Действие третье

На сцене появляется Ян Мэй-сян.

Ян Мэй-сян. Сегодня мой юаньвай опять пошел пьянствовать. Соседка, бабушка Ван, обещала мне продать собаку. (У двери соседки.) Бабушка Ван дома?

Бабушка Ван (за дверью). Кто там стучится? (Открывает.) А! Это госпожа, Сунь! Столь драгоценная гостья - и в моем ничтожном жилище! Какое дело привело вас ко мне?

Ян Мэй-сян. Бабушка, я не потревожила бы тебя без дела. Ты обещала продать мне собаку. Я как раз пришла за ней.

Бабушка Ван. Это можно, госпожа. Бери на здоровье!

Ян Мэй-сян

(говорит нараспев)

Проделка хитрая 
В моем уме созрела.
Возьмусь решительно
Сегодня же за дело.

Бабушка Ван

(говорит нараспев)

Богатым соседям
Собака во двор - благодать. 
Когда бы не бедность,
Не стали б и мы продавать.

(Отдает собаку Ян Мэй-сян.)

Ян Мэй-сян возвращается домой.

Ян Мэй-сян. Отрублю собаке голову и хвост, натяну на нее одежду, нахлобучу шляпу и брошу около задних ворот. Передние же закрою на замок. Юаньвай наверняка пойдет через задние ворота. Посмотрим, что он будет говорить, когда увидит это чучело! Не поздоровится в этот вечер юаньваю от моего замысла!

Сунь в сопровождении Лю Лун-цина и Ху Цзы-чжуаня возвращается домой.

Лю и Ху. Сегодня наш брат снова напился. Мы, два его верных спутника, проводили юаньвая до дому.

Сунь. Дальше меня не провожайте, дорогие братцы. Я не так уж сильно пьян. Сам войду в дом. Спасибо вам за все, а завтра приходите пораньше.

Лю и Xу. В таком случае, брат, уж мы дальше не пойдем. (Уходят.)

Сунь. Ушли мои братцы. Жена закрыла сегодня передние ворота. Придется войти в дом через задние. (Спотыкается и падает.) Обо что это я споткнулся? Ну-ка, погляжу... (Вглядывается.) Ай-ай-ай! Человек! Это, вероятно, наш приемыш. Видать, выпил не в меру и завалился тут спать. (Толкает.) Эй, вставай! А он и не двигается! (Ощупывает тело.) Его, наверно, вырвало, и я обе руки измарал. Пойду-ка на свет и при луне посмотрю, в чем я измазался... (Смотрит и вскрикивает от испуга.) Что такое? На руках - кровь! Убийство! А кто убил? (Стучит в дверь.) Жена, отвори скорее!

Ян Мэй-сян открывает, в дом входит перепуганный Сунь.

Ян Мэй-сян. Почему так встревожен юаньвай?

Сунь. Жена! Я выпил вина и возвратился домой. Подошел к задпим воротам. И - кто бы мог подумать? У ворот убитый лежит! Жена! Я - сын хороших родителей, а завтра соседи поволокут меня в суд. Разве я выдержу пытки? Уж лучше сразу удавлюсь!

Ян Мэй-сян. Не надо так волноваться, юаньвай! Мы с тобой знаем, что у тебя есть два верных братца. Ты их и кормил и одевал. Они же перед Небом клялись, что будут тебе друзьями до смертного мига. Ты еще повторял их слова: братцам будет худо - старший брат выручит; старший брат попадет в беду - братцы выручат. Так ведь? Сейчас ты в беде. Значит, им нужно доказать верность клятве. Сходи-ка к ним потихоньку да попроси унести труп подальше от ворот нашего дома. Пусть они закопают его где-нибудь. Разве не правильно я говорю?

Сунь. Все правильно, жена. Пойду к ним. (Подходит к дому Лю Лун-цина.) Вот и дом Лю Лун-цина. (Стучится в ворота.) Братец дома?

Лю Лун-цин. Кто это в неурочный час стучится ко мне?

Сунь. Твой старший брат Сунь.

Лю Лун-цин. Ах, это вы, старший брат! Сейчас открою ворота. (Открывает.) Проходите, пожалуйста, в дом, старший брат! Жена приготовила бобы с чесноком, может быть, отведаете вместе со мной?

Сунь. Ничего, не беспокойся. У меня срочное дело. Один человек жестоко обидел меня.

Лю Лун-цин. Я, ваш младший брат, своей горячей кровью поклялся быть верным другом! Кто посмел обидеть моего старшего брата?

Сунь. В том-то и беда, что не ведаю. А пришел я попросить тебя об одной услуге. Только не перебивай меня. Я знаю, что ты меня не выдашь.

Лю Лун-цин. Конечно же, я ваш младший брат, человек надежный!

Сунь. Сегодня, когда мы разошлись после выпивки, вы с братцем Ху Цзы-чжуанем пошли по домам, а я направился к задним воротам своего дома. Подошел - и наткнулся на труп. Кто-то у моих ворот убил человека! Вот я и хочу попросить тебя отнести труп подальше и закопать его.

Лю Лун-цин (в сторону). Этого еще не хватало! Сам убил человека, а я тащи его куда-то? Подумают, что я и убийца! (Обращается к Суню.) Будьте спокойны, старший брат! Услышав ваш взволнованный голос, я выскочил в одном исподнем. Вы подождите меня здесь, у ворот, а я пойду и оденусь.

Сунь. И потом вернешься?

Лю Лун-цин. Тотчас вернусь! (Скрывается за воротами.) Закрою-ка я ворота на засов, а вы, мой старший брат, послушайте стихи, которые я прочту нарочно для вас:

Не скрою, старший брат хитер, 
Но ведь и я же не дурак;

Пусть душегуб ты, пусть ты вор -
Не попаду с тобой впросак.

Кому-то ты вспорол живот
И думаешь, что братец глуп:

Оттащит от твоих ворот
И сам зароет ночью труп.

Сунь. Лю Лун-цин отказался помочь мне. Пойду к Ху Цзы-чжуаню. (Стучит в дверь.)

Появляется Ху Цзы-чжуань.

Ху Цзы-чжуань. Это кто стучится?

Сунь. Это твой старший брат Сунь.

Ху Цзы-чжуань. О, старший брат! А я могу прочитать вам одно стихотворение, а потом открою дверь. Или сначала открыть, а потом прочитать?

Сунь. У меня к тебе срочное дело. Нет времени слушать стихи. Открывай дверь.

Ху Цзы-чжуань. Раз такое дело, буду открывать дверь и одновременно читать. Слушайте!

На ночь глядя что за срочные дела, 
Что за спешка гостя в дом мой привела?

Для визитов время позднее теперь, 
Но стучится юаньвай упрямо в дверь.

Я давно у братца старшего в долгу, 
В чем могу, ему, конечно, помогу,

Все исполню - я сговорчив и не скуп,
Разве только не возьмусь припрятать труп!..

(Открывает дверь.) Старший брат, проходите и присаживайтесь. Вы знаете, что я беден, а сейчас глубокая ночь. И не только вина - даже чаю сейчас не достанешь!

Сунь. Не до угощений мне сейчас, братец! Я пришел попросить тебя об одной услуге. Только не бери примера со своего брата Лю Лун-цина.

Ху Цзы-чжуань. А мы с ним вовсе не от одного отца и матери: он сам по себе, я - сам по себе. Что же за дело? Я всегда к вашим услугам - могу в воду, могу в огонь.

Сунь. Вот видишь ли, около задних ворот моего дома кто-то убил человека. Прошу тебя, братец, отнеси труп куда-нибудь подальше и закопай.

Ху Цзы-чжуань (в сторону). Он говорит, что убил одного, - вполне возможно, что и десятерых: теперь ему не хватает серебра, чтобы откупиться! Хочет, чтобы всю вину я взял на себя. (Суню.) А что в ответ на вашу просьбу сказал Лю Лун-цин?

Сунь. Он отказался. Поэтому я и обратился к тебе.

Ху Цзы-чжуань. Ах, так? Будьте спокойны, старший брат! Я - не Лю Лун-цин! Тот пройдоха нарушил слово верности! Сегодня старший брат в беде. Если младший брат не выручит, значит, он вовсе и не брат!

Сунь. Ты прав, братец. Только давай поторопимся.

Ху Цзы-чжуань. Не тревожьтесь! Подумаешь, всего один труп. Было бы десять - я бы и десять унес! У меня в доме есть холстяной мешок. Пойду его возьму, а если спросят, зачем беру, скажу, что надо отнести сено юаньваю Суню, хорошо?

Сунь. Согласен! Выноси скорее мешок! (Выходит.)

Ху Цзы-чжуань (закрывает за ним дверь на запор). Ты убил человека, а меня подговариваешь относить да закапывать!

(Декламирует.)

Как же Старший Сунь свершить такое мог? 
Да ведь это преступление, браток!

То-то в доме у него теперь хлопот:
Труп неприбранный откуда у ворот?!

Хлопочи - не хлопочи, а все равно 
Правосудия избегнуть мудрено.

Ночь пройдет, и не твоя уж будет власть, 
Оставаться ли в живых или пропасть.

Сунь. Оба мои братца отказались помочь мне! Ой-ой-ой! Остается только умереть!

Появляется Ян Мэй-сян.

Ян Мэй-сян. Не убивайся, юаньвай! Не хотят эти два негодяя убрать труп - без них обойдемся! У тебя же есть родной брат - Сунь Младший! Обратись к нему за помощью.

Сунь. Между мною и братом - пропасть, мы - как солнце и луна. И бил я его и ругал. И никогда не сказал ему сердечного слова! Теперь я попал в беду, и если попрошу его помочь, он, конечно, не захочет оказать мне услугу... Да мне и стыдно обращаться-то к нему...

Ян Мэй-сян. Не убивайся так, юаньвай! Мы вместе попросим его о помощи. (Уходят.)

На сцене - Сунь Чун-эр.

Сунь Чун-эр. Недавно я, Сунь Чун-эр, движимый самым добрым чувством, принес пьяного брата домой. А брат ни за что ни про что ударил меня. Брат мой! Ну, как ты не поймешь, что мы с тобой - одной плоти, одной крови!

(Декламирует.)

Видано ль где, чтобы кровные братья
Размежевались, как небо с землей?

Братские узы порушить - нарушить 
Матери нашей могильный покой.

Ты не отказывал двум проходимцам 
В ласке, в одежде, в еде и в вине,

Только о брате ты вовсе не думал, 
Ты не заботился лишь обо мне.

(Поет.)

На мотив "Цветущая ветка" в тональности "наньлюй"

Солома в окнах и дверях -
    вот какова моя лачуга!.. 
Здесь не нарушит тишины
    ни смех, ни даже голос друга. 
Хруст глины жженой под ногой
    да треск обломков черепицы... 
Нет, вешним солнечным лучом
    жилье мое не озарится.
Пусть хор свирелей зазвучит -
    увы, им отклика не будет. 
Но ветерок донес в ночи 
    звук, что меня внезапно будит; 
Соломой старой зашуршал, 
    и в то же самое мгновенье 
Дрожит в светильнике огонь,
    колеблется от дуновенья.

(Прислушивается.)

Нет!.. Я все так же одинок.
    Луна сияет ночью звездной. 
А ветер западный жесток -
    промозглый, ледяной, морозный.

На мотив "Седьмая песня из Лянчжоу"

Я - новоявленный Фань Дань:
    без денег жить куда как скверно!
Сравниться с Чэнь-Туанем мне -
    и то бы нелегко, наверно...
Все безысходнее печаль, 
    я болен от забот и горя. 
Вокруг меня совсем темно,
    и рябь какая-то во взоре... 
А в животе моем гремят
    от голода раскаты грома - 
Мне, Сунь Чун-эру, с давних пор
    жизнь впроголодь, увы, знакома. 
Пусть славен будет старший брат
    на десять тысяч поколений, 
Но младшему зачем терпеть
    поток обид и оскорблений?! 
Отец и мать - одни у нас,
    я человек, а не букашка, 
Однако каждый день и час
    то плачу, то вздыхаю тяжко.

Входят Ян Мэй-сян и Сунь.

Сунь. Жена, уж постучи в дверь ты, а то мне стыдно перед младшим братом.

Ян Мэй-сян. Хорошо. Коли ты не решаешься, постучу сама. (Стучит.) Сунь Младший, открой дверь!

Сунь Чун-эр

(продолжает петь)

На тот же мотив

Чей голос слышится в ночи,
    кто в поздний час ко мне стучится?

Ян Мэй-сян. Скорее же!

Сунь Чун-эр

(продолжает петь)

На тот же мотив

И не мужчина... Как могла
    под дверью женщина явиться?

Ян Мэй-сян. Сунь Младший, открой дверь! Это я, твоя сестра...

Сунь Чун-эр

(продолжает петь)

На тот же мотив

Никак, сестрица там стоит?
    Замужняя! Одна!! Средь ночи!!! 
Что привело ее сюда?
    Она ж сама себя порочит!

Сестрица, время за полночь! Годится ли мужней жене приходить в чужой дом об эту пору?

Ян Мэй-сян. Открой, Сунь Младший. Ведь я же твоя родственница, твоя сестрица Мэй-сян. Не бойся!

Сунь Чун-эр. Я, Сунь Чун-эр...

(Поет.)

На мотив "Гэ вэй"

Я ощущаю сил прилив подчас,
    а то вдруг вялость в теле, расслабленье.
Казалось мне, что свет в душе погас,
    внезапно наступило просветленье.

Надо бы открыть дверь и впустить ее, да ведь это нарушение приличий, и когда брат узнает, что я впустил в дом женщину, он наверняка меня изобьет.

Ян Мэй-сян. Открывай, Сунь Младший, да поскорее! Я пришла по просьбе твоего старшего брата, у меня важное дело.

Сунь Чун-эр

(поет)

На тот же мотив

Сегодня брат прислал вас по делам,
    а завтра придираться станет шибко...
Сестрица! Ночью вы к моим дверям
    пришли, быть может, просто но ошибке?

Ян Мей-сян. Нет, не по ошибке!

Сунь Чун-эр

(продолжает петь)

На тот же мотив

Согреться я не мог - я мерз всегда,
    с тех пор, как был поставлен на колени.
Знакомы мне и горе и беда,
    Судьба плачевна, бесконечны пени.

Ян Мэй-сян. Я же пришла не одна. Твой старший брат тоже здесь.

Сунь Чун-эр. Почему же вы сразу не сказали? (Открывает дверь, падает на колени.) Не бей меня, брат!

Сунь. Встань, встань, младший брат!

Сунь Чун-эр. Что за дело привело вас ко мне позднею ночью?

Ян Мэй-сян. Чун-эр, около наших задних ворот убитый человек. Мы просим тебя отнести его куда-нибудь подальше от дома и зарыть.

Сунь Чун-эр. Ох, что вы говорите, сестрица. Виданое ли это дело! Почему же старший брат молчит?!

Ян Мэй-сян (к Суню). Юаньвай, скажи младшему брату. Видишь, бояться нечего.

Сунь. Скажи я ему хоть слово, он, пожалуй, тотчас от меня отвернется.

Ян Мэй-сян. Не таков твой младший брат, чтобы отвернуться от братниной беды.

Сунь. Послушай, братец... Твой старший брат с вечера опять пил вино, вернулся поздно, пришлось входить в дом через задние ворота. Вдруг - вижу, убитый лежит. Просил я этих двух негодяев, Лю Лун-цина и Ху Цзы-чжуаня, отнести труп, так они не пожелали. Нас же с тобой роднят братские чувства - мы вспоены молоком одной матери... Ты меня не выручишь - кто же тогда выручит?

Сунь Чун-ур. Да, такая уж у тебя судьба. Но ведь ты же из порядочной семьи. Как можно допустить, чтобы тебя подвергли допросу в суде по уголовным делам! А твои приятели-предатели хороши, нечего сказать, но ты сам виноват! Ты их кормил и одевал, а они не захотели выручить тебя в трудный час. И вот ты просишь, чтобы труп убитого отнес я. Что ж, мы вместе пойдем в присутствие...

Ян Мэй-сян. Пожалей хоть меня Чун-эр! Не сердись.

Сунь. Да, Чун-эр, виноват во всем я. Не гневись на меня, братец!

Сунь Чун-эр

(поет)

На мотив "Браню милого"

К власти, к богатству ты, брат мой, привык, 
Ох, как нелегок твой нрав!
Ты человека, должно быть, убил, 
Гнева, увы, не сдержав. 
Если к ответу тебя привлекут, 
Казни жестокой потребует суд.

Сунь. Да разве могу я загубить человека! Какая жестокая обида!

Сунь Чун-эр

(поет)

На мотив "Тронут монаршей милостью"

Ты возмущен, ты громко сетуешь:
      ах, невиновен, ах, обижен! 
Иголкой в сердце, ячменем в глазу 
      считал меня - и сам унижен!
Как временами слезы жгучие
      всю душу мне огнем сжигали! 
Но, пьянствуя с двумя прохвостами, 
      об этом думал ты едва ли.
Ты посетил мое убежище,
      чтоб я, несчастный и гонимый, 
Помог тебе теперь избавиться
      от пагубы неотвратимой.
Тебе скрутить бы руки за спину,
      без церемоний взять за ворот 
Да отвести тебя, преступника,
      в судебную палату, в город!..

Ян Мэй-сян. Братец, прости юаньвая, не будь таким сердитым...

Сунь Чун-эр

(поет)

На мотив "Песнь сборщиц чая"

Как не испытывать родственных чувств
К вам, дорогая сестрица!
Но наказания не избежать, -
Видимо, старшему брату.

Брат и сестрица! Ну, чего вы боитесь?

Сунь. Как же тут не бояться?

Сунь Чун-эр. Ты хочешь, чтобы я простил тебя?

Сунь. Да! да!

Сунь Чун-эр. Тогда не волнуйся более и ничего не бойся! Я все возьму на себя!

(Продолжает петь.)

На тот же мотив

Из Бяньлянчэна я вынесу труп,
Вас же прошу не страшиться,
Даже когда поведут меня в суд,
В страшную эту палату. 
Пусть хоть пытают - я, брата любя, 
Дело всецело приму на себя!

Все подходят к дому Суня Старшего.

Ян Мэй-сян. Вот здесь он лежит.

Сунь Чун-эр

(поет)

На мотив "Застава пастуха"

Кто мне скажет, что случилось у ворот? 
Может, пьяная затеялась тут драка?
 Кто их знает... А итог, однако, тот, 
Что лежит мертвец, как дохлая собака.

Уже светает, сестрица. Давайте я понесу.

(Продолжает петь.)

На прежний мотив

Что за пса несу в мешке я на спине? 
Руки это или лапы - думай всяко... 
Тут вот рот иль чья-то пасть - неясно мне. 
То ли это человек, то ли собака?

Почему собачьей шерстью труп оброс? 
Человек - а пахнет псиною, однако. 
Псовьи мухи налетели... Вот вопрос: 
Что он делал тут, негодная собака?

А удар смертельный этот кто нанес? 
Топором или ножом? Решай двояко... 
Фу, зловоние какое!.. Вот вопрос: 
А за что пропал он все же, как собака?

Совсем посветлело. Надо скорее отнести эту падаль.

На прежний мотив

Люди, псы ли были братья у него? 
Дети блуда, от законного ли брака? 
Молод, стар ли он - не знаю ничего. 
Человек он иль паршивая собака?

Как он вел себя, собакочеловек? 
Был тихоня он? А может забияка? 
На хозяина ль трудился целый век? 
Был он подлым или верным, как собака?

Но кого же скроет мерзлая земля - 
Догадаешься ль под пеленою мрака? 
Мир лишился суки или кобеля? 
И достоин ли он памяти, собака? 

Был он, видимо, разбойником лихим, 
Хоть и нет к тому особенного знака. 
Мерзкий пес! Доколе мне возиться с ним? 
Нет сомненья, что разбойник он, собака.

Вот я и добрался до дамбы на реке Бяньхэ. Зарою труп в безлюдном месте. И запомню это место.

Когда нужно будет доказать невиновность, припомню его. А теперь пойду домой...

В доме Суня.

Ян Мэй-сян. Устал, братец, утомился... Надень-ка эту куртку.

Сунь (сердито). Какую ты ему даешь куртку?

Ян Мэй-сян. Как какую? Старую, конечно...

Сунь. Дай моему младшему брату новую куртку!

Сунь Чун-эр. Боюсь, стоит опять заявиться этим двум негодяям, и брат снова проникнется к ним верой.

(Поет.)

Заключительная ария

Мерзавцы! Словно в два гнилых колодца, 
В них то вино, то чай без меры льется. 
Их уподоблю я бездонной яме: 
Что в ней пропало - все мы знаем сами, 
Ты братьями считал их? - Заблужденье! 
Затменье по причине самомненья. 
Рассеялось, однако, наважденье, 
Пришло к тебе иное озаренье:
Ты тратился - прохвостам на потребу;
Одаривал - поклоны били Небу; 
Имея власть, добро б творить кому-то, 
Но ловко ею пользовались плуты; 
Ты пировал - и видел только лица, 
За счет чужой готовых поживиться; 
Ты пьян бывал, а проходимцы рады. 
От пьяного щедрей идут награды; 
Шатался ты, бывало, по притонам -
И тут была пожива пустозвонам.

Сунь. Отныне я никогда больше не стану якшаться с этими прохвостами!

Ян Мэй-сян. А я вспомнила вот какие стихи.

(Декламирует.)

Зачахнувший было среди плевел - о, чудо! -
    раскрылся прекрасный цветок наконец.
Напев безмятежный я слышу откуда?
    О, это созвучие братских сердец!

Сунь Чун-эр

Окончание заключительной арии

Когда б все было так, как говорится 
В стихах, что прочитали вы, сестрица, 
О госпоже, что дерево взрастила,
Которое детей ее стыдило!..
Семь поколений предков встань из гроба, 
Но ты, мой брат, не слушал никого бы!