[ДЖАРАТКАРУ-ПОДВИЖНИК И ДЖАРАТКАРУ-ЗМЕЯ]

 Подвижнику Васуки молвил при встрече: 
 «Твои услыхал я призывные речи. 

 О странник, не шел ты по странам впустую: 
 Прими подаянье - жену молодую». 

 Спросил его праведник, радуясь дару: 
 «Как звать ее?» Змей отвечал: «Джараткару». 

 Но праведник, все еще не убежденный, 
 Колеблясь, не взял дивнобедрую в жены. 

 Сказал: «Содержать я супругу не стану». 
 Ответствовал Васуки, чуждый обману: 

 «Красавица эта - сестра мне родная. 
 Стезей добродетели твердо ступая, 

 Подвижнику сделаться хочет супругой, 
 Возлюбленной чистой и верной подругой. 

 Свою соименницу в жены возьми ты, 
 О славный отшельник, мудрец знаменитый, 

 А я содержать ее стану и всюду 
 Ей твердой защитой, охраной пребуду!» 

 Услышав слова: «Содержать ее стану, 
 Я дам ей защиту, я дам ей охрану», - 

 Взял за руку мудрый подвижник невесту, 
 Отправились оба к священному месту. 

 Пришлась ему девушка эта по нраву, 
 Они поженились согласно уставу. 

 Змеиный властитель отвел им покои, 
 Где странник убранство нашел дорогое, 

 Где были ковры в жемчугах, покрывала, 
 Которыми дивное ложе сверкало. 

 Супруге промолвил подвижник женатый: 
 «Лишь то, что угодно мне, делать должна ты, 

 А будет мне дело твое неприятно - 
 Уйду я, покину твой дом безвозвратно. 

 Коль хочешь ты быть мне хорошей женою, 
 Запомни слова, изреченные мною». 

 Услышав приказ, непреклонный и мрачный, 
 Затмилась печалью душа новобрачной. 

 Супруга, чтоб горе не вышло наружу, 
 «Да будет по-твоему», - молвила мужу. 

 И стала - стыдлива, нежна, величава - 
 Прислуживать мужу столь тяжкого нрава. 

 Пред ним трепетала жена молодая, 
 Малейшую прихоть его исполняя. 

 Свои продолжал он святые занятья. 
 Вот время благое пришло для зачатья. 

 Тогда, совершив омовенье заране, 
 К супругу приблизилась тонкая в стане. 

 Зародыш возник в ее чреве мгновенно, 
 Зажегся, как луч, засверкал сокровенно. 

 Как пламя, блестящий, как пламя, всесильный, 
 Он вспыхнул, духовною мощью обильный. 

 Как месяц в его полнолунное время, 
 Блистая, росло благородное семя. 

 А муж становился суровей и строже. 
 Однажды, с женой пребывая на ложе, 

 Он голову ей положил на колени, 
 Заснул, утомлен от трудов и молений. 

 Заснул величайший подвижник в ту пору, 
 Как солнце уже заходило за гору. 

 Жена, с мудрецом возлежавшая рядом, 
 С младенчества верная чистым обрядам, 

 Подумала: «Мужу, согласно обету, 
 Пора поклониться вечернему свету. 

 Будить мне его или будет пристойно 
 Но трогать его, чтобы спал он спокойно? 

 Будить? Но тогда его сон я нарушу! 
 Не трогать? Заставлю страдать его душу! 

 Так что же мне делать? Не ведаю, право: 
 Супруг мой крутого, сурового нрава! 

 Будить? На меня он обрушится гневно! 
 Не трогать? Но будет скорбеть он душевно: 

 Не видя, как солнце сошло с небосклона, 
 Допустит мой муж нарушенье закона! 

 Я знаю, что гнев мудреца - прегрешенье, 
 Но все же закона страшней нарушенье!» 

 Змея Джараткару, жена молодая, 
 Так мудро о благе и зле рассуждая, 

 Решилась - и мужу сказала учтиво, 
 Пленительно, ласково, сладкоречиво: 

 «Безгрешный в законе, могучий в ученье, 
 Услышь, господин мой, служанки реченье! 

 Как бог семипламенпый, семиязыкий, 
 Ты спишь, наделенный судьбою великой. 

 О, встань, господин, ибо день на исходе 
 И скоро стемнеет на всем небосводе. 

 К воде прикоснувшись и верен уставу, 
 Воздай ты вечернему сумраку славу! 

 Есть в этом мгновенье и страх и отрада. 
 Начни, господин, совершенье обряда. 

 Пора приниматься за доброе дело, 
 На западе, муж мой, уже потемнело!» 

 Подвижник ответил супруге сурово, - 
 От гнева дрожали уста у святого: 

 «Жена, про свое ты забыла служенье, 
 Ко мне проявила ты пренебреженье. 

 Я верил, я черпал в той вере опору, 
 Что солнце не сможет в обычную пору 

 Зайти, если сплю я: сильней моя сила! 
 Меня разбудив, ты меня оскорбила. 

 Змея дивнобедрая, тонкая в стане! 
 Отныне уйду я для новых скитаний 

 Затем, что мудрец покидает обитель, 
 Где с ним обитает его оскорбитель!» 

 Змея Джараткару, дрожа от испуга, 
 Сказала, покорная воле супруга: 

 «К тебе не явила я пренебреженье, 
 Невольное ты мне прости прегрешенье. 

 К тому я стремилась, о верный обету, 
 Чтоб ты поклонился вечернему свету». 

 Сказал Джараткару, смягчившись немного; 
 «Я слово изрек непреложно и строго. 

 Уйду, как пришел я. Тебе это трудно, 
 Но так мы решили с тобой обоюдно: 

 Свершишь неугодное мне, господину, - 
 Уйду я, твой дом безвозвратно покину. 

 О милая, жил я счастливо с тобою, 
 Скитальческой снова пойду я тропою. 

 Служила ты мне терпеливым служеньем, 
 Прощай, о змея с безупречным сложеньем! 

 Ты брату скажи, что ушел я отныне. 
 Иди, не скорби о своем господине». 

 Лицо у жены потемнело от муки. 
 С мольбою сложила бессильные руки. 

 На мужа она посмотрела глазами, 
 Омытыми нежного сердца слезами. 

 Душа у стыдливой жены загорелась. 
 Не зная, откуда взялась ее смелость, 

 Прелестная, робкая, тонкая в стане, 
 Ответила голосом, полным рыданий: 

 «Супруг, соблюдающий свято законы, 
 Яви милосердие мне, благосклонный! 

 Я тоже закон исповедую свято, 
 Пред мужем возлюбленным не виновата. 

 О благе твоем я пекусь каждодневно, 
 Взгляни ж на меня, господин мой, безгневно. 

 Ужели, великий, уйдешь ты отселе, 
 Покинув меня, не достигшую цели? 

 Что скажет мне Васуки, жалкой, несчастной, 
 Чья брачная жизнь оказалась напрасной? 

 Я стала твоей, домогаясь зачатья 
 Во имя спасения змей от проклятья. 

 Еще не созрело желанное семя, 
 Которым спасется змеиное племя, 

 Оно еще только зародыш безликий, 
 А ты меня хочешь покинуть, великий! 

 Прошу я для блага породы змеиной: 
 Останься со мной, пред тобой неповинной!» 

 Ответил подвижник супруге стыдливой: 
 «Отныне себя почитай ты счастливой. 

 Зародыш, который в тебе возрастает, 
 Умом и великой душой заблистает. 

 Как бог вековечный, как пламя и влага, 
 Он явится в мир для всеобщего блага. 

 Он будет подвижником, мудрым ученым, 
 В преданьях, в священных стихах искушенным. 

 Могуч, как гроза, и, как воздух, целебен, 
 Всему человечеству будет потребен. 

 Он есть! - Джараткару сказал на прощанье. - 
 Исполнит он Брахмы-творца обещанье!» 

 Сказав, удалился подвижник блаженный, 
 Душой справедливый, умом совершенный. 

 Забыл о дворце, о блестящем убранстве, 
 Ушел он для нищенства, подвигов, странствий. 

 Жена молодая, грустна, безутешна, 
 Отправилась к Васуки-змею поспешно. 

 О том, что случилось, поведала брату, 
 Оплакала горько живую утрату. 

 Сказал он, печалью сестры огорченный 
 И сам еще больше судьбой удрученный: 

 «Ты с детства услышала вещие речи. 
 Ты облик навек приняла человечий. 

 Была в твоем браке и цель и причина. 
 Должна ты родить несравненного сына. 

 Вершины постигнув законоученья, 
 Избавит он родичей-змей от сожженья. 

 Не должен твой брак с мудрецом благородным, 
 Пойми же, сестра, оказаться бесплодным. 

 Скажи мне всю правду: могучий ученый, 
 Подвижник и праведник дваждырожденный, 

 Тебя одарил ли зародышем сына? 
 Я знаю, об этом не смеет мужчина 

 Расспрашивать, - мне же нужда повелела; 
 Спросил только вследствие важности дела! 

 Теперь Джараткару блуждает повсюду. 
 Преследовать мужа сестры я не буду: 

 Он может проклясть меня, в гневе горячий, 
 И нашему делу не будет удачи. 

 Но что нам до мужа, сурового в гневе? 
 Поведай, сестра: есть дитя в твоем чреве?» 

 Тогда, повелителя змей утешая, 
 Сказала сестра: «Ждет нас радость большая. 

 Сказал мне супруг, разуменьем богатый: 
 «Теперь, о змея, тосковать не должна ты. 

 Подобный палящему солнцу блистаньем, 
 Твой сын удивительным будет созданьем, 

 Чей жар будет равен полдневному жару. 
 Он есть! - на прощанье сказал Джараткару. - 

 Он есть!» - удаляясь, промолвил он снова, 
 А слово подвижника - верное слово!» 

 И змей, осчастливлен подобным ответом, 
 Сестру подношеньем почтил и приветом. 

 И все исполняли ее указанья... 
 На этом главу мы кончаем сказанья.