![]() ![]() |
Пейре Карденаль* (Самый мощный сатирический поэт Окситании, обличавший в своих пламенных сирвентесах церковников, вельмож и "дурных богачей". Родился в Пюи, главном центре средневекового Вела (в наст. время департамент Верхняя Луара). По утверждению "биографа", вначале был клириком, а затем "прельстился тщетой мира сего" и стал трубадуром.) "Хоть клирик ядовит..."* ("Хоть клирик ядовит..." - Изенгрим.- Намек на эпизод "Романа о Лисе", в котором рассказывается, как Изенгрим (традиционное прозвище волка), прикрывшись овечьей шкурой, хозяйничал в овчарне.) * * *
Хоть клирик ядовит И злобою смердит, А в пастыри глядит,- Он за одежды чтим. Смекнул же Изеигрим: Овечью шкуру надо - И псам сторожевым Не уберечь их стада. В овцу преображен, В овечий влез загон И всласть наелся он,- Вот тем и поп силен! Наш император мнит, Что всюду он царит, Король свой трон хранит, А граф владычит с ним И с рыцарством своим,- Поп правит без парада, Но поп неодолим, Нет с этим вором слада. Поповский трон - амвон, И под церковный звон Даятель обольщен, А поп обогащен. Тем выше он сидит, Чем меньше башковит, Тем больше лжет и мстит, Тем меньше укротим, Тем больше риска с ним. Попы - не церкви чада: Враги один с другим, Они - исчадье ада. Попами осквернен Всевышнего закон,- Так не был испокон Господь наш оскорблен. Поп за столом сопит,- Уже настолько сыт! - А сам на стол косит, В жратве неудержим, Тревогой одержим, Что жирная услада Сжуется ртом чужим. Да для какого ляда, Не зван, не приглашен, За стол к нам лезет он! Для нищих есть канон, Вот, получай - и вон! Арабов защитит Их мусульманства щит, Арабам не грозит, Что поп вотрется к ним, Смирен, как пилигрим. А где у нас ограда, Коль так попов мы чтим Лишь из-за их наряда? Но нынче посрамлен Их черный легион: Был Фридрих принужден Поставить им заслон. Кто ими охмурен, Да будет упрежден: Мерзавцев всех времен Сей сброд затмить рожден! "Ну вот! Свободу я обрел..."* ("Ну вот, свободу я обрел..." - Одна из немногих любовных песен этого пламенного сатирика. В кансоне с насмешкой перечисляются описания психологических переживаний влюбленного, превратившиеся в расхожие штампы.) * * *
Ну вот! Свободу я обрел, Способен снова есть и спать, Совсем забыв, что может, мол, И в жар, и в дрожь любовь бросать. И по ночам хожденье Меня теперь уже не ждет: Хоть писем мне никто не шлет, Не чувствую томленья. С игрою в кости кончен счет! Не всё продул - и то везет! Я новой радостью расцвел: Не стал изменниц обличать И вспоминать обид укол, На гнев мужей негодовать, Метаться в исступленье, Скорбеть, что годы напролет Любовь мне счастья не несет, Что стал с тоски как тень я. Нет! Искренность душа блюдет. И в том - свобода из свобод. Я ворох слов пустых отмел, Что лучшей донны не сыскать, Что свет еще не произвел Других красавиц, ей под стать. Не плачу ночь и день я, Твердя, что рабство не гнетет И мне всего наперечет Милей сей цепи звенья. Пусть донны знают наперед, Что это все - наоборот. Да тем, кто в плен к любви пошел, Ужель наград пристало ждать? Народный присудил глагол Лишь победителей венчать. Кто знал страстей волненье, Желаний буйный хоровод, Но их смирил,- уж верно, тот Достойней восхищенья, Чем лучший между воевод, Что замки сотнями берет. Противно свой позорить пол - Метаться, млеть, молить, мечтать: Кто все к слащавым стонам свел, Тех надобно гадливо гнать! Я не меняю мненья: Честь тем, кто честь за чушь не чтет! Стрела любви стремит свой лет Лишь в сердце, чье стремленье К восторгу высшему ведет. К достойным должный дар дойдет. Не вздор, не вожделенье Меня к возлюбленной влечет, А величавой воли взлет. "Искусницы скрывать свои грешки..."* ("Искусницы скрывать свои грешки..." - Толедо - город в Испании. А в грабежах - бароны мастаки! - Пейре Карденаль был одним из тех немногих поэтов, кто выступал против грабежей, даже если добыча шла на нужды традиционного кланового гостеприимства.) * * *
Искусницы скрывать свои грешки, Уж верно, похитрей, чем Изенгрим: В той знатный род, мол, чтят ее дружки, Той - в бедности дружок необходим, Та - любит старца, словно дочь родная, Та - лишь как мать нежна с юнцом своим, Тем нужен плащ,- пугает стужа злая... Путь женских шашней неисповедим! Бои с врагом-соседом нелегки, Но в доме враг и впрямь неодолим! Да, жалости достойны муженьки, Коль женам опостыли молодым. Мой скромный друг, в Толедо отбывая, Женой, свояченицей нелюбим, Напрасно ждет, чтобы душа живая Сказала: "Возвращайся невредим!" А в грабежах - бароны мастаки! У этаких под рождество, глядим, Чужие забиваются быки: Своих им жаль, а пир необходим. Омрачена разбоем ночь святая - Бедняк сидит перед котлом пустым, Но вор-то горд, чужое уплетая: "Мы нынче славно господа почтим!" Коль простыню своруют бедняки, То делом не бахвалятся таким, Но богачу ограбить - пустяки, Он нос дерет, стыдом не уязвим. За кражу ленты к смерти присуждая, Судья крадет коней - и не судим! Воришек мелких - так видал всегда я - Казнить даны права ворам большим. Играть на флейте, петь - прошли деньки! Лишь для себя петь буду, нелюдим, Другим не пропою ни полстроки: Сам соловей такими не ценим. Не фриза, не фламандца речь чужая - Родной язык и тот невнятен им, В моих стихах позор их обличая. Так злоба - злого делает глухим. Скажу невежде, душу облегчая: "Стихи, свинья, не по зубам твоим!" "Всем суждено предстать на Страшный суд..."* ("Всем суждено предстать на Страшный суд..." - Песнь свидетельствует о глубоком религиозном чувстве поэта и в то же время о воспринятых им еретических влияниях: мысль о "всеобщем прощений грехов", красной нитью проходящая через все стихотворение, была осуждена католической церковью как "еретическая". Апостол Петр - по католическим верованиям, "ключарь" у райских врат. Приснодева - дева Мария. Иоанн.- Речь идет об Иоанне Крестителе.) * * *
Всем суждено предстать на Страшный суд,- И сирвентес тому хочу сложить, Кем был я сотворен и пущен жить,- Пускай мои стихи меня спасут И от кромешного избавят ада! Я господу скажу: "Ужели надо, Перетерпев при жизни столько бед, В мучениях держать за все ответ?" Блаженных сонмы дерзостью сочтут О воле всемогущего судить, Но я, речей не обрывая нить, Все выскажу, уста мне не замкнут! Какая вседержителю отрада Прочь от себя гнать собственное стадо? Пускай и грешник по скончанье лет Увидит божьей благодати свет. Пусть от усопших рай не стерегут - Ворота настежь надо бы открыть, Пришельцев же улыбкою дарить. Апостол Петр хоть свят, да слишком крут! К чему красоты царственного града, Коль кара ждет одних, других - награда? Хоть царь царей и славою одет, На ропот мой молчать ему не след. Ад сатанинский несказанно лют, Его давно бы надо упразднить, И ты, владыка, властен так решить - Освободи ж туда попавший люд! Тогда чертей бессильная досада Заставит нас смеяться до упада. Пусть сатана не ведает побед И дел его исчезнет самый след. Вот я стою, земной окончив труд. На господа привык я уповать: Пускай земные муки мне дадут Хоть адских мук за гробом не узнать! А коль не так, зачем же вся надсада Работнику земного вертограда? Нет, поверни мне вспять теченье лет, Чтоб вовсе не рождался я на свет. В ад низвергать - ни смысла в том, ни лада, То грех, господь, то дьявола привада. На грозный приговор скажу в ответ: Знать, и в суде господнем правды нет! Ты, приснодева, нам во всем ограда, И сына умолить ты будешь рада: Да обретают рай и внук и дед,- Сам Иоанн да будет им сосед! "Морские волны! Море вас несет..."* * *
Морские волны! Море вас несет Туда-сюда, назад или вперед,- Быть может, с вами весточка придет С тех берегов, где милый мой живет? Увы, любовь, твой бог Хоть благ порой, но как порой жесток! Ты, ветерок, бываешь в той стране, Где в этот час мой друг лежит во сне, Так принеси его дыханье мне И дай испить - уста мои в огне! Увы, любовь, твой бог Хоть благ порой, по как порой жесток! Горька любовь к вассалам стран чужих. Звенел мой смех - и вот уже затих, И льются слезы. Не утрет мне их Тот, кто забыл всю нежность ласк моих. Увы, любовь, твой бог Хоть благ порой, но как порой жесток! "Стереги..."* * *
Стереги, Приятель молодой,- Береги Ты с башни наш покой, Нам враги Лучи рассвета! К нам беги, О мрак ночной, И сокрой Нас от рассвета, ох, рассвета! Громче, брат, Ты с башни покричи,- Я богат, И счастлив я в ночи. Но, стократ Сильней рассвета, Днем нудят Меня лучи. Нет, молчи, Вестник рассвета, ох, рассвета! Не зевать! Неси, дружок, дозор. Вдруг, как тать, Прокрадется сеньор - Нас поймать В часы рассвета, Нас предать С ней на позор. Как ты скор, Приход рассвета, ох, рассвета! Донна, нам Расстаться близок срок,- Знаю сам: Супруг ревнивый строг. Все отдам, Лишь бы с рассвета Снова к вам Прильнуть я мог. Но жесток Приказ рассвета, ох, рассвета... |
![]()
![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() |
|
![]() |
|||
© LITENA.RU, 2001-2021
При использовании материалов активная ссылка обязательна: http://litena.ru/ 'Литературное наследие' |