Действие первое. Вручение драгоценностей на хранение

Входит Майтрея с плащом на руке.

Майтрея (повторяя сказанное им ранее: "Пригласи другого брахмана..." и так далее). Пожалуй, все-таки мне, Майтрее, стоило бы принять приглашение этого незнакомого мне человека. О, судьба! С чем тебя сравнить? Ведь раньше я, благодаря благосостоянию почтенного Чарудатты, день и ночь был сыт. Ел я только искусно приготовленные лакомства, испускающие приятный аромат. Частенько сидел я во внутреннем дворе под навесом, окруженный сотнею блюд, как художник - банками с краской, и, едва коснувшись пальцами то одного, то другого, оставлял их без внимания. Я пережевывал пищу медленно, как священный бык на городской площади. Ну а теперь я из-за того, что обеднел Чарудатта, скитаюсь целыми днями, а сюда прихожу только ночевать, как домашний голубь, возвращающийся вечером на свою голубятню. Этот плащ, благоухающий цветами жасмина, вручил мне милый друг почтенного Чарудатты - Джурнавриддха, чтобы я передал его Чарудатте, когда он окончит поклонение богам. А пока что я пойду посмотрю, где почтенный Чарудатта. (Ходит и осматривается.) Вот как раз идет сюда и сам Чарудатта, он кончил поклонение богам и несет жертвы для божеств - покровителей его дома.

Входит Чарудатта, за ним Раданика.

Чарудатта

(смотрит на небо и печально вздыхает)

Бывало, жертвою у моего порога
Кормились гуси, стаи журавлей,
А ныне мой порог травой порос,
И падает печально на него
Лишь пригоршня зерна, - и только черви
Сползаются на жертвоприношенье...

(Очень медленно идет и садится.)

Майтрея. Вот почтенный Чарудатта. Подойду-ка я сейчас к нему. (Подходит.) Здравствуй, почтенный! Да преуспеешь ты во всех своих делах!

Чарудатта. А, вот ты и явился, Майтрея, друг в счастье и в беде. Добро пожаловать, приятель. Изволь сесть.

Майтрея. Как прикажешь, почтенный. (Садится.) О друг! Этот плащ, благоухающий цветами жасмина, прислал твой милый друг Джурпавриддха, чтобы я передал его тебе, Чарудатта, когда ты окончишь поклонение богам. (Вручает ему плащ.)

Чарудатта берет его и погружается в раздумье.

О чем изволили задуматься?

Чарудатта

Друг, после длинной цепи неудач 
Нам радостно увидеть проблеск счастья,
Как лампы свет среди кромешной тьмы
А у того, кто долго жил в богатстве,
А позже впал в безвыходную бедность,
Лишь тело живо, но душа мертва;
Не человек он - он мертвец ходячий.

Майтрея. Что тебе больше нравится, друг, - смерть или бедность?

Чарудатта. О друг,

Из двух несчастий - бедности и смерти - 
Признаться, я предпочитаю смерть: 
Не долги, друг, предсмертные мученья, - 
От нищеты ж до смерти нет спасенья!

Майтрея. Довольно горевать, друг! Твои богатства перешли к твоим друзьям, и поэтому разорение делает тебя еще более привлекательным, подобно тому как месяц становится моложе и красивее, когда боги выпивают из него амриту.

Чарудатта. Друг, я сожалею не о деньгах. Видишь ли,

Меня печалит то, что дом наш обедневший 
Не посещают гости с давних пор, - 
Так на щеке слона, когда на ней 
Просохнет полоса любовной течки, 
Ты больше не увидишь диких пчел, 
Что прежде дружным роем прилетали.

Майтрея. О друг! Ведь эти сыновья рабыни, владеющие ничтожным состоянием, в страхе за свой карман идут только туда, где ущерб им не грозит. Так пастухи-подростки, которые боятся оводов, ходят по лесу там, где они их не кусают.

Чарудатта

Верь, друг, не об утраченном богатстве 
Я сокрушаюсь. Знаю я, что деньги
Приходят и уходят по веленью
Судьбы...
         Меня ж печалит только то,
Что с той поры, как я свою опору -
Свое богатство навсегда утратил,
Ко мне друзья внезапно охладели.

И вот еще:

Знай: если нищета вступила в дом -
Достоинство разрушено стыдом;
Тому же, кто достоинство утратит,
Пренебреженьем друг недавний платит
К унынию ведет пренебреженье; 
Отчаянье - унынья порожденье; 
Безумие - отчаяния плод,
Оно нас к верной гибели ведет. 
От гибели спастись не в нашей власти,
Знай: нищета - основа всех несчастий!

Майтрея. О друг, помни, что те, кто отвернется от тебя, - это ничтожные скряги. Перестань горевать.

Чарудатта. Друг, ведь бедность человека - это

Обитель забот и источник 
Пренебрежешь тобой; 
Твоя нищета вызывает 
К тебе отвращенье друзей,
И злобу родных и знакомых,
И смех и злорадство чужих. 
Зовет нищета человека 
Отшельником скрыться в лесу - 
Ведь даже жена презирает 
Того, кто унижен и нищ; 
И пламя отчаянья в сердце 
Бросает ему нищета 
И медленно жжет его душу...

Так вот, друг, я уже воздал жертву божествам своего дома. Иди теперь ты, отнеси на перекресток жертву для матерей.

Майтрея. Не пойду.

Чарудатта. Почему?

Майтрея. Да очень просто! Если божества, столь усердно почитаемые тобой, не оказывают тебе милости, то какой же прок в поклоненье богам?

Чарудатта. Друг, не говори так! Это - правило жизни мирян.

Поверь, что вечно после их кончины 
К ним будут боги милостивы, если 
Они при жизни им достойно служат 
Словами, мыслью, укрощеньем плоти 
И жертвы им приносят, не скупясь... 
Какие в этом могут быть сомненья!
А потому иди, принеси жертву матерям.

Майтрея. Нет, не пойду. Пусть это сделает кто-нибудь другой. Хоть я и брахман, у меня все получается наоборот: так у отражения в зеркале правая сторона находится слева, а левая - справа. Кроме того, сейчас уже поздно, и по главной улице шатаются гетеры, виты, слуги и царские прихвостни. Поэтому я пропаду, как мышь, которая бросилась в погоню за лягушкой и встретила черную змею. А ты что собираешься делать, сидя здесь?

Чарудатта. Ладно, оставайся пока тут. Я погружусь в созерцание.

Голос за сценой. Стой, Васантасена, стой!

Появляется Васантасена, преследуемая витой, Самстханакой и слугой последнего - Стхаваракой.

Вита. Васантасена! Стой, стой!

Зачем ты убегаешь, как газель, 
Гонимая охотником жестоким? 
Скрывает страх твою красу и нежность, 
А ноги, столь искусные в движенье, 
В круженье плавном танца, ныне резко 
Стучат по этой грубой мостовой, 
И, созданные для призывных взглядов, 
Глаза в испуге мечутся твои.

Самстханака. Стой, Васантасена, стой!

К чему убегать, бежать, торопиться,
К чему уходить, скакать, спотыкаться, -
Девушке доброй надо быть доброй, -
Эй, да постой же, постой, красотка!
Ты ж не помрешь - так постой, послушай:
Сердце мое от любви сгорает,
Жарится сердце мое от страсти,
Будто кусок хорошего мяса,
В груду горячих углей упавший!

Стхаварака. Почтенная, стой, стой!

Почему ты бежишь в испуге, 
Будто пава летней порою, 
Широко растопырив крылья? 
За тобой ведь гонится славный 
Господин мой, - взгляни, не бойся: 
Как павлин молодой на воле, 
За тобою он поспешает!

Вита. Васантасена, стой, стой!

Зачем ты убегаешь? Ты дрожишь, 
Как молодой платан; играет ветер 
Кистями платья алого, - и мнится, 
Что алых, нежных лотосов бутоны 
Ты на бегу роняешь. А сама 
Подобна ты таинственной пещере, 
Что вырублена в красном мышьяке.

Самстханака. Стой, Васантасена, стой!

Ты разжигаешь любовь, вожделенье, 
Страсть раскаляешь ты; ночью в постели 
Спать не даешь мне - снишься все время! 
Не убегай! Эй, постой, постой-ка! 
Что ты бежишь, спотыкаясь в страхе, 
В ужасе ты бежишь, оступаясь, - 
Все ведь напрасно - будешь моею, - 
Вроде как Кунти у Раваны в лапах!

Вита. Васантасена!

Зачем бежишь ты впереди меня? 
Ты - как змея, охваченная страхом 
Перед Гарудой, властелином птиц. 
А я так быстро бегаю, что ветер 
Порою догоняю на лету, - 
Тебя же, стройная, поймать не в силах...

Самстханака (вите). Умнейший! Умнейший!

Васантасена - плеть бога любви, 
Которой он деньги у нас вымогает; 
Она - пожирательница рыб; 
Она - курносая танцовщица; 
Она - губительница семей, 
Копилка бога любви, гетера, 
Она потаскуха, модница, шлюха!.. 
Я, видно, напрасно перечислял 
Все десять ее наименований, -
Она меня так и не полюбила!

Вита

Зачем же бежишь ты,
Объятая страхом, 
И серьги, качаясь,
Царапают щеки?
Дрожишь ты, как вина, 
Задетая пальцем, 
Ты, как журавлиха, 
Что гром услыхала,
От страха трепещешь!

Самстханака

Зачем ты бежишь, бренча драгоценностями, 
Как Драупади от Рамы, мчишься?
Сейчас поймаю тебя, как Хануман 
Субхадру поймал, сестру Вишвавасу!

Стхаварака

Отдайся, отдайся любимцу царя!
Накормлена досыта будешь за это
И рыбой и мясом! Решайся скорей!..
А рыба-то свежая!
А мясо хорошее!
При виде их даже собака '
Про падаль забудет!

Вита

Почтенная Васантасена! 
Зачем ты в страхе и негодованье 
Бежишь, подобно города богине, 
Решившей вдруг покинуть город свой? 
На бедрах у тебя широкий пояс 
Сияет драгоценными камнями, 
Переливается цветами всеми, 
Как звезды в небе. А лицо твое 
Так и пылает красным мышьяком, 
Припудрено его мельчайшей пылью!

Самстханака

Стремительно мы мчимся за тобой, - 
Так в чаще псы преследуют шакала.
А ты бежишь поспешно, быстро, скоро, - 
Мое ты сердце от меня уносишь 
И внутренности, близкие к нему!

Васантасена. Паллавака, Паллавака! Парабхритика, Парабхритика!

Самстханака (в страхе). Умнейший, умнейший! Люди, люди!

Вита. Не бойся! Не бойся!

Васантасена. Мадхавика! Мадхавика!

Вита (со смехом). Глупец, она зовет своих слуг и служанок.

Самстханака. Умнейший, умнейший! Ведь она зовет женщину.

Вита. Кого же еще?

Самстханака. Я могу перебить сотню женщин. Я ведь герой.

Васантасена (смотря в пространство). О, горе! О, горе!

Куда запропастились мои слуги? Придется мне самой защищать себя.

Вита. Зови их! Зови их!

Самстханака. Васантасена! Зови, зови Парабхритику - кукушку, или Паллаваку - юный побег, или же всю весну сразу. Кто спасет тебя от моего преследования?

Тебя спасет лишь только Бхимасена,
Иль Кунти сын, иль отпрыск Джамадагни,
Иль десятиголовый.
                 Но подобно
Духшасане с тобой я поступлю, - 
Я за волосы вмиг тебя поймаю!

Смотри-ка, смотри-ка, -

Меч острый, голова пред ним склонилась, - 
Оттяпать - или выбрать казнь иную? 
Прерви, прерви, свой бег, Васантасена, - 
Кто смерти обречен - не быть тому в живых!

Васантасена. Почтенный, я ведь слабая женщина.

Вита. Потому-то ты и останешься в живых.

Самстханака. Потому-то тебя и не убили.

Васантасена (про себя). Что такое? Даже любезность его нагоняет на меня страх. Ну что ж, поступлю пока что так. (Громко.) Почтенный, зачем вы хотите отобрать у меня драгоценности?

Вита. Помилуй, почтенная Васантасена! Ведь садовую лиану нельзя лишать ее цветов. Потому об украшениях и речи быть не может.

Васантасена. Так в чем же тогда дело?

Самстханака. Нужно, чтобы ты полюбила меня, ибо я - божество в образе мужчины, воплощенный Васудева.

Васантасена (гневно). Оставь меня, оставь! Убирайся! Ты говоришь непотребное!

Самстханака (захлопав в ладоши и рассмеявшись). Умнейший, умнейший, посмотри-ка! Теперь эта гетера стала любезна и почтительна. Она сказала мне: "Иди! Ты устал, ты утомился". Но ведь я никуда далеко не ходил: ни в деревню, ни в город. Почтенная, клянусь собственными ногами вместе с головой моего умнейшего друга, которая к ним припадает, что я устал и утомился только оттого, что преследовал тебя, не отставая ни на шаг.

Вита (про себя). Вот так так! Этому дураку сказали "оставь", а он понял "устал". (Громко.) Почтенная Васантасена! То, что ты сказала, противоречит порядкам дома гетер.

Запомни - дом гетер открыт для всех,
                                   кто хочет
О том подумай, что тебя, гетеру, 
Сравнить с лианой придорожной можно. 
Знай: тело, что считаешь ты своим, - 
Товар, который продается многим. 
Поэтому, прекрасная, должна ты, 
Приятен человек или противен, 
Всех принимать, любезной с каждым быть!

И вот еще:

Мудрец великий и глупец ничтожный 
Порой в одном купаются пруду. 
Ворона, отдохнуть присев, порою 
Сгибает ту же ветку, на которой 
Сидел павлин прекрасный до нее. 
Купец, и брахман, и отважный воин 
Переезжают через реку в лодке, 
В которой ездит и простой народ. 
А ты подобна и пруду, и ветке, 
И лодке тоже, - вот и сделай вывод, - 
Всех услаждай ты, ибо ты - гетера!

Васантасена. Ведь любовь порождается достоинствами, а не насилием.

Самстханака. Умнейший, умнейший! Она - отродье рабыни, - встретившись с бедняком Чарудаттой в саду у храма бога любви Камадевы, влюбилась в него, а ко мне равнодушна. Здесь налево его дом. Устрой так, умнейший, чтобы она не ушла из наших рук.

Вита (про себя). Дурак болтает о том, что следовало бы скрывать. Так, значит, Васантасена любит почтенного Чарудатту! Недаром говорится: "Жемчужина идет к жемчужине". Так пусть она идет к нему. Что мне до этого дурака? (Громко.) Ублюдок, ты говоришь, что дом этого купца - налево?

Самстханака. А как же! Вот его дом. Он стоит слева.

Васантасена (про себя). Удивительно! Слева и вправду его дом. Этот злодей хоть и оскорбил меня, по оказал мне услугу, приведя на свиданье с любимым.

Самстханака. Умнейший, умнейший, как потемнело вдруг! Только что я видел Васаптасену, а сейчас она исчезла, словно черный шарик в куче черных бобов.

Вита. Какая страшная темнота! Воистину:

Глаза мои, еще совсем недавно 
Все ясно различавшие вдали,
Поражены наставшей темнотою. 
И кажется, что это тьма сама 
Мне закрывает их, хоть я стараюсь 
Открытыми все время их держать. 

К тому же:

Мне чудится теперь, что даже тело 
Чернит густая эта темнота, 
А с неба дождь идет из черной мази! 
Глаза теперь мне столь же бесполезны, 
Как служба у дурного человека.

Самстханака. Умнейший, умнейший! Я ищу Васантасену.

Вита. Ублюдок, есть ли у нее какие-нибудь особые приметы, по которым ты мог бы распознать ее?

Самстханака. Умнейший, умнейший! Что ты имеешь в виду?

Вита. Звон украшений или благоуханный аромат венка.

Самстханака. Я слышу аромат венка, но звон украшений я не вижу отчетливо, потому что нос мне затыкает густая темнота.

Вита

(тихо, Васантасене)

Ты мне во тьме глубокой не видна,
Как молния, что тихо спит в объятьях 
Возлюбленного - облака. Но все же 
Тебя, трепещущую, выдает 
Венок своим дыханием душистым 
И звон браслетов на твоих ногах.
Ты слышала, Васантасена?

Васантасена (про себя). Услышала и поняла. (Снимает ножные браслеты, сбрасывает венок и, отойдя немного, ощупывает стену рукой.) Ах, ощупывая стену, я нашла здесь боковую дверь, но, тронув ее, я убедилась, что она заперта.

Чарудатта. Друг, я окончил молитву. Пойди же, принеси жертву матерям.

Майтрея. Не пойду.

Чарудатта. О, горе!

Бедность к тому человека приводит, 
Что и родные не внемлют ему.
Лучших друзей, обеднев, он теряет,
Мужество падает, беды растут.
Светлой луне его нрав был подобен -
С горя тускнеет и портится он, 
И злодеянья чужие отныне 
Люди готовы ему приписать!

И вот еще:

С ним, бедняком, не общаются люди, 
Все без почтения с ним говорят, 
В дом к богачу он на праздник заглянет - 
Пренебрежешь лишь видит к себе. 
Он от людей, от толпы сторонится, 
Жалкой одежды стыдится своей...

Я считаю, что бедность - шестой величайший порок.

И далее:

О бедность, в тело ты мое вселилась, 
Как друг, - и я, бедняк, тебя жалею: 
Куда пойдешь ты, - думаю со страхом, - 
Когда умру, и тело станет прахом.

Майтрея (смущенно). О друг, если я пойду, то пусть Раданика будет моей спутницей.

Чарудатта. Раданика, иди с Майтреей.

Раданика. Как прикажешь, почтенный.

Майтрея. Почтенная Раданика, возьми жертву и светильник, а я открою боковую дверь. (Делает это.)

Васантасена. Словно нарочно, чтобы помочь мне, открылась дверь. Что ж, я войду. (Смотрит.) Беда! Беда! Здесь свет! (Тушит светильник краем одежды и входит.)

Чарудатта. Майтрея, что это такое?

Майтрея. Это ветер, который налетел, когда открылась боковая дверь; он потушил светильник. Почтонная Раданика, выйди через эту дверь, а я вернусь в дом, зажгу светильник и опять приду сюда. (Уходит.)

Самстханака. Умнейший, умнейший! Я ищу Васантасену!

Вита. Ищи, ищи!

Самстханака (продолжая поиски). Умнейший, умнейший! Я ее поймал, поймал!

Вита. Дурак, да ведь это же я!

Самстханака. Отойди отсюда и стань в стороне. (Снова ищет, а затем хватает Стхавараку.) Умнейший, умнейший! Поймал! Поймал!

Стхаварака. Господин, это же я!

Самстханака. То умнейший друг, то слуга. Умнейший друг, слуга! Слуга, умнейший друг! Станьте-ка вы в сторону! (Снова ищет, затем хватает за волосы Раданику.) Умнейший, умнейший! Теперь-то я поймал ее! Поймал Васантасену!

Во тьму убегала она, 
Но запах венка ее выдал, - 
Ее - как Чанакья Драупади, 
Схватил я за шапку волос!

Вита

Ты, молодостью гордая своей, 
За сыном рода знатного спешила, 
Но за волосы поймана была, - 
За те благоухающие кудри, 
Которым нужен тщательный уход

Самстханака

За волосы, что на твоей голове, 
За косы, растущие из головы, 
Схватил тебя, девушка, я наконец! 
Кричи теперь, жалуйся, громко зови
И Шамбху и Шиву на помощь себе, 
И Шанкару с Ишварой громко зови!

Раданика (в страхе). Что вы собираетесь делать, почтеннейшие?

Вита. Ублюдок, да это же совсем не ее голос.

Самстханака. Умнейший, умнейший! Это дочь рабыни переменила голос, совсем как кошка, почуявшая сметану!

Вита. Как! Она изменила голос? Странно! А впрочем, чего же тут странного, -

Не мудрено! На сцене выступая, 
Искусства изучив, Васантасена 
Приобрела уменье притворяться 
И как угодно голос изменять.

Входит Майтрея.

Майтрея. Странно! Легкий вечерний ветерок колышет пламя светильника, и оно дрожит, как сердце козла, которого привели, чтобы заколоть у жертвенника. Эй, Раданика!

Самстханака. Умнейший, умнейший. Здесь человек! Человек!

Майтрея. Это не годится! Нехорошо, воспользовавшись тем, что почтенного Чарудатту постигла бедность, ломиться в его дверь.

Раданика. Почтенный Майтрея, видишь, как надо мной издеваются!

Майтрея. Над кем издеваются? Над тобой или надо мной?

Раданика. Да и над тобой тоже.

Майтрея. Не чинят ли здесь насилия?

Танцовщица и музыканты. Аджанта, 7 в.

Раданика. А как же иначе?

Майтрея. Правда?

Раданика. Правда.

Майтрея (в гневе поднимая палку). Прекратите! Даже собака придет в ярость, если увидит такое у себя в доме; что же говорить обо мне, брахмане? Я размозжу твою голову, словно дрянной иссохший тростник, ударами этой палки, суковатой, как судьба человека, подобного мне!

Вита. Благородный брахман, прости!

Майтрея (глядя на тунеядца). Виноват не этот. (Глядя на Самстханаку.) Вот кто виноват! Ах ты, Самстханака, царский шурин! Ах, злодей и подлец! Так не годится! Хоть славного, почтенного Чарудатту и постигла бедность, но разве его достоинства перестали быть украшением города Уджайини? Как же посмел ты, ломясь в его дом, так издеваться над его слугами?

В несчастье нет позора. Знай: до смерти 
Нельзя считать несчастным никого; 
А потеряв хороший образ жизни, 
Становится несчастным и богач.

Вита (смущенно). Благородный брахман! Прости, прости! Ведь мы поступили с ней так не преднамеренно, а только потому, что спутали ее с другой женщиной.

Ведь ту искали мы, которая бы нас 
Любовью одарила...

Майтрея. Кого же? Ее? Эту?

Вита.

Избави нас от такого греха: 
    ... мы искали
Ту, что хозяйка юности своей. 
Она исчезла, - мы же обманулись 
И приняли другую за нее - 
Ту женщину, которую схватили...
Возьми за это все, что у нас есть! 

(Бросает меч и падает к ногам Майтреи.)

Майтрея. Добрый человек, встань, встань! Я обвинил тебя, не зная, в чем дело. Теперь, узнав, я отношусь к тебе с почтением.

Вита. Это к тебе следует относиться с почтением! Я встану, но при одном условии.

Майтрея. Скажи, почтенный!

Вита. Если ты не расскажешь ничего обо всем этом почтенному Чарудатте.

Майтрея. Не расскажу.

Вита

Твое великодушие, о брахман, 
Всего дороже! И недаром нас 
Ты победил оружием достоинств, 
Хоть с нами были острые мечи!

Самстханака (недовольно). Зачем ты, умнейший, сложив ладони, упал ниц к ногам этого негодного молодого брахмана?

Вита. Я испугался.

Самстханака. Чего ты испугался?

Вита. Достоинств Чарудатты.

Самстханака. Какие ж у него достоинства, если ему нечего есть?

Вита. Не говори так!

Он бедным стал из-за того,
Что добрым был к таким, как мы,
И никого не унижал 
Своим богатством никогда. 
Подобен водоему он,
Что, утолив своей водой
Немало жаждущих людей, 
Порою летней высох сам.

Самстхднака (недовольно). Он, это отродье рабыни?

Нашелся тоже доблестный герой! 
Он Пандава? Иль Шветакету славный? 
Он Индрадатта? Или Радхи сын? 
Он Равана? Он Кунти сын и Рамы? 
Ашваттхаман? Сын бога правосудья?
Иль он Джатаю? Отвечайте мне!

Вита. Дурак, ведь это почтенный Чарудатта!

Он древом был, покорно исполнявшим 
Желанья бедняков, - и вот согнулся
Под тяжестью плодов своих заслуг.
Знай, - он глава семьи людей добрейших,
Он - зеркало для мудрецов ученых, 
А также - пробный камень добронравья; 
Он - океан душевной доброты, 
Он - благодетель, ни к кому презренья - 
Ни разу в своей жизни не питавший,
Он - кладезь человеческих достоинств! 
Всегда он благороден и любезен,
Лишь он один достоин всех похвал,
Так как, воистину, живет в избытке 
Несчетных добродетелей своих!
Знай: по сравненью с ним другие люди 
Лишь прозябают, он один - живет!
Так пойдем отсюда!

Самстханака. Не поймав Васантасены?

Вита. Васантасена исчезла.

Самстханака. Как так?

Вита

При встрече с тобою исчезла она,
Как радость при встрече с врагом исчезает,
Как зренье слепца покидает навек,
И ум - дурака, и здоровье - больного;
Исчезла она, как успех от ленивца,
Как знанье и память бегут от того,
Кто низменным, чувственным предан утехам...

Самстханака. Не поймав Васантасены, я не уйду.

Вита. Разве ты не слышал, что

Слона привязывают к столбу,
Уздою сдерживают коня, - 
Ты ж сердцем женщину привлеки, 
А сердца нет - уходи скорей! 

Самстханака. Если ты собрался уйти, то уходи. А вот я не уйду.

Вита. Хорошо, я ухожу. (Уходит.)

Самстханака. Ушел умнейший, как в воду канул. (Обращаясь к Майтрее.) Эй ты, негодный молодой брахман, череп твоей головы напоминает мне воронью лапу. Садись, садись!

Майтрея. Меня уже усадили.

Самстханака. Кто усадил?

Майтрея. Судьба.

Самстханака. Тогда вставай! Вставай!

Майтрея. Я встану потом.

Самстханака. Когда?

Майтрея. Когда судьба вновь будет ко мне милостива.

Самстханака. Так ты поплачь!

Майтрея. Меня уже заставили плакать.

Самстханака. Кто?

Майтрея. Несчастье.

Самстханака. Тогда смейся! Смейся!

Майтрея. Я буду смеяться потом.

Самстханака. Когда же?

Майтрея. Когда вновь разбогатеет почтенный Чарудатта!

Самстханака. Эй, негодный молодой брахман, передай от меня бедному Чарудатте такие слова: "Эта юная гетера по имени Васантасена, вся в золоте и богатая золотом, подобная главной и первой актрисе, играющей первый раз в новой пьесе, влюбилась в тебя, когда встретилась с тобой в саду у храма бога любви. Когда же мы пытались насильно заставить ее полюбить меня, она скрылась в твоем доме. Так вот, если ты пришлешь и передашь ее в мои руки, не доводя дело до суда и разбора, между мной и тобой установится крепкая дружба. В противном же случае между нами возникнет смертельная вражда. Имей при этом в виду,

Что тыква, черенок которой
В коровьем вымазан навозе,
А также овощи сухие,
И жареное мясо тоже,
И рис, что зимней ночью сварен,
Да вот еще долги и ссоры -
Совсем не портятся с годами!"

Скажи это красиво! Скажи это четко! Скажи так, чтобы я мог услышать это, даже сидя на своей голубятне на самой верхушке дворца. Если ты скажешь иначе, то я размозжу твою голову, как давят лесной орех между косяком и створкой двери!

Майтрея. Я скажу.

Самстханака (отворачиваясь от него). Слуга! Умнейший друг действительно ушел?

Стхаварака. А как же!

Самстханака. Тогда идем скорее отсюда.

Стхаварака. Возьми меч, господин!

Самстханака. Нет, пусть он будет у тебя в руке.

Стхаварака. Господин, у меня уже есть один. А этот меч, господин, изволь взять ты.

Самстханака

(берет меч, но не за рукоять, а за другой конец)

Мой спящий в ножнах меч кладу я на плечо, 
Меч, цветом столь похожий на редиску, - 
И, как шакал, которого со зла 
Облаяли и кобели и суки, 
Иду я восвояси!..
Оба обходят сцену и удаляются.

Майтрея. Почтенная Раданика! Не говори почтенному Чарудатте о том, что тебя так оскорбили. Мне кажется, что ему, удрученному бедностью, от этого станет еще тяжелее.

Раданика. Почтенный Майтрея! Ведь я - Раданика, я умею держать язык за зубами!

Майтрея. Да, это так.

Чарудатта (обращаясь к Васантасене). Раданика, Рохасена выбежал проветриться. От вечерней прохлады он, наверно, озяб. Поэтому уведи его в дом и накинь на него этот плащ. (Отдает ей плащ.)

Васантасена (про себя). Как? Он принял меня за служанку! (Берет плащ, нюхает его, затем мечтательно говорит про себя.) О, плащ благоухает цветами жасмина. Выходит, что молодой Чарудатта далеко не ко всему безразличен. (Незаметно надевает плащ на Рохасену.)

Чарудатта. Ну, Раданика, возьми Рохасену и отведи его в дом.

Васантасена (про себя). Войти в твой дом я недостойна.

Чарудатта. Раданика! Ты даже не отвечаешь мне! О, горе!

Когда велением судьбы
В несчастья ввергнут человек,
Он видит - прежние друзья 
Его встречают, как враги,
И все приятели его 
Отныне холодны к нему!

Входят Майтрея и Раданика.

Майтрея. Вот Раданика.

Чарудатта. Это Раданика? А кто же та, другая?

Кто незнакомка та, которую
Я обесчестил по неведенью
Прикосновением плаща?..

Васантасена (про себя). Скорее оказал честь!..

Чарудатта

На серп луны, слегка подернутый 
Осенней, легкой дымкой облачной, 
Похожа незнакомка та...

Однако не подобает смотреть на чужую жену.

Майтрея. Незачем опасаться, что ты смотришь на чужую жену. Это Васантасена, которая полюбила тебя, когда встретилась с тобой в саду у храма бога любви.

Чарудатта. Это Васантасена!

(Про себя.)

Я разорен, увы, - и та любовь, 
Которую зажгла она во мне,
Должна лишь в сердце теплиться моем,
Нигде ничем себя не выдавая, - 
Так человек злопамятный, дурной 
Свой гнев таит до времени...

Майтрея. О друг, шурин царя просил передать тебе...

Чарудатта. Что?

Майтрея. Он сказал: "Эта юная гетера по имени Васантасена, вся в золоте и богатая золотом, подобная первой и главной актрисе, играющей первый раз в новой пьесе, влюбилась в тебя, когда встретилась с тобой в саду у храма бога любви. Когда же мы пытались насильно заставить ее полюбить меня, она скрылась в твоем доме..."

Васантасена (про себя). "...насильно заставить ее полюбить меня!" Это верно. Эти слова делают мне честь.

Майтрея. "Так если ты, - продолжал он, - пришлешь и передашь ее в мои руки, не доводя дела до суда и разбора, между мною и тобою установится крепкая дружба. В противном случае между нами обоими возникнет смертельная вражда".

Чарудатта (презрительно). Он невежа! (Про себя.) О, эта молодая женщина достойна поклонения, словно богиня! Ведь,

Услышав слова: "Войди в мой дом", - 
Не тронулась с места она, - 
Она поняла, что произошла -
Ошибка волей судьбы. 
И, хоть в разговорах искушена ,
И не страшится мужчин,
Хоть говорлива всегда, - но здесь
Смолчала она в ответ!..

(Вслух.) Почтенная Васантасена! Я виноват, что говорил с тобой непочтительно, приняв тебя за служанку. Склоняю перед тобой свою повинную голову! Прошу тебя, почтенная, прости меня!

Васантасена. Я сама виновата. Я вошла сюда неподобающим образом. Склоняю голову перед тобой и прошу тебя быть милостивым.

Майтрея. Вы оба склонились головами друг к другу, как колосья зрелого риса с двух соседних полей. Я тоже склоняю перед вами обоими свою голову, похожую на колено верблюда, и прошу вас оказать мне милость и выпрямиться. (Выпрямляется.)

Чарудатта. Довольно извинений, да воцарится между нами полное доверие!

Васантасена (про себя). Как изящен он! Как любезны его речи! Сегодня я попала сюда таким путем, что оставаться здесь на ночь на этот раз мне не следует. Поэтому скажу-ка я вот что. (Громко.) Почтенный, если ты будешь столь любезен ко мне, я бы оставила в твоем доме свои драгоценности. Эти злодеи преследовали меня из-за моих украшений.

Чарудатта. Наш дом непригоден для хранения драгоценных вещей.

Васантасена. Ты не прав, почтенный! - Их оставляют на хранение людям, а не домам.

Чарудатта. Майтрея, возьми украшения!

Васантасена. Ты очень любезен. (Отдает драгоценности.)

Майтрея (берет драгоценности). Благодарю за подарок, почтенная!

Чарудатта. Тьфу, дурак! Да ведь их отдают тебе только на хранение.

Майтрея (в сторону). Если это так, то пусть унесут их воры.

Чарудатта. И очень скоро...

Майтрея. Они станут нашими.

Чарудатта. ...я верну их.

Васантасена. Почтенный, я хочу, чтобы меня проводил домой вот этот почтенный человек.

Чарудатта. Майтрея, проводи почтенную гостью!

Майтрея. У нее лебединая поступь, и если ты пойдешь сам провожать ее, то ты будешь красоваться рядом с ней, как фламинго. Мною же, брахманом, люди всюду брезгуют, как жертвой, брошенной на перекрестке на съедение собакам.

Чарудатта. Пусть будет так. Я сам пойду провожать почтенную гостью. Так пусть зажгут фонари, с ними можно ходить по главной улице без опасений.

Майтрея. Вардхаманака, зажги фонари!

Вардхаманака (тихо, Майтрее). Что? Зажечь фопари без масла?

Майтрея (тихо, Вардхаманаке). Да, мудрено! Теперь наши фонари не знают, что такое масло, подобно тому как гетеры, презирающие бедных любовников, не знают, что такое любовь.

Чарудатта. Ладно, Майтрея, не нужно нам фонарей! Посмотри:

Бледна, как щека возлюбленной,
Восходит луна, окруженная 
Бессчетной толпою звезд, -
Пусть будет на главной улице 
Она фонарем для нас. 
Лучи ее беловатые
Во тьму этой ночи падают,
Словно в болото иссохшее -
Капельки молока...

(Нежно.) Почтенная Васантасена! Вот твой дом. Войди в него, почтенная!

Васантасена, нежно взглянув на него, уходит.

Друг, Васантасена ушла! Так пойдем же домой.

Ведь пуста эта главная улица, 
Только стражники бродят вокруг,
Ведь полна эта ночь опасностей, -
Надо промахов избегать!..

(Идет.) Эти золотые украшения ты будешь оберегать ночью, а Вардхаманака - днем.

Майтрея. Как прикажет почтенный.

Конец первого действия