зато у купчины домина! Курицы на крышу летают, с неба звезды хватают. Я раз вышел в утрях на крыльцо, а петух полмесяца в зубах волочит.

У купца свинья живет,
двести пудов сала под шкурой несет
да пудов пятьдесят соли в придачу.
Все равно - совру наудачу -
и так никто не поверит...
У купца соха в поле сама о себе пашет, 
а годовалый ребенок мельничный жернов 
с ладошки на ладошку машет. 
А две борзых суки мельницу на гору тянут, 
а кляча ихну работу хвалит, себе на спину 
мельницу валит, кряхтит да меня ругает. 
-  Мне,- говорит,- твое вранье досаждает! 
Всего надобно впору, 
а ты наплел целу гору!

Это, светы мои, присказка, а дело впереди. Пришла зима, а дров у Шиша ни полена, и притянуть не на чем. Пришел к купцу, конается:

- Не дайте ли коняшки в лес съездить?

Купец покуражился немного, однако лошадь отпустил.

- Бери, пейте мою кровь, летом отработаешь. Чувствуй, что я отец и благодетель. Что ише мнессе?

- Хомута, пожалста, не соблаговолите ли ише хомута?

- Тебе хомута?! А лаковой кореты ише не надо? А плюшево одеяло ножки накрыть не прикажете-с?

Так и не дал хомута.

Шиш привел кобылу домой, вытащил худы саниш-ки о трех копылишках и поехал в лес. Нарубил дров, наклал большашшой воз, привязал кобыле за хвост да как зыкнет... Лошадь сгоряча хватила да себе хвост и оборвала. Сревел Шишанко нехорошим голосом, да нечего делать!

Повел кобылу к хозяину:

- Вот получите лошадку. Покорнейше благода-рим-с!

Купец и увидел, что хвоста нет:

- Лошадку привел? Иде она, лошадка?

- Вот-с, извиняюсь...

- Это, по-вашему, лошадка? А я думал - зайчик, без фоста дак... Только и у зайчика намечен известной фостик, а тут фостика нет... Может, это ведьмедь?! Но мы ведьмедев боимся!..

В суд, в город, того же дня поташшил купец Шиша.

Надо идти по мосту. Железнодорожный мост ма-терушшой через реку. Ползет бедной Шишанушко, а у его дума думу побиват:

«Засудят... Сгноят в остроге... Лучше мне скоропо-лучно скончачче, стукнучче об лед да...»

Разбежался, бедняга, да и ухнул вниз, через перила... А под мостом по льдю была дорога. И некоторой молодой человек на ту пору с отцом проезжал. Шишанко в окурат в сани к им и угодил да на один взмах отца-то до смерти и зашиб...

Несчастной сын сгреб Шиша - да тоже в суд.

Тут кряду отемнело, до городу не близко, приворотили и Шиш, и купец, и парень на постоялой, ночь перележать. Наш бедняга затянулся на полати. Ночью ему не спится, думы тяжелы... Ворочался да с полатей-то и оборвался. А под полатеми зыбка с хозяйским ребенком. Робенка Шиш и задавил. Робенковы родители зажили, запели. И они на Шиша в суд. Теперь трое на его ногти грызут. Один за коня, другой за отца, третий за младеня.

Едет Шиш на суд. Грустно ему:

- Прости, прошшай, белой свет! Прошшайте, все мои друзья! Боле не видачче!

Не знат, что и придумать, чем оправдаться или чем пригрозить... На случай взял да и вывернул из шассе булыжник. Завернул в плат и спрятал за пазуху.

У судьи в приказе крык поднялся до потолка. Купец вылез, свое россказыват, в аду бедному Шишу места не дает...

Судья выслушал, зарычал на Шиша:

- Ты что, сопляк?! По какому полному праву хвост у их оторвал?

Шишанко вынул из-за пазухи камень в платке да на ладони и прикинул два-три раза. Судье и пало на ум: «Ух, золота кусок у мужика!.. Это он мне золото сулит...»

И говорит:

- Какой несимпатичный факт!.. Выдернуть у невинной животной фост... Ваше дело право, осподин купец! Пушшай оной Шиш Московской возьмет себе вашую кобылу и держит ее, докуль у ей фост выро-стет... Секлетарь, поставь печать! Купец и ты, Шиш Московской, получите копии решения.

Подкатился отецкой сын. Судья спрашивает:

- Ты пошто ревишь? На кого просишь?

- Все на их жа, на Шиша-с! Как они, прокляти-ки, папу у меня скоропостыжно задавили.

- Как так?

- У нас, видите ли, папа были утлы, стары, в дело не гожи, дак мы везли их в город на комиссию сдавать. И токмо из-под мосту выехали, а они, дьявола, внезапно сверху пали на папу, папа под има скоропостыжно и скончались!

Судья брови насупил:

- Ты что это, Шиш голай? Родителей у проезжающих давить? Я тебя...

Шишанко опять камень в платке перед судьей и заподкидывал. Судья так понял, что опять золото сулят.

И говорит:

- Да! Какой бандитизм! Сегодня папу задавил, завтра маму, послезавтра опять папу... Дак это что будет?! Опосле таких фактов из квартиры вытти страшно... Вот по статьям закона мое решенье: как ты, Шиш Московской, ихного папу кокнул, дак поди чи-час под тот самой мост и стань под мостом ракообразно, а вы, молодой человек, так как ваше дело право, подымитесь на мост да и скачите на Шиша с моста, пока не убьете. Секлетарь поставит вам печать... Получите...

Безутешный отец выскочил перед судью:

- Осподин судья, дозвольте всесторонне осветить... Оной злодей унистожил дитятю. Рехал-рехал на полатях, дале грянул с вышины, не знай с какой целью, зыбку - в шшепы и, конечно, дитятю.

Шиш затужил, а платок с камнем судье кажет. Судья ему мигат - понимаю-де, чувствую... И говорит:

- Этот Шиш придумал истреблять население через наскакивание с возвышенных предметов, как-то: мостов, полатей и т. п. Вот какой новой Жек Патру-шитель! Однако Хемида не спит! Потерпевший, у тя жена молода?

- Молода, всем на завидось она!

- Дак вот, ежели один робенок из-за Шиша погиб, дак обязан оной Шиш другого представить, не хуже первого. Отправь свою молодку к Шишу, докуль нового младеня не представят... Секлетарь, ставь печати! Обжалованию не подлежит. Присутствие кончено.

Шишовы истцы стали открыто протестовать матом, но их свицары удалили на воздух. Шиш говорит купцу:

- Согласно судебного постановления дозвольте предъявить лошадку нам в пользование.

- Получи, гадюга, сотню и замолкни навеки!

- Не жалаю замолкать! Жалаю по закону!

- Шишанушко, возьми двести! Лошадка своерош-шена.

- Давай четыреста! Поладили.

Шиш взялся за отецкого сына:

- Ну, теперь ты, рева Киселева! Айда под мост! Я на льдю встану короушкой, на четыре кости, значит, а ты падай сверху, меня убивай...

- Братишка, помиримся!

- Желаю согласно вынесенного приговора!

- Голубчик, помиримся! На тебя-то падать с экой вышины - не знай, попадешь, нет. А сам-то зашибу-се. Возьми, чем хошь. Мне своя жисть дороже.

- Давай коня с санями, которы из-под папы, дак и не обидно. Я папу в придачу помяну за упокой.

Сладились и с этим. Шиш за третьего взялся:

- Ну, ты сегодня же присылай молодку!

- Как хошь, друг! Возьми отступного! Ведь я бабу тебе на подержанье дам, дак меня кругом осмеют.

- Ты богатой, у тебя двор постоялой, с тебя пятьсот золотыми...

Плачет, да платит. Жена дороже. Только все разошлись, из суда выкатился приказной - и к Шишу:

- Давай скоре!

- Что давай?

- Золото давай скоре, судья домой торопится.

- Како золото, язи рыба?!

- А которо из-за пазухи казал...

- Вы что, сбесились? Откуль у меня быть золоту? Это я камнем судьи грозил, что, мол... так - да так, а нет - намеки излишны. Пониме?

Приказного как ветром унесло. Судье докладыват Шишовы слова... Тот прослезился:

- Слава тебе, осподи, слава тебе! Надоумил ты меня сохраниться от злодея!