ЧЕХОСЛОВАКИЯ

I

Впервые чешских читателей познакомил с Шолоховым иллюстрированный журнал «Светозор», напечатав в марте 1930 года его рассказ «Семейный человек» под заголовком «Отец»¹.

Вслед за ним доброе и весомое слово о Шолохове сказала газета «Руде право» - центральный орган Компартии Чехословакии. 27 апреля 1930 года, публикуя перевод статьи Л. Серафимовича о «Тихом Доне», редакция дала к ней следующую аннотацию:

«Недавно молодой советский писатель Михаил Шолохов закончил трехтомный роман «Тихий Дон»... Это великая эпопея, и, несмотря на свою обширность-1200 страниц, она выдержала несколько изданий после «Роман-газеты». «Тихий Дон» повсеместно признан одним из лучших советских военных романов. Это, бесспорно, одна из самых выдающихся книг, которые появились на книжном рынке в СССР»².

Коммунист Властимил Борек, который в ту пору был редактором «Руде право», прекрасный знаток русского языка, оценил художественную силу и политическую значимость «Тихого Дона» и взялся за его перевод. Первая книга романа благодаря энтузиазму Вл. Борека выходит в свет в коммунистическом книгоиздательстве К. Борецкого в ноябре 1930 года.

«Как бы там ни было,- писал нам в 1965 году из Чехословакии печатник Кветослав Костка, приславший книгу первого чешского издания,- но пусть жители Праги не очень хвастают, что они всегда первые святят воду! На этот раз благословение в белый свет «Тихому Дону» М. Шолохова дали печатники г. Кладно в типографии «Свобода», во главе которой стоял товарищ Антонин Запотоцкий - революционер, писатель, а впоследствии наш президент. А я в той типографии учился, вырос и работал. Товарищ Антонин Запотоцкий тогда говорил рабочим: «В «Тихом Доне» рассказывается правда о советской революции. Для всех насэтоочень нужная книга. Надоее издать быстро и хорошо». И она была скоро выпущена типографией «Свобода» в твердом переплете с золотым тиснением. Я тогда же приобрел себе «Тихий Дон» и зачитывался им, как и все рабочие, и сохранил его от фашистских собак. «Тихий Дон» открыл нам окно в новый мир»³.

21 ноября 1930 года газета «Руде право» напечатала сообщение о выходе «на этой неделе в свет одного из прекраснейших произведений современной русской литературы «Тихого Дона» Михаила Шолохова...»⁴ Точно такое же сообщение было напечатано в конце 1930 года в журнале «Розсевачка»⁵. Заметим кстати, что этот текст (в «Руде право» и «Розсевачке») не является чешским, а полностью позаимствован из аннотации,, опубликованной на суперобложке немецкого издания «Тихого Дона» 1929 года. А поэтому первым оригинальным выступлением чешской прессы о «Тихом Доне» надо считать статью, появившуюся в прогрессивном журнале «Творба» в ноябре 1930 года. Она подписана инициалами «V. В.», и мы можем предполагать, что ее автором является переводчик Властимнл Бореч.

«Прочитав знаменитый роман М. Шолохова «Тихий Дон»,- пишет автор, - каждый может проследить вначале слабый, почти неуловимый, процесс разложения, происходящий среди казаков - в самом дисциплинированном ядре царской армии. Мы видим, как революционная буря очищает душную атмосферу над тихим Доном, как дует свежий, острый и здоровый ветер революции. «Тихий Дон» Шолохова - широко обоснованное и документально точное произведение, показывающее возникновение революции и ее развитие. Что касается честности описаний и выразительности образов, то вряд ли мы нашли бы равное в любой другой литературе. Шолохов не знает безвкусной сентиментальной «человечности» и пацифистского лимонада, которые наводняют девяносто процентов так называемой военной литературы, несмотря на то, что ее авторы считают себя мастерами реалистического изображения. Шолохов представляет людей и события так, как дает их жизнь, и его заслугой является то, что читатель переживает за судьбы героев и верит, что революция должна была наступить и что она пустила глубокие корни»⁶.

II

В конце 1930 года (в пору выхода в свет романа «Тихий Дон») политическая обстановка в Чехословакии была весьма напряженной. Правящие круги Праги во главе с президентом Масариком занимали враждебную позицию по отношению к СССР. В антисоветской Малой Антанте Чехословакия рассматривалась как главное звено «санитарного кордона» против большевизма. Нельзя забывать, что в то время в Праге нашли себе приют тысячи белых эмигрантов и их общества, союзы и организации, открыто поддерживаемые империалистами Англии, Франции, США. Подобно реакционным правительствам Болгарии, Югославии, Венгрии, президент Масарик не стремился к нормализации дипломатических отношений с СССР. Все это накладывало определенный отпечаток на жизнь чехословацкого народа, вызывая протест прогрессивных сил.

В то время в Чехословакии вопрос о признании СССР стал самым жгучим, и вследствие этого пропаганда правды о строительстве социализма и развитии советской культуры находилась в центре внимания коммунистической прессы Праги и Братиславы.

Советские книги - «Железный поток» Серафимовича, «Разгром» Фадеева, «Цемент» Гладкова и многие другие (к тому времени изданные в Чехословакии) - вызвали у чехов и сло-ва'ков глубочайший интерес к СССР.

Появление на книжном рынке Праги «Тихого Дона» Шолохова (первой книги в ноябре 1930 и второй книги в октябре 1931 г.) стало крупным литературным и политическим событием. Поэтому не удивительно, что газета «Руде право» 11 октября 1931 года посвятила второй .книге шолоховского романа целую страницу воскресного приложения. В центре полосы была дана реклама книгоиздательства «красных» - Карела Борецкого - на второй том «Тихого Дона», «В Чехословакии, говорилось там, - критики и рецензенты также признали казачью эпопею великолепной»⁷.

Печатая небольшой отрывок из III главы второй книги романа, редакция «Руде право» подчеркнула, что «Тихий Дон» приобрел всемирную славу и возбудил большой интерес за рубежом». На этой же странице были опубликованы первые отзывы чехословацкой прессы о «Тихом Доне»:

«Прогрессивный обзор» (Брно): «Шолохов в широком полотне представил нам современную русскую историю, настоящую жизнь донских казаков с начала нашего столетия, во время войны, революции и, надеемся, в лучшие дни новой России. Дымка романтических представлений о беззаботной, буйной, привольной жизни в степях спадает с наших глаз, и мы видим перед собой повседневную безрадостную действительность, власть тьмы, среди которой то тут, то там нас порадуют природная сила духа, чувства и характера, взрывы неукротимой, нежной ласки и проявление огромного мужества... В романе Шолохова мы прочтем о внутренней революции - в душе и сердце русского воина, казака, который сначала верил царю, был его мощной опорой, последней надеждой реакции во время самой революции. В последующих книгах романа М. Шолохова мы еще узнаем правду о буре, которая последовала после этой внутренней революции и которая так дико и так долго будоражила жизнь тихого Дона».

«Чески деник» (Пльзень): «Молодая русская литературная плеяда выдала уже целый ряд интересных и поучительных романов как о русской революции, так и о современной России. И здесь в первую очередь надо упомянуть Шолохова с его лейтмотивом из казачьей песни: «Ой ты, наш батюшка, тихий Дан! Ой, что же ты, тихий Дон, мутнёхонек течешь?» Прислушайтесь!!!»

«Ческе слово» (22 мая 1931 г.): «В «Тихом Доне» до сих пор незнакомый миру молодой писатель создал настоящую эпопею казачьей жизни, которая во многом напоминает классического «Тараса Бульбу» Гоголя. «Тихий Дон» - это книга, которая переведена не напрасно».

Подводя итог высказываниям газет различных политических ориентации, редакция «Руде право» писала:

«Нет романа, кторый сейчас можно было бы сравнить с «Тихим Доном». Автор был высочайше оценен советской и зарубежной критикой и поставлен в ряд наилучших советских писателей. И у нас все критики приняли великолепный перевод В. Борека с огромным воодушевлением, а рецензенты газет и журналов признали в «Тихом Доне» выдающуюся эпопею о казачестве» ⁸.

Коммунистический журнал «Лева фронта» (22 мая 1931 г.) в своей рецензии отмечал классовый подход Шолохова в изображении казачества, как «в тяжелых кровавых боях казачья молодежь переходит на сторону революции, как классовая биг-ва между беднотой и зажиточными казаками открывает новую эпоху».

«Литерарни новины» (1931) выступили со статьей Богумила Матезиуса, в которой было сказано: «Шолохов больше всего учился у Льва Толстого... Он обладает той особенностью таланта, какую мало кто имеет из современных романистов,- эпичностью. Дар эпического видения образов и действия, новизна содержания, широта и глубина - поражают. Некоторые главы (казачья свадьба, схватка у мельницы с «хохлами» и другие) написаны необычайно сочно, будто вышли иа былины...»⁹

Вместе с этим, Б. Матезиус поторопился высказать и опасение: «А справится ли автор дальше при изображении революции»... О чем позже и очень сожалел. Осенью 1Э31 года в Праге появился второй том «Тихого Дона», завоевавший сердца самых широких кругов читателей...

Наряду с этим известный критик Бедржих Вацлавек в журнале «Лева фронта» напечатал статью о втором томе «Тихого Дона», близкую к рапповским мотивам, в которой упрекал Шолохова в индифферентности его позиции при «изображении белых и красных, в трактовке событий и идеологических распрей в обоих станах, а также я в изображении некоторых персонажей враждующих сил». Б. Вацлавек ошибочно полагал, что Шолохов затушевывает «классовое понимание борьбы» ¹⁰.

Прогрессивный критик И. Рьгбак в «Гало новины», отвечая некоторым оппонентам, субъективно оценивавшим роман Шолохова, писал: «Шолохов - талант огромной художественной силы, выдающихся способностей... В эпосе революции «Tихий Дон» Шолохов увлекает нас правдой, прямотой взгляда, свежестью образов, умением показать, с какими трудностями, неумолимо проникали революционные идеи в старый мир казачества, разрушая кондовый уклад... Шолохов - это летописец революции» ¹¹.

Как видим, в литературных спорах медленно, но верно выкристаллизовывалось более глубокое, идейно и эстетически верное истолкование творчества М. А. Шолохова. Подтверждение чему несколько позже дал нам и Б. Вацлавек в статье «Шолохов на чешском» (Розгледы, 1935, № 26), а также в статье «СССР и чехословацкая литература» (1937). Анализируя лучшие советские произведения, проникнутые «духом социалистического гуманизма», Б. Вацлавек* в числе наиболее талантливых и популярных назвал «Тихий Дон» и «Поднятую целину» Михаила Шолохова.

*(Вацлавек Бедржих (1897 - 1943), член Компартии Чехословакии, известный критик, редактировал в 1929 - 1939 гг. прогрессивный журнал «Индекс», Один из теоретиков социалистического реализма в чешской литературе. При фашистской оккупации работал в нелегально издававшейся «Руде право» (1942). Был схвачен гестапо, погиб в концлагере Освенцим. )

Первый съезд советских писателей (1934) вызвал в Чехословакии дискуссии о социалистическом реализме. Талантливый критик К. Конрад тогда же дал в прессу ряд статей, затем объединил их в книгу «О социалистическом реализме» (1935), в которой утверждал, что Шолохов в своих романах: продолжает лучшие «традиции русской классики» и, осваивая ее опыт, «по-новому изображает новый мир».

III

В декабре 1933 года издательство «Сфинкс» выпустило в свет первую книгу «Поднятой целины» на чешском в переводе Богумила Матезиуса. Новый роман Шолохова в Чехословакии сразу же приобрел популярность не меньшую, чем «Тихий Дон», а по актуальности проблемы не имел себе равных.

Известно, что во всем мире люди с напряженным вниманием (одни - с волнением и радостью, другие - с яростью и надеждой на провал) следили за революцией в сельском хозяйстве СССР. Очень хорошо сказал об этом в своей публичной лекции, прочитанной в Добржише 13 апреля 1951 года, переводчик «Поднятой целины» Богумил Матезиус: «С каким злорадством буржуазия и реакция всюду в те времена воспринимали весть о коллективизации в Советском Союзе! Буржуазия ожидала, что возникшие трудности сломят шею советской политике. Говорили, что дело идет к реставрации буржуазной республики, что большевистский эксперимент не удался. Вы знаете, какие это были тяжелые времена для нас, как мы переживали эти трудности и как мы приветствовали этот роман Шолохова...»

Сам Б. Матезиус вначале рассматривал «Поднятую целину» как «литературу факта» (1933) в аннотации на обложке первого издания его перевода. Но в дальнейшем назвал ее «учебником социалистического реализма», во многом более действенным, чем «Тихий Дон»... «В те времена,- вспоминал Б. Матезиус,- желающий перевести «Поднятую целину» должен был идти против течения. Его не поддерживали никакие учреждения, кроме Компартии. Наша партия решила, что такая книга должна быть издана... Использовав яркий рекламный девиз, я нашел издателя. Я доказал ему, что эта книга Шолохова скажет о внутреннем экономическом положении Советского Союза больше, чем десять хозяйственно-экономических трактатов» ¹². «Поднятая целина» вышла в свет в издательстве «Сфинкс» без каких-либо сокращений.

Беспощадная правда, сказанная Шолоховым в «Поднятой целине» о трудностях коллективизации, была по-разному воспринята за рубежом. «Ческа освета», -например, в своей рецензии, давая сочувственный отзыв, подчеркнула, что «вдохновителями новой жизни являются красные партизаны Нагульнов, Разметнов и рабочий Давыдов. Они вступают в смертельную борьбу за колхоз и побеждают старую Россию. Советская критика видит в романе документ творческого труда и источник надежды, а русская эмиграция - доказательство ошибок нового режима»¹³.

В 1934 году в Праге появился новый перевод «Поднятой целины» Франтишека Пишека, выпущенный издательством Карела Борецкого. Роман был рекламирован, как «мастерски отшлифованное, зеркальное отражение борьбы за коллективизацию казачьих хозяйств», как произведение, завоевавшее «почетное место в советской и мировой литературе»¹⁴.

И снова наиболее всесторонюю и глубокую оценку получил этот роман Шолохова на страницах коммунистической газеты «Руде право». Автор большой статьи Мария Бергманова говорит, что «коллективизация ознаменовала собой уничтожение тысячелетних традиций и ликвидацию (говоря словами Маркса) «идиотизма деревенской жизни». Главное достоинство романа - это «мастерски созданные типы: двадцатипятитысячник Давыдов, председатель хуторского Совета Разметнов, секретарь партийной ячейки Нагульнов - живые люди, скульптурно зримые, психологически точно изображенные... Каждый персонаж характерен своим, присущим ему, языком. В целом это огромная картина исторического процесса, который перевернул жизнь широких масс, процесса, нарисованного с позиций диалектического материализма, облеченного в великолепную литературную форму. Достойный образец нового направления - социалистического реализма» ¹⁵.

Как весьма отрадный факт, следует отметить выступления чешской прогрессивной прессы в защиту Шолохова. Так, редакция журнала «Доба» в феврале 1934 года напечатала статью, разоблачающую извращения в издании романа «Поднятая целина» в парижском издательстве «Nouvelle Revue Francaise» (сентябрь, 1933). Сообщая о том, что «французские фальсификаторы Шолохова из 40 глав его романа выпустили в свет только 33 главы», редакция журнала «Доба» называет эту акцию «политическим мошенничеством», часто используемым так называемой «социалистической» печатью для извращения советских источников информации о жизни в СССР¹⁶.

В июне 1934 года устанавливаются дипломатические отношения СССР с Чехословакией, укрепляются культурные связи. В Праге стало издаваться значительно больше книг Горького, Маяковского, Есенина, Федина, Серафимовича, Фадеева, Гладкова, Фурманова, Н. Островского, Новикова-Прибоя и многих других.

28 и 29 мая 1935 года чехи осуществили драматическую инсценировку «Поднятой целины» под руководством режиссера Яна Бора (он театрализовал «Вирннею» Л. Сейфуллиной, «Белую гвардию» М. Булгакова, готовил к постановке произведения А. Толстого и В. Вишневского). Спектакль был растянут па два вечера! Но интерес к «Поднятой целине» был настолько велик, что на эту премьеру в Прагу съехались критики и театроведы многих славянских стран. Постановка Яна Бора, судя по отзывам прессы, оказалась очень «медлительной», «многословной», «несценичной», тем не менее коммунисты приветствовали спектакль, а буржуазная пресса отмечала «пропагап-дизм инсценировки».

Режиссер Ян Бор в буржуазной газете «Пародии листы» дал интервью, в котором заявил: «Я полагаю, что в культурную функцию нашего театра входит задача показать чешской публике объективную картину революционного преображения русской деревни... Только человек злой воли будет искать в постановке романа Шолохова на чешской сцене удобный случай, чтобы говорить о политике, вместо того чтобы разобраться в существе произведения»¹⁷.

Прогрессивная пресса Югославии, Польши, Венгрии дала высокую оценку работе режиссера. В частности, югославский критик Божо Ловрич (присутствовавший на премьере) писал в «Ядрански дневник»: «Мы долго-долго будем помнить эти чудеснейшие, великолепные образы новой России - Давыдова, Нагульнова, Разметнова, Майданникова, как и других донских казаков, - простых и мужественных, лукавых и искренних хранителей земли. Короче говоря, это была не просто премьера, а. всеобщий огромный культурный подвиг!» ¹⁸

IV

В 1935 году издательство «Сфинкс» выпустило в свет сборник рассказов «Лазоревая степь» в отличном переводе Богуслаза Илека. Чешские читатели и критики восприняли донские рассказы Шолохова приветливо, «без каких-либо раздумий... которые были присущи догматикам (рапповцам.- К. П.) в советской критике» ¹⁹.

Вскоре в издательстве К. Борецкого вышло второе издание первой книги «Тихого Дона». Затем в Брно состоялась постановка оперы И. Дзержинского «Тихий Дон», а в Праге вышло Б свет третье издание «Поднятой целины» («Сфинкс», перевод Б. Матезиуса).

В прогрессивных кругах Чехословакии творчество Шолохова становится образцом для писателей. Как свидетельствует журнал «Нове Чехи», уже в 30-х годах «...«Тихий Дон» был признан романом мирового уровня» и «Шолохов стал художественной мерой для других»²⁰.

Насколько был велик авторитет Шолохова в пароде, можно судить по четырехстраничной листовке, выпущенной коммунистическим издательством в 1937 году под заголовком «Вы говорите, что человек не меняется?». Эта листовка выполняла задачи не просто коммерческие, а и литературно-пропагандистские и политические. Листовка выражала линию Коммунистической партии Чехословакии по отношению к русской революции, к строительству социализма в советской деревне.

Известно, что буржуазная пресса, церковь, школа тысячеусто твердили о неизменности собственнической души и психологии человека.

«Вы твердите,- гласила листовка,- что на человеке, на его обычаях, на его переживаниях трагически отражается любая попытка полной перестройки мира? А ведь перед нашими глазами изменилась одна шестая часть света, и водопад событий убеждает нас в том, что люди там изменились, выросли, развились в нового человека. Советский рабочий, это мы теперь уже знаем, общепризнанный новый тип рабочего. А крестьянин? Не было более саркастической улыбки, чем та, которая появилась при сообщении о проведении коллективизации в советской деревне. Не было большего недоверия, чем то, когда появились первые итоги этой коллективизации, началась победная поступь колхозов. Колхоз! Да, говорили многие, но какой крестьянин, так типичный в своей консервативности и в своем корпений на собственном участке, может дать что-нибудь для коллективного хозяйства? И тем не менее проблема деревни, эта величайшая проблема строительства социализма, была решена. Нелегко, но была решена! Произошло чудо превращения крестьянина-собственника в социалистического земледельца... О жизненном содержании этой перемены, о том, как тяжело рождался социалистический земледелец в советской деревне, говорит один из великолепнейших мировых романов Михаила Шолохова «Поднятая целина».

Публикуя в листовке положительные отзывы, которые получила «Поднятая целина» в прессе («Национальная политика», «Успех», «Ческе слово»), издательство К. Борецкого там же рекомендовало читателям и роман «Тихий Дон» - книгу, в которой Шолохов «открыл всему миру казака. Показал казака - человека в изнурительном труде в станице, в кровавые дни войны и в революционных битвах, когда в головах и сердцах сторонников царя возникла тоска по свободе, которая привела их под знамя революции. Без Шолохова мы не смогли бы понять этот великий перелом в истории казачества»²¹.

Как видим по тексту, эта листовка, выпущенная под видом рекламы, превратилась в яркий политический документ. Вложенная в другие книги, журналы и газеты, она шла в массы, входила в тысячи домов, проникала в школы, в университет, на кафедры и всюду вызывала горячие споры. Книги Шолохова будили людей, тревожили сердца, открывали новые горизонты, учили думать, жить, бороться.

Вступление гитлеровцев в Чехословакию в 1938 году сразу же парализовало политическую и культурную жизнь страны.

«В период фашистской оккупации,- писали нам сотрудники Института языка и литературы Чехословацкой Академии наук,- в библиотеках не выдавали произведений советских авторов, но книги остались на месте и не были уничтожены»²².

Коммунисты Чехословакии, ушедшие в глубокое подполье, самоотверженно продолжали борьбу с фашизмом. Так, например, редактор разгромленной фашистами «Руде право» Властимил Борек в подполье закончил подготовку к печати перевода седьмой части «Тихого Дона», передал его издательству «Сфинкс» и, преследуемый гестапо, вынужден был по указанию ЦК Компартии выехать в Польшу.

Следует отметить смелость редактора Богумила Матезиуса и издателя Богумила Янды, которые во время фашистской оккупации выпустили в свет седьмую часть «Тихого Дона», скрыв фамилию переводчика под псевдонимом Владимир Бо-лек. На суперобложке этой книги Б. Матезиус поместил, как вызов оккупантам, дерзкое объяснение, почему он и Б. Янда издают русскую серию книг. «Библиотека шестины света», гласила издательская аннотация, названа в соответствии с есенинским стихотворением:

Я буду воспевать
Всем существом в поэте
Шестую часть земли
С названьем кратким «Русь».

Надо было обладать большой смелостью и горячо любить СССР, чтобы 24 января 1940 года - во время оккупации - выпустить книгу с таким боевым, прославляющим Россию, девизом!

Более того, в своей аннотации издательство «Сфинкс» акцентирует внимание читателей на поражении сил, направленных против русского народа: «В этом томе «Тихого Дона» Шолохов ярко, с апокалиптической выразительностью показал все ужасы отступления и разгрома армии Деникина»²³.

В условиях гитлеровской оккупации это звучало многозначительно и оптимистически, с верой в историческую неизбежность разгрома всяких захватчиков.

По сообщению чешской прессы, выпуск седьмой части «Тихого Дона» М. Шолохова не был занесен в годичные катало-логи изданий книг 1940 года в связи с вступлением в действие фашистских законов на территории Чехословакии.

В сборнике докладов шолоховского симпозиума в Лейпциге (1965) об этом пишется так: «Было ли издание этой части «Тихого Дона» игрою случая или результатом сознательней деятельности переводчика, редактора и издателя, - не стол: важно. Но верно то, что последней книгой советской литературы, изданной у нас с наступлением фашистской ночи, оказался роман о величественной победе Красной Армии (над белогвардейцами и интервентами), о ее великолепном энтузиазме и напрасном мужестве тех, кто ей сопротивлялся. Таким образом, роман Шолохова выполнил важную функцию так называемой военной литературы: он явился для нас духовной опорой и помог нам в антифашистской борьбе против поработителей»²⁴.

На наш взгляд, издание седьмой части «Тихото Дона» и 1940 году не таило «игры случая». Логика обстоятельств с этим изданием в Праге говорит о том, что это было завершение большой, политически очень важной партийной задача, решение которой начал редактор «Руде право» коммунист Властимил Борек, а закончили Б. Матезиус и Б. Янда - честные, смелые, самоотверженные люди.

Уже после окончания второй мировой войны, в 1945 году, президент Академии наук Чехословакии Зденек Неедлы писал:

«...Успех «Тихого Дона» в Чехословакии был необычайные. Чешские историки не раз отмечали родство между казацким станицами и гусистскими воинскими общинами, и в самом чешском народе всегда была жива симпатия к казацкой исконной борьбе за свободу. А главное, у Шолохова этот казацкий мир изображен в круговороте бурных исторических событий. Чexoв захватило также повествовательное мастерство Шолохова, самобытность его словесно-изобразительных средств. И это особенно ощущалось в контрасте с искусственностью, характерной для части новейшей европейской литературы. «Поднятая целина» Шолохова также органически вошла в чешскую литературу и стала у нас любимым чтением» (Новый мир, 1945, № 2 - 3, с. 218 - 219).

V

Нами собрано немало документов, подтверждающих, что «Тихий Дон» и «Поднятая целина» всегда и всюду были на переднем крае борьбы против реакции и фашизма.

И я был очень рад получить из ЦК Компартии Чехословакии томик одного из первых изданий «Поднятой целины» 1934 года. Редакция газеты «Руде право», Институт языка и литературы Чехословацкой Академии наук, редакция «Литерарни новины» прислали нам ценные материалы и фотодокументы из чехословацкой прессы. Однако долгое время мы не могли получить самого первого издания романа «Тихий Дон». Желая помочь нам, редакция газеты «Руде право» в сентябре 1964 года в одном из своих номеров напечатала наше обращение к чехам с просьбой поискать среди старых книг уцелевшие от фашистского нашествия произведения М. А. Шолохова. И вскоре чешские издания «Тихого Дона» 1930 года нам прислали Рудольф Франя (из Уезда над Лесы) и Кветослав Костка (из Кладно).

Рабочий-печатник Кветослав Костка писал: «Книги эти созданы великим мастером Шолоховым, они будто написаны самой жизнью. В чем их сила? В откровенности, сердечности и человечности. Они написаны удивительным языком - я живу в мире этих людей. В годы фашистской оккупации я прятал эти книги - «Тихий Дон» - в тайнике, выкопанном в саду, и потихоньку давал их читать верным людям. Но после освобождения нас от фашизма Красной Армией я поставил их на книжную полку и с радостью читал снова. И еще многие люди их читали, и потому книги эти уже пришли в ветхость, но их страницы таят в себе неувядаемую энергию и силу молодости духа русского народа и его революции»²⁵.

Из Устья-над-Лабой Франтишек Крижек прислал мне томик «Поднятой целины» 1934 года с надписью: «Очень прошу Вас, дорогой друг, извинить за то, что книга эта в таком печальном виде. Дело в том, что эта «Поднятая целина» неплохо поработала в подполье, выполняя свой долг, ибо в дни фашистской оккупации Чехословакии она переходила из рук в руки, и я ее не видел по нескольку недель»²⁶.

Коммунистка Мария Витова, подарившая мне экземпляр «Поднятой целины» в переводе Фр. Пишека, сообщала: «Роман этот еще тогда произвел на меня и моих друзей-читателей исключительное впечатление. В магазинах тогда он был мгновенно расхватан. Наши души взволновал он ярким изображением трудных начал строительства колхозов в России. Во время фашистской оккупации книгу эту я прятала у своей тетки и друзей, которые ее читали и читали.

С великой (радостью дарю вам эту книгу. Честь труду!

С приветом Мария Витова»²⁷.

Геда Боркова (жена первого переводчика «Тихого Дона» Властимила Борека) подарила мне сохранившуюся у нее седьмую часть «Тихого Дона» («Сфинкс», 1940)²⁸.

И лишь лосле победы над фашизмом все четыре книги «Тихого Дона» вышли в свет в издательстве «Свобода».

В послевоенные годы произведения М. А. Шолохова в Чехословакии выпускались массовыми тиражами. На чешском языке «Тихий Дон» был издан 14 раз, «Поднятая целина» - 13 раз. На словацком языке «Тихий Дон» впервые появился лишь в 1950 году. «Поднятая целина» - в 1960 году. В 50 - 60-е годы в чехословацкой прессе творчеству М. А. Шолохова было посвящено около тысячи статей и рецензий. Все они свидетельствуют об огромном интересе литераторов и читателей к Шолохову и острой идейной борьбе вокруг его творчества.

В библиографическом сборнике «Михаил Шолохов в чешской литературе» (Прага, 1970) в предисловии сказано: «Шолохов - принятый и непринятый, большинством хвалимый, меньшинством бранимый - стал неотъемлемой частью нашей литературы»²⁹.

Да, действительно, творчество Шолохова в социалистической Чехословакии стало живой, активной силой, благотворно влияющей на воспитание трудящихся масс в коммунистическом духе.

Комментарии к главе

¹ (Solochov M. Otec. - Svetozor (Praha), 1930, 27.3.)

² (Rude Pravo (Praha), 1930, 27.4.

)3 Kvetoslav Kostka. 25.1.1965. Kladno. Письмо автору.

⁴ (Rude Pravo, 1930, 21.11.)

⁵ (Rozsevacka, N. 45, 4930. )

⁶ (Tvorba, N. 46, 1930.)

⁷ (Rude Pravo. Nedelna priloha, 1931, 11.10.)

⁸ (Rude Pravo, .1931, 11.10.)

⁹ (Literarny noviny, № 12, 1931.)

¹⁰ (Liva fronta, № 9, 1932.)

¹¹ (Halo noviny, 1934, 23.9.)

¹² (Mathesius В. О prekladani «Rozrusene zeme».- Kniha о prekladani. Prispevky k otazkam prekladu z rustiny. Praha, ceskoslov.-sov. institut 1953, s. 111.)

¹³ (Сеsка osveta, N. 4, 1934, s. 134.)

¹⁴ (Solochov M. Rozjitrena zeme. Preklad Fr. Pisek. Praha. Vyd. «K. Boresky» 1934.)

¹⁵ (Rude Pravo, 1934, 30.1.)

¹⁶ (Doba, N. 1, 1934, s. 10 - 11.)

¹⁷ (Narodni listy, 1935, 28.5.)

¹⁸ (Jadranski Dnevnik (Split, Jugoslavia), N. 172, 1937.)

¹⁹ (Slavia, ros. XXXV (1966), ses. 4. Nakladatelstvi Ceskoslovenske Akademie Ved, s. 621.)

²⁰ (Nove Cechy, N. 8 - 10, 1935, 23.12.)

²¹ (Rikate, ze clovek se neda zmenitu Praha, Nakladatelstvi Karel Вогезку, 1937. Листовка получена от В. Д. Савицкого. Л.-д.)

²² (Ceskoslovenska Akademie Ved. Ustav jazyku a literatur. 30.1.1965, Praha. Письмо автору.)

²³ (Solochov M. Tichy Don. Oil. IV. Autorisovne vydani dila Mich. Solochovaza redakce Boh. Mathesia. Ctvrty dil «Ticheho Donu» prefozil Vladimir Bolek. Praha, Sfinx-B. Janda, 1940, 233 s. Аннотация к седьмой части 4-ой кн. «Тихого Дона».)

²⁴ (Michail Scholochow. Werk und Wirkung. Leipzig, Karl-Marx-Universitat, 1966, s. 211, 212.)

²⁵ (Kvetoslav Kostka. 29.1.1965. Kladno. Письмо автору.)

²⁶ (Frantisei Krizek. 18.3.1965. Usti nad Labem. Письмо автору.)

²⁷ (Maria Vitova. .15.11.1964. Praha. Письмо автору.)

²⁸ (Solochov M. Tichy Don. Dil IV. Praha, Sfinx-B. Janda, 1940.)

²⁹ (Michail Solochov v ceske literature. Bibliografie do r. 1965. Sostavil dr. Oton Berkopec. Praha, 1970, s. 111. (Statni knihovna GSR. Slovanska knihovna. Ceskoslovenska Akademie Ved. Ustav jazyku a literatur).)

http://diary.travel/notes/item/503-termovilla