Ян Чао-гуань. Отмененный пир

"Лаодань" в роли старой Лю входит, опираясь на посох.

Лю

(поет)

На мотив "Белая береза" в тональности "бэй чжунлюй"

В темной юбке служанки, с седой головою,
У вельможи в довольстве живу и покое.
Ясно помню те дни, когда бедным он был сиротой...
А теперь он богатый такой,
Знаменитый такой!
Шлет ему повеленья свои государь:
Пламенеют печати, бумага желта, как янтарь!
Жалко только - давно опочила господина нашего мать,
Мне ж нежданное выпало счастье -
в сытой праздности век доживать...

(Говорит нараспев.)

Снегом засыпало дикую сливу,
    скрылись под ним цветы. 
Кто это выдумал, будто донесся
    к нам аромат весны? 
Ласточка носится средь деревьев,
    мимо узорчатых стен - 
Та, что когда-то жила под крышей
    знатного дома Се.

Я - старая Лю, служанка во дворце сановника Коу Чжуня. Наш господин имеет самое высокое звание, и жалованье у него огромное. Только что он был первым министром, и вот уже назначен правителем области Сянчжоу. То он командует армией, то приближен ко двору, почетом окружены его супруга и наследники. Но все видят его нынешнюю знатность и богатство, и мало кто помнит, что юность он провел в сиротстве и бедности. Госпожа, его матушка, рано овдовела; храня верность долгу, она жила в одиночестве и нужде, но сумела воспитать его так, что он быстро приобрел славу. И вот сегодня он живет в роскоши, а матушка давно распрощалась с этим миром. Из всех служанок в доме лишь одна я прислуживала покойной госпоже. Памятуя об этом, господин держит меня в своем дворце, удостаивает особых милостей, так что живется мне - лучше некуда. Только я, видать, родилась под знаком Винной звезды, больше всего прочего люблю приложиться к чарочке. Так что во дворце только мое тело, а мысли гуляют в Пьяном краю. Целый день я хожу, как в чаду, ни людей, ни вещей не различаю. Поэтому во дворце все меня зовут Лю Лином в юбке. Но хватит об этом. Завтра наш господин справляет день своего рождения, все чиновники, военные и гражданские, явятся пожелать ему долголетия. Я слышала, что в этом году застолье, песни и пляски будут еще великолепнее, чем раньше. Да, можно сказать, что нам посчастливилось, - опять увидим, как толпы юношей песнями и музыкой ублажают сытых и пьяных гостей, как всеми цветами переливаются шелка на служанках и наложницах!

На мотив "Поднимаюсь на башенку"

Безмятежной чредою проходят мои года.
На висках поредели пряди,
  но сама-то еще хоть куда! 
Как завижу господских детей -
Словно запах почую корицы и орхидей.
День-деньской я у винного чана брожу, 
На него в нетерпенье гляжу: 
Что ж не льется вино? 
В горле сухо давно!
Надо мною смеются: "Лю Лин ты, хоть в юбке! 
Ты в своем ли, старуха, рассудке?"

Вбегает "фуцзин" в роли дворецкого.

Дворецкий. В доме министра даже у прислуги есть звания и чины, да я за чинами не гонюсь - мне бы не лишиться головы. Наш министр - человек проницательный и крутой, чувствую - запахло для меня немалой бедой.

Лю. Чего ты так переполошился?

Дворецкий. Ты, старая, ничего не слыхала. Как не переполошиться, когда дела мои - хуже не бывало! Задумал наш господин в день рождения роскошью всех гостей удивить, всю обстановку в доме переменить, вот и отправил меня в Су и Ян разных вещей накупить. Велел привезти всяких редкостей из далеких земель и морей, искусных собрать музыкантов, чтоб стояли рядами от самых дверей. Пояса у плясуний, сказал он, пускай жемчугами сверкают, а у отроков-певчих халаты пусть золотом отливают. Ты сама посуди: как нам, слугам, не поживиться, если сам господин захотел своей щедростью отличиться! Дали мне десять тысяч серебряных звонких монет, я присел сыграть в кости - глядь, половины уж нет... Может, дело мое никогда б и не всплыло, да подручный обиделся, - мол, ему-то ни крошки не привалило. Он возьми и отправь донос самому господину, тот вспылил, - знать, придется мне подставлять свою спину. Хорошо еще, коли мне угрожает только темница, а не то, чего доброго, можно и жизни лишиться. Нянюшка, ты ведь в спальни хозяйские вхожа; попроси за меня госпожу - вдруг поможет! Если мне подсобишь хоть чуточек, в благодарность получишь узорный платочек.

Лю. Чего ты там бормочешь? Я уже выпивши, ничего не разбираю. Вот подожди, протрезвлюсь - тогда и расскажешь.

Дворецкий. Ну да! Ты когда еще протрезвишься, а у меня дело не ждет. (Уходит.)

Лю. И чего этот дворецкий так торопится? А я вот о чем думаю: богатств у нашего господина - до самого неба, роскошь такая, что не опишешь словами, почему же ему все кажется мало? Конечно, у знатного человека и нужды большие, но нельзя же забывать обо всем остальном! Пройдусь-ка я по этой галерее, посмотрю, что там делается. Иду и вижу: в просторных залах узорчатые столбы подпирают потолки, перед жемчужными занавесками горят лампы - везде светло, как днем. На соседнем дворике вдруг послышались звуки свирелей, все ступени усыпали служанки в разноцветных нарядах, - знать, это наш господин вернулся с ристалища. (Падает.) Ох, что это я который раз подряд надаю?

(Поет.)

На прежний мотив

Длинный посох нетвердой рукою держу,
Что ни шаг, то скольжу,
Старым телом не дорожу.
Здесь плясали и пели немало ночей,
Пол закапан слезами бессчетных свечей.
Вот опять поскользнулась, падаю... 
Будто рухнула в пропасть гора.
Поднимаюсь, бреду еле-еле -
Говорить с господином о деле.

Слыхать, министр сейчас вместе с госпожой в задних покоях; значит, самое время с ними повидаться. Только правду люди говорят: если с другом пируешь - тысячи чарок мало, когда ж в речах нет согласья - каждое слово во вред. (Уходит.)

Входит "вай" в роли Коу Чжуня, одетый в доспехи и сопровождаемый свитой.

Коу Чжунь

(говорит нараспев)

Голой рукой подпираю небо,
  разом достиг вершин.
Доблесть являю и мужеством славен
  с юности до седин.
Правлю я в Сяне и под Таньчжоу
  недругов поборол...
Вот уж под шапкой средь черных прядей 
  выступило серебро.

Я - Коу Чжунь. Мой титул-"владетель Лайго", а сейчас я управляю областью Сянчжоу. Сегодня я был на ристалище, вместе со всеми солдатами упражнялся в воинском искусстве. Покончил с делами, вернулся домой - оказывается, уже пора зажигать огни. (К сопровождающим.) Можете идти!

Свита удаляется.

(Снимает доспехи.) Из десяти дел восемь непременно идут не так, как было задумано. Подошел мой день рождения; военные и гражданские чины явятся с поздравлениями, их надлежит достойно отблагодарить, устроить пышный пир. По этому случаю я велел сменить в доме всю обстановку. Кто мог ожидать, что слуга, которому были поручены закупки, не выполнит свой долг и я не смогу как следует Припять гостей! Раздосадовавшись, я приказал связать этого негодяя, выволочь за ворота дворца и казнить, не мешкая. Попросите госпожу войти в зал!

Входит "дань" в роли госпожи Коу.

Госпожа Коу

(говорит нараспев)

Покоряет меч супруга 
  царство вслед за царством, 
А жена - родного дома
  стережет покой.

Люди думают, что трудно -
  править государством,
А не знают, что не легче 
  управлять семьей.

Господин мой! Ты отмечаешь день своего долголетия, ты не обделен счастьем, сейчас самое время пировать и радоваться, забыв о заботах, а ты почему-то расстроен. Если домашний раб нарушил правила, его надо наказать. Только прошу но делать этого сегодня, не надо омрачать торжественный для семьи день.

Коу Чжунь. Тебе не все известно, госпожа. Когда я в столице, я участвую в делах правления, когда я в походе, я командую войском; каждый мой приказ выполняется неукоснительно, всякий человек подчиняется мне беспрекословно. А тут какой-то презренный раб распустился сверх всякой меры. Как же я смогу управлять государством, если не умею навести порядок в собственном доме?

За сценой слышен плач старой Лю.

Госпожа Коу. Слышишь, там кто-то плачет! Пусть войдет сюда!

Входит старая Лю.

А, опять эта безумная старуха! Ты чего так разревелась? С ума сошла или перепилась?

Лю. Стара я стала, никуда не гожусь. Шла по галерее, а там натек воск от свечей, я поскользнулась и упала раз, а потом другой... Раньше-то мне так падать не случалось, вот я и забыла про осторожность.

Госпожа Коу. Что, очень больно ушиблась?

Лю. Нет, не очень больно, но, когда я упала, мне вдруг вспомнилась покойная госпожа, и я расплакалась так, что потревожила вас, господин с супругой. Я достойна лютой смерти!

Коу Чжунь. А почему ты вдруг вспомнила покойную матушку?

Лю. Вы, господин, конечно, запамятовали, а я, старуха, хорошо помню то время, когда скончался государь, ваш батюшка. Не оставил ни полей он, ни огородов. Сколько мук претерпела ваша матушка, пока не взрастила вас, пока вы не отправились добывать славу. Вы сидели у холодного окна и при свете лампы читали свои книги - а ведь масло для той лампы покойная госпожа добывала своими десятью пальцами! Сейчас у вас имя и слава, богатство и знатность. По ночам ваш дворец залит светом, на всех стенах горят алые свечи, на полу везде потеки воска. Разве нынешнюю жизнь сравнишь с прежней! Какая жалость, что покойная госпожа, проведя весь свой век в трудах и заботах, ни единого дня не успела пожить в довольстве!

На мотив "Ароматом полон двор"

Помню доныне - в заботах вседневных
    отрока пестовала она.
С книгой сидел он порою осенней
    у холодеющего окна, 
И отражала лучи заката
    прямо на книгу стена.
Масло для лампы добыли сыну
     пальцы искусные штопкой одежды; 
Пальцы сжимали иглу, и катились,
    словно жемчужины, слезы надежды. 
Ныне у вас - серебро и злато,
    ярко пылают огни... 
Жаль лишь - лица госпожи престарелой
    не озарят они.

Вспомнив обо всем этом, ваша служанка не смогла сдержать старческих слез, уж вы не обессудьте!

(Поет.)

На мотив "Трое веселых"

Я служу вам с самых юных лет, 
И надежнее у вас служанки нет.
Вот и ныне, уж совсем седая,
Возле вас по-прежнему всегда я. 
Потому-то от воспоминаний 
На душе становится больней, 
И забыть о тяжести страданий
Не заставит роскошь этих дней.

Коу Чжунь отворачивается и вытирает слезы.

Госпожа Коу. Никто не сердится, что ты плачешь о покойной матушке. Но у господина сегодня день радости, не надо расстраивать его такими речами. Шла бы ты к себе в задний флигель!

Коу Чжунь. Подожди, госпожа! Мне говорили, что стоит услышать подробную повесть обо всем сладком и горьком, что было пережито когда-то, как печаль и скорбь вмиг рассеются. Эй, слуги! Верните того негодяя, пусть он, связанный, ожидает моего нового решения. Слуги за сценой выражают повиновение. Рассказывай же старуха, все, как было, готов слушать тебя.

Лю. Много дней и лет пронеслось с той поры, когда ваша вдовая матушка в трудах и заботах растила своего сироту. Я и сама понемногу забывать стала. Помню только, как покойная госпожа...

(Поет.)

На мотив "Обращаюсь к Сыну Неба"

По заветам отцов сироту блюла,
Слова жалобы не проронив.
Чтоб учителя взять, относила в заклад
Гребешки и заколки свои.
У ворот стояла, смотрела вдаль,
И в глазах был надежды свет -
Что недаром сын просидел у окна
Над канонами десять лет.
Ото всех скрывала, что в миске ее
Чаще отруби были, чем рис, -
Лишь бы сын устремлений своих полет
Мог направить в самую высь.

Госпожа Коу. Но в тот год, когда пришло писанное золотом послание с радостной вестью, покойная госпожа повеселела?

Лю. Да, госпожа стала улыбаться. Но силы ее уже были а исходе, она все чаще болела... Столько старалась ради сына, а увидеть его знатным и богатым не успела.

(Поет.)

На мотив "Повсюду спокойно"

Да, так вот было когда-то...
В желтую землю ушла она раньше нас всех.
Вы же с супругой ныне прославлены и богаты,
В жизни вашей - без счета радостей и утех. 
Чаши у вас из яшмы, кубки у вас из нефрита, 
Сразу три вида мяса вашим гостям несут. 
Но самые малые капли вина, что у вас разлито, 
Вниз, до подземных ручьев никогда не дойдут.

Если ваша старая служанка своими бессвязными речами оскорбила слух высоких господ, умоляю простить мое прегрешение.

Коу Чжунь. Полно, что ты говоришь!

Лю. Ваша старая служанка вспомнила вот еще о чем: покойная госпожа когда-то оставила мне памятный подарок, я его храню до сих пор.

Коу Чжунь. Пойди принеси поскорее!

Старая Лю уходит. Входят "мо" и "шэн" в ролях первого и второго слуг.

Первый слуга. Позвольте доложить, господин! Придворные вельможи, князья и министры, правители областей и их помощники прислали вам подарки с пожеланием долгих, как у гор, лет жизни и бескрайнего, как море, богатства. Вот списки подарков.

Второй слуга. Позвольте доложить, господин! Все подчиненные вам военные и гражданские сановники вместе с офицерами, писарями и почтенными старцами из народа, облачившись в лучшие одежды, уже поднимают заздравные кубки, желая вам долгоденствия. Завтра утром они соберутся у ворот дворца, чтобы лично выразить почтение.

Коу Чжунь. Я как раз хотел объявить через секретаря, что завтрашний пир отменяется. О тех, кто явится с поздравлениями, прошу мне не докладывать. Не нужно ни праздничной музыки, ни яств.

Слуги выражают повиновение и уходят. Старая Лю входит со свитком в руках.

Госпожа Коу. Что это у тебя - картина?

Лю. Сейчас я повешу свиток. Видите - на картине нарисованы мать с сыном и около них лампа. Вы еще не узнали, кто это? Конечно же, покойная госпожа, ну прямо как живая! Когда вы в столице одержали победу на экзаменах, старая госпожа уже болела и не вставала с постели. Помню, когда ей стало совсем плохо, она подозвала меня к себе...

Коу Чжунь (смахивая слезы). И что она тебе сказала?

Лю. Сначала она ничего не говорила, только передала мне этот свиток, а зачем - я не поняла. Тогда она и говорит: "Твоего молодого господина наверняка ждет блестящая карьера. Только он рос без отца, с детства привык своевольничать, а я его плохо воспитывала. Боюсь, когда он достигнет славы..." Тут она несколько раз всхлипнула, слезы потекли по лицу. Она отвернулась и больше ничего не сказала. Бедная моя госпожа, как тебе было тяжело!

(Поет.)

На мотив "Резвится дитя"

Проглядела все глаза, ожидая сына. 
Умирая, не открыла, что в душе таилось... 
У меня ж перед глазами - давняя картина, 
И забытые тревоги вновь зашевелились. 
Господин, послушай!
С детства ты был неуемен, что искал - обрел! 
Мне ль, ощипанной вороне, поучать тебя, орел!

(Указывает на свиток.)

Но взгляни на этот лик - как печальна мать! 
Сможешь ли хотя б на миг взор свой оторвать?

Коу Чжунь, рыдая, падает наземь, все кидаются к нему на помощь.

Коу Чжунь. Добрые наставления моей матушки ожили в моей душе, и я никогда не забуду того, что изображено на картине.

Госпожа Коу. Хорошо бы повесить эту картину в главном зале, чтобы я и супруг могли всегда оказывать ей должное почтение.

Коу Чжунь. Верно, так и надо сделать. Как ни горько, но надо признать: предавшись своим страстям, я забыл о матери, и вот старой Лю пришлось как следует вразумить меня. Поделом мне досталось!

Лю. Ну, что вы, разве бы я посмела...

(Поет.)

Пятая ария от конца

Отплатить нетрудно верной службой 
    государю за его даянья.
Но когда родители скончались, 
    как воздать им за благодеянья?
Влезть на кипарис и горько плакать?
    Все равно останутся страданья. 
Сын мечтал их одарить по-царски, 
    но не знал превратностей судьбы,
А не то остался бы в деревне
    подавать им воду и бобы. 
Ни к чему теперь воспоминанья,
    просто киньте взгляд: 
Во дворце у вас вино и мясо,
    там (указывает на свиток) - лишь отруби
                                     лежат.

Госпожа Коу. Покойная свекровь была такой доброй и работящей, и за что ей выпала столь горькая доля!

Коу Чжунь. "Дерево хотело бы побыть в покое, да ветер не утихает, сын хотел бы ухаживать за родителями, да они не дождались". Такое бывало с древними, так случилось и со мной...

Лю. Господин мой, с вашим богатством и знатностью только бы жить в свое удовольствие. А вы отменили пир - значит, в вас с госпожой жива почтительность к родителям.

(Поет.)

Четвертая ария от конца

Господин, вы славны делами, 
Вы любого пира достойны. 
Но подумайте, сударь, сами: 
Все ль в том празднестве было б пристойно? 
Кости матери - там, средь бурьяна, 
На заброшенном сельском погосте, 
А у сына - пением пьяным 
Услаждаются пьяные гости...
Вы, как Лай-цзы, матушку вашу 
Веселить не умели при жизни. 
Много ль проку - полные чаши 
Поднимать на ненужной тризне!

Коу Чжунь. Твои слова заставляют меня спрятать от стыда голову. Поистине, мне, ничтожному, недостает чувства преданности и сыновней почтительности.

Лю. Раз уж мы заговорили об этом, господин, тебе, конечно, больно. Но ведь ты приобрел имя и прославил родню, а это уже немало.

(Поет.)

Третья ария от конца

Наконец осуществились нежной матери желанья: 
Сын ее обрел в избытке и богатство и признанье. 
Шлют ему с печатью алой государевы посланья! 
Ты в тоске сжимаешь пальцы, нет конца твоим
                                        стенаньям... 
Знай же, что ушла с улыбкой
                     мать к Ручьям, забыв страданья, 
Веря в то, что, в свой черед, 
Ты прославишь весь твой род. 
Это будет воздаяньем 
За ее благодеянья!

Коу Чжунь. При жизни не умеем как следует позаботиться, а после смерти прославляем, ставим пышные памятники... Подумаешь об этом - еще горше на душе!

Госпожа Коу. Мы без того помнили о безвременно покинувшей нас свекрови, а сегодня старая Лю заговорила о былом - вот господина и одолела печаль, и я тоже совсем расстроилась. Да только какой прок в наших вздохах, когда ничего уже поправить нельзя. По моему глупому разумению, раз завтрашний пир по случаю дня рождения отменен, нужно пригласить побольше монахов и отслужить поминальный молебен. Так мы и сыновнюю почтительность проявим, и ей в загробном мире поможем. Как думаешь, супруг?

Коу Чжунь. Дельный совет. Пусть кто-нибудь возьмет портрет покойной матушки и повесит над алтарем, где завтра состоится молебен.

Картину уносят.

Госпожа Коу. Пусть завтра у таблички с именем покойной свекрови старая Лю совершит возлияния и воскурит ароматные палочки.

Лю. Будет исполнено.

(Поет.)

Вторая ария от конца

С чистой водою сосуды
Стоят перед ликом Будды,
Траурные полотнища свисают в обеих сторон.
Капли с веточек ивы
Стекают неторопливо.
Всяк, госпожу вспоминая, в тихую скорбь погружен.
Кончились все напасти,
Ее не волнуют страсти,
Разве что донесется к ней колокольный звон...
Поверх погребального ложа
Роскошное платье положат,
Многие сотни монахов милостыней одарят;
Я ж в бессильной печали
Буду вершить запоздалый
Траурный этот обряд.

Госпожа, раз завтра будут совершать молебен и раздавать милостыню, всем во дворце придется не пить вина и не есть скоромного. Только ваша старая служанка без вина не может прожить и дня, о чем заранее вам докладывает.

Госпожа Коу. Безумная старуха, делай, что хочешь, - тебя нельзя равнять с другими.

Коу Чжунь. Много ли у нас осталось таких старых слуг? Пусть все будет так, как она пожелает.

Лю. Бесконечно благодарна!

(Поет.)

Первая ария от конца

Не сравнюсь я с юными в сноровке,
И движения мои неловки,
И легко теряю разум от вина...
Думала я: госпожа забыла
Обо мне, как будто обронила
Вещь, которая ей больше не нужна.
Но теперь, окружена заботой,
Вижу, что господские щедроты
Нескончаемы, как в погребах вино.
Не забыты прежние страданья,
И посмертные благодеянья
Шлет хозяйка мне - так Небом суждено.
Коу Чжунь и его супруга плачут.

Господин и госпожа, прошу вас, успокойтесь. После наших молений Будде покойная матушка наверняка обретет новую жизнь на небесах. А ваша старая служанка так долго болтала, что в горле пересохло. Пойду на кухню, попрошу две-три чарки вина.

(Поет.)

Заключительная ария

Судьбой своей довольна, живет во дворе наседка,
Птенец же орла стремится в неудержимый полет.
О матери вспоминает каждый из нас, но нередко
Сверх всякой меры
Сын занят карьерой,
После ж кончины родимой его раскаянье ждет.

Уходит.

Коу Чжунь то и дело вытирает слезы.

Госпожа Коу. Слова старой служанки опечалили нас всех. Но ведь годы жизни родителей имеют предел, сыновняя же почтительность безгранична. Предаваясь такой чрезмерной скорби, вы, сударь, идете против заветов наших предков.

Коу Чжунь. Ох, как мне перенести все это! Супруга моя, кости матушки, страдавшей в одиночестве, давно охладели; к чему теперь весь мой почет и богатство!

Госпожа Коу. Я, сударь, не решалась часто напоминать вам о покойной матушке как раз потому, что боялась вызвать у вас такую скорбь и слезы.

Полное название пьесы: "Вспомнив о матери, Коу Чжунь отменяет пир".