КОМПАРАТИВИЗМ

Расстановка ударений: КОМПАРАТИВИ`ЗМ

КОМПАРАТИВИЗМ (от лат. сотраrаrе - сравнивать) - одна из школ лит-ведения, возникла в Европе в 19 в. Первыми опытами сравнительного лит-ведения считаются работы И. Г. Гердера в Германии и Дж. Денлопа в Англии, но подлинным манифестом К. стало предисловие Дж. Бенфея к немецкому переводу "Панчатантры" (1859). В России популяризаторами идей К. выступил Ф. И. Буслаев.

Окончательно сформировались принципы К. в трудах X. М. Познетта ("Сравнительное лит-ведение", 1886) в Европе и Александра Веселовского ("Славянские сказания о Соломоне и Китоврасе и западные легенды о Морольфе и Мерлине", 1872) в России.

Цель литературоведческого исследования компаративисты видели в сравнении, распространенном "на возможно большее количество фактов" (Веселовский А. Н., Собр. соч., т. 8, в. 1., Л., 1921, с. 69), поэтому их работы охватывают очень широкий круг произведений, принадлежащих к разным национальным лит-рам. В книге Александра Веселовского, напр., рассматриваются индийские сказания о Викрамадитье, монгольские - об Арджи-Борджа, легенды персидской Авесты, повести о Соломоне, представленные в разных литературах, в т. ч. и в русской, и, наконец, французские средневековые романы.

Однако компаративисты исходили из ложных методологических посылок позитивизма, и это во многом обесценивало их работу уже в 19 в. Ярким примером может служить их полемика с мифологической Школой. Компаративисты выступали с критикой того, что мифологи сводят все разнообразие сказок, повестей и средневекового эпоса к немногим общим для всех индоевропейских литератур основам" обусловленным наличием общих предков, а соответственно и общих исходных преданий. Однако в собственных исследованиях компаративисты приходили к аналогичным выводам, и источником самых несходных произведений оказывалось к.-н. сказание, чаще всего древнеиндийское. Так что в конце концов компаративисты опирались на мифологов, а мифологи - на компаративистов, и спор по существу сводился к тому, что последние считали нужным ограничить роль мифологического элемента в развитии лит-ры.

Зато компаративисты оказались последовательными противниками передовой литературной критики революционных демократов и эстетических работ марксистов (К. Маркса, Ф. Энгельса, Меринга, Лафарга, Г. В. Плеханова). Во-первых, это сказалось в том, что компаративисты сосредоточили внимание на изучении древней и средневековой лит-ры, игнорируя творчество своих современников. Во-вторых, сопоставление творчества разных пародов они ограничивали сравнением в области художественной формы, не придавая значения их содержанию. Напр., Веселовский при анализе индийских сказаний о Викраме принципиально исключает все рассказы о подвижничестве, выражающие идеалы брахманизма: как несущественные "в легендарной истории Викрамадитьи они не приносят ничего нового и потому не могут интересовать нас" (Веселовскпй А., Славянские сказания о Соломоне и Китоврасе, Собр. соч., т. 8, в. 1, 1921, с. 46). Исследователь выделяет лишь то, что служит развитию сюжета. В результате в работах компаративистов сопоставлялись отдельные элементы формы: сравнения, метафоры, эпитеты, употребляемые в поэтической речи, но больше всего компаративистов занимали сюжеты. Центральное место в их работах отводилось "странствующим сюжетам", или "миграции сюжетов". Бенфей, Либрехт, за ними Ф. И. Буслаев и А. Веселовский выстраивали бесконечные ряды произведений, в к-рых, по их мнению, встречались сходные сюжетные ситуации. Но поскольку содержание не учитывалось, а сравнивались только формальные элементы сюжета, то сходство всегда оказывалось очень условным. Так, напр., утверждалось, что общность сюжета объединяет рассказ о том, как отец завещал старшему сыну горшок с золотом, среднему - с костями, младшему - с землей, что дало возможность Соломону угадать, что первый должен получить деньги, второй - скот, третий - виноградники и нивы, с историей о том, как, выбирая между золотым, серебряным и свинцовым ларцами, угадывали, где спрятан портрет прекрасной невесты (или жениха). В этот же цикл включают анекдот о том, как остроумным ответом министр развеял гнев царя, к-рому в изящном ларчике прислали ничтожный дар. Но что общего в сюжетах этих историй? Александр Веселовский сам признавался, что в процессе исследования от сюжета остается настолько выхолощенная схема, что нетрудно подвести под нее любое произведение, что неизбежно обрекало работы компаративистов на случайность сближений и субъективизм. В-третьих, в то время как революционные демократы и литературоведы-марксисты рассматривали национальную лит-ру как явление целостное (при всей ее внутренней противоречивости) и благодаря этому могли показать, какой вклад сделал тот или другой народ в мировую культуру, компаративисты изучали отдельные произведения, вырывая их из состава национальной лит-ры, и в их работах исчезало представление о национальной самобытности и своеобразии иск-ва страны. Поэтому, какие бы цели ни ставил перед собой исследователь, получалось, что лит-ра существует независимо от жизни народа, не имеет национальных корней, развивается за счет чужеродных элементов, и если такие талантливые ученые, как Александр Веселовский, хотя бы теоретически указывали иа значение окружающей среды для возникновения произведения, то их менее талантливые и эрудированные последователи соревновались в изобретении возможно большего числа сопоставлений, загромождая ими историю лит-ры.

Таковы были общие установки школы компаративистов. Однако в своем развитии она прошла несколько этапов. В 19 в. исследователи прежде всего стремились выявить пути перехода сюжетов, спорили о роли в этом деле арабов, монголов, крестовых походов, Византии и т. д. Их работы в известной мере обогащали науку сведениями об общественной жизни средних веков, ввели в круг литературоведческих исследований много новых интересных материалов, в частности способствовали изучению восточных литератур.

С нач. 20 в. компаративисты больше внимания начинают уделять векам не столь отдаленным (Веселовский А. Н., В. А. Жуковский. Поэзия чувства и "сердечного воображения", М., 1918), и формалистические элементы стали у них более ощутимы.

Современные советские исследователи, в отличие от зарубежных, противопоставляющих "сравнительное" и "общее" лит-ведение, считают, что сопоставление литературных произведений является не особым методологическим принципом, а одним из приемов, подчиняющимся всем законам марксистского лит-ведения. Сравнение производится с учетом диалектического единства содержания и формы, черты сходства обнаруживаются "в идейном и психологическом содержании, в мотивах и сюжетах, в поэтических образах и ситуациях, в особенностях жанровой композиции и художественного стиля, разумеется - с весьма существенными расхождениями, обусловленными различиями социально-исторического развития" (Жирмунский В. М., Проблемы сравнительно-исторического изучения литератур, см. сб.: Взаимосвязи и взаимодействие национальных литератур, М., 1961, с. 54). Благодаря этому произведение выступает во всей сложности своих связей с окружающей действительностью, и можно говорить об общности не только между отдельными произведениями, а между целыми литературными эпохами, литературными стилями, направлениями и течениями. Сходство возникает даже при полном отсутствии непосредственных контактов лишь потому, что произведения создаются в одинаковых исторических условиях. В этом случае сходство принято называть типологическим. Типологическую близость В. М. Жирмунский обнаружил между эпосом германских и романских народов Западной Европы, русскими былинами и тюркскими и монгольскими эпическими произведениями, Н. И. Конрад - между феодальной лит-рой Китая и Японии и западноевропейской лит-рой 12 - 17 вв. и т. д. На общей типологической основе можно проследить и примеры частного совпадения отдельных идей, образов, сюжетов, жанров и т. д. Но очень важно подчеркнуть, что, подходя к сравнению литератур с марксистских позиций, исследователь в равной мере интересуется как совпадениями и аналогиями, так и различиями, потому что ему важно проследить все оттенки развития всемирного литературного процесса и своеобразие его выражения в рамках национальных литератур.

Кроме общих историко-типологических сравнений, марксистское лит-ведение занимается изучением и конкретно-исторических связей между литературами. Великая лит-ра не способна развиваться вне творческого взаимодействия с искусствами других народов, и те, "кто думает возвысить свою родную литературу, утверждая, будто она выросла исключительно на местной национальной почве, тем самым обрекают ее даже не на "блестящую изоляцию", а на провинциальную узость и самообслуживание" (см. там же, с. 56). Лит-ра народа, в своем историческом развитии опередившего своих соседей, оказывает громадное влияние на остальных (итальянская лит-ра в эпоху Возрождения, французская - в 18 в., русская - с конца 19 в. и т. д.). С другой стороны, вместе с развитием об-ва и развитием личности в международных литературных взаимоотношениях повышается роль писательской индивидуальности, и уже в лнт-ре 19 в. можно говорить о громадном значении личного влияния Шиллера, Байрона, Жорж Санд, Диккенса, Достоевского и Тургенева, Л. Толстого и Чехова, а в 20 в. М. Горького, Р. Тагора, Ромена Роллана, Э. Хемингуэя и т. д. Этими проблемами тоже занимается советское лит-ведение (работы И. Г. Неупокоевой, Т. Л. Мотылевой и др.). В 1967 г. на V конгрессе, организованном Международной ассоциацией по сравнительному литературоведению в Белграде, впервые принимала участие делегация советских ученых, что дало возможность ближе познакомиться с достижениями и недостатками сравнительного лит-ведения на Западе и ознакомить мировую научную общественность "с методами и результатами работы советских литературоведов" (Жирмунский В., "Изв. АН СССР", т. XXVII, в. 1, 1968,- с. 90).

Буржуазная компаративистика при известной общности методологических основ далеко не однородна. Наиболее ярко в ней выделяются два течения с центрами в США и во Франции. Американские исследователи группируются вокруг "Ежегодника сравнительной и всеобщей лит-ры". Наиболее характерной для них является книга В. Фридериха и Д. Мэлона "Основы сравнительного изучения лит-ры от Данте до Юджина О'Нила" (1954), в к-рой авторы, следуя формалистической теории, рассматривают мировой литературный процесс как механическую смену "стилей", каждый из к-рых полноценно выявляется только у одного народа, другие же только испытывают его влияние. При этом иногда целые столетия существования национальных литератур рассматриваются как подражательные.

Французские компаративисты, органом к-рых является "Обозрение сравнительного лит-ведения", глубже занимаются теоретическими проблемами. В крупнейшей работе - "История лит-ры Европы и Америки от эпохи Возрождения до наших дней" (1940) П. Ван Тигема - делается попытка выявить синхронность в развитии разных национальных литератур. Много делается для изучения лит-ры в традиционных формах К. Несмотря на более объективный характер, и французская компаративистика отрицательно отзывается о марксизме, противопоставляя ему "французский социализм", т. е. социализм утопический.

Лит.: Буслаев Ф. И., Перехожие повести и рассказы, в его кн.: Мои досуги, ч. 2, М., 1886, с. 259 - 406; Веселовский А. Н., Славянские сказания о Соломоне и Китоврасе и западные легенды о Морольфе и Мерлине, Собр. соч., т. 8, в. 1, П., 1921; Веселовский А., Западное влияние в новой русской лит-ре, 5 изд., М., 1916; Жирмунский В., Байрон и Пушкин. Из истории романтической поэзии, Л., 1924; Неупокоева И. Г., Нек-рые вопросы изучения взаимосвязей и взаимодействия национальных литератур, с. 13 - 52, в кн.: Взаимосвязи и взаимодействие национальных литератур, М., 1961; Неупокоева И. Г. Проблемы взаимодействия современных литератур, М., 1963; Самарин Р. М., О современном состоянии сравнительного изучения литератур в зарубежной науке, там же, с. 80 - 111; Мотылева Т., О мировом значении Л. Н. Толстого, М., 1957; Кулешов В. И., Литературные связи России и Западной Европы в XIX в., М., 1965; Жирмунский В. М., Международный съезд по сравнительному лит-ведению, "Изв. АН СССР. Серия ЛиЯ", 1968, т. XXVII, в. 1.

С. Калачева.

Источники:

1. Словарь литературоведческих терминов. Ред. С 48 сост.: Л. И. Тимофеев и С. В. Тураев. М., 'Просвещение', 1974. 509 с.