Действие первое

Под звуки музыки появляется Томонари и с ним два спутника.

Томонари и его спутники

(начальная песня)

Надел я дорожную одежду,
Сандалии на ногах.
Шнуром препоясав, дали иные
Отныне я буду искать.
Как этот пояс дорожный, долог,
Стелется путь впереди.
Как этот пояс дорожный, долог
Да будет ваш жизненный путь.

Томонари. Узнайте же, перед вами Томонари, главный жрец храма Асо на острове Кюсю. Ни разу прежде не доводилось мне побывать в столице. И вот теперь задумал я туда отправиться, а по дороге желал бы поглядеть на места, прославленные своей красотой.

Томонари и его спутники

(песня странствия)

Дорожной одежды край
Волна увлажнила.
Дорожной одежды край
Волна увлажнила.
В далекий край мы плывем,
К далекой столице,
Ведет тихо-тихо ладью 
Весенний ветер.
Дни странствия кто сочтет?
Взволновано сердце.
Белее, чем парус наш,
Парящие тучи.
Начало пути и конец
В туманах сокрыты.
Казалось, причал далек,
А вот он - близко.
Открылся земли Харима
Желанный берег.
Мы бережно правим ладью
В залив Такасаго.
Мы бережно правим ладью
В залив Такасаго.

Томонари и его спутники отходят в сторону и садятся.

На мосту под звуки музыки появляются старуха с метелкой в руках и старик с грабельками. Она останавливается возле первой сосны, а он - возле третьей.

Сэссю (1420-1506). Пейзаж. Фрагмент.

Старик и старуха

(поют вместе)

Весенний ветер 
Колышет ветви сосны - 
Сосны Такасаго. 
Колокол Оноэ 
Звучит, возвещая вечер.

Старуха

Над берегом дымка встает, 
Невидимы в сумерках волны.

Старик и старуха

Но голос волн говорит,
Отлив иль прилив на море.

Старуха выходит на середину сцены, старик остается в глубине.

Старик

Кого в целом мире теперь 
Назову я старинным другом? 
Сверстников мне не найти.
Даже сосна Такасаго -
И та моложе меня.

Старик и старуха

Прошлое позабыли мы,
Счет потеряли векам.
Сыплются, сыплются годы, как снег,
Волосы нам убелив. 
Мы - словно старые журавли,
Зябнем под утро в гнезде.
На циновках из тростника 
Луч предрассветной луны.
Иней весенней ночи знобит,
Сон убегает от глаз, 
Слышим лишь ветер в ветках сосны,
Вот прошумел, вот стих.
Лишь голос сердца - мы назовем
Другом старинным своим.
Вверяем только напеву стиха
Грустные мысли свои.

О наш единственный посетитель,
Ветер с залива!
Тихо беседует с древней сосной,
Шепчет о прошлом.
Сыплется хвоя на рукава 
Нашей одежды.
Мы от подножья ствола отметем 
Иглы сухие.
Мы от подножья ствола отметем
Иглы сухие.
Здесь залив Такасаго.
Здесь залив Такасаго.

Здесь с незапамятных времен 
Растет на вершине сосна Оноэ, 
Мы с ней вместе стареем. 
Волны старости набегают на нас 
Длинною чередою.
Долго ль будем мы мертвые иглы сметать,
Долго ль жить суждено нам?
Так ли долго, как соснам Ики
Неувядаемой славы?
Так ли долго как соснам Ики
Неувядаемой славы?

Томонари. Мы ждем какого-нибудь селянина, и вот наконец появилась чета этих престарелых супругов. Я хочу кое о чем расспросить старика. Послушай!

Старик. Это ты меня окликнул?

Томонари. Скажи, где здесь в роще прославленная сосна Такасаго?

Старик. Сейчас я подметаю иглы у подножья этой самой сосны.

Томонари. Сосну Такасаго и сосну на побережье Суминоэ люди зовут "дружной супружеской четой". Но ведь отсюда до Суминоэ далеко...

Старик. Правда, в зачине "Кокинсю" сосны Такасаго и Суминоэ именуются "дружной четой". Я-то сам проживаю на берегу Сумиёси в провинции Сэтцу, а моя старуха поблизости, в здешних местах. (Обращается к старухе.) Если ты знаешь что-нибудь любопытное о сосне Такасаго, поведай ему.

Томонари

О, чудо! Гляжу на них, 
Век свой вдвоем коротают
Старые муж с женой. 
Вот предо мной они вместе.
Но слышу, старуха живет 
На берегу Такасаго,
Старик - вдали от нее, 
На берегу Суминоэ.
Моря разделяют их,
Меж ними леса и горы... 
Как это случиться могло? 
Я в догадках теряюсь.

Старуха

Слова неразумны твои.
Ты разве не знаешь? 
Пусть любящих разлучат
Моря и земли,
Но если и вправду сердца 
Томятся в разлуке,
К любимой путь никогда 
Не кажется длинным.

Старик

И вот еще о чем ты подумай.

Поют, обратись лицом друг к другу.

Старик и старуха

Пусть древние сосны Такасаго и Сумииоэ
Лишь бесчувственные существа,
Но ведь но напрасно их
"Неразлучной четой" прозвали. 
Что ж дивиться тогда на людей, 
Наделенных сердечным чувством?
Сколько лет - и не счесть! - 
Каждый вечер я покидаю, 
Чтоб жену мою навестить, 
Берег дальнего Суминоэ. 
Вместе состарились мы,
Как чета Неразлучных сосен, 
Словно крепко-крепко сплелись 
Под землей своими корнями, 
Верных супругов пример.

Томонари

Удивляясь великому чуду, 
Слушаю ваши слова.
Если в памяти вы храните 
Предания старины 
Об этой чете древних сосен, 
Прошу, поведайте мне.

Старик. Как говорили о том в былые времена, сосны Такасаго и Суминоэ знаменуют собой счастливые царствования.

Старуха

Сосна Такасаго 
Знаменует седую древность, 
Когда собраны были 
Мириады листьев "Манъёсю"...

Старик. А сосна Сумиёси знаменует нынешнее время, когда в годы правления Энги собраны были воедино стихи "Кокинсю".

Старуха

Будут вечно, как сосны, свежи, 
Не увянут родные песни.

Старик. Поэзия в наши дни так же прекрасно расцвела, как в древние времена "Манъёсю"...

Старик и старуха

Ныне правящего монарха 
Почтили за это хвалой.

Томонари

Чудесные ваши речи 
Я слушать не устаю. 
Сквозь темные тучи незнанья 
Пробился весенний луч.

Старик и старуха

Все озаряя, льется свыше 
Вечерний мягкий свет 
На берег Западного моря, 
Земную темную юдоль...

Томонари

И там, в далеком Суминоэ...

Старик

И в Такасаго, здесь...

Томонари

Все ярче зеленеют сосны...

Старик

Спокойна светлая весна.

Хор

На четырех морях тишина. 
Всюду мир и покой. 
Благодетельный ветер весны 
Ветку не колыхнет.
О, Неразлучных сосен чета! 
Послан ей дивный удел 
В наши блаженные времена
Знаменьем счастья служить. 
Для величанья не хватит слов, 
Нет достойной хвалы!
Мудро правит страною наш государь,
Он довольством народ наделил.
В милосердии беспредельном своем 
Изливает щедроты рекой. 
В милосердии беспредельном своем 
Изливает щедроты рекой.

Томонари. Прошу вас, поведайте мне еще о благовестной сосне Такасаго.

Хор

Пусть говорят, что травы и деревья 
Ни сердца не имеют, ни души, 
Но не пропустят времени цветенья, 
Плоды приносят в свой урочный срок. 
Всегда на ветках, обращенных к югу, 
Торопится раскрыться ранний цвет 
Навстречу солнечным лучам.

Старик

Цветут ли цветы,
Опадают ли осенью листья, 
Сосна целый год
Остается вечнозеленой.

Хор

В круговороте времен 
Приходят зимние вьюги,
Тысячелетний убор
Сосна хранит и под снегом. 
"Цветет она десять раз, 
Единожды в тысячу лет", - 
Так учит древняя мудрость. 
Долгий век государю сулит 
Вещая сосна Такасаго.

Старик

В благословенный наш век 
Счастливых вестей ожидает...

Хор

На ветках ее блестят
Росы бессчетные перлы.
В песни они перейдут,
В жемчужины слов перельются,
Сердца людей озарят
Своим немеркнущим светом...

Старик

И все, что на свете живет, 
Душой обратится к песне.

Хор

Но ведь некогда Тёно сказал: 
"Все живое и неживое - 
Любое созданье поет". 
У каждого голос свой, 
И каждый поющий голос 
В поэзию проникает: 
Шепот веток, шорох песка, 
Рокот ветра, журчанье воды... 
Все сущее сердцем наделено.

И светлый весенний лес, 
Восточным колеблемый ветром, 
И звон осенних цикад 
В холодных росистых травах, 
Разве не скажешь о них: 
"Воплощенные песни Ямато"?

Но пред могучей сосной
Все деревья в лесу недоростки.
Над ними она вознеслась
В царственном великолепье. 
Свой облик издревле хранит, 
Все времена сопрягая. 
Тысячи долгих лет 
Свежа нетленная зелень.

Некогда циньский император
Сосне пожаловал высший чин.
Не только в Стране восходящего солнца,
Сосну почитают и в землях чужих.

Старик

(встает с места и начинает грабельками подметать опавшую хвою)

На холме Такасаго 
Гулкий колокол Оноэ,
Слышу, подал свой голос.

Хор

Уже недалеко рассвет, 
Всюду белый иней ложится, 
Но, кажется, ветви сосны
Стали еще зеленее.
Каждым вечером, в поздний час, 
Старик со своей старухой 
Приходят сюда, к сосне, 
Сгребать опавшую хвою.
Сыплются иглы дождем, 
Но их число не скудеет.

И никогда-никогда
До конца не осыплются иглы. 
Вечная зелень сосны 
До скончанья веков не поблекнет,
Неразлучных сосен чета - 
Зарок нерушимого счастья.
Громкой славой осенено 
Имя сосны Такасаго - 
Как вьющийся длинный плющ,
Обещание долгой жизни. 
Вы, старик и седая жена,
Как эта сосна, долголетни, 
Вы, старик и седая жена, 
Как ветви сосны, долговечны.
Поведайте тайну свою, 
Имя свое нам откройте. 
Кто вы? Как вас зовут?

Старик и старуха

(вместе)

Зачем же нам правду скрывать? 
Здесь перед вами предстали ; 
В образе мужа и жены 
Души двух древних сосен.
Неразлучна сосен чета - 
Такасаго и Суминоэ.

Хор

О, чудо из чудес! 
Сосна Такасаго 
Явила нам 
Небывалое диво!

Старик и старуха

(вместе)

Хоть сердцем не одарены,
Как говорят, ни травы, ни деревья...

Хор

Но в наш благословенный век,
В стране мудрейшего из государей...
Старик и старуха
Деревья, травы и сама земля...

Хор

Всё процветает в щедром изобилье.
"К "Берегу изобилья",
К Сумиёси теперь поплыву,
Там меня ожидайте!" -
На прощанье молвил старик.

Старик веером показывает вдаль, потом делает вид, что садится в челнок и плывет по морю.

Хор

 Он садится в рыбачий челн, 
 Причаленный к побережью, 
 Парус он поднимает ввысь, 
 Вверяясь попутному ветру, 
 И по сумеречным волнам 
 Уплывает в открытое море, 
 И по сумеречным волнам 
 Уплывает в открытое море. 

Интермедия

Томонари приказывает одному из своих спутников призвать местного жителя. Тот выходит на середину сцены и садится. В ответ на вопрос Томонари он начинает свой рассказ: "Сосны Такасаго и Сумиёси воплощают в себе поэзию древних времен "Манъёсю" и нового времени "Кокинсю". Когда бог Сумиёси навещает свою супругу - богиню Такасаго, то ветви их глаголют божественные речи. Есть у этих благознаменательных сосен великая сила споспешествовать песням Ямато и приносить счастье в браке. Они обещают также счастливое долголетие". Окончив свое повествование, местный житель предлагает отвезти на своей лодке Томонари и его спутников к берегу Сумиёси, после чего удаляется.