Пейзажная лирика

В диванах исфаханских поэтов мы находим развернутые описания природы, входящие композиционными частями в стихотворения, - это строки любовных и "винных" газелей и длинные насибы - вступления к касыдам. У Камала Исма'ила есть и собственно пейзажные стихотворения - газели и четверостишия.

Пейзажные газели Камала Исма'ила (они составляют 15% от общего числа газелей - 24 из 160) - это однотемные и однотипные стихотворения. Большая часть их - газели типа бахарийе ("весенние"): описания ликующей природы в пору Науруза - мусульманского Нового года, падающего на день весеннего равноденствия 22 марта. Газели рисуют одну и ту же картину "сезона роз", "сезона радости и зрелищ": утро, сад и лужайка; цветы, зеленые ветви деревьев, кусты шиповника, весеннее облако с накрапывающим дождем и легкий ветерок.

Весенние газели рисуют пейзаж в его оптимальном варианте. Вместе с тем эти картины весенней природы не условны и не статичны. Движение, течение жизни - первое, что ощущаешь, читая строки этих газелей. Главное действующее лицо - весенний ветер - не знает покоя: он проходит через все газели, а внутри стихотворения - через многие строки:

 Взгляни на ветер: что он вытворяет! 
 И кто другой сумеет то, что он творит!

(К., с. 783)

Проследим характер образов "весенний ветер": совершив поутру "набег" на землю, ветер врывается в сад, "падая и подымаясь, как хмельной буян", "затевает суматоху с деревьями и травами", "раскрывает лепестки бутонов", "теребит кудри базилика", "трясет за ворот ветви - то схватит, то отпустит", "швыряется в тюльпаны пылью", а "у роз сбивает на сторону рубашки". С помощью облака ветер убирает "невест лужайки" с головы до ног в жемчуга и кораллы, на "короны цветов сыплет золотое просо", "отбрасывает с лица роз покрывало", за что соловей воссылает в его славу молитвы, "смеясь, лишилась силы роза от фокусов, что ей показывает ветер" и т. п. (К., с. 783, 776, 719, 779, 754).

В движении весь пейзаж: "облако насыпает саду полный подол перлов"; "ветви не унимаются от танца"; водная гладь при каждом дыхании ветра "идет волнами, как кудри кумира"; роза "рвет на себе одежды", тяготясь своей немотой рядом с соловьем, и бросает на дорогу под ноги ветру сотни бутонов - "мешочков, полных золотых монет" (К., с. 787, 782, 764, 762).

Ощущение движения создает и сама стилистика стихотворений: редифами в этих газелях поэт ставит глаголы, обозначающие движение и действие.

Пейзажная поэзия Камала Исма'ила вся построена на "визуальных", непосредственно зрительных образах, выхваченных взглядом художника из окружающей жизни. Творческий поиск в изображении природных явлений идет по пути создания оригинальных и неожиданных метафорических трактовок для самых привычных картин природы. Объекты, избираемые для образного сопоставления, столь же повседневны:

 Взгляни на лик тюльпана': весь в мушках амбровых на 
 розовых губах -
 Точь-в-точь любимая моя, что кончик локона губами 
 закусила.

(К., с. 719)

 Взгляни - и ты решишь, что это колыбель, где спит дитя, 
 а не лужайка, 
 И воздух кончиками пальцев колышет эту колыбель. (К., с. 782) 
 Тюльпан - как чаша, посмотри, не так ли? - 
 На дне которой отстоялся густой осадок от вина.

(К., с. 744)

 Метафорические сближения строятся в расчете на улыбку слушателя: 
 У губ цветущей лилии цвет молока и запах, 
 Так что ж она, спеленатая как бутон, не в колыбели?

(К., с. 763)

 А кипарис свободный, посмотри: грабитель,
 Что подвязал у пояса полу.

(К., с. 787)

Как в "винных" стихах заключен призыв к винопитию, так в пейзажных - к любованию природой. Стихи приглашают открыть шире глаза, поднять их к небесам, вглядеться и в отдельную деталь, и в красоту их естественной композиции: "воздух лук радости (т. е. радугу) в руки схватил, увидев розы куст, похожий на колчан" (К., с. 719), "когда падет луч солнца на трут ночи, светильники тюльпанов сиянье от него возьмут" (К:, с. 771).

Пейзажные газели Камала Исма'ила - образцы тех песен, которые поэт готовил к празднованию иранского Нового года. Здесь же читались, вероятно, и пейзажные четверостишия. Таких четверостиший, где описание природы выступает самоцелью, вне сопоставления, в диване Камала Исма'ила можно найти около десяти. Все они ориентированы на зрелищность:

 Вглядись в бутон: как он изящно изогнулся в стане, 
 Весь стан - движенье вверх, а взгляд потуплен: 
 Вчера свое лицо бутон так плотно сжал скорбя, 
 А нынче, погляди, в улыбке лепестков склонил головку.

(К., с. 859)

Деталь с подчеркнутым вниманием к ней, отдельный штрих к пейзажу преобладают в четверостишиях Камала Исма'ила, но некоторые из стихов - это уже развернутые пейзажные зарисовки:

 Взгляни - от ветра на заре все ветви сада,
 Как руки старцев, в трепетном дрожанье,
 И листьев сень дрожит над водоемом -
 Так рыба бьется, пойманная сетью.

(К., с. 858)

Весенние стихи бахарийе оставляют впечатление, что пейзаж - неизменно нарядная декорация празднества - почти фотографически списан с живой натуры. И если поэт пишет в газели: "В эту неделю ветер не стихал..." (К., с. 774), то веришь, что стихи действительно были написаны в одну из ветреных недель Исфахана, веришь, что поэт воочию видел тюльпан с двумя головками и чинару, тянущуюся развернутой пятерней своих листьев к розе:

 Что за тюльпан - взгляни: головки две, а стан один,
 Как он прелестен - этот чет и нечет!

(К., с. 737)

 От бедности и сирости чинара, 
 Как нищий, тянет к розе пятерню, 
 Быть может, роза золота ей кинет, 
 Раскрыв ладонь, чинара молит розу.

(К., с. 764)

Образы природы в стихах Камала Исма'ила позволяют сделать вывод о назначении его пейзажной лирики. Стихи явно рассчитаны на восприятие их среди тех объектов, которые нашли отражение в стихах. Поэт не устает просить слушателей вглядеться в красоту пейзажа и самому оценить точность найденной метафорической формулы. Сиюминутный характер подобного рода изобразительных стихотворений заставляет видеть в них произведения, приуроченные самим авторским замыслом к моменту созерцания природы, скажем, к праздничным собраниям, протекающим, как мы знаем из описаний и миниатюр, часто на лоне природы. Многие из стихов исфаханского поэта представляются экспромтами, рожденными в процессе любования природой, например, следующее четверостишие:

 Всмотрись: вот он, тюльпан, стоит как чаша, 
 Сияют чистотой края, на дне - осадок, 
 Теперь взгляни: вот роза, сплошь в росе на розовых щеках: 
 Как будто алое вино застыло, приняв - без чаши - 
 очертанья чаши.

(К., с. 884)

Стихи показывают, что любование природой составляло также один из компонентов празднества. На это любование ориентировали, как бы комментируя его, пейзажные стихотворения.