Повесть о том, как один монах с помощью бога Бисямона обретает золотой слиток

В стародавние времена на Священной горе Хиэй подвизался один монах. Ученость его была обширна, однако бедность безмерна, У него не оказалось надежного числа прихожан, и он не мог оставаться на Горе, а потому спустился однажды в столицу и поселился в обители "Облачный лес". Родители у него умерли, не с кем было перемолвиться хоть словом, не на кого опереться в трудную пору, и он часто ходил в храм, что на холме Курама, помолиться о том Бисямону, богу - подателю счастья.

Как-то во второе десятидневье девятой луны он отправился, по обыкновенью, в храм на Курама. На возвратном пути, когда достиг он улицы, что близ моста Идзумо, стало темнеть. Сопровождал его один только бедный служка. Луна уже ярко сияла, и монах ускорил шаги, как вдруг в переулке к северу от Первой Столичной дороги увидел он юношу лет семнадцати с виду, прелестной красоты, в белой одежде, небрежно схваченной узкою опояской. Вышло, что им по пути. "Юноша на дороге один, без наставника, - странно", - подумал монах. Тут юноша подошел к нему поближе и говорит:

- Куда изволит идти его преподобие?

- В обитель "Облачный лес", - ответил монах.

- Не возьмете ли и меня с собою?

- Но ведь я не знаю, кто вы, о достойный юноша. Как быть, прямо-таки ума не приложу! А вы, в свой черед, куда направляетесь: к своему ли наставнику, в дом ли почтенных родителей? Вы просите взять вас с собою, и я охотно исполнил бы вашу просьбу, но не подумают ли обо мне дурно?

- О, я понимаю почтенного святого, но выслушайте и вы меня! У меня был наставник, но мы поссорились, и вот уж десять Дней я бреду незнамо куда. У меня были родители, но я лишился их еще во младенчестве. О, если бы кто-нибудь пожалел меня и приветил, я пошел бы за ним куда угодно!

Монах сказал: - Как радостно слышать это! Пусть говорят потом, что хотят, но уж братии не в чем будет меня упрекнуть. Но что ждет вас в келье монаха? Ведь кроме меня и этого жалкого служки, там нет никого, и вам будет скучно и одиноко.

Так они шли, беседуя друг с другом, меж тем цветущая прелесть юноши перевернула все мысли монаха, и он подумал: "Ах, будь что будет! Я возьму его с собой!" И они вместе взошли в обитель "Облачный лес".

Монах затеплил светильник и увидел, какая белая у него кожа, какое пухленькое лицо; все в юноше, всякое его движенье было верхом очарования и изящества. "А ведь он, наверное, не из простого рода", - подумал монах и спросил:

- Кем был ваш почтенный отец, дозвольте узнать?

Но юноша не отвечал.

В эту ночь монах приготовил постель, против обычая, тщательно, [...] (Пропуски в тексте оригинала.) и юноша расположился ко сну. Монах улегся подле него, они долго беседовали, а потом уснули.

Наутро монахи из соседних келий увидели юношу и в один голос [...] хвалили [...]. Монах никому не желал его показывать, не выпускал даже на галерею, но один любовался юношей, ежеминутно помышляя только что о нем. Однако что-то все время смущало его, и вот вечером следующего дня он приблизился к юноше (а он уж вовсе к нему привык) и говорит:

- С тех пор как я родился в этом мире, кроме материнской груди, я никогда не касался тела женщины, а потому не могу в точности судить, что оно такое. Не знаю отчего, но кажется мне, что в вас таится некое различие в сравнении с обыкновенным мальчиком. Что это? Быть может, вы и на самом деле женщина? Коли так, скажите мне. Нет, я не покину вас, но все же мне хотелось бы знать.

Юноша улыбнулся.

- Ну, а если я взаправду женщина, разве это дурно?

- А как же! Раз я привел с собой женщину, я должен подумать о том, что скажут люди. А что помыслит о нас господин Трех сокровищ?!

- Думаю, что на меня Будда не станет сердиться. Кроме того ведь все видели, что вы пришли с мальчиком. И если даже я женщина, разве вы не можете вести себя со мной так, словно я мальчик?

Услышал это монах и совершенно уверился в том что юноша на самом деле женщина. Ему и страшно было, он и раскаивался, но уж юноша завладел всем его существом, и удалить его от себя монах был не в силах. Он улегся спать и отгородился от юноши одеждой. Однако святости он был невеликой и чрез некоторое время пододвинулся и нежно прильнул к нему. "Ах, - подумал он, - этот юноша, хоть и не совсем обыкновенный, зато вряд ли сыщется на свете такой же милый и желанный! Это, несомненно, предопределение свыше!" Потом монахи из соседних келий не однажды рассуждали друг с другом: "И как это он, при его бедности, сумел заполучить столь прекрасного юношу?"

А некоторое время спустя юноша вдруг почувствовал себя дурно и перестал есть. Монах встревожился, а юноша говорит:

- Кажется, я беременна. Вот так и знайте!

Монах воскликнул:

- Ах, беда какая! О, я несчастный! Ведь все видели, что я пришел с мальчиком? А когда родится ребенок, как быть?

- А вот как - никому ничего не говорить. Я не доставлю вам хлопот. Когда же срок исполнится, прошу вас, не надо шуметь.

Монах не находил себе места от страха и от жалости к юноше. Меж тем луна на небе стала полной и яркой. Юноша в беспомощности своей говорил о печальном и то и дело принимался плакать. Монах был тоже сильно опечален. Юноша сказал:

- Ох, как мне больно. Я, верно, скоро рожу.

Монах в отчаянье поднял шум.

- Умоляю вас, замолчите, -прошептал юноша. -Лучше постелите циновки в отдельном домике.

Монах сделал все, как тот велел, и мнимый юноша туда вошел. Вскоре роды закончились, и чрез некоторое время монах решился заглянуть в домик. Тут он увидел нечто, запеленатое в женскую одежду, мнимый же юноша куда-то исчез. Монах несказанно удивился, подошел и осторожно развернул сверток: ребенка там не было, а в изголовье лежал камень. Замирая от страха, зажег он огонь. От камня полилось золотистое сияние. Монах пригляделся - перед ним был слиток золота.

Мнимый юноша не появлялся более, но часто монаху виделся в мечтах его смутный облик, и тогда печаль и тоска охватывали сердце!.. И все же он думал: "Это святой Бисямон из Курама все устроил, чтобы помочь мне". Он потом разрезал этот слиток на дольки, постепенно продавал их и сделался богатым.

Не с тех ли пор стали говорить: "Не дитя, а чистое золото!"

Случай сей передавали послушники обители "Облачный лес", а я рассказал лишь то, что рассказали мне.