Сцена тридцать шестая. Бегство

10-й день 5-го месяца 18-го года 
правления Чунчжэня (1645).

Император Xунгуан

(в простом одеянии, верхом на коне появляется в сопровождении двух евнухов и двух фрейлин с фонариками, поет)

На мотив "Девушка, что ароматная ива"

Услышали - третью стражу бьют - 
         и загремели засовами.
Услышали - третью стражу бьют - 
         и загремели засовами.
Кони, быстры и легки,
         стучат подковами. 
Дует ветер за воротами
         дворцовыми. 
Свечи в фонарях
         плачут слезами пунцовыми.

Я - император Хунгуан. Когда Цзо Лян-юй со своими солдатами неожиданно двинулся на восток, я перебросил свои войска, чтобы преградить им все пути для наступления. Кто бы мог подумать, что солдаты с севера воспользуются этим и переправятся через Хуайхэ. В настоящее время они держат в осаде Яычжоу, и Ши Кэ-фа какую уж ночь подряд просит срочной помощи. Все в смятении, ни у кого нет желания обороняться. А эти Ма Ши-ин и Жуань Да-чэн скрылись неизвестно куда. По всему видно, что не усидеть мне на возрожденном минском престоле. Перебрал множество планов и решил, что наилучший выход из создавшегося положения - бежать. Только что сел на коня и покинул дворец. Тут же послал солдат с мандатом, которые должны проложить путь и, обманув стражу, открыть городские ворота. Мне бы только выехать из Нанкина, а там у меня есть место, где спрятаться.

(Поет.)

Воспользуемся тем, что на улице Тяньцзе
          тишина. 
Воспользуемся тем, что на улице Тяньцзе
          тишина. 
Спустимся к башне Фениксов -
          ночь темна. 
Не смог забыть о супружеском долге
          и придержал скакуна.

(Кричит.)

Жены мои и наложницы, поторапливайтесь, да держитесь все вместе.

(Поет.)

Они совсем как Мин-фэй,
         что варварам отдана, 
Совсем, совсем как Мин-фэй,
         что варварам отдана, 
С лютней в руках,
         печалью поражена, 
Жемчужные слезы на землю
         роняла она.

(Быстро удаляется.)

Актеры старого китайского театра. Ксилография, цветная печать, подкраска от руки. Государственный Эрмитаж.

Ма Ши-ин

(быстро скачет на коне, поет)

На тот же мотив

Сломлены замки на Янцзы, 
         враги получили вход, 
Прорвана линия обороны,
         враги получили вход. 
Каменные стены Нанкина
         падут вот-вот, 
Я высший чиновник, - по дешевке
                              продамся,
         но покупатель нейдет.

Я - Ма Ши-ин, в третью стражу отправился во дворец и только тут узнал, что император скрылся. Мне, его министру, лишь оставалось тоже потихоньку бежать.

(Поет.)

Поскорее переоделся,
         все рассчитал наперед,
Оделся в чужое платье,
         все рассчитал наперед, 
Покинул свой дом на улице Цзиэ 
         до того, как пришел восход,
Но боюсь, что мне помешают враги, 
         возьмут меня в оборот.

(Оборачиваясь назад, указывает.) Вот те красавицы, десяток повозок с тюками - одеждой и украшениями, мои скромные накопления, которые я сделал, пребывая на служебном посту. Нельзя, чтобы они попали в руки врагов. (Кричит.) Поторапливайтесь!

Две наложницы (появляются верхом)и несколько слуг (с тачками). Здесь мы, здесь!

Ма Ши-ин. Хорошо! Хорошо!

(Поет.)

Умный человек
    в дорогу с собой возьмет 
И похоронные принадлежности,
    и добро, и деньги, и скот,
И жен своих, и наложниц 
    непременно возьмет в поход.

(Обходит кругом сцену.)

Несколько горожан (с дубинками, входят, кричат). Ты - предатель Ма Ши-ин. Это из-за тебя народ обнищал, а государственные богатства страны растрачены. Сейчас посадил своих жен на коней, нагрузил добром повозки - куда это ты собрался? Держите его скорей! (Сбрасывают Ма Ши-ина с коня, сдирают с него одежду и, забрав женщин и все имущество, уходят.)

Жуань Да-чэн (появляется верхом на коне, поет)

На тот же мотив

Что за лестное назначение:
        было доверено мне 
Оборонные укрепления на Янцзы
        проверить по всей их длине. 
Какое прекрасное назначение, -
        говорю серьезно вполне, - 
Объехать с ревизией Янцзы
        было поручено мне. 
Кто заменит меня, коль убьют
        меня, с другими наравне? 
Лучше брошу я в воду свиток свой,
        пускай лежит на дне.

Сегодня мне, однако, приходится бежать. Только не знаю, министр-гуйянец удрал или сдался врагам?

Конь Жуань Да-чэна спотыкается о лежащего на земле Ма Ши-ина.

О, почтенный министр из Гуйяна! Как это вы тут оказались?

Ма Ши-ин (стонет). Теперь мне уж не убежать. Семью и все имущество забрали бунтовщики, а меня сбросили на землю.

Жуань Да-чэн. Вот как! Мои домочадцы и дорожные вещи там, позади. Нельзя, чтобы их у меня отняли.

(Поет.)

Вы насмехались надо мной
         и злословили наверняка, 
Вы всегда смеялись надо мной
         и злословили наверняка, 
За то, что я прикопил добра, -
         золото, деньги, шелка, - 
И взял наложницу не одну,
         чей стан стройней тростника.

Поверну-ка я назад да поеду встречу их.

Толпа горожан (с дубинками в руках, окружив женщин и волоча мешки с вещами, входят). Это все собственность Жуань Да-чэна, только что забрали, давайте скорей делить!

Жуань Да-чэн (кричит). Трусливые рабы, как посмели захватить то, что принадлежит мне, Жуань Да-чэну?

Горожане. А, ты как раз и есть сам Жуань Да-чэн? Очень хорошо! (Сбивают его с коня дубинкой, сдирают с него одежду.) Оставим ему его собачью жизнь, а сами пойдем на улицы Цзиэ и Куцзыдан, спалим его дома.

(Уходят.)

Ма Ши-ин. Повредили поясницу, теперь мне уже не встать.

Жуань Да-чэн. Перебили мне руки, и я тут оказался с вами.

(Вместе поют.)

Печально, что мы попали
          в такую беду. 
Как печально, ужасно, что мы попали
          в такую беду. 
Оба от кулаков деревенщины
          натерпелись, к большому стыду, 
Обоих нас покалечили
          у всех на виду.

Ян Вэнь-цун (в парадной чиновничьей одежде, верхом на коне, появляется в сопровождении слуги, несущего дорожные вещи). Я - Ян Вэнь-цун, вновь назначенный губернатор областей Сучжоу и Сунцзян. Сегодня, десятого числа пятого месяца, благоприятный день для того, чтобы отправиться к месту службы. Собрал вещи и пустился в дорогу, а все свои книги, картины, редкие безделушки пока оставил в "Тереме красавиц", поручил их Лань Тянь-шу, он потом привезет их. А я поеду налегке - вот только с этим узлом.

Слуга. Господин, прошу вас поторопиться.

Ян Вэнь-цун. А в чем дело?

Слуга. На улицах только и говорят, что с севера пришло тревожное сообщение, а государь и первый министр этой ночью бежали.

Ян Вэнь-цун. Вот как! Скорей, скорей из города! (Быстро едет; внезапно конь его шарахается и останавливается.) Странно! С чего это лошадь испугалась и не идет дальше? (Кричит.) Эй, посмотри-ка!

Слуга (смотрит). На земле два мертвеца.

Ma Ши-ин, Жуань Да-чэн (стонут). Ой! Ой! Спасите, спасите!

Ян Вэнь-цун. Живы еще. Посмотри, что за люди?

Слуга (всматривается). Похоже, это господа Ма и Жуань.

Ян Вэнь-цун (кричит). Чепуха! Как это может быть? (Сдерживая коня, смотрит с изумлением.) О! Все-таки это они. (Слезает с коня, дотрагивается до них.) Этого еще не хватало! Как это вы оказались в таком положении?

Ма Ши-ин. Смутьяны отняли все дочиста, только жизнь оставили.

Жуань Да-чэн. А я поспешил на выручку, да сам попал в такую же беду.

Ян Вэнь-цун. А где слуги, которые были с вами?

Ма Ши-ин. Наверно, тоже воспользовались случаем, чтобы поживиться хозяйским добром, и разбежались кто куда.

Ян Вэнь-цун (кричит слуге). Эй, скорей помоги этим двум господам подняться, достань из узла платье и дай им одеться.

Слуга помогает Ма Ши-ину и Жуань Да-чэну одеться.

К счастью, у меня есть лишний конь. Садитесь на него вдвоем да поскорей покиньте город.

Слуга (помогает Ма Ши-ину и Жуань Да-чэну сесть на коня, идет, поддерживая их в седле). Ну вот,

Истый учитель, истый друг -
      вместе мерзнут они. 
Если дать им коня - на него
      вместе сядут они.

Ма Ши-ин и Жуань Да-чэн удаляются.

Господин, держитесь от них подальше, а то, пожалуй, наткнутся на своих врагов, тогда и нам заодно попадет.

Ян Вэнь-цун. Да, да. (Смотрит вдаль). Смотри-ка, там какие-то бунтовщики, прямо сюда направляются, скроемся поскорей. (Съезжает на обочину.)

Певички Коу Бай-мэнь, Чжэн То-нян

(с растрепанными прическами, входят, поют)

На тот же мотив

Звуки песен наших дворец наполняли.
      и неслись в небеса.
Звонкие песни дворец наполняли,
      и неслись в небеса.
Юбки наши, как лотосы на воде, раскрывались,
      блистали шелковые пояса.

К третьей страже еще продолжали звучать наши чистые голоса.

(Видят Ян Вэнь-цуна.) Господин Ян, а вы почему здесь?

Ян Вэнь-цун (узнает их). О, это Коу Бай-мэнь и Чжэн То-нян! А вы-то, сестрицы, как оказались на улице?

Коу Бай-мэнь. Как раз когда мы пели и танцевали во дворце, вдруг вино кончилось, светильники погасли, все евнухи и фрейлины разбежались, чего же нам еще оставалось ждать? Вот мы и вышли на улицу.

Ян Вэнь-цун. А почему нет Ли Сян-цзюнь?

Чжэн То-нян. Вышли мы все вместе, но она на своих маленьких ножках идти не может, наняла паланкин и уже там, впереди.

Ян Вэнь-цун. А правда, что государь оставил дворец?

Коу Бай-мэнь. Сзади идут Шэнь Гун-сянь и Чжан Янь-чжу, они знают все, как есть.

Вбегают Шэнь Гун-сянь в наброшенной одежде, с барабаном в руках и Чжан Янь-чжу, бородатый, с непокрытой головой, шелковую шляпу несет в руке.

(поют)

Наш государь точь-в-точь
      чэньский Хоу-чжу, 
Что во дворцах Линчунь и Цзецзи предавался
      веселому кутежу, 
Совсем как Цинь-ху, что, заслышав коней врага,
      приближающихся к рубежу, 
Поджидал их, раскладывал сяни и лютни,
      присев на межу.

(Видят Ян Вэнь-цуна.) Давно не видели вас, господин Ян.

Ян Вэнь-цун. А почему у вас такой растерянный вид?

Шэнь Гун-сянь. А вы, господин, ничего еще не знаете? Солдаты с севера перешли через Янцзы, государь ночью потихоньку уехал.

Ян Вэнь-цун. А вы куда направляетесь?

Чжан Янь-чжу. Сейчас по своим домам, посмотрим, как там дела, а утром уйдем из города.

Чжэн То-нян. А мы не боимся; вернемся в наш "Терем" и подготовимся к приему гостей.

Ян Вэнь-цун. В такое-то время и думаете о том, чтобы принимать гостей!

Чжэн То-нян. А вы, господин, разве не знаете, что только в казармах и можно хорошо заработать?

(Поет.)

Мы продадим свои танцы и песни,
         уйдя отсюда подале, 
Мы продадим свои танцы и песни,
         уйдя отсюда подале. 
Раз уж угасли светильники
         в богато украшенной зале, 
Коль скоро в суйском дворце
         ивы поникли в печали, 
Коль скоро в суйском дворце
         с горя цветы увяли.

Шэнь Гун-сян, Чжан Янь-гу, Чжэн То-нян и Коу Бай-мэнь уходят.

Ян Вэнь-цун. Они своими глазами видели, как государь покинул дворец. Да, дела совсем плохи. Поеду поскорей в "Терем красавиц", соберу вещи да поскорее отправлюсь в свои родные места.

(Поет.)

На тот же мотив

Вижу - улицы
        беженцами забиты. 
Вижу - все улицы
        беженцами забиты. 
Мы остались без государя,
        без министров, совсем без защиты. 
В суматохе трудно уйти за Цзянгуань
        даже людям государевой свиты.

(Подъезжает к "Терему красавиц".) Вот и ворота дома Ли. (Слезает с коня, торопливо стучит.) Откройте! Откройте!

Лань Тянь-шу (поспешно входит). Опять кто-то стучит. (Открывает ворота, видит Ян Вэнь-цуна.) Господин Ян, вы почему вернулись?

Ян Вэнь-цун. С севера пришла спешная весть, государь и министры убежали, так что ничего у меня с губернаторством не получится.

(Поет.)

Книги свои и лютню, чьи звуки
    возникают, как по волшебству, 
В платок заверну и поверх него
    перетяну бечеву. 
Любимые книги и лютню, чьи звуки
    возникают, как по волшебству, 
В платок заверну и поверх него
    перетяну бечеву. 
Переоденусь в одежду тех,
    кто привык копаться в хлеву, 
В лодку сяду
    и поплыву.

Лань Тянь-шу. Вот как, оказывается, вышло. Только что вернулась Сян-цзюнь, она тоже говорит, что государь тайно уехал. (Кричит.) Сян-цзюнь, иди сюда скорей.

Сян-цзюнь (входит, видит Ян Вэнь-цуна). Всякого счастья вам, господин Ян.

Ян Вэнь-цун. Давно мы с тобой не виделись. Расскажи мне быстрее, как дела, и тут же простимся.

Сян-цзюнь. А куда вы хотите отправиться?

Ян Вэнь-цун. Вернусь к себе в Гуйян.

Сян-цзюнь (еле сдерживая слезы). Господин Хоу все еще в тюрьме, вы уезжаете на родину, оставляете меня здесь одну, кто же обо мне позаботится?

Ян Вэнь-цун. В такое смутное время даже отец и сыновья не думают друг о друге.

(Поет.)

Вот в таком положенье,
          когда всем тяжело, 
Вот в таком положенье,
          когда торжествует зло, 
Каждый решает сам за себя,
          куда повернуть весло, 
Не надейся в такое время к кому-то
          сунуть голову под крыло.

Су Кунь-шэн

(быстро входит, говорит нараспев)

Военачальник доблестен был,
          но не смог одолеть преград,
Государь лишился престола, 
          и не счесть утрат.

Я - Су Кунь-шэн, вернулся в столицу из Хугуана. Кто бы подумал, что случится такое несчастье! Пойду пока к певичкам, разузнаю, что слышно о господине Хоу, и обсудим, что делать дальше.

(Поет.)

На тот же мотив

Я поспешил 
       назад.
Где верный друг мой 
       и брат?
Военные флаги и знамена
       перед глазами стоят, 
Все изменилось, земли и неба 
       не узнает мой взгляд.

Вот я и пришел, надо войти. (Видит Ян Вэнь-цуна, Лань Тянь-шу, Ли Сян-цзюнь.) Здравствуйте! Господин Ян здесь, и Сян-цзюнь вышла из своих покоев, а почему не видно господина Хоу?

Ян Вэнь-цун. Господин Хоу еще в тюрьме.

Сян-цзюнь. Учитель, откуда вы?

Су Кунь-шэн. Чтобы выручить господина Хоу, я совершил далекий путь в Учан, но случилось так, что Ниннаньский хоу неожиданно умер. Несколько ночей подряд шел я обратно в столицу; услышав о том, что начались беспорядки, сразу помчался к воротам тюрьмы и увидел, что все замки открыты.

(Поет.)

Заключенные бросились врассыпную,
         как стая ворон. 
Заключенные бросились врассыпную,
         как стая ворон. 
Сети открыты полностью,
         с трех сторон. 
Кто же бедному сюцаю
         мог нанести урон?

Сян-цзюнь (плача). Учитель, скорей, скорей найдите его мне.

Ян Вэнь-цун (указывая на улицу, поет)

Видите, дым и пыль
         застили небосклон. 
Видите, дым и пыль
         застили небосклон.
Сейчас бросают детей,
         бросают жен,
Трудно снова встретиться тем, 
         кто разлучен.

(Обращается к Сян-цзюнь.) Прекрасно! Прекрасно! Раз учитель остается с тобой тут, то я покидаю столицу. (Кричит.) Почтенный Лань, собери-ка вещи, и отправимся вместе.

Лань Тянь-шу. Я ведь из Ханчжоу, как могу идти с вами в такой дальний путь?

Ян Вэнь-цун. Раз так, то я сейчас надену дорожное платье, и расстанемся. (Переодевается и прощается.)

(Говорит нараспев.)

Как бесприютная душа,
       возвращаюсь за десять тысяч ли.
Словно во сне совершил прогулку - 
       так эти три года прошли.

(Садится на коня.) Слуга берет дорожные вещи; оба удаляются.

Сян-цзюнь (плачет). Вот и господин Ян ушел, теперь только вы, учитель, понимаете, какое у меня горе. Вам пришлось проделать длинный и полный опасностей путь - "пройти через тысячи гор и десятки тысяч рек" в поисках господина Хоу. Вот уж не думала, что я окажусь во дворце, а господин Хоу в тюрьме и не суждено нам будет увидеться. Сейчас я покинула дворец, а господин - тюрьму, и опять нам не встретиться. Прошу вас, учитель, пожалейте меня и возьмите с собой, будем вместе искать его повсюду.

Су Кунь-шэн. Если господин не пришел сюда, то, конечно, его уже нет в городе. Где же его искать?

Сян-цзюнь. Обязательно надо найти.

(Поет.)

На тот же мотив

Пусть даже до края небес
           нам дойти суждено, 
Пусть даже до края небес
           нам дойти суждено, 
Пусть на десяти островах побывать
           придется нам заодно,
Пусть за пределами мира земного
           придется искать - все равно,
Увидим весь мир, железные ботинки истопчем, 
           износим грубое полотно.

Я остановлюсь лишь тогда, когда найду господина Хоу.

Лань Тянь-шу. На северо-западе все забито войсками. Там, пожалуй, он не мог переправиться через Янцзы. Если уж искать, то на юго-востоке, на горных дорогах.

Сян-цзюнь. Так пойдемте туда, что нам мешает?

(Поет.)

Вижу горы вдали, на дорогах там
             пусто и темно, 
Вижу горы вдали, на дорогах там
             пусто и темно. 
Эта местность на гору Тяньтай похожа,
             и чувствую я, что давно, 
Еще в прежней жизни, было нам это
             предопределено.

Су Кунь-шэн. Раз уж твое единственное желание найти господина Хоу, а я, старик, хочу укрыться от беспорядков, то лучше всего тебе идти со мной. Только не знаю, куда же нам направиться.

Лань Тянь-шу (показывает рукой). Там, на востоке от Нанкина, в горах Цися, редко встретишь людей. Там господин Чжан Яо-син, бывший начальник императорской гвардии, должность свою оставив, старается уподобиться святым. Я как раз собираюсь навестить его, своего учителя. Почему бы вам не пойти вместе со мной? Кто знает, может быть, и посчастливится встретиться со своим суженым.

Су Кунь-шэн. Прекрасно! Прекрасно! Свяжем свои вещи и оставим город.

Каждый взваливает узел на спину, идут,

Сян-цзюнь

(поет)

Покинула "старый лагерь" - 
         и путь мой далек.
Покинула "старый лагерь" - 
         и путь мой далек.
Корень чувства, нашей любви
         нежный росток - 
Неужели исчезнут они, как исчез 
         родного дома дымок?

Су Кунь-шэн. Впереди городские ворота. Боюсь, начнут допытываться, кто мы и откуда.

Лань Тянь-шу. Давайте скорей пролезем через эту пробоину в стене.

Сян-цзюнь. Как болят ноги, сказать невозможно!

Заключительные стихи

Сян-цзюнь

Трудно идти, не удержишь слез, 
  что бегут по щеке.

Су Кунь-шэн

Как перекати-поле, гонимое ветром, 
  двинулись мы налегке.

Лань Тянь-шу

В гроте горы Таоюань 
  нет походов и войн,

Сян-цзюнь

Зато два лотосовых цветка 
  там цветут на одном черенке.