Глава XLIV. Освободитель

Джордж Шелби сообщил матери о дне своего приезда в двух-трех словах. У него нехватило духу написать домой о смерти Тома. Юноша несколько раз брался за перо, но все эти попытки кончались тем, что он, задыхаясь от подступающих к горлу слез, разрывал письмо на клочки, вытирал платком глаза и убегал куда-нибудь успокоиться.

В тот день в доме Шелби царило радостное оживление: все ждали приезда молодого мистера Джорджа.

Миссис Шелби сидела в уютной гостиной у камина, жаркий огонь которого разгонял холодок осеннего вечера.

Стол, накрытый к ужину под наблюдением нашей старой приятельницы, тетушки Хлои, сверкал серебром и хрустальными бокалами.

Разодетая в пух и прах - новое ситцевое платье, белоснежный передник и высокий, туго накрахмаленный тюрбан, - Хлоя без всякой нужды похаживала вокруг стола, выискивая предлог, чтобы поболтать с хозяйкой, а ее глянцевито-черная физиономия так и сияла от радости.

- Хочу, чтобы все было как надо, - сказала она. - Его прибор поставлю поближе к камину - он любит тепленькое местечко. Ох, да что же это! Почему Салли не подала новый чайник, тот, что мистер Джордж подарил вам к рождеству! Пойду принесу его... - И, помедлив, вдруг спросила: - А письмецо мистер Джордж все-таки прислал?

- Прислал, Хлоя. Всего несколько слов. Пишет: если удастся, приедет сегодня вечером. Вот и все.

- А про моего старика там ничего не сказано? - допытывалась Хлоя, передвигая чашки с места на место.

- Нет, Хлоя. Больше он ни о чем не пишет. Обещает рассказать все по приезде.

- Да ведь мистер Джордж всегда так. Страсть как любит сам все выложить! Я его повадки знаю. А по правде сказать, на вас, белых, только диву даешься! И охота вам писать письма! Возня-то какая!

Миссис Шелби улыбнулась.

- Я все думаю, не узнает мой старик своих ребятишек: Полли-то совсем большая стала, и какая бойкая! Она у меня дома сейчас сидит, присматривает за пирогом. Я своему старику его любимый пирог замесила, точно такой же, какой он ел в тот день, когда прощался с нами. Господи милостивый, как я тогда убивалась!

Миссис Шелби вздохнула, почувствовав тяжесть на душе при этом воспоминании. Беспокойство не оставляло ее с тех самых пор, как от Джорджа было получено письмо. Она подозревала, что сын неспроста пишет так коротко, словно умалчивая о чем-то.

- Миссис Шелби, а деньги мои вы приготовили? - спохватилась вдруг Хлоя.

- Приготовила, приготовила.

- Пусть мой старик посмотрит, сколько я заработала. А знаете, что он мне сказал, этот бандитер? "Хлоя, - говорит, - оставайся, не уходи". А я ему отвечаю: "Спасибо, - говорю, - я бы с удовольствием осталась, да вот только мой старик скоро- вернется и хозяйке без меня трудно". Так и сказала, честное слово! А он хороший человек, этот мистер Джонс.

Хлоя с первого дня службы у кондитера мечтала, что когда-нибудь Том убедится собственными глазами в заслугах своей жены, увидев те самые деньги, которыми ей выплачивали жалованье. Миссис Шелби охотно согласилась выполнить ее желание и сохранила их до последнего цента.

- Не узнает он Полли, ни за что не узнает. Господи, ведь, ни много ни мало, пять лет прошло с тех пор, как ею увезли! Она тогда совсем крошка была, едва на ногах стояла! А помните, как мой Том радовался, когда дочка начала ходить? О господи, господи!

Вдали послышался стук колес.

- Мистер Джордж! - крикнула тетушка Хлоя, кидаясь к окну.

Миссис Шелби выбежала на веранду и попала прямо в объятия сына. Тетушка Хлои стала рядом с ними, напряженно вглядываясь в темноту.

- Бедная моя! - проникновенным голосом сказал Джордж и сжал ее мозолистую черную руку в своих. - Я бы отдал все, чтобы привезти его домой, но он ушел от нас.

Миссис Шелби горестно вскрикнула. Хлоя же не произнесла ни слова.

Все втроем они вошли в гостиную. Деньги, которыми так гордилась тетушка Хлоя, попрежнему лежали на столе.

- Возьмите, миссис, - сказала она, собирая их со стола и дрожащей рукой протягивая хозяйке. - Глаза бы мои не глядели на эти деньги! Чуяло мое сердце, что так и будет... Продали его, а там ему и смерть пришла... уморили.

Хлоя повернулась и, гордо вскинув голову, зашагала к двери. Миссис Шелби догнала ее, взяла за руку, усадила в кресло и сама села рядом.

- Бедная ты моя, хорошая! - сказала она.

Хлоя уронила голову ей на плечо и проговорила сквозь горькие рыдания:

- Простите меня, миссис... Я сама не своя, сердце разрывается на части.

Наступило долгое молчание. Они плакали все трое. Наконец Джордж сел, взял тетушку Хлою за руку и бесхитростными, трогательными в своей простоте словами рассказал ей о смерти Тома, повторив его полный любви прощальный привет близким.

Прошло около месяца, и вот однажды утром всех негров, живших в поместье Шелби, созвали в большой зал господского дома послушать, что им скажет молодой хозяин.

К их немалому удивлению, мистер Джордж появился с кипой бумаг в руках, и эти бумаги оказались не чем иным, как вольными, которые он читал вслух под радостные возгласы и рыдания и вручал каждому негру в отдельности.

- Друзья мои! - начал Джордж, когда ему наконец удалось восстановить тишину в зале. - Я не гоню вас отсюда. Нам попрежнему нужны работники и в доме л на полях. Но вы теперь свободные люди. Вы будете получать жалованье за свой труд - о размерах его мы еще договоримся. Если же я запутаюсь в долгах или умру - все может случиться, - вас никто не обидит, никто не продаст. Я попрежнему буду управлять поместьем и научу вас пользоваться своими новыми правами, ибо это дается человеку не сразу. Позвольте же мне надеяться, что мои старания не пропадут даром!.. А напоследок я хочу сказать вам еще несколько слов. Помните ли вы нашего доброго дядю Тома? Так вот знайте: на его могиле, друзья мои, я поклялся, что у меня не будет больше ни одного раба. Я поклялся, что никто из вас не разлучится по моей вине со своим родным домом, со своими близкими, никто не умрет на чужой стороне, как умер дядя Том. Радуясь свободе, не забывайте, какому прекрасному человеку вы обязаны ею, и отплатите за это добром его жене и детям. И пусть хижина дяди Тома всякий раз напоминает вам, что среди вас нет рабов. Цените же свою свободу и постарайтесь быть такими же честными и верными, каким был наш дядя Том.