Данте Алигьери
Всемирной славой овеяно имя великого итальянского поэта Данте Алигьери. Его творения знает весь цивилизованный мир. Их читают, переводят, изучают во всех концах земли; во многих европейских странах специально созданные общества ведут систематическую работу по собиранию, исследованию и популяризации его наследия, а юбилейные даты поэта становятся крупными событиями в жизни культурного человечества.
В мае 1965 года исполняется семьсот лет со времени рождения великого поэта. Этот юбилей далеко выходит за рамки литературного события, хотя бы даже и очень крупного. В сражении за гуманизм, в той борьбе, которую ведет сегодня все прогрессивное человечество против сил варварства и разрушения, итальянскому поэту принадлежит особенное, поистине исключительное место. Чествуя семисотую годовщину Данте, мы приветствуем в его лице не только гениального художника слова, но и мужественного борца за мир, за цивилизацию, против варварства и деградации, видим в великом сыне Италии, отделенном от нас многими столетиями, своего единомышленника и соратника.
Семьсот лет назад, когда родился Данте, человечество стояло на пороге великих перемен. Близился грандиозный исторический переворот, изменивший весь облик европейского общества. На смену средневековому миру с его феодальным угнетением, анархией и разобщенностью, с засильем церкви шло общество свободных товаропроизводителей, время могущественных национальных государств. Вся новейшая история "начинается с той знаменательной эпохи, - писал Энгельс, - которая создала монархии Европы, разрушила духовную диктатуру папства, воскресила греческую древность и вместе с ней высочайшее развитие искусства в новое время, которое разбило границы старого мира и впервые, собственно говоря, открыло землю..."*.
* (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. XIV, стр. 416.)
Одним из результатов совершившегося переворота было рождение нового взгляда на человека. После столетий рабской приниженности перед "высшими силами", человек впервые поверил в себя, в собственные силы, в мощь своего разума.
Титанами по силе мысли, характеру, целеустремленности называл Энгельс великих представителей культуры Возрождения. Воистину, только титанам была по силам та ноша, какую приняли они на себя, та героическая битва за человека, какую они вели. Страшно труден был их путь. Старый мир яростно отбивался, инквизиция грозила отлучением от церкви и смертью на кострах, феодальная анархия - кровавым произволом; ненависть, жестокость, невежество следовали за ними по пятам. Но раз возникнув, эта вера человека в свои силы вела сквозь все препятствия, все испытания.
Затем, что волю силой не задуть. Она как пламя борется упорно, Когда б его сто раз насильно гнуть...
Эти гордые слова принадлежат Данте - "последнему поэту средневековья и в то же время первому поэту нового времени", как назвал его Энгельс. Первым стоит он в ряду титанов Возрождения. Первым бросил он вызов насилию, жестокости, мракобесию средневекового мира. Первый поднял знамя гуманизма. И этим шагнул в бессмертие.
Родина Данте - Италия - была страной, где впервые взошла заря Возрождения. Природные богатства ее земель, расположенных в центре средиземноморского бассейна, густая сеть рек, питающих ее поля и сады и связывающих ее области, ценные ископаемые Апеннинского хребта - все способствовало раннему экономическому подъему Италии и, сделало ее самой развитой и цветущей из стран средневековой Европы. В глухие века раннего феодализма, когда европейские государства прозябали в условиях натурального хозяйства и средневековой замкнутости, в Италии росли города, развивались ремесла и крепли торговые связи с заморскими восточными странами.
Богатея на торговле, итальянские города первыми в Европе добивались политической независимости. Городские самоуправляющиеся коммуны присоединяли к своей территории окрестные земли, захваченные или купленные у феодалов, и становились свободными городами - государствами с республиканским строем. Но как бы ни процветал, как бы ни богател вольный итальянский город, он все-таки был лишь островком в мире феодальных отношений. Находясь в окружении феодальных вотчин, он вынужден был отстаивать свою свободу в напряженной борьбе с феодальной стихией. Это порождало ожесточенную социальную борьбу в коммунах. Непрерывная борьба шла и между самими городами, которые яростно конкурировали на рынках, стараясь вытеснить соперников, что влекло за собой бесконечные военные конфликты, препятствовавшие объединению Италии. Социальная борьба в городах- республиках переплеталась с политической борьбой двух сил - папства и империи, - расколовшей страну на два враждебных лагеря - на гвельфов и гибеллинов*.
* (Название "гибеллины" произошло от искаженного итальянцами слова "Ваиблинген" - так назывался один из родовых замков германских императоров Гогенштауфенов. Гвельфы получили свое прозвище от германского рода Вельф, враждовавшего с Гогенштауфенами.)
Гвельфы, представлявшие интересы горожан - пополанов, были сторонниками власти папы, видя в нем силу, способную объединить Италию. Гибеллины, социальной базой которых было феодальное дворянство, поддерживали императора - защитника дворянских привилегий и - по их предположениям - возможного объединителя Италии в централизованное государство. Вопрос об отношении к папской и императорской власти был центральным в политической борьбе Италии. Эта борьба, яростная, жестокая, порождавшая неисчислимые человеческие трагедии, кровавой бороздой проходит через историю позднего итальянского средневековья. Особенно острой оказалась она во Флоренции - родном городе Данте.
Борьба между гвельфами и гибеллинами закончилась в 1293 году победой гвельфов, в результате которой дворянство было лишено своих привилегий. Однако победа над гибеллинами не принесла Флоренции устойчивого мира. Он постоянно нарушался распрями среди самих победителей.
Жизнь Данте Алигьери теснейшим образом переплетена с событиями общественной и политической жизни Флоренции и всей Италии. Родители Данте были коренные флорентийцы, принадлежавшие к небогатому и не очень знатному феодальному роду. Отец поэта - Алигьеро Алигьери был юристом, служил в одной из флорентийских банковских фирм. Умер он сравнительно молодым, когда его старший сын - Дуранте, позже прославившийся под сокращенным именем Данте, был еще совсем юным.
С юных лет видел поэт кипение политических страстей, кровавые бои в стенах родного города, смену флорентийских поражений и побед. На его глазах распадалась гибеллинская мощь, таяли привилегии грандов, крепла и мужала пополанская Флоренция. Данте обучался в обычной средневековой схоластической школе. Школьное образование, скудное, ограниченное, не могло удовлетворить любознательного юношу, и он старался самостоятельно пополнить свои знания. У него рано пробудился интерес к литературе и искусству: он увлекался живописью, музыкой, поэзией.
Итальянская литература тех лет имела еще средневековый облик. И все же что-то уже дрогнуло, подалось, сдвинулось с места. В борьбе народных масс с феодалами, в процессе развития городов, подтачивались устои феодально-католического мировоззрения. Зрели новые взгляды на мир, рождались новые идеи, отражавшие интересы демократических слоев, нарастал протест против феодального гнета, пробуждалось национальное сознание.
Новое, растущее прокладывало себе путь в литературе. В поэзии и прозе конца XII века заметны сдвиги в тематике, попытки изображать действительный мир. В монотонную прозу хронистов проникают живые образы, реалистические зарисовки, сквозь мертвую ткань аллегорической поэзии проступают зачатки новых, антифеодальных взглядов на этику и мораль.
Растущие национальные и демократические тенденции общественной жизни побуждают писателей обратиться к национальному языку. Традиционными литературными языками средневековья были латинский и французский. Но уже в XIII веке появились первые образцы литературы на итальянском языке. Особое и важное место принадлежало в этом отношении лирической поэзии, прогрессивные тенденции которой восходили к творчеству поэтов так называемой "Сицилийской школы".
Сицилийская поэзия впитала вольнолюбивые настроения свободных городов. Она развивалась на народном итальянском языке и черпала мотивы и образы из национального фольклора.
Поэтическая традиция сицилийцев получила дальнейшее развитие в передовых городах Тосканы, сначала в Болонье, где на ее основе сложилось во 2-й половине XIII века новое поэтическое направление - "сладостный новый стиль", зачинателем и главой которого был болонский юрист и поэт Гвидо Гвиничелли, а потом во Флоренции, где новый стиль стал ведущим поэтическим направлением.
Новая поэтическая школа внесла живую струю в литературную жизнь Италии, объединила передовую молодежь из флорентийского патрициата. Ее поэты - друг Данте Гвидо Кавальканти, Дино Фрескобальди, Лапо Джанни, Чино да Пистойя - воспевали природу, естественные чувства, прославляли возлюбленную - не мадонну и не феодальную повелительницу, идеальный образ рыцарской лирики, а живую, реальную женщину - горожанку, достойную возвышенной, бескорыстной любви.
Ученые-поэты из патрициата претендовали на роль глашатаев нового, передового искусства, форма их стихов отличалась гибкостью и изяществом, язык - благородством, но они стремились перенести в произведения условную "темную" манеру старой провансальской лирики, предназначая свою поэзию для избранного, образованного круга.
"Сладостный новый стиль" - ведущее, но отнюдь не единственное направление тосканской поэзии 2-й половины XIII века. Рядом с любовной лирикой "сладостных" поэтов развивалась и лирика политическая. А "средние" и "младшие цехи" выдвигали своих певцов, чья грубоватая, подчас резко сатирическая поэзия откровенно противостояла "сладостной" лирике образованной гвельфской верхушки. "Плебейские", "неученые" поэты - Чекко Анжольери, Фольгоре де Сан Джиминьяно, Гвидо Орланди обращаются к стилю и образам народной лирики и народной сатиры. Простым, "плебейским" языком они рассказывают об обыденных повседневных вещах, прославляют плотские радости, "низменную" любовь, рисуют картинки быта, подчас бесцеремонно обнажая его неприглядные стороны - словно наперекор утонченному "сладостному" стилю.
Поэтическое сознание Данте восприняло все эти разнородные веяния, и каждое из них в какой-то степени способствовало формированию его творческого облика.
80-е и 90-е годы были временем решительного торжества гвельфской Флоренции. После четырех десятилетий непрерывных войн наступила, наконец, передышка.
Литература, искусство, ремесла жадно пили соки гражданского мира. Все, что дотоле прозябало во мраке, не находя исхода, заявляя о себе лишь случайными слабыми вспышками, сразу проросло, вырвалось на поверхность. Один за другим возгораются факелы нового искусства.
В эту пору и начиналась литературная жизнь Данте. Первые поэтические шаги Данте были связаны с кружком "сладостного нового стиля", но уже в ранних его стихах бушует буйный прибой чувств, разбивающих условные образы этого стиля.
В 1293 году Данте опубликовал свою первую книгу "Новая жизнь" - сборник из тридцати стихотворений, созданных в период с 1281 по 1292 год. Стихи были снабжены обширным прозаическим комментарием автобиографического и философско-эстетического характера. В стихах и прозе "Новой жизни" юный поэт рассказал историю своей любви к Беатриче Портинари. Эта великая любовь зародилась у Данте, когда он был девятилетним мальчиком, и длилась всю жизнь. Глубоко затаенная, она питалась лишь редкими случайными встречами, мимолетным взглядом возлюбленной, ее беглым поклоном. А после смерти Беатриче (она умерла молодой, в 1290 году) любовь Данте становится трагедией.
Эта книга была первой лирической исповедью в мировой литературе, книгой, впервые рассказавшей искренно, трепетно и вдохновенно о великой любви и великой скорби живого человеческого сердца. Глубокое чувство напитало эти стихи, и его не смогли заглушить условные приемы школы "нового сладостного стиля".
"Новая жизнь" прославила имя Данте. Вскоре к ореолу поэта прибавилась слава выдающегося эрудита, одного из образованнейших людей Италии. Круг его интересов был необычайно широк для того времени. Он изучал историю, философию, риторику, богословие, астрономию, географию. Наряду с схоластической богословной философией он занимался системами восточной философии, был знаком с учениями Авиценны и Аверроеса. Он изучал и великих античных поэтов и мыслителей - Платона, Сенеку, Вергилия, Овидия, Ювенала, Стация, интерес к творениям которых с особой силой пробудится у гуманистов эпохи Возрождения.
Флорентийская коммуна выдвигает Данте на видные должности, поручает ему ответственные дипломатические миссии. В 1300 году его избирают в комиссию шести приоров, правящую городом.
Время активной политической деятельности Данте совпало с новым обострением гражданских распрей в коммуне. На этот раз вражда разгорелась внутри самого гвельфского лагеря. Борьба за власть и источники доходов расколола флорентийских гвельфов на две враждебные фракции - "белых" и "черных". И здесь, как и во всех междоусобиях, раздиравших Италию, мрачную роль сыграло папство. Хищное и цепкое, оно тянет руки к богатому городу. Ловко интригуя, намеренно углубляя раскол, оно поддерживает "черных" гвельфов и этим отбрасывает "белых" в лагерь сторонников Империи.
Данте принадлежал к "белым" гвельфам. В дни, когда над Флоренцией сгустились тучи новой гражданской распри, он боролся против "черных" гвельфов, разоблачал их сговор с папской курией, призывал к сопротивлению алчным притязаниям папы Бонифация VIII и звал все цехи "старшие" и "младшие" объединиться, чтобы отстоять независимость коммуны, ее демократические свободы от посягательств папы и "черных".
В 1301 году яростный взрыв политических страстей потряс Флоренцию. "Черные" гвельфы, поддержанные папой, призвали на помощь войска французского принца Карла Валуа, захватили власть в городе и беспощадно расправились с "белыми". По Флоренции прокатилась волна ссылок и казней.
В дни победы "черных" гвельфов Данте не было в городе, и только это спасло ему жизнь. Но его судили заочно и приговорили к смерти. Поэту угрожало сожжение, если бы он осмелился ступить на Флорентийскую землю.
Жизнь Данте трагически надломилась. Лишенный родины, поэт скитается по разным итальянским городам. Пересекает даже пределы страны, одно время живет в Париже. Феодальные сеньоры, правители-тираны охотно распахивали двери своих палаццо перед прославленным поэтом, но нигде не оставался он надолго. Боль поражения, тоска по родной Флоренции гнали его с места на место. Гостеприимство владетельных князей унижало и оскорбляло.
В первые годы изгнания Данте нашел приют поблизости от Флоренции в городе Ареццо, который в то время был убежищем изгнанных из Флоренции гибеллинов. Гибеллинские эмигранты готовили военное вторжение во Флоренцию и пытались вовлечь Данте в подготовку интервенции. Данте - "белого" гвельфа - сблизило с гибеллинами сходство политических лозунгов. Данте-изгнанник находил исход гневу и горечи среди таких же изгнанников, как он. Но был еще Данте-мыслитель и гражданин, который скоро увидел, что гибеллинская эмиграция - это сборище политических авантюристов, утративших чувство родины, человеческого достоинства, гражданские идеалы. Не любовь к Флоренции, а честолюбие и жажда мести двигали этими людьми. Поняв это, поэт порвал с ними. Изгнание из Флоренции стало временем духовного созревания поэта. Скитаясь по свету, всюду видел он вражду и разброд. Ныне не одна только Флоренция, но вся Италия предстала перед ним "гнездилищем неправды и тревог". Нескончаемые распри между городами-республиками и внутри республик, жестокие раздоры между княжествами, интриги алчных служителей церкви, иноземные войска, вытоптанные сады, разоренные виноградники, измученные, отчаявшиеся люди...
По всей Италии идет гул народного протеста. В Милане поднялся мятеж против правителей Делла Торре. В горах Пьемонта полыхает пламя крестьянской войны. Катятся волны еретических движений. Новые идеи зрели и пробивались в жизнь, рождаясь в народной борьбе, они будили мысль Данте, звали к поискам выхода из бедствий.
В скитаниях, лишениях, в скорбных раздумьях о судьбах Италии созрел ослепительный гений Данте. Он выступает в эти годы как поэт, философ, политический деятель, публицист, ученый-исследователь, пишет "Божественную комедию", свое величайшее произведение, сделавшее бессмертной его славу, Именно в этом произведении он во весь рост встает как "последний поэт средневековья и первый поэт нового времени". Поэма была задумана значительно раньше, но для ее создания потребовалась целая человеческая жизнь, исполненная мук, борьбы, бессонного, испепеляющего труда.
Помимо "Комедии" он пишет и другие произведения. К первым годам эмиграции относится морально-философский трактат "Пир" (1306-1308). В нем Данте затрагивает вопросы богословия, философии, морали, астрономии, натурфилософии. Подобно средневековым схоластам, автор рассуждает о бессмертии и путях совершенствования души. Но над схоластической ученостью и средневековыми воззрениями реет живая творческая мысль: Данте своей книгой стремится приобщить к знанию массы, сплотить народ Италии единой культурой. Вопреки средневековой традиции писать ученые сочинения на латыни, поэт обращается в этом произведении к национальному итальянскому языку.
В "Пире" было высказано немало передовых для того времени взглядов, предвосхитивших многие идеи гуманистов эпохи Возрождения. Такова мысль о равенстве людей.
Страстно увлеченный мыслью о значении народного языка, как могучей силы духовного сплочения нации, Данте принимается в разгаре работы над "Пиром" за создание специального лингвистического труда "О народном красноречии" (1306 г.), который был первым в Европе научным исследованием по романскому языкознанию. В трактате исследуется происхождение европейских языков, дается их классификация, деление на живые и мертвые. Мертвой латыни автор противопоставляет живые языки романских народов.
Оба труда остались неоконченными: поток новых событий направил мысли Данте в иное русло.
В 1313 году в Италию вторглись войска германского императора Генриха VII, объявившего, что его цель - навести порядок в стране. Генрих VII обещал мир и единство измученному итальянскому народу. Данте воодушевлен, ему кажется - сбывается его мечта: наконец-то Италия сплотится под властью могучего и гуманного монарха.
Поэт стал активным деятелем имперского лагеря, и это снова сблизило его с гибеллинской эмиграцией. Однако гибеллинство Данте было в корне чуждым того реакционного, феодально-дворянского содержания, какое вкладывали в свои лозунги союзники поэта - итальянские сторонники Германской империи. Не возрождения феодальной сословной империи желал поэт: мечтой его была единая Италия, свободная от феодальной анархии.
Теоретическому обоснованию идей империи и защите миссии Генриха VII Данте посвящает свой трактат "О монархии" (1313). И в этом произведении многие мысли Данте предвосхищают политические идеи Возрождения. Так, он решительно отвергает претензии папства на светскую власть и страстно отстаивает принцип сильной монархической власти, видя в ней единственный залог сплочения страны. Такой же точки зрения держалось и большинство гуманистов эпохи Возрождения.
Вместе с тем трактат Данте - яркий документ переломной эпохи. В нем отразилась вся незрелость политической мысли того переходного времени: ее движение ощупью, смутные поиски новых общественных и государственных форм, ее отягощенность богословской догматикой. Критикуя политические претензии папства, Данте в то же время признавал высокий авторитет главы христианской церкви, а идею светского государства аргументировал тезисом божественного происхождения императорской власти. Мечта Данте о единстве Италии выступала в реакционной, изжившей себя уже в те годы форме "универсальной Римской империи". Поэт-патриот, жаждавший мира и счастья для своей родины Данте ожидал спасения страны от Генриха VII, монарха-чужеземца, шедшего на Италию с военной силой. Это было трагической ошибкой Данте. Но за этой ошибкой стояла трагедия обескровленной Италии, бессильной дать народу своего национального защитника и объединителя.
Попытка Генриха атаковать Флоренцию в 1312 году окончилась неудачей. А год спустя император умер, унеся с собой в могилу надежды Данте на возрождение единой могучей Италии. Флорентийская коммуна дважды вычеркнула имя поэта из списка амнистированных, видя в нем активного гибеллина - опасного врага республики.
Но Данте не хочет смириться. Он должен вернуться во Флоренцию, должен вновь увидеть родной город. Больше ему неоткуда ждать помощи, и отныне он сражается в одиночку, уповая только на себя. Три года длится эта одинокая борьба. Поэт шлет письма во Флоренцию. Он доказывает, настаивает, убеждает, обращается к правителям коммуны, к былым друзьям, ко всему флорентийскому народу. Но народ Флоренции молчит. За него думают и говорят его правители. Они думают долго. Наконец, в 1316 году приходит ответ - жестокий и унизительный: Данте разрешают вернуться, но при условии публичного покаяния в содеянных преступлениях. Он должен подвергнуться тюремному заключению, а потом в одежде кающегося грешника, с зажженной свечой он проследует в церковь, где вымолит себе прощение у Республики. Об этом приговоре сообщил в письме к поэту один из его флорентийских друзей.
Сохранилось ответное письмо Данте. Гнев, возмущение, оскорбленное достоинство клокочут в каждой строке. Нет, не смиренным грешником, не преступником, молящим о прощении, а свободным гражданином, поэтом, гордо несущим в дар родному городу великое творение, свою гениальную "Комедию" - так, только так мечтал он вернуться во Флоренцию. И он отвергает милость, за которую надо платить унижением.
И все же он продолжал думать о возвращении. Думал неотступно, когда в неистовстве мысли, страсти, воли возводил исполинское, необъятное здание своей "Комедии"; день за днем, год за годом, неутомимо, упорно. Когда чеканил ее бессмертные образы и ковал родную флорентийскую речь, вознося ее на вершины всенародной поэтической речи. Когда дописывал последнюю строку и верил, что гениальная поэма распахнет ему ворота родного города. Он ждал, надеялся, жил мыслью о возвращении, и это дало ему силы завершить свой титанический подвиг.
Данте не вернулся во Флоренцию. Поэму свою он заканчивал в Равенне, где властитель города Сеньор Гвидо да Полента дал ему убежище. "Комедия" была завершена летом 1321 года. А 14 сентября 1321 года Равенна хоронила Данте.
Поэт до конца своих дней оставался верен мечте о мире на земле его родины, и миссия мира стала основным делом его жизни. Ради этого он проделал путь в Венецию, грозившую военным нападением на маленькую Равенну. Данте отправился в страстной надежде убедить правителей Адриатической республики отказаться от войны. Но поездка не принесла плодов, а для поэта она оказалась роковой. На обратном пути через болотистую лагунную область его поразил бич этих мест - малярия, которая в несколько дней сокрушила силы поэта, надорванные неимоверно напряженным трудом.
Прошло несколько десятилетий, прежде чем Флоренция опомнилась, поняла, кого она потеряла в лице Данте, и обратилась к Равенне с просьбой выдать ей останки поэта. Но Равенна упорно отвечала отказом на все просьбы флорентийского правительства. Так и поныне покоится прах Данте Алигьери в скромном мавзолее древней Равеннской церковки Сан Франческо, по-прежнему вдали от флорентийской родины, к которой поэт так страстно и так тщетно стремился и для которой он - отвергнутый и осужденный ею изгнанник - был и остался самым ее преданным, самым любящим сыном.
"Божественная комедия" - величавый итог всего поэтического пути Данте. Она вобрала опыт целой жизни, все то, что годами крепло в душе поэта, питало его мысль и художественный гений. Вдохновенный лиризм "Новой жизни", философская мысль "Пира", национальная идея трактатов "О народном красноречии" и "О монархии" - все слилось в "Божественной комедии" в величественный синтез, все получило новую даль и широту.
Верный давней клятве, Данте посвятил поэму Беатриче. Ее образ живет в "Комедии" как светлое воспоминание о великой, единственной любви, о ее чистоте и вдохновляющей силе. В этом образе поэт воплотил свои искания истины и морального совершенства.
Но Беатриче - образ-символ, образ-идея. Рядом с призраком умершей возлюбленной в "Комедии" встает другой образ - живой, трепетный, реальный. То образ родины поэта - Италии.
Беатриче и Италия - два спектра "Комедии", два основных ее плана: моральные искания поэта неотделимы от его мечтаний о возрождении родины. Созданная в эпоху великого исторического перелома "Божественная комедия" отразила яростную схватку двух миров, двух идеологий, двух культур. Старое и новое, архаичное и передовое, традиционное и новаторское переплелись в ней причудливым образом. И все это в брожении, становлении, в борьбе. Старое рассеивается на глазах, дает трещину за трещиной, а новое выступает еще в ветхом одеянии средневековой схоластики. Но страстная, ищущая мысль поэта одну за другой срывает обветшалые одежды, рвет оковы богословской догматики, рушит старые каноны и выходит на широкие просторы нового реалистического искусства.
Сюжет поэмы Данте типично средневековой. Это схоластическая аллегория, изображающая "хождение по мукам" - путь человеческой души от греха к праведности, от заблуждений земной жизни к истине богопознания. Именно этим сюжетным замыслом подсказано название поэмы: Данте назвал ее "комедией", так как в его время так называли произведения, имеющие мрачное начало и светлую оптимистическую развязку. Что касается эпитета "божественная", то он появился позднее: его дало "комедии" потомство, выразившее этим свое восхищение поэтическим совершенством бессмертного творения Данте.
"Комедия", написанная в средневековом литературном жанре "видения", начинается картиной дремучего леса, в котором заблудился поэт. В лесной чаще Данте обступили хищные звери - лев, пантера, волчица. Поэту грозит гибель. И тут внезапно появляется перед ним старец, который отгоняет зверей и выводит его из грозной лесной чащи. Старец этот - великий римский поэт Вергилий. Его послала Беатриче, чья душа обитает в раю. Оттуда, с райских высот, умершая возлюбленная увидела опасность, которая угрожает Данте. Вергилий предлагает Данте следовать за ним и ведет его по загробному миру. Они проходят через ад и чистилище, где видят мучения осужденных грешников, и подымаются к вратам рая, где Вергилий покидает Данте. Ему на смену является Беатриче. Она ведет Данте дальше, через райские сферы, где они лицезреют блаженство праведников на небесах. Возносясь все выше и выше, они достигают божественного престола, где поэту предстает образ самого бога.
Лесная чаща, в которой заблудился поэт, - это аллегория жизненных катастроф и нравственных падений человека. Хищные звери - гибельные человеческие страсти. Вергилий - земная мудрость, направляющая человека к добру. Беатриче божественная мудрость, которая ведет к нравственному очищению и постижению истины. Путь духовного возрождения человека лежит через осознание им своей греховности (странствия по аду) и искупление этих грехов (путь через чистилище), после чего душа, очищенная от скверны, попадает в рай.
Сложная католическая символика проходит сквозь всю "Комедию", проникает все ее образы и мотивы. Каждый образ несет двойной, а то и множественный смысл. Автор вводит в поэму мистические эпизоды, таинственные видения, вещие сны, пророчества, знамения. Композиция поэмы основана на сложной, мистической игре числами 3, 7, 10 и их сочетаниях. Магии этих чисел поэт придает особый, тайный смысл. Наибольшее значение придает Данте числу 3, которое положено в основу всей композиционной схемы "Комедии". Поэма делится на три части: "Ад", "Чистилище", "Рай". В каждой части тридцать три песни (всего, вместе с первой, вступительной - сто песен). Принцип троичного членения выдержан и в стихотворном размере: "Комедия" написана терциной - трехстрочной строфой.
Те же традиции средневековой богословской мысли подсказали Данте архитектонику изображенного в поэме загробного мира. Следуя традиционной богословной схеме мироздания, Данте изображает ад; как огромную воронку, уходящую к центру земли. Ад разделен на девять концентрических кругов. Чистилище - окруженная морем гора, имеющая семь уступов. В согласии с католическим учением о посмертных судьбах людей, Данте изображает ад местом наказания нераскаявшихся грешников. В чистилище находятся грешники, успевшие покаяться перед смертью. После очистительных испытаний они переходят из чистилища в рай - обитель чистых душ. Тонко разрабатывая типологию человеческих пороков, он отводит каждому четкое, точно определенное место в соответствующих кругах ада или чистилища.
Мысль о создании большого эпического полотна, которое объяло бы прошлое и настоящее, сочетало бы миф и историю, могла быть навеяна поэту Вергилиевой "Энеидой", в которой Данте видел высокий образец поэтического совершенства. Однако, задумав создать эпопею, Данте не пошел путем копирования античного образца, а обратился к литературным формам своего времени, синтезируя и перерабатывая различные жанры - повествовательные и драматические - и одновременно широко и свободно черпая из народного творчества, вводя образы, формы, приемы из народной поэзии, что придало неповторимое своеобразие всей структуре поэмы, ее образам, ее стихотворному размеру.
Близость Данте к поэтическому мышлению народа сказалась также в характере изображения загробного мира. Не традиционные образы канонической церковной литературы, а народные апокрифические "видения" и легенды питали Дантову картину потустороннего мира.
У Данте христианская мифология перемешана с языческой. Унылая картина христианской обители мертвых зацвела поэтической фантазией, засветилась невиданными красками. В царство средневековой аскетической догмы ворвалась нетленная красота античного искусства.
Поэт исполнен восхищения перед культурой античного мира. Он открывает в ней неисчерпаемый кладезь красоты и мудрости, что ярко сказалось в символической фигуре Вергилия. Это он, мудрый язычник, а не традиционный ангел христианских легенд, ведет Данте к познанию истины. Подобное отношение к античности, недоступное средневековому мыслителю, делает Данте прямым предшественником гуманистов Возрождения.
Замысел своей поэмы Данте изложил в письме к правителю Вероны - Кан Гранде делла Скала, которому он посвятил III часть "Комедии". Он писал, что поэма написана не для созерцательных целей, а для действия и цель ее - вырвать людей, живущих в настоящее время, из состояния злополучия и привести их к состоянию счастья. Этот путь к "состоянию счастья" поэт не мыслил себе вне сплочения итальянского народа единой культурой. Поэт включил в свою поэтику необъятный ученый - поистине энциклопедический - материал по всем отраслям средневекового знания. Все, чем он владеет, все, накопленное долгими годами упорного труда и напряженной работы мысли, поэт хочет сделать достоянием своего народа. Но не только сумму схоластических знаний - мертвый груз веков - желает автор передать людям: он стремится просветить их всем опытом истории и дать им познание живой действительности, чтобы призвать к борьбе за ее изменение.
Так поэма, насыщенная схоластической ученостью, наполняется реальным содержанием. Поэт пишет летопись итальянской жизни; пусть каждый итальянец знает все о своей родине - ее прошлое и настоящее, пусть станет очевидцем и судьей ее борьбы и бедствий, ее побед и поражений, пусть поймет, какие преграды лежат на его пути к мирной, счастливой жизни. История, воплощенная в человеческих судьбах, оживает под пером Данте. Царство мертвых поэт населил несметными толпами теней, но он дал им плоть, кровь, человеческие страсти, и обитатели загробного мира стали неотличимы от тех, кто живет на земле.
Как и все летописцы его времени, Данте еще не отделяет историю от мифа, факт от вымысла. Рядом со своими современниками он изображает в поэме исторические личности, героев библейских преданий или литературных произведений. Но обилие исторического и легендарного материала не уводит поэта от его замысла - показать реальный ход итальянской жизни. Данте убежден, что образы "тех, о ком живет молва", послужат впечатляющим примером, сделают наглядной его мысль, лучше донесут до читателя замысел поэмы.
Энгельс высоко ценил Данте, как поэта политического. И действительно - история Италии предстает в "Божественной комедии", прежде всего, как история политической жизни его родины, в глубоко драматических картинах борьбы враждующих партий, лагерей, групп и в порожденных этой борьбой потрясающих человеческих трагедиях. Точность фактов, сила обобщения, дыхание подлинной жизни, увиденной, пережитой, выстраданной, сделали поэму бесценным памятником, по которому и сегодня историки изучают эпоху Данте.
От песни к песне разворачивается в поэме трагический свиток итальянской истории: городские коммуны в огне гражданских войн; вековая вражда гвельфов и гибеллинов, прослеженная от самых ее истоков; вся история флорентийской распри "белых" и "черных" - с момента ее зарождения вплоть до дня, когда поэт стал бездомным изгнанником... Пламенная, негодующая страсть неудержимо рвется из каждой строки. В царство теней поэт принес все, что сжигало его в жизни, - любовь к Италии, непримиримую ненависть к политическим противникам, презрение к тем, кто обрек его родину на позор и разорение. В поэме встает трагический образ Италии, увиденной глазами скитальца, исходившего всю ее землю, опаленную огнем кровопролитных войн:
Италия, раба, скорбей очаг, В великой буре судно без кормила, Не госпожа народов, а кабак! . . . . . . . . . . . . . . А у тебя не могут без войны Твои живые, и они грызутся, Одной стеной и рвом окружены. Тебе, несчастной, стоит оглянуться На берега твои и города: Где мирные обители найдутся?*.
* (Здесь и далее перевод М. Лозинского.)
Поэт говорит от лица всего итальянского народа. Италия обездоленных, обманутых, порабощенных впервые обрела голос в жгучих образах Дантовых терцин. Набатным гулом разносились они по стране, будили спящих и равнодушных, подымали отчаявшихся и звали Италию на битву с силами мрака и разрушения.
Поэт гневно обличал сильных мира, преступных земных властителей, разжигавших войны и сеявших опустошение и гибель. В 7-м кругу ада, там, где клокочет "жгучий Флегетон" - река, несущая вместо вод потоки кипящей крови, он собрал военных преступников разных времен и народов, которые мечутся в кровавом зареве адской реки:
...Здесь не один тиран, Который жаждал золота и крови: Все, кто насильем осквернил свой сан.
Первая часть поэмы ("Ад") создавалась в годы, когда а памяти Данте были еще свежи события флорентийской распри "белых" и "черных" гвельфов, и ее мрачные и грозные отзвуки заполняют всю кантику. Воскрешая трагические эпизоды борьбы в коммунах, поэт приходит к отрицанию всего строя городских республик, который неспособен обеспечить гражданам закон и справедливость, защитить их свободу и жизнь.
"Божественная комедия" запечатлела своеобразие классовой борьбы средневековья, которая, переплетаясь с борьбой религиозной, выступала нередко в форме ересей. За церковными расколами, за еретическими движениями того времени скрывался острый, непримиримый антагонизм социальных сил, борьба классов, политических партий, лагерей, групп. Это своеобразие получило образное выражение в эпизодах 8-го круга ада, где вместе с виновниками религиозных расколов автор поместил и сеятелей политических распрей, назначив всем им одну и ту же казнь. Она символична: те и другие терзали и дробили тело родной земли, а ныне адские демоны рвут и рассекают на части их тела:
И все, кто здесь, и рядом, и вдали, - Виновны были в распрях и раздорах Среди живых, и вот их рассекли.
Но выступая против церковных расколов, обрекая на адские муки еретиков, Данте еще более беспощадно судил и господствующую4 римско-католическую церковь. Разоблачение папства стало одной из ведущих тем "Божественной комедии". В ней нашел отражение всенародный протест против антинациональной политики папской власти, ненависть народа к паразитизму и стяжательству католического духовенства.
Пап и кардиналов Данте поместил в ад, среди лихоимцев, обманщиков, изменников. В Дантовых обличениях папства рождались традиции антиклерикальной сатиры эпохи Возрождения, которая станет разящим оружием гуманистов в борьбе против авторитета католической церкви. Недаром церковная цензура то и дело подвергала запрету отдельные части "Божественной комедии", и по сей день многие ее стихи вызывают ярость Ватикана.
Свое "видение" загробных сфер Данте строил, черпая образы, краски, звучания из мира живой природы. В обитель мертвых поэт принес свое восприятие жизни как вечного, неуемного движения, океана звуков и красок. Жизнь врывается в адскую бездну вихревым потоком, оглушает гулом, криками, всплесками ярости, отчаяния, боли. Все здесь гудит, несется, клокочет. Воет адский вихрь, кружа в густом мраке души сладострастников (2-й круг ада). Вечно мчатся, не смея и на миг остановиться, "ничтожные" в преддверии ада. Бегут по адскому кругу насильники с такой быстротой, что "ноги их кажутся крылами". Текут двойным встречным потоком обольстители и сводники. Мечется снежная вьюга, пляшет огненный дождь, клокочет река Флегетон и, воя, обрушивается на дно преисподней.
Но есть в глубинах адской бездны страшная обитель тишины. Там вечный мрак и неподвижность смерти. То круг изменников, предателей. Страна жгучего холода. Вечная мерзлота, где мертвым зеркалом блещет ледяное озеро Коцит, зажав в своей остекляневшей глади вмерзшие тела.
Всю безмерность своего презрения к предательству, к измене, излил поэт в картине этой страшной казни - казни холодом, мраком, мертвой пустыней. Он собрал здесь все разновидности позорного порока. Предатели родины, предатели родных, близких, друзей, предавшие тех, кто им доверился... Холодные души, мертвые еще при жизни. Им нет пощады, нет облегчения, им даже не дано выплакать свою муку, потому что их слезы
...с самого начала, В подбровной накопляясь глубине, Твердеют, как хрустальные забрала.
Но муки предателей не трогают поэта. Зато какие вдохновенные, какие гордые слова находит Данте, чтобы воспеть красоту и величие гражданского подвига! В 10-й песне "Ада" он создал героический образ флорентийского патриота - Фаринаты дельи Уберти, человека, чья преданность родине возвысила его над политической враждой и личными мстительными чувствами. Фарината был вождем гибеллинов. Когда в исторической битве при Монтаперти его партия одержала победу над гвельфами и гибеллинские вожди постановили разрушить Флоренцию - оплот гвельфизма, Фарината поклялся уничтожить каждого, кто посягнет на его родной город, и его мужество спасло Флоренцию.
Фарината осужден на казнь в раскаленной могиле, как еретик. Но огненная мука не выжгла из памяти патриота образ родины. Заслышав звуки флорентийской речи, подымается он из пламени - могучий, величавый - навстречу Данте, чтобы расспросить поэта о судьбе родного города. С гордостью вспоминает старый воин свой подвиг:
...я был один, когда решали Флоренцию стереть с лица земли; Я спас ее при поднятом забрале.
Той же светлой и вдохновенной кистью написан в поэме портрет Катона Уттического - римского патриота, отдавшего жизнь за республику. "Чистым духом", "величавой тенью" называет Данте благородного римлянина:
Его лицо так ярко украшалось Священным светом четырех светил, Что это блещет солнце - мне казалось.
Поэт хочет, чтобы все знали, к чему он стремится в политике. Упорно, настойчиво ведет он читателя к мысли: только политическое единство может спасти Италию. Этой идее служит весь художественный строй поэмы, вся мощь ее реалистических образов, все ее сложные символы и аллегории, несущие, наряду с философским, также и глубокий политический смысл.
В "Божественной комедии" получили образное воплощение мысли трактата "О монархии". Тема империи звучит уже в финальных песнях "Ада", в символической картине казни Кассия и Брута - врагов Римской империи. Вместе с христопродавцем, предателем Иудой, на дне адской бездны их грызет в своей тройной пасти Люцифер.
Все песни "Чистилища" звучат боевыми гибеллинскими лозунгами. В финальной песне "Рая" поэт создал апофеоз Генриха VII, изобразив трон, ожидающий императора на небесах, в обители триединого божества. И однако именно "Божественная комедия" показывает всю условность "гибеллинизма" Данте и глубокую связь политических воззрений поэта с социальными утопиями народа. Утопиями, в которых причудливо слилась смутные воспоминания о величии древнего Рима, идеализированный образ средневековой патриархальной старины и мистические мечтания об установлении "царства божия" на земле.
Народная основа политических исканий поэта полностью раскрывается Б песнях "Рая", где под покровом христианской аллегории нашла воплощение мечта народа об идеальном, справедливом обществе, характерная для социально-мистических учений того времени.
В XV песне "Рая", изображая свою встречу с предком своим Каччагвидой, поэт вложил в уста старому рыцарю прославление былой патриархальной Флоренции:
Флоренция, меж древних стен, бессменно Ей подающих время терц и нон*, Жила спокойно, скромно и смиренно... . . . . . . . . . . . . . . . . . Такой прекрасный, мирный быт граждан, В гражданственном живущих единенье. Такой приют отрадный был мне дан...
* (Терца - девять часов утра; нона - полдень.)
В этой картине "гражданственного единенья", мирной, счастливой жизни былых патриархальных нравов отражена мечта народа о жизни без политических распрей, без войн, без губительной власти золота.
Средневековые философы-моралисты писали свои произведения в аскетическом отрицании мира, в ожидании потустороннего бытия. Они звали к покаянию и очищению от греха во имя счастья вечной, загробной жизни. Грех объявлялся ими изначальным свойством человеческой природы, неизбежным спутником земного пути, следствием грехопадения первых людей и проклятия их богом.
Моральный пафос "Божественной комедии" в ином. Поэт зовет к моральному очищению во имя достойной жизни на земле. Трактуя вопросы морали и этики, он перемещает центр тяжести на их социальное содержание.
Нетрудно заметить, что наиболее суровому осуждению подлежат у Данте не плотские грехи, которые церковь в своей ненависти к телесной природе человека осуждала так беспощадно, а пороки общественные: насилие, алчность, предательство, ложь. Они наказуются в самых мрачных низинах Дантова ада.
В "Божественной комедии" видны проблески нового взгляда на этику и мораль. Продираясь сквозь глухую чащу богословской казуистики, Данте движется к пониманию соотношения этического и социального. Тяжеловесные схоластические рассуждения философских частей поэмы то и дело озаряются вспышками смелой реалистической мысли. Стяжательство Данте именует "жадностью". Мотив обличения жадности звучал и в народной сатире, и в обличительных проповедях низшего духовенства. Но Данте не только обличает. Он старается осмыслить социальное значение и корми этого порока. "Матерью нечестья и позора" называет Данте жадность. Жадность несет жестокие социальные бедствия: вечные распри, политическую анархию, кровопролитные войны. Поэт клеймит служителей жадности, изыскивает им изощренные пытки. Отразив в обличениях "жадности" протест нищего, обездоленного люда против стяжательства сильных мира, Данте заглянул в глубь этого порока и увидел в ней знамение своей эпохи.
Люди не всегда были рабами жадности, она - бог нового времени, ее породило растущее богатство, жажда обладания им. Она царит в папском дворце, свила себе гнездо в городских республиках, поселилась в феодальных замках. Образ тощей волчицы с раскаленным взором - символ жадности - появляется в "Божественной комедии" с первых ее строк и зловещим призраком проходит по всей поэме. На заре нового общества Данте с поразительной прозорливостью различил зло, идущее об руку с буржуазным прогрессом. Гневные слова поэта звучали грозным предостережением грядущему миру буржуазного стяжательства.
Дантова концепция морали была смелым шагом на пути формирования нового мировоззрения. В XVI песне "Чистилища" в разговоре с тенью "ломбардца Марко" поэт не побоялся дать открытый бой церковной догматике. В чем причина современного упадка нравов, вопрошает он тень Марко. Отчего:
...теперь уже никто Добра не носит даже и личину: Зло и внутри, и сверху разлито.
Что виной тому: гнев небес или изначальная греховность человеческой природы?
И Марко дает поразительный ответ. Нет, причина не в божественной воле и не в изначальной порочности человека. Человек - отнюдь не сосуд греха: он способен к нравственному совершенствованию, ибо обладает разумом и свободной волей. Причина упадка нравов - в политическом упадке Италии:
...дурное управленье Виной тому, что мир такой плохой, А не природы вашей извращенье.
Рассуждения Данте откровенно тенденциозны. Они обращены против папства, претендующего на светскую власть, и прославляют былое величие Рима, Римскую империю, "давшую миру наилучший строй". Противопоставление римского прошлого и современности дано резко. Краски сгущены. Но тем отчетливее основная мысль: моральное состояние общества определяется политическими и социальными причинами.
По широте охвата действительности, глубине и силе изображения национальной жизни поэма Данте - грандиозный эпос итальянского народа. Недаром Белинский назвал флорентийского поэта "Гомером средневековья", а его поэму "Илиадой средних веков". Но "средневековая Илиада" далека от спокойной объективности классического эпоса - в ней бьет мощная лирическая струя. Автор "Комедии" повествует о личном, пережитом, выстраданном. Его образ всегда на переднем плане, образ гордого, страстного, мятежного человека, с его многообразным миром чувств: любовью, ненавистью, скорбью, гневом, состраданием.
В "Божественной комедии" поэт "Новой жизни" - первой лирической исповеди в европейской литературе - продолжает рассказ о себе. Но теперь исповедь пишет человек, познавший "позор и славу смертных дел", горькие утраты, унижения бездомного скитальчества. Испытания и годы высекли новые черты на его лице, и оно стало строгим, суровым, величавым.
Колоссальной фигурой, величественным характером недосягаемого классического совершенства назвал Энгельс автора "Божественной комедии". Он увидел в нем характер подлинно национальный, воплотивший исторически сложившиеся черты народа, чье гражданское мужество и страстное правдоискательство вписали героические страницы в летопись революционных битв и идейных борений человечества. Колоссальная фигура автора придает субъективному плану поэмы эпичность, поднимает личное до общенационального и делает поэму живым воплощением духовного мира итальянского народа.
С высоким мужеством и искренностью ведет поэт рассказ о себе. Поставив себя судьей человеческих дел, он не отделяет себя от грешного мира. Недаром у входа в чистилище ангел наносит огненным мечом на его челе семь раз латинскую букву "Р" в знак того, что поэт повинен во всех семи смертных грехах, и эти знаки постепенно исчезают один за другим по мере того, как поэт проходит по кругам чистилища. А как беспощадно обличает он свои пороки перед Беатриче! Он не скрывает ни одной своей человеческой слабости. Сколько раз на протяжении жуткого странствия обуревали его смятение, отчаяние, страх, малодушие, и он не стыдится признаться в этом.
Такая беспощадность к себе, такое мужество саморазоблачения потрясут человечество еще раз - много веков спустя - в творениях Льва Толстого. И подобно гениальному русскому писателю итальянский поэт останется жить в памяти потомков воплощением нравственной силы, неподкупной совести и справедливости.
Данте жаждет правды, "живой правды", социальной, человеческой, личной. Жаждет в мире, опозоренном ложью, оскверненном злобой и постыдными преступлениями. И вырываясь героическим усилием из средневековой почвы, он ищет эту правду не в "божественном промысле", не в откровениях веры, а в человеке.
В глазах церкви решающим критерием "праведности" служили не личные качества человека, не подвиги гуманности, а его преданность догматам христианской веры. Данте отвергает этот богословский критерий и судит людей по их личным нравственным качествам и по земным их делам. Праведен тот, "кто в делах и в мыслях к правде обращен, ни в жизни, ни в речах не делал злого" ("Рай", песнь XIX). Следуя этому собственному своему критерию, поэт разместил грешников в загробном мире, дерзко нарушая всю разработанную церковью иерархию грехов и воздаяний. Он избавил от адских мук великих мыслителей языческой древности, определив им место в особом "лимбе" ада, где они пребывают в состоянии "полу-блаженства". В этом же лимбе Данте поместил и "неверного" мусульманина - султана Саладина, ибо великодушие этого человека славили народные притчи и легенды. В Дантовом раю находится место даже для нехристиан, если они прославлены добрыми делами. А служителей "истинной веры" - пап и кардиналов, повинных в постыдных преступлениях, поэт поместил в ад и определил им жестокие кары.
Суждения Данте о человеке свободны от нетерпимости, догматизма, односторонности схоластического мышления. Поэт шел не от догмы, а от жизни, и человек у него не абстракция, не схема, как то было у средневековых писателей, а живая личность, сложная и противоречивая. Его грешник может в то же время быть праведником. В "Божественной комедии" немало таких "праведных грешников", и это - самые живые, самые человечные образы поэмы. Они воплотили широкий, истинно гуманный взгляд на людей - взгляд поэта, кому дорого все человеческое, кто умеет восхищаться силой и свободой личности, пытливостью человеческого ума, кому понятны и жажда земной радости и муки земной любви.
Такой "праведный грешник" - Фарината дельи Уберти. Поэт осудил его за ересь, но в то же время он воспел его духовное величие. "Праведная грешница" Франческа да Римини, - жертва мрачной семейной трагедии, о чьей горестной судьбе поэт поведал в бессмертном эпизоде V песни "Ада". Выданная замуж из политических соображений за уродливого и старого властителя Римини, Франческа нарушила супружеский долг, полюбив юного красавца Паоло - брата своего мужа. Застигнутые мужем, оба были безжалостно убиты. Свой грех несчастные любовники искупают во 2-м кругу ада, носятся вместе в адском вихре.
Для средневекового мистика земная жизнь была пассивным ожиданием жизни "вечной", которая начинается за гробом. Для Данте земная жизнь - деяние, вечное, неутомимое напряжение энергии, воли, страсти. Человек не вправе пройти свой путь бесплодно. Жизнь его должна оставить след на земле: "Презренны те, кто в мире оставляет след, как в ветре дым иль пена над пучиной", - говорит Вергилий ("Ад", песнь XXIV).
Не для жалкого прозябанья, "не для животной доли" приходит в мир человек. Поэт уверен, что "род человеческий рожден летать высоко" ("Чистилище, песнь XI). И отшатнувшись с презрением от теней людей, проживших бесплодную жизнь, Данте спешит дальше, вняв убийственному приговору Вергилия: "Они не стоят слов: взгляни - и мимо!" ("Ад", песнь III). "Суровый Дант" - так назвал Пушкин великого автора "Божественной комедии". Но беспощадный обличитель и судья пороков человечества, он в то же время наделен даром великого сострадания и любви к людям. Свидетель безмерных страданий грешников, он и сам терзается их муками. С какой трепетной нежностью обращается он к несчастной Франческе:
...Франческа, жалобе твоей Я со слезами внемлю, сострадая.
И выслушав рассказ бедной грешницы, сраженный душевной болью, Данте падает без сил, "как падает мертвец".
Этот дар любви к человеку, эта редчайшая способность принять, вобрать в себя чужую боль, рождает слова проникновенной силы. Само безысходное человеческое страдание кричит поэту словами Уголино:
Когда без слез ты слушаешь о том. Что этим стоном сердцу возвещалось, - Ты плакал ли когда-нибудь о чем?
В этом "ты плакал ли" - страстный призыв к состраданию, способный зажечь искру милосердия даже в самой бедной, скудной душе. Так в мире мертвящей католической догмы, аскетической ненависти и презрения к земному естеству человека рождался голос, который утверждал неповторимую ценность человеческой жизни, звал беречь ее и щадить.
Свою неодолимую тягу к человеческому, к земному, Данте вдохнул во все образы своей фантазии, в души обитателей загробного мира. Каждый из них принес в царство теней свою земную страсть, земные желания, земную боль. Даже райские души полны воспоминаний с земном.
Любовь к человеку, вер в его нравственные силы, понимание неизбежности исторического прогресса определили жизнеутверждающий пафос "Божественной комедии". Поэт предначертал путь человечества от мрака к свету и завершил свое творение светлым, оптимистическим аккордом. В конце его странствия Беатриче предвозвещает скорое избавление людей от горестей, пороков, заблуждений и пророчит человечеству счастливое будущее:
Ведь над землею власть упразднена, И род людской идет стезей опасной. Но раньше, чем январь возьмет весна Посредством сотой*, вами небреженной, Так хлынет светом горная страна, Что вихрь, уже давно предвозвещенный, Носы туда, где кормы, повернет, Помчав суда дорогой неуклонной; И за цветком поспеет добрый плод.
* ("Посредством сотой" - здесь имеется в виду отставание года принятого тогда календаря от солнечного года на одну сотую дня.)
Когда зрел замысел "Божественной комедии" и вырисовывались постепенно контуры ее сюжета, строения, очертания, когда Данте обдумывал название поэмы, мысль его еще вращалась в кругу старых эстетических канонов. Но по мере того, как слагались песни "Ада" и реальная жизнь врывалась в схоластическую аллегорию, в самом процессе художественного творчества шло новое осмысление мира. И "Ад", с его конкретным жизненным содержанием, с его величественными реалистическими образами, стал для поэта горнилом, в котором получила закалку его эстетика. Все смелее и свободнее изливалась его эстетическая мысль, и поэт облекал ее в выразительные художественные образы и меткие афористические формулы.
Средневековая церковь превратила искусство в придаток религии. Средневековые поэты и мыслители видели задачу художественного творчества в выражении идеи бога. По Данте, искусство призвано отражать реальный объективный мир. Задача художника - рисовать живую природу, и не в абстрактных символах и намеках, а конкретно, точно. Многие мысли Данте об искусстве полемически заострены против спиритуализма и метафизичности старой эстетики. Намного опередив свое время, поэт понял, что искусство неотделимо от жизни, выражает ее потребности, живет и развивается вместе с эпохой, непрерывно изменяя свой облик, вечно восходя от низших форм к более высоким и совершенным.
Мысль о непрерывном развитии искусства образно выражена в XXIV и XXVI песнях "Чистилища", где поэт ретроспективно начертал путь, пройденный итальянской поэзией. Воскрешая имена забытых поэтов, он показал, как сменялись различные поэтические направления. Перед читателем проходят поэты былых времен - корифеи старых поэтических школ.
Каждый из них некогда внес определенный вклад в искусство, но шли годы, и эта поэзия старела. Время требовало новых песен, и на смену прежним певцам приходили, затмевая их славу, иные, чтобы в свой черед уступить место новым поэтам. Так померкла слава трубадура Арно Даниэли, отзвучали воинственные песни Гвиттоне д′Ареццо. Взошла звезда Якопо да Лентини - вождя "Сицилийской школы". Но и она угасла в блеске "нового сладостного стиля". Его представители воцарились на поэтическом небосклоне, и старые лады сицилийской поэзии были забыты.
О "сладостном стиле", о поэзии Гвидо Кавальканти Данте говорит с восторгом, с вдохновением, но он знает; и эта поэзия подвластна тому же неумолимому закону времени... И он предрекает наступление поры, когда "сладостный стиль" отступит перед новым, более современным искусством:
За Гвидо новый Гвидо высшей чести Достигнул в слове; может быть, рожден И тот, кто из гнезда спугнет их вместе.
Такая непрерывность развития, вечное обновление форм царит во всех сферах искусства. Смысл этого развития поэт постигает как неуклонное движение к искусству жизненной правды. Различие старой и новой поэзии Данте четко определит в XXIV песне "Чистилища", рисуя свою встречу с тенью Бонаджунты из Лукки - поэта старой манеры. Тень говорит Данте:
...Я вижу, в чем для нас преграда, Чем я, Гвиттон, Нотарий далеки От нового пленительного лада, Я вижу, как послушно на листки Наносят ваши* перья смысл внушенный, Что нам, конечно, было не с руки. Вот все, на взгляд хоть самый изощренный. Чем разнятся и тот, и этот лад.
* (Имеются в виду Данте и поэты "нового сладостного стиля": Гвидо Кавальканти и другие.)
"Новый пленительный лад" - это "сладостный стиль". "Смысл внушенный" - поэтические образы, рожденные живым восприятием реального мира. Поэзия идет к простоте, естественности, жизненной правде. Таково искусство самого автора "Божественной комедии". Оно выражает живые чувства, волнующие поэта, раскрывает внутренний мир человека. О своей поэзии Данте говорит:
...Когда любовью я дышу, То я внимателен: ей только надо Мне подсказать слова и я пишу.
Эстетика Данте демократична, в ней требование ясности и общедоступности. В "Божественной комедии" рождается новый взгляд на поэзию и на миссию поэта. Поэзия - это служение людям, поэт - это "тот, кто пред собой лампаду несет в ночи, и не себе дает, а всем идущим - помощь и отраду" ("Чистилище", песнь XXII).
Образ поэта-мыслителя, поэта-гуманиста, борца за счастье людей проходит по всей поэме. Данте считает, что быть поэтом - тяжкий труд, великая ноша, она требует мужества. "Победи томление, - сурово говорит Вергилий, когда Данте, изнуренный долгим странствием и страшным зрелищем человеческих мучений, остановился, не в силах продолжать свой скорбный путь, - уйти от них - не в этом твой удел".
Быть с людьми, в гуще их жизни, среди бедствий, страданий, скорбей. Нести людям помощь, нести свет разума. Отдать им свой гений, свою мысль, свое сердце - таков удел поэта, его назначение, его долг. Поняв могущество человеческого разума, увидев в человеке меру добра и зла, Данте открыл в искусстве силу, способную обновить мир.
Человек глубоко религиозный, верующий в бога, Данте, тем не менее не страшится поставить поэта рядом с создателем вселенной. "Меня ты первый после бога озарил", - говорит Вергилию тень Стация ("Чистилище", песнь XXII). Бог владеет истиной, но человек способен ее познать. Бог сотворил мир и людей, но человек мощью своего гения и силой любви к людям способен сделать этот мир прекрасным и совершенным. И полный сознания высокой земной, человеческой миссии поэта, Данте верит: подвиг его не напрасен, он приведет людей к правде, добру, счастью, В "Рае" Каччагвида, предок Данте, предрекает поэту:
Пусть речь твоя покажется дурна На первый вкус и ляжет горьким гнетом, - Усвоясь, жизнь оздоровит она. Твой крик пройдет, как ветер по высотам, Клоня сильней большие дереза, И это будет для тебя почетом.
В "Божественной комедии" Данте достиг того, о чем мечтал всю жизнь, к чему неуклонно шел от самых ранних своих поэтических опытов. На основе родного тосканского диалекта он создал литературный язык, который стал, как и мечтал Данте, воистину "ячменным хлебом" для тысяч его соотечественников. С любовью и гордостью говорит Данте о языке народа: "Наш высокий народный язык". Поэт впитал его вместе с воздухом родной Флоренции, а учился ему всю жизнь. Учился на улицах и площадях родного города, на рынках - у тосканских крестьян, в ремесленных кварталах - у прядильщиков, шерстобитов, каменщиков, на полях сражений - у солдат-ополченцев Флорентийской коммуны, с которыми отстаивал свободу республики.
Чтобы создать язык, подобный языку "Божественной комедии", нужна была огромная жизненная наблюдательность, проникновенное чувство слова, поэтический опыт, обширные, годами накопленные познания.
Нужна была гениальность Данте, близость с поэтами "сладостного стиля", изучение римских классиков, годы скитаний по родной стране - ничто не пропало даром. "Сладостный стиль" отточил его поэтический слух, научил различать мелодическую и цветовую окраску слова, придал речи легкость и гибкость; римские авторы дали логическую структуру, смысловую насыщенность и лаконизм образов. А народная речь напитала поэму живыми соками, горячей кровью. Язык поэмы прост, естествен, полон народных речений, бытовых простонародных слов, обыденных разговорных оборотов. Поэт впервые вводит их в поэтическую речь, и они соседствуют на равных правах с возвышенными поэтическими образами. Все это придавало стилю поэмы неповторимый отпечаток страны и эпохи и делало ясной и доходчивой самую глубокую, самую сложную мысль.
Быть понятным, доступным - первейшая задача автора. Но какой это был тяжкий, изнурительный труд! В своей поэме Данте признается, "как долго чах в трудах согбенный", стремясь "мысль в слове выразить сполна". Тщательно, требовательно отбирает он из народных диалектов слова наиболее яркие, весомые, оттачивает их, упорно работает над фразой.
Как беспредельно верит он в могущество слова! Слово должно будить мысль, тревожить и воспламенять душу.
В одном и том же скупом и жестком метре терцины он достигает неслыханного разнообразия интонаций. Он ищет звукового выражения темы и добивается того, что стих его передает с равной силой и музыку райских сфер, и яростный скрежет ада.
Владея многокрасочной художественной палитрой, обращаясь к чувству и сердцу читателя, поэт умеет остаться сдержанным и лаконичным, никогда не забывает об "узде искусства" ("Чистилище", песнь XXXIII), понимая под этим самодисциплину художника. Этому его научили классики, и это стало законом его творчества. Метафора Данте - непревзойденный по сей день образец точности и лаконизма. В ее основе - всегда реальный образ. "Алым кипятком" называет поэт кровавую реку, где варятся тираны, а бушующее пламя, в котором мечутся насильники - "жгучей вьюгой". Рисуя нижние круги ада, царящий там сумрак, поэт говорит; "там, где лучи молчат".
Столь же просты, конкретны, материальны его поэтические сравнения, всегда почерпнутые из реальной жизни, из мира природы, из быта, из практической трудовой деятельности людей. Поэт обращается к крестьянской жизни и крестьянскому труду, к различным ремеслам и профессиям.
С "овцами в загоне" сравнивает он грешников, сгрудившихся в 4-м кругу чистилища. "Как вол с волом идет под игом плужным, я шел близ этой согбенной души", - говорит поэт, списывая свою встречу с Гвидо Гвиницелли, обреченным безостановочно двигаться по кругу чистилища.
Необъятен круг сравнений в "Комедии". В них отразилась жизнь различных областей Италии, ее быт, ремесла, искусство, обычаи, ее города и природа. В изображении кущ земного рая жители Равенны узнавали сосновые рощи, опоясавшие их родной город. Обитатели Пьемонта и сегодня совершенно точно знают, как воет "адский Флегетон", потому что поэт сравнил его с водопадом, ниспадающим с Апеннинских высот в Пьемонтскую долину. Он сравнивал мифического гиганта Антея с знаменитой наклонной башней в Болонье, и болонцу представлялся его город, когда он читал это место поэмы.
Подобные сравнения делали поэму понятной и близкой сердцу каждого итальянца. Он узнавал свой дом, свой край, и, увидев в гигантском зеркале "Божественной комедии" еще другие края, другие уголки своей страны, учился понимать, что родина - это не только его Пиза, его Болонья, его Равенна или Верона, но впервые осознавал себя гражданином всей большой Итальянской земли. Униженная, разобщенная, изорванная в клочья, она представала возродившейся как единое целое, соединенная волшебными нитями необъятного поэтического полотна, которое выткала рука гениального мастера.
Но воссоздавая образ всей большой Италии, поэт непрестанно возвращался мыслью к своей флорентийской родине. И в поэтических сравнениях "Божественной комедии" снова и снова возникал "Светлый Арно", и отраженные в зеркале его вод величавые храмы Флоренции, и древние ее памятники, овеянные народными легендами, которые Данте знал с детства и которые, быть может, впервые пробудили в нем поэта.
Он говорил в своей поэме об Италии, истерзанной войнами, об Италии, где царит и правит Марс, и тут же ему приходила на память античная статуя бога войны при входе на флорентийский мост Понте Веккио. Он рисовал скважины в адской скале, где сгрудились грешники - и вновь перед ним была его Флоренция и он сравнивал эти скважины с купелями крестильни Сен-Джованни, где когда-то сам принимал крещение и где мечтал принять лавры поэта, Сен-Джованни, который был ему дорог, как отчий дом.
Флоренция жила в его сердце, и он шел к ней сквозь пламя и мрак ада, сквозь сумрачный рассвет чистилища и лучезарные, сверкающие сферы рая. И путь его становился все легче, потому что каждый шаг приближал его к городу на Арно, где когда-то началась его жизнь.
Велик вклад Данте в мировую культуру. Его могучий гений питал политическую, научную, художественную мысль Возрождения. Воздействие этого гения было велико и в последующие века. Поэт переходной эпохи, еще крепко связанный со средневековьем, он в то же время был великим зачинателем реализма и проложил путь литературе больших идей, высокого гражданского пафоса и гуманизма. Своим личным примером он звал писателей к гражданскому подвигу в искусстве и показал, что обращение к народной традиции - источник силы и жизнеспособности литературы. Он принес в поэзию целый мир новых художественных образов, такой богатый и жизненно правдивый, что теперь, спустя столетия, мировая поэзия черпает из этого источника.
Великие писатели: Милтон, Байрон, Гёте, Пушкин - испытали на себе силу его могучего искусства и вдохновлялись образами его поэмы.
Столь же велико было влияние его поэзии на изобразительные искусства нового времени - на живопись и скульптуру. Средневековое искусство было двухмерно, плоскостно, статично. Оно не знало перспективы, шло не от многообразия форм и не от многоцветья природы, а от условных схем и символов. Данте рисовал в поэме необъятные просторы вселенной, передавая ее глубину и пространство, он создал пространственный пейзаж, блещущий всеми красками природы, какого в то время еще не умели писать художники. С безграничной щедростью рассыпал он пейзажи по песням своей "Комедии", где всякий раз природа выступает все в новом, обличье, восхищая неисчерпаемым многообразием красок и форм. Поэт изображал горы, леса, реки, луга, равнины, бешеный вал адского водопада, страшные Стигийские болота, суровые горные кряжи чистилища и вслед за тем чарующий образ Леты - волшебной реки забвения с ее "мелким трепетом волны", "тенистый и живой" лес земного рая и зеленые луга.
Замечательно было Дантово искусство портрета. Одним-двумя взмахами могучей кисти поэт создавал пластически законченные образы, полные жизни и движения, которые и теперь, по прошествии веков, поражают силой психологической экспрессии. Недаром для художников "Божественная комедия" стала настоящим откровением, подлинной школой реалистического мастерства, и величайшие живописцы и ваятели мира - от Микеланджело и Рафаэля до Югюста Родена - учились по ней принципам передачи движения, черпали из нее образы для своего творчества.
Неиссякаемую жизнеспособность Дантовой традиции в искусстве показал в наши дни выдающийся художник Италии, мужественный борец за мир Ренато Гуттузо на примере замечательного, недавно завершенного цикла рисунков к "Божественной комедии". Гуттузо воплотил в картинах "Ада" и "Чистилища" жгучие проблемы своей современности и создал яркий образец злободневного, политически тенденциозного искусства.
"Комедия", которую Данте писал для народа, стала действительно народной книгой. Еще не оконченная, она распространялась во множестве списков, песня за песней, по мере того как они создавались поэтом, и народ уже при жизни Данте распевал его терцины.
Образы, речения, афоризмы поэмы навсегда вошли в итальянский язык. И ныне не встретить итальянца, который бы не знал на память целые песни этой поэмы. Традиции Данте живут и поныне в искусстве Италии и помогают прогрессивным писателям и художникам бороться за реализм и народность искусства.
Образ великого поэта живет в народной притче, легенде, предании. Есть нечто бесконечно трогательное в том, с какой нежностью, заботой и с какой гордостью собирает и хранит итальянский народ каждую крупицу, каждый маленький факт, штришок, деталь, имеющий отношение к личности поэта. В народных рассказах о Данте встает он живым и нетленным, встает в своем мудром величии и благородной простоте - большой, мужественный человек с горячим, великодушным сердцем, гордый и неподкупный...
Таким он живет в народе - бессменным другом и советчиком, участником всех его дел, трудов и свершений, страданий и борьбы.
Гневный набат Дантовых терцин звал на подвиг итальянских карбонариев, звучал в сердцах партизан отрядов Гарибальди и вел борцов Сопротивления на бой с фашизмом. И сегодня чистое пламя его гения борется с мраком, которым силится окутать землю фашизм.
Наследие великого поэта Италии давно стало неотъемлемой частью культуры нашего народа. Глубокие и прочные связи протянулись между нашей страной и родиной Данте, Русскому народу, сражавшемуся против ига царизма, была понятна историческая трагедия Италии, и горячее сочувствие вызывала та борьба, которую веками вел итальянский народ за независимость своей родины. Лучшие люди России видели в Данте воплощение героического духа Италии. Герцен, Белинский, Добролюбов указывали на творческий подвиг Данте как на пример служения народу и видели в его творчестве высокое проявление народности и реализма. Так оценивали Данте все великие русские писатели от Пушкина до Горького.
О том, как глубоко понимает наш народ поэзию Данте, говорят и прекрасные переводы "Божественной комедии", сделанные лучшими нашими поэтами.
В день, когда все прогрессивные люди земного шара празднуют семисотую годовщину рождения творца "Божественной комедии", советский народ всем сердцем участвует в этом большом торжестве и с безграничной благодарностью и уважением думает о талантливом и мужественном итальянском народе, подарившем миру гений Данте.
|
ПОИСК:
|
При использовании материалов активная ссылка обязательна:
http://litena.ru/ 'Литературное наследие'