С. А. Соболевский

<На М. А. Дмитриева> ("Собрались школьники, и вскоре...")

 Собрались школьники, и вскоре
 Мих<айло> Дм<итриев> рецензию скропал, 
 В которой ясно доказал,
 Что "Горе от ума" не Мишенькино горе.

<1825>

<На М. А. Дмитриева> ("Михайло Дмитриев умре...")

 Михайло Дмитриев умре;
 Считался он в девятом классе,
 Был камер-юнкер при дворе
 И камердинер на Парнасе.

<1825>

<На Н. А. и КС. А. Полевых> ("От Каспийского...")

 От Каспийского
 До Балтийского,
 До большого до Черного понта
 Нет подлее,
 Нет сквернее
 Полевого
 Ксенофонта. 
 От Кавказского
 До Уральского,
 До большого хребта до Алтая
 Нет сквернее,
 Нет подлее
 Полевого Николая.

Между 1825 и 1830

Авроре Шернваль

 Сияет Аврора,
 Свежа и румяна;
 В ней много для взора
 И шиш для кармана.

"О, сколько б вовсе без творений..."

 О, сколько б вовсе без творений
 Осталось наших авторов,
 Когда б настало возвращенье
 Всех перекраденных стихов!
 Хвостов,
 Шишков
 И, не считая прочего,
 Лихонина и Ротчева,
 Степан Петрович Шевырев!

15 декабря 1831

<На В. М. Федорова> ("Федорова Борьки...")

 Федорова Борьки
 Мадригалы горьки,
 Эпиграммы сладки,
 А доносы гадки.

1830-е годы

На журнал "Маяк современного просвещения"

 Просвещения Маяк
 Издает большой дурак,
 По прозванию Корсак;
 Помогает дурачок,
 По прозванью Бурачок.

1840

<На А. Д. Блудову> ("Я не причастен секте оной...")

 Я не причастен секте оной,
 И в панславическом жару
 Перед булгарскою мадонной 
 Я на колени не паду.
 Смешны мне синие чулочки,
 Хотя бив пожилых годах,
 Хотя б на министерской дочке,
 На камер-фрейлинских ногах.

1840-е годы

К. К. Яниш-Павловой

 Ах, куда ни взглянешь,
 Всё любви могила!..
 Мужа мамзель Яниш
 В яму посадила.
 Молит эта дама,
 Молит всё о муже:
 "Будь ему та яма
 Уже, хуже, туже...
 В ней его держите
 Лет, если возможно,
 Хоть бы до десятку,
 А там с подорожной
 Пусть его хоть в Вятку,
 Коль нельзя в Камчатку!"

<1852>

Корифеям московского славянофильства

 Во имя странного святого
 Поставлен их славянский скит.
 На бочке пенника простого
 Блаженный Кокорев сидит.
 Пред ним коленопреклоненный,
 Не чуждый также откупов,
 Кадит усердно муж почтенный,
 Творец "Беседы" Кошелев, 
 И воскадит ему он паки,
 Пока ему не сломит рог
 Кабакомудрый Бенардаки,
 Продавший дважды Таганрог.

Между 1856 и 1860

<На Г. Н. Геннади> ("О жертва бедная двух адовых исчадий...")

 О жертва бедная двух адовых исчадий:
 Тебя убил Дантес и издает Геннади!

<1860>

На чтевие К. К. Павловой в обществе любителей российской словесности в мае 1866 года

 Забыв о милой Каролине,
 О прелести ее стихов,
 Я уезжал вчера ins Grüne
 Послушать майских соловьев.
 А бывшие в собраньи лица
 Единогласно говорят,
 Что эдак воет лишь волчица,
 Когда берут у ней волчат.

(За город (нем.). - Ред)

1866

<На В. А. Соллогуба> ("Вчера я видел Соллогуба...")

 Вчера я видел Соллогуба.
 Как он солидно рассуждал,
 И как ведет себя - ну, любо!
 Благодарю, не ожидал!

<1860>

В. Д. Д.

 Случалось ли тебе пускать волчок по гладкому паркету?
 Уж как шумит от пустоты! 
 Ни дать ни взять как ты,
 Природой на смех пущенный по свету.

Юбиляру

 Сегодня праздник - юбилей,
 Ради того, что барин некий
 Был великий дуралей
 Целых пять десятилетий.

На могилу N. N.

 Вот жизнь афериста!
 Уж был человек!
 Играл он Эгиста. 
 Играл и юриста,
 Играл журналиста,
 Во всё весь свой век
 Играя нечисто.

<На Ф. Ф. Вигеля> ("Ах, Филипп Филиппин Вигель!..")

 Ах, Филипп Филиппин Вигель!
 Тяжела судьба твоя:
 По-немецки ты - Schweinigel,
 А по-русски ты - свинья!
 Счастлив дом, а с ним и флигель,
 В коих, свинства  не любя,
 Ах, Филипп Филиппыч Вигель,
 В шею выгнали тебя!
 В Петербурге, в Керчи, в Риге ль -
 Нет нигде тебе житья;
 Ах, Филипп Филиппыч Вигель,
 Тяжела судьба твоя!

(Неряха, похабник (нем.). - Ред)