Марко Королевич освобождает три вереницы пленников

Марко с матушкою вечеряет, 
Грудь она пред сыном обнажила, 
Стала заклинать она юнака: 
"Ой, сынок мой, Королевич Марко! 
Заклинаю этим белым млеком, 
Заклинаю этой белой грудью, 
Что дитятью ты сосал три года: 
Твой отец, когда ходил он в церковь, 
Не носил юнацкого оружья, 
Кровь не проливал он в воскресенье". 
Встал на зорьке Марко Королевич, 
Рано-рано, на самом рассвете, 
Рано встал и закричал супруге: 
"Встань, жена, молодая Еленка, 
Встань, жена, и принеси водицы, 
Встань, жена, и принеси одежду, 
Чисто я лицо свое омою, 
Чистую надену я одежду 
И отправлюсь к заутрене в церковь, 
В храм к заутрене и литургии, 
Там приму пречистое причастье". 
Поднялась его жена Еленка, 
Поднялась, юнака вопрошает: 
"Ой, супруг мой, Королевич Марко, 
Как добра коня я справлю Шарца? 
Приторочить ли к нему оружье?" 
"Нет, жена, оружья мне не надо. 
Когда с матушкой мы вечеряли, 
Заклинала она меня грудью, 
Как поеду к заутрене в церковь, 
Чтоб туда я ехал без оружья!" 
И Еленка воду приносила, 
Выносила белую одежду. 
Приоделся Королевич Марко. 
А сама Еленка молодая 
Ему Шарца-коня заседлала 
И складную саблю положила, 
Ее сложишь - и можно упрятать 
В небольшую шелковую сумку. 
Положила коню под попону,
Под попону в шелковую сумку, 
Дважды, трижды в стойло возвращалась 
И коню наказывала Шарцу: 
"Ай ты, добрый конь юнака Шарец! 
Как беду какую-то почуешь, 
Марку ты скажи про эту саблю. 
Если никакой беды не будет, 
Ты и промолчи про эту саблю, 
Чтоб не рассерчал он, как вернетесь". 
Вышел Марко, Марко Королевич, 
Вывела ему жена Еленка 
Шарпа, доброго коня юнака. 
Подвела его к большому камню; 
Сунул ногу он в правое стремя, 
А пока совал другую ногу в стремя, 
Конь уж миновал широко поле 
И поехал через лес зеленый. 
Поглядел Королевич Марко, 
А в лесу том вся листва повяла. 
И тогда промолвил Марко лесу: 
"Лес мой, лес, зачем листва повяла, 
Иль тебя пожег морозный иней, 
Иль тебя посекла секира, 
Иль тебя пожар опожарил?" 
Лес на это отвечает Марку: 
"Ой же ты, Королевич Марко, 
Ведь меня не иней заморозил, 
Ведь меня не посекла секира, 
И меня пожар не опожарил, - 
Пленников прошло три вереницы, 
Гнали их три черных арапа, 
Цепь одна - всё молодые парни, 
Что помолвились, а не венчались, 
Цепь другая - юные девицы, 
Что помолвились, а не венчались, 
Третья цепь - всё красные молодки, 
А с молодками - малые чада. 
Я от жалости большой повянул". 
И погнал тут Королевич Марко, 
Погнал Шарца в темное ущелье, 
И догнал он пленников в ущелье, 
И догнал он их, и обогнал их. 
Закричала пленная молодка: 
"Ой же братец, Королевич Марко,
Или не узнал меня ты, братец?
Я молилась и денно и нощно,
Чтоб ты встретился нам на дороге,
Чтоб догнал нас и мимо проехал!"
Тут остановился Королевич,
Подождал три вереницы пленных,
И спросил он пленную молодку:
"Ты откуда, пленная молодка,
Знаешь, что я Марко Королевич?"
Отвечает пленная молодка:
"Как же это, Марко Королевич,
Как же ты узнать меня не можешь,
Как же это мимо проезжаешь,
Знаешь ли меня или не знаешь?
Помнишь ли, когда мятеж был первый,
То пошли воевать болгары,
И пошел на войну ты, Марко,
Получил там семьдесят ранений,
Семьдесят пулевых ранений,
Восемьдесят ран от острых сабель,
А твой конь был весь исполосован.
Моя матушка была знахаркой,
И тебе она лечила раны,
Перевязывала трижды на день
И развязывала на день трижды.
Я еще тогда была девчонка,
И тебе повязки я стирала".
И промолвил Марко Королевич:
"Ты ли это, Янинка-молодка?"
"Это я, Королевич Марко,
Это я, мой названый братец".
Закричал тут Королевич Марко:
"Слышите ли, три арапа черных,
Я вам дам по две сотни алтынов,
Отпустите пленную молодку".
Отвечают три арапа черных:
"Прочь ступай, свихнувшийся болгарин,
И тебе одно звено найдется,
И тебя средь пленников поставим,
С ними ты в полон пошагаешь,
Как баран-вожак пред стадом ярок".
И сказал им Королевич Марко:
"Слышите ли, три арапа черных,
Я вам дам по три сотни алтынов -
Отпустите пленную молодку".
А ему сказали три арапа:
"Проезжай, свихнувшийся болгарин,
Иль не избежать тебе полону!"
Рассердился Королевич Марко,
Разгорелось юнацкое сердце,
И сперва приотстал он немного,
Начал он с коня нагибаться,
Начал камни собирать и скалы
И метать их в черных трех арапов.
И тогда ему промолвил Шарец:
"Ой, хозяин, Королевич Марко,
Ведь твоя любимая супруга
Положила саблю нам складную,
Положила саблю под попону,
Под попону в шелковую сумку.
Ты возьми-ка саблю, Королевич,
И себя и меня не мучай,
А ударь на трех арапов черных".
И полез он в шелковую сумку,
И достал он складную саблю,
И разбил он три большие цепи,
Дал он пленникам по три алтына,
Дал им деньги с таким наказом:
"Вы ступайте-ка на новый рынок,
Да купите вы себе обувки,
Чтобы всем вам не ходить босыми,
И купите вы себе одежду,
И купите хлебца покушать:
Велик день у нас завтра, праздник".
И поехал Королевич Марко,
И поехал к заутрене Марко,
И в Дечан-монастырь он приехал.
А стоял там старый игумен,
Он смотрел в открытое оконце:
Неужели король не приедет?
Тот и едет к окончанью службы.
Увидал его старый игумен,
Видит - Марко по двору ходит,
Ходит Марко, и коня он водит,
Только в церковь Марко не заходит.
Выходил тут старый игумен,
Спрашивал у Марка, у юнака:
"Ай же ты, пречестный Королевич,
Отчего на нас ты рассердился, 
Что во храм святой войти не хочешь?" 
И ответил Королевич Марко: 
"Не серчаю я, старый игумен, 
Вовсе я на вас не рассердился, 
Только кровь я пролил в воскресенье, 
Порубил я трех арапов черных, 
Пленников освободил сегодня. 
Дал я каждому по три алтына, 
Чтоб они купили, что им надо, 
Оттого и не вошел я в церковь, 
Не могу я принять причастья. 
Я не пролил бы сегодня крови, 
Да моя любимая супруга 
Положила саблю мне складную, 
Ей пришлось мне зарубить арапов, 
В храм войти я не имею права". 
И сказал ему старый игумен: 
"Ой ты, Марко, Королевич Марко, 
Ты получишь целых три причастья, 
Первое тебе, а матушке второе, 
Третье же твоей супруге, Марко, 
Что складную саблю положила". 
Вот тогда и причастился Марко.

Горожане. Миниатюра из рукописи 'Закон о рудниках деспота Лазаревича' (XVI в.). Сербия.