Жизнеописание девы в зеленом

Чжао Юань из Тянынуя давно схоронил родителей и был еще не женат. В годы под девизом "Непрестанного покровительства духов" он отправился странствовать ради познаний в науках и добрался до Цяньтана. Здесь на Лиановом хребте близ озера Сиху и поселился. Рядом с его жильем оказался старый дворец сунского сановника Цзя Цю-хо.

Юань жил одиноко и печалился. Как-то раз он вышел постоять за воротами. День клонился к вечеру. Вдруг он заметил молодую женщину, шедшую с восточной стороны: в зеленом платье, на голове прическа "двойной шиньон", лет по виду неполных шестнадцати, и хотя не в богатом убранстве и густых румянах, блистала красотой, небывалой среди людей. Долго Юань не мог отвести от нее взора. На другой день он снова вышел из дому и снова ее увидел. С той поры всякий раз в сумерки она проходила мимо его ворот. Однажды Юань спросил ее: "Где же тот дом, в который вы ходите каждый вечер?"

Девушка рассмеялась и с поклоном ответила: "Он соседствует с вашим, только вы, господин, о том не ведаете". Юань начал склонять ее к любовному свиданию, она радостно согласилась. Повинуясь желанью Юаня, осталась в его доме. Они предались любви. Под утро она простилась с Юанем и ушла. К ночи опять явилась. Так минул месяц с небольшим. Любовь их и сердечная нежность достигли края. Юань как-то спросил, какого она роду и где ее дом. Она ответила: "Довольно и того, что вам досталась красавица. На что вам знать больше?"

Но Юань был настойчив, и она наконец сказала: "Я одета в зеленое платье, вот и зовите меня Девой в зеленом". Но где живет, так и не открыла.

Юань подумал было, что подруга его - наложница из знатного дома и по ночам ускользает на любовные свидания. Быть может, она опасалась, что тайна выйдет наружу и пойдут толки, вот и прятала свое имя. В конце концов он поверил собственным рассуждениям и более не тревожился. Отныне все помыслы Юаня были сполна отданы той, кого он дарил любовью!

Как-то ночью Юань сильно захмелел. Он показал на зеленое платье девы и шутливо произнес: "Поистине, о тебе можно сказать стихами "Книги песен":

 "О, эти зеленые одежды! 
 Под зеленой одеждой юбка желтая видна". 

При этих словах дева столь устыдилась, что несколько дней не навещала его. Когда она наконец пришла, Юань стал допытываться о причине. Дева сказала ему: "Я чаяла до глубокой старости быть подле господина. Зачем же вы обошлись со мною, как с простою наложницей или служанкой. Вы обидели меня и лишили покоя. Несколько дней не смела я прислуживать вам. Но теперь вы всё знаете, я не буду таиться. Выслушайте меня.

Мы с вами, господин, - продолжала дева, - знакомы не первый день, и не сегодня возникла наша любовь и нежность. Будь по-другому, я не могла бы прийти сюда".

Юань спросил, что все это значит. Дева печально вздохнула: "Мне трудно это вымолвить, но ведь, по правде говоря, я существо не здешнего мира. Однако я не навлеку на вас беды. Согласно сроку, что назначен нам в обители мрака, нить наших уз еще не пресеклась". Юань страшно испугался, сказал только: "Поведай мне обо всем".

"В те старинные времена я была в услуженье у первого сановника сунского дома Цзя Цю-хо. Родом я из почтенной семьи, с юных лет искусна в шахматной игре. Когда минуло мне пятнадцать лет, я начала справлять должность отрока при шахматах в его покоях. Сановник имел обыкновение отдыхать в Зале полупраздного времяпровождения. Всякий раз, возвратясь из дворца, он звал меня с шахматами. Я была обласкана его милостями. В те самые годы вы, господин, были младшим слугою и ведали приготовлением чая. А когда было надобно, разносили чайную посуду и, случалось, нередко входили на женскую половину. Вы были молоды и хороши собой. Едва увидав, я вас полюбила. Как-то я вышила шелковый кошелек и темною ночью отдала его вам. Вы подарили мне черепаховую коробочку для румян. Так мы обменялись дарами, чтобы вечно помнить друг друга. Порядки в доме и усадьбе были строги, мы не могли поступать по собственной воле. Меж тем слуги приметили нас и очернили перед хозяином. Сановник милостиво пожаловал нас смертью. Здесь, на этом озере, возле Обломанных мостков мы и приняли казнь. Господин возродился в мире людей, меня ж занесли в Книгу неприкаянных духов. Ну разве не горестна моя участь?"

Дева умолкла. Рыдания сдавили ей горло, она залилась слезами. Рассказ ее взволновал и потряс Юаня. Наконец он произнес: "Значит, встреча наша была предначертана в наших судьбах. Станем же еще нежнее и ласковее друг с другом - во исполнение тех давних клятв".

Дева поселилась в доме Юаня и более никуда не уходила.

Юань не имел дарований к шахматам. Дева научила его играть. Она передала ему все тонкости своего искусства, и все, кто почитались в ту пору блестящими мастерами, были не в силах превзойти Юаня.

Дева поведала ему много старинных историй о сановнике Цю-хо, большей частью тех, которым сама оказалась свидетельницей. Рассказы ее были чрезвычайно подробны. Вот один из них:

"Однажды князь стоял на башне и в рассеянии смотрел вдаль. Ему прислуживали наложницы. Вдруг видят, к берегу быстро приближается лодка с двумя молодцами в простых платьях и темных повязках на головах. Одна из наложниц воскликнула: "Ах, до чего красивы эти молодые парни!" Цю-хо спросил ее: "Не желаешь ли ты им прислуживать? Ну что ж, велю прислать им свадебные дары". Наложница улыбнулась, но ничего не сказала. Через некоторое время князь велит людям принести ларец. Зовет наложниц. Когда те собрались, он обратился к ним: "Вот - свадебный подарок для одной дамы". Те заглянули в ларец - в нем голова наложницы. Женщины помертвели от страха и кинулись наутек".

Или другой рассказ: "Лодки, груженные солью, числом более сотни шли в город на торжище. Некий ученый муж из Государственного училища наук сложил стихи:

 "Вчерашней ночью на реке 
 высокие ходили волны; 
 Тянулись лодки на базар - 
 и все господской солью полны. 
 Еда без соли - не еда, 
 приправа - тоже не приправа... 
 Но столько соли! - Нет ли здесь 
 какого-то излишка, право?"

(Здесь и далее стихи в переводе Г. Ярославцева. )

Стихи дошли до Цю-хо. Он велел бросить ученого мужа в тюрьму, обвинив в клевете".

Она рассказала также, как однажды сановный Цю-хо отмерял "общественные наделы" в западных землях Чжэцзяна. Надобно знать, что крестьяне несли от того большой ущерб. Как-то подле дороги появились стихи:

 "Не один уже год 
 осажденный Сянъян голодает... 
 Из Хушани в поход 
 сытый люд выступать не желает 
 И не знает о том, 
 Что бездействие это опасно, 
 Что и общий надел 
 нарезали крестьянам напрасно". 

Сановник узнал о стихах и повелел хватать всех без разбору и отправлять в окраинные уделы.

Поведала она Юаню и такую историю: "Однажды Цю-хо раздавал милостыню отошедшим от мира. Хватило как раз на тысячу человек. Но тут к воротам подошел даос в поношенном платье с обтрепанной полой. Привратник не пустил его - набралось, мол, уже достаточно. Даос упорствовал. Делать нечего, пришлось подать ему прямо у ворот. Доев подношение, он поставил чашу на стол и перевернул ее дном кверху. Всей толпою пытались поднять чашу и не могли. Доложили Цю-хо. Он подошел и поднял. Под нею были такие стихи:

 "В дни счастья знаешь только наслажденье... 
 В Чжанчжоу соберешь плоды цветенья!" 

Тогда только поняли, что на землю спускался Истинно-святой, а вот ведь, не распознали. Да, в тот миг был темен и смысл намека на Чжанчжоу. Увы, увы, кто мог знать, что речь идет о гибели у Мусяньского скита в округе Чжанчжоу".

Рассказала она и такую историю:

"Некий кормчий причалил лодку у Дамбы Су, названной так в честь поэта Су Дун-по. В то время стояла великая сушь. Лодочник прилег на корме, но всю ночь не смог сомкнуть глаз. Вдруг видит: три человечка, каждый ростом чуть более двух чи, сошлись на краю песчаной отмели. Один из них говорит: "Почтенный Чжан уже прибыл. Что будем делать?" Другой отвечает: "Первый сановник Цю-хо не человеколюбив, он ни за что меня не помилует". Третий сказал: "Со мной-то все кончено, а вы вот еще увидите его конец". Тут все трое зарыдали и ушли под воду. На другой день рыбак Чжан поймал черепаху более двух чи длиной и отнес ее в дом первого сановника Цзя. Не прошло и трех лет, как начались беды. Значит, эти твари ведали всё наперед, судьбы же никто не минует!"

Юань сказал:

"А нынешняя наша встреча разве тоже предопределена судьбой? "

Дева ответила:

"Да, все это истинная вправда, а не пустые выдумки". Юань тогда полюбопытствовал: "Вот ты есть чистый дух, сколь долго ты можешь пребывать в этом мире?" - "Срок придет, и я истаю", - отвечала дева. "Ну, а все-таки когда?" - "Через три года". Юань не верил. Но срок пришел. Дева захворала, слегла и более не вставала. Юань хотел пригласить лекаря. Но дева сказала: "Я ведь давно предупреждала вас. Ныне, согласно скрижалям судьбы, приходит конец нашей супружеской любви". Она положила руку на локоть Юаню и, прощаясь с ним, молвила: "По природе я воплощенье тьмы и женского начала - инь. Я удостоилась служить вам, и вы не покинули меня в круговороте превращений. Кто уходит, тому одно воспоминание о любви приносит неисчислимые беды. Скорее море иссохнет и камни истлеют, чем развеется моя досада, скорее земля одряхлеет и сгустеет небо, чем исчезнет моя привязанность. К счастью, нам удалось продлить нашу взаимную склонность, ту, что питали мы друг ко другу в прежней жизни, не нарушить союза, заключенного в давние годы. Исполнился мой срок - минуло три года. Претворились наши стремленья и упованья. Дозвольте проститься с вами. Отныне не вспоминайте меня!"

Договорив, Дева в зеленом опустилась на ложе и повернулась лицом к стене. Юань звал ее, она не откликалась. Скорбь его была безмерна. Он заказал для девы гроб и саркофаг, а затем сполна совершил все обряды.

Когда стали ее хоронить, заметили, что гроб слишком легок. Открыли, а в нем только зеленое платье, шпильки и серьги. Так и захоронили порожний гроб на склоне Северной горы. Юань долго сокрушался и более не женился. Он отправился в монастырь Уединенной души, порвал с миром и принял монашество. Там и окончил свои дни.