Гораций. Трагедия в пяти действиях (Перевод Н. Рыковой)

^* (Публика впервые увидела эту трагедию в театре "Бургундский Отель" в 1640 году. Отдельным изданием она вышла в 1641 году. Корнель посвятил ее кардиналу Ришелье; текст посвящения, выдержанный в ультравернонодданнпческом духе, печатался во всех изданиях "Горация" вплоть до 1656 года. В предпосланном трагедии "Обозрении" Корнель указал источник, из которого он почерпнул свой сюжет, а также ответил на некоторые критические замечания, сделанные ему во время читки пьесы.

На русский язык "Гораций" был переведен в 1893 году М. Чайковским; в 1895 году Львом Поливановым. Помещаемый в наст, томе перевод Н. Рыковой был впервые опубликован в 1956 году; для нашего издания пересмотрен переводчицей.)

МОНСЕНЬЕРУ ГЕРЦОГУ ДЕ КАРДИНАЛУ РИШЕЛЬЕ

^* (...герцогу де Ришелье. - Это посвящение печаталось в изданиях 1641-1656 годов.)

Монсеньер!

Никогда не решился бы я предложить вниманию вашего высокопреосвященства это весьма несовершенное изображение Горация, если бы не рассудил, что, после стольких милостей ваших ко мне, столь долгое молчание мое, вызванное высоким уважением к вашей особе, могло бы сойти за неблагодарность и что к тому же, как бы мало я ни доверял качеству своего труда, мне следует иметь тем большее доверие к вашей доброте. От вас исходит все то, что я сейчас собой представляю^*, и я не могу не краснеть при мысли, что за все эти благодеяния делаю вам подарок, столь мало достойный вас и столь несоразмерный со всем, чем я вам обязан. Но в этом моем смущении, которое я разделяю со всеми занимающимися писательством, я все же имею то преимущество, что несправедливо было бы упрекнуть меня за выбор сюжета и что доблестный римлянин, коего я повергаю к стопам вашего преосвященства, мог бы с большим правом предстать перед вами, если бы мастерство ремесленника более соответствовало высокому достоинству материала: порукою в этом автор сочинения, из которого я его извлек и который начинает излагать это достопамятное событие с восхваления, заявив, что "вряд ли в преданиях древности есть пример большего благородства"^**. Хотел бы я, чтобы то, что он говорит о самом деянии, можно было сказать и о сделанном мною изображении этого деяния, - хотел бы не ради того, чтобы потешить свое тщеславие, но лишь затем, чтобы поднести вам нечто более достойное подношения.

^* (От вас исходит все то, что я сейчас собой представляю... - В этих словах содержится, по-видимому, намек на те щедрые милости, которыми кардинал осыпал автора "Сида", желая оказать давление на его творческие взгляды. Ришелье добился, чтобы Корнель был награжден значительной денежной премией и получил титул дворянина.)

^** ("...вряд ли в преданиях древности есть пример большего благородства". - Цитата из 1-й книги древнеримского историка Тита Ливия (гл. XXIV).)

Сюжет мог быть изложен с большим изяществом чьей-нибудь более искусной рукой. Но, во всяком случае, моя рука дала ему все, на что она способна и чего можно по справедливости ожидать от провинциальной музы^*, которая, не имея счастья постоянно бывать на глазах вашего высокопреосвященства, не может руководствоваться светочем, постоянно озаряющим путь другим счастливцам.

^* (...от провинциальной музы... - В эти годы Корнель еще жил в Руане. Только в 1662 г. он переехал в Париж. )

И действительно, монсеньер, чему приписать изменение, всеми замечаемое в моих работах с тех пор, как я пользуюсь благосклонностью вашего преосвященства, как не воздействию высоких помыслов, которые исходят от вас, когда вы удостаиваете меня приема, и откуда все еще наблюдающиеся в моих произведениях несовершенства, как не от грубости красок, к которой я возвращаюсь, когда остаюсь наедине со своей слабостью? Необходимо, монсеньер, чтобы все, кто денно и нощно трудятся для театра, громко заявили вместе со мной, что мы обязаны вам двумя весьма существенными вещами: первая состоит в том, что вы поставили перед искусством благородную цель, вторая в том, что вы облегчили нам его разумение. Вы дали искусству благородную цель, ибо вместо того, чтобы угождать народу, что предписывали нам наши учителя и что, по словам Сципиона и Лелия^*, двух достойнейших людей своего времени, их вполне удовлетворяло, вы предоставили нам возможность угождать вам и развлекать вас: таким образом, мы оказываем немалую услугу государству, ибо, содействуя вашему развлечению, содействуем сохранению вашего здоровья, столь ему драгоценного и необходимого. Вы облегчили нам разумение искусства, ибо для этого нам теперь не нужно никакой науки, - достаточно не спускать глаз с вашего высокопреосвященства, когда вы удостаиваете своим посещением и вниманием чтение наших произведений. На этих собраниях, угадывая по выражению лица вашего, что вам понравилось, а что нет, мы с уверенностью можем судить, что хорошо, а что плохо, и извлекаем непреложные правила того, чему надо следовать и чего надо избегать. Именно там я часто за какие-нибудь два часа научался тому, чего не преподали бы мне все мои книги и за десять лет; там черпал я то, чем заслуживал одобрения публики, и там надеюсь, пользуясь и в дальнейшем благосклонностью вашей, почерпнуть всё, что поможет мне создать, наконец, произведение, достойное быть вам врученным.

^* (Сципион и Лелий - эти два античных автора считались соавторами древнеримского комедиографа Теренция.)

Разрешите же мне, монсеньер, выражая вам благодарность за выпавшее мне на долю признание публики, коим я обязан исключительно вам, процитировать четыре стиха, принадлежащих иному Горацию^*, чем тот, которого я вам подношу, и через их посредство выразить искреннейшие чувства моей души:

^* (...четыре стиха, принадлежащих иному Горацию...- то есть поэту Горацию, автору "Науки поэзии". Приведенные здесь стихи Гораций обращает к музе (книга IV, ода III). Третий стих: Scenae поп levis artifex - сочинен самим Корнелем вместо горациевского: Romanae fidicen lyrae.)

 Totum muneris hoc tui est, 
 Quod monstror digito praetereuntium
 Scenae non levis artifex: 
 Quod spiro et placeo, si placeo, tuum est*.

(Это твой только дар благой -

Что живу и любим, если любим я стал (лат.))

К этой правде я добавлю еще только одну, моля вас не сомневаться том, что я есмь и всю жизнь буду со всем пылом, монсеньер,

вашего высокопреосвященства

смиреннейшим, покорнейшим и вернейшим слугою.

Корнель

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Тулл, римский царь^*.

Старый Гораций, благородный римлянин.

Гораций, его сын.

Куриаций, альбанский дворянин, возлюбленный Камиллы.

Валерий, благородный римлянин, влюбленный в Камиллу.

Сабина, жена Горация и сестра Куриация.

Камилла, возлюбленная Куриация и сестра Горация.

Юлия, благородная римлянка, наперсница Сабины и Камиллы.

Флавиан, альбанский воин.

Прокул, римский воин.

^* (Тулл, римский царь. - Тулл Гостилий, третий из семи царей Древнего Рима; правил с 672 по 640 г. до н. э. Царствование его отмечено рядом войн с соседними городами.)

Действие происходит в Риме, в одном из покоев дома Горация.