ТРАГИЧЕСКОЕ

Расстановка ударений: ТРАГИ`ЧЕСКОЕ

ТРАГИЧЕСКОЕ - гибель, тяжкие страдания индивидуальности, раскрывающие невосполнимость ее утраты н утверждающие бессмертные общественно ценные начала, заложенные в этой неповторимой дичности. Трагедия, ставя человека лицом к лицу со смертью, как бы прожектором освещает смысл его жизни.

У разных народов есть легенды, и основе к-рых лежит наблюдение над хлебным зерном, брошенным в землю, "умирающим" и вновь "воскресающим" в колосе, полном зерен. Эти наблюдения были закреплены в сказаниях об умирающих и воскресающих божествах: Дионисе (Греция), Осирисе (Египет), Адописе (Финикия), Аттисе (Малая Азия), Гаммуз-Мардуке (Вавилония). Во время культовых празднеств в честь этих богов скорбь по поводу их смерти сменялась радостью и весельем в честь их воскрешения. Нарастание социальных противоречий усложнило земледельческую основу этих мифов, и в божествах стали видеть богов-избавителей и искупителей, своей смертью и воскрешением дающих людям надежды на вечную жизнь (легенды о Христе). Одна и та же закономерность проявляется в истоках Т. разных народов. И в трагедийном действии эскимосов (описано Крузенштерном), и в древней сказке корейцев "Сим Чей", и в сказке африканской народности банту "О семи героях и семи птицах" - везде трагическая гибель оборачивается воскрешением, а скорбь сменяется радостью. Древнеиндийская эстетика выражала эту закономерность через понятие "сам-сара", к-рое означает круговорот жизни и смерти.

Парадоксально, но о смерти говорит не трагедия, а сатира. Сатира доказывает смертность живущего и даже торжествующего зла. Трагедия же утверждает бессмертие, раскрывает добрые и прекрасные начала в человеке, к-рые торжествуют, .побеждают, несмотря на гибель героя. Трагедия поет гимн бессмертию человека. Трагически погибающая личность находит продолжение в жизни об-ва и, с другой стороны, оставаясь в памяти людей, сохраняет индивидуальную ценность. В Т. всегда существует проблема безвозвратной утраты неповторимой индивидуальности (и отсюда скорбь) и, с другой стороны, идея продолжения жизни этой личности, продолжения жизни героя в жизни человечества (и отсюда мотив радости). Аристотель открыл особый характер воздействия трагедии на душу зрителя и выдвинул понятие "катарсис" - очищение "подобных аффектов" посредством страха и сострадания. Показывая героизм личности, прошедшей через тяжкие испытания, иск-во формирует "подобные аффекты". Трагедия учит зрителя такой же твердости, таким же взлетам духа, какие доступны героям.

В античной драме (Эсхил, Софокл, Еврипид) цель Т. - очищение зрителя, раскрытие диалектики свободы и необходимости в действиях героя, утверждение героической концепции личности. В греческой трагедии необходимость выступала в форме рока, к-рому противостояло свободное действие героя. Средневековье преобразовало необходимость в произвол бога. Т. здесь выступает как мученическое и освещено светом сверхъестественного. Эпоха Возрождения утвердила активность трагического героя и свободу его воли.

Внутри самого характера трагического героя заложены сопротивляемость, противоборство грозным обстоятельствам, стремление действием разрешить сложнейшие вопросы бытия.

Важнейшее свойство трагического характера - активность. В трагедии характер приходит во взаимодействие с самыми широкими, общемировыми обстоятельствами. Гегель подчеркивал способность трагедии исследовать состояние мира. Трагедии Шекспира - восстание против сил, сковывающих личность, утверждение диктатуры свободного человека. Но раскованность личности исторически неизбежно оборачивалась ее произволом. Эпоха Возрождения, совершив великие преобразования, не смогла развить все силы личности на благо об-ву. Исторически назревшее требование свободы личности пришло в трагическое противоречие с невозможностью его осуществления на данном историческом этапе развития. Трагедии Шекспира - это трагедии ничем не регламентированной личности. Личность, освободившись от пут средневековой морали, от рыцарских понятий о совести, чести, часто утрачивала вместе с тем и всякую мораль, совесть и честь. Надвигающаяся буржуазная эпоха готова была превратить гуманистический раблезианский лозунг "Делай что хочешь" в гоббсов тезис "Война всех против всех". Шекспировский герой в своем свободном и никакими рамками не ограниченном и не сдерживаемом развитии (Отелло, Гамлет) наталкивался на столь же свободное и ничем не сдерживаемое развитие зла (Яго, Клавдий). Зло, творимое Яго, было столь же последовательным осуществлением принципа "делай что хочешь", как и благородство Отелло. Раскрепощение личности в конкретно-исторических условиях формирования капитализма оборачивалось часто высвобождением эгоцентризма и своекорыстия буржуазного индивида. Утопия о нерегламентированной личности в реальности обернулась абсолютной ее регламентацией.

Кризис ренессансной гуманистической идеологии породил иск-во барокко, в к-ром чаще всего проявляется трагическая беспомощность человека перед грозными природными и общественными силами, над ним торжествующими. Для того направления барокко, к-рое сводилось к идеям контрреформации, характерны мистические мотивы, ощущение конца мира. Снова, как и в средние века, появляются герои-мученики. Лит-ра классицизма, связанная с эпохой консолидации и упрочения абсолютистского государства, выдвигает как основную коллизию борьбу долга и страсти. Т. у Корнеля и Расина сочетается с утверждением высоких моральных принципов. Просветительский классицизм углубляет и заостряет трактовку долга как долга общественного (Вольтер) и революционного (М. Ж. Шенье). Романтизм поставил в центр трагедии лирический характер и состояние мира выразил через состояние духа. Для романтизма характерна абсолютизация Т., придание ему вселенских масштабов ("мировая скорбь" - проявление неверия в возможность общественного прогресса, порожденное разочарованием результатом французской буржуазной революции), Это сказалось в утверждении бессмертия зла и вечности борьбы с ним ("Каин" Байрона). Критический реализм раскрыл трагический разлад личности и об-ва. Величайшее трагедийное произведение 19 в. - "Борис Годунов" Пушкина показывает, что нельзя бороться за народ без народа, нельзя добиться народного счастья без народной поддержки. Трагедия полно осуществляет принцип: судьба человеческая - судьба народная. Народ в "Борисе Годунове" и высший судия действий героев, и главное действующее лицо, и носитель предрассудков, и воплощение идеалов, он - начало и венец государственной жизни.

Ф. Достоевский показал трагическое состояние и мира и духа человека в их единстве, взаимопроникновении, взаимодействии. Ад и вокруг человека и в его душе, и во вне и внутри. Достоевский создал, пожалуй, самую безысходную концепцию мира. По концепции Достоевского, сопротивление и насилие не способны разрешить трагическое состояние мира, единственный путь - смирение. Однако Достоевский опроверг лишь анархическое, а не истинно революционное насилие. В реалистическом иск-ве 19 в. (особенно на Западе) возникло расхождение между трагической судьбой человека и эстетической определенностью его характера. Нетрагический характер стал героем трагических историй. Капитализм сделал трагедию "обыкновенной историей". Т. стало элементом, проникающим во все роды и жанры. Трагедия как жанр ("Бранд" Ибсена, "Гроза" Островского) становится редкостью. Т. проникает во все другие жанры. Об-во должно стать человечным. Разлад человека и об-ва нетерпим, его необходимо разрешить - такова высшая мысль и главный вывод разработки трагической темы в пск-ве критического реализма. Модернизм рисует жлзнь в распавшемся времени, жизнь без будущего, в царстве отчаяния. "Атрагическое" становится эстетической доминантой иск-ва, возникает "болезнь смерти" (ужас перед смертностью человека), дегероизация, эгоцентризм, принципиальное одиночество личности. Преодоление концепции абсурдности жизни, бегство из одиночества, поиск утраченного смысла жизни - пафос разработки трагедийной темы у реалистов 20 в. (Хемингуэй, Фолкнер, Л. Франк, Г. Бёлль и др.). В иск-ве социалистического реализма Т., выявляя общественный смысл жизни, раскрывает, что в бессмертии народа осуществляется бессмертие героя. Для него характерно ощущение "без меня народ не полный" (А. Платонов), но и "без людей нет меня". В ряде произведений Т. выступает как частный случай и высшее проявление героического ("Молодая гвардия" Александра Фадеева, "Моабитская тетрадь" Мусы Джалиля).

К. Маркс, конспектируя эстетику Фи-нюра, заметил, что подлинной темой трагедии являются революции, революционная коллизия должна стать центральным пунктом современной трагедии. В "Гибели эскадры" А. Корнейчука, в "Оптимистической трагедии" Вс. Вишневского революция дана не как фон событий, а как суть эпохи, как состояние мира. В "Тихом Доне" М. Шолохова герои непосредственно сталкиваются с историей, и именно перед ней они оказываются ответственными. Шолохов показывает, что состояние мира обнажено, масштаб событий огромен, в них участвуют человеческие массы, темп истории настолько убыстрился, что каждый втягивается в творение истории. Это делает героя в высшей степени ответственным за выбор пути.

В гегелевской категории трагической вины запечатлена личная ответственность героя за его свободное активное действие, вопреки грозному состоянию мира. Новаторство трактовки Т. в советском иск-ве - в обнажении общественной ответственности личности перед историей. Трагическая вина возвысилась до исторической ответственности героя. Большое иск-во всегда нетерпеливо стремится к грядущему. Оно торопит жизнь. Оно все устремлено к осуществлению идеалов уже сегодня. В этом отношении трагический герой наиболее полно осуществляет в себе дух иск-ва. То, что Гегель называл трагической виной героя, есть удивительная способность жить, не приноравливаясь к несовершенному состоянию мира, а исходя из представлений о жизни, какой она должна быть. Такое несогласие с окружающей средой чревато пагубными последствиями для личности, над к-рой нависает грозная опасность. Но именно эта личность, не желающая считаться с установившимися отрицательными обстоятельствами, прокладывает путь к новому, более совершенному состоянию мира, к тому состоянию, в к-ром поступки и деяния трагического героя, противоречащие своей духовной наполненностью окружающей бедности, станут общечеловеческой нормой. Одной из центральных идей трагедийного произведения всегда является идея расширения возможностей человека, разрыв тех границ, которые исторически создавались, но стали тесными и узкими для наиболее смелых и активных из людей. Трагический герой взрывает устоявшиеся границы возможностей человека и выдвигает новую мораль. Это герой порыва, устремленного в грядущее. Он идет по переднему краю борьбы человечества, и на его плечи ложатся наибольшие трудности, на его сердце - наибольшие испытания. В трагедийном произведении смерть героя вселяет надежду в людей. Трагедия дает концепцию жизни, утверждая ее общественный смысл и отрицая как жизнь для себя, так и отрешение от себя. Единственный истинный смысл бытия человека - вобрав в себя мир, все его богатства, отдать себя миру. Все об-во должно развиваться и расти через и во имя человека, а не вопреки и не за счет его. С одной стороны, общественный прогресс, выражающийся в первую очередь в росте личности, с другой стороны, рост личности не за счет интересов других, а во имя об-ва, во имя человечества - таков раскрываемый реалистической трагедией путь к гуманистическому решению проблемы человека и об-ва.

Лит.: Маркс К. я Энгельс Ф., Об искусстве, М., 1957, т. 1, с. 25 - 32, 66, 135, 284 - 85, 339; т. 2, с. 521, 568; Аристотель, Об искусстве поэзии (Поэтика), М., 1957 (гл. IV, VI, IX, XIII); Гегель Г., Соч., т. XIV, М., 1958; Пушкин А., Полн. собр. соч., т. 10, М., 1958, с. 779; т. 7, М., 1958, с. 34 - 35, 213, т. 1, М., 1956, с. 418; Белецкий А., Древнегреческая трагедия, в его кн.: Греческая трагедия, М., 1956; Эйхенбаум Б., Трагедия Шиллера в свете его теории трагического, в сб.: Искусство старое и повое, М., 192), с. 94 - 148; Борев Ю., О трагическом, М., 1961; его же, Эстетика, М., 1969, с. 68 - 91; Глебов А., Трагедия и трагическое, "Театр", 1937, № 6; Зись А., Иск-во и эстетика. Введение в искусствоведение, М., 1967 (разд. Трагическое); Тройский И., История античной лит-ры, 3 изд., Л., 1957; Ярхо В., Образ человека в классической лит-ре и история реализма, "Вопр. лит-ры", 1957, № 5; Каган М., Лекции по марксистско-ленинской эстетике, 2 изд., Л., 1971.

Ю. Борев.

Источники:

1. Словарь литературоведческих терминов. Ред. С 48 сост.: Л. И. Тимофеев и С. В. Тураев. М., 'Просвещение', 1974. 509 с.