АРГЕНТИНА

I

В Аргентине «Тихий Дон» был издан лишь в годы второй мировой войны. До этого отдельные книги на русском, испанском и французском языках завозились сюда туристами и эмигрантами еще в 30-е годы.

Первое слово о Шолохове в Буэнос-Айресе прозвучало на испанском языке в книге русского эмигранта Павла Шостаковского* «История русской литературы», которая вышла в июле 1941 года в издательстве «Лосада».

* (Павел Шостаковский - дворянин, офицер гвардеец Семеновского полка, в эмиграции - независимый. В Аргентине стал писателем и литературоведом. В 1941 - 1943 гг. в Буэнос-Айресе издавал на испанском языке патриотический просоветский журнал «Земля русская». В 1946 г. возвратился в СССР, был принят в члены Союза писателей. В Минске издал интересную книгу «Путь к правде». Умер в 1962 г.)

«Критика, - писал П. Шостаковский, - любит ставить «Тихий Дон» Михаила Шолохова по проблематике и исторической документации в ряд с «Войной и миром» Льва Толстого. Бесспорно, утверждать это можно, но не менее серьезно и обоснованно стремление отрицать это сходство, потому что масштаб, пределы и преследуемые цели этих двух авторов очень различны. Лев Толстой в «Войне и мире» живописует Россию начала прошлого века в критический момент ее истории, заставляя ее действовать на европейской сцене как одну из главных сил тогдашнего мира, и в то же самое время в длинной веренице центральных картин он дает нам точное и безупречное, как сама правда истории, видение русского народа в борьбе против Наполеона. Шолохов ставит перед собой задачу значительно более скромную по охвату, но и более сложную для решения... Описывать хаос, ориентироваться в самых неожиданных событиях, часто непонятных и непостижимых даже для тех, кто их совершал, изображать людей и говорить устами персонажей, вокруг которых все рушится и изменяется: власть, верование, религия, обычаи, жизненные стремления и цели, даже язык, держаться своего курса посреди такого беспорядка и выразить историческую правду в романическом действии - все это сверх человеческих сил... Свет бесконечной нежности, под которым развертывается повествование,- вот что освещает тени прошлого ;и настоящее, эпизоды борьбы, ненависти и самоотверженности, столкновение чувств и индивидуальных, корпоративных или национальных интересов»¹.

Для Аргентины лета 1941 года это были очень смелые суждения о советском писателе. Чтобы оценить их значение, нелишне вспомнить о том, что в 30-е годы в Аргентине и других латиноамериканских странах в соответствии с пресловутой энцикликой папы римского Пия XI красная Россия и коммунизм были преданы вечному проклятию. В 1930 году аргентинский президент Хусто издал декрет о введении смертной казни за принадлежность к компартии. В 1935 году Аргентина, Бразилия и Уругвай заключили антикоминтерновский пакт.

Таким образом, издание в Буэнос-Айресе летом 1941 года «Истории русской литературы», в которой две последние главы посвящены советским писателям-академикам, депутатам Верховного Совета СССР - А. Н. Толстому, М. А. Шолохову,- было беспрецедентным событием.

II

К великому сожалению, мое письмо в Минск не застало в живых автора «Истории русской литературы». Любезно ответила мне его жена Евгения Александровна Шостаковская. Это письмо представляет большой литературный интерес. Вот его полный текст:

«...Великолепную, талантливейшую книгу Шолохова «Тихий Дон» в Буэнос-Айресе мы с мужем читали на русском. Читали сразу все четыре тома и были потрясены необычайной яркостью изображения, горькой правдой (цену которой мы изведали лишь в эмиграции!) и гуманизмом автора. Наш экземпляр «Тихого Дона» в Буэнос-Айресе долго был единственным, и среди наших друзей, как никогда, установилась большая очередь, чтобы читать роман Шолохова. В нашем кругу русские эмигранты восприняли «Тихий Дон» восторженно-просветленно, как великий национальный эпос, как символ мощи красной России, которая выдвинула такой могучий талант - Шолохова.

В большой прессе Буэнос-Айреса мой муж П. П. Шостаковский публиковал многие главы из своей «Истории русской литературы», но главы о советских писателях А. Толстом и М. Шолохове аргентинские газеты побоялись печатать.

В Аргентине на испанском языке «Тихий Дон» появился лишь осенью 1942 года, когда величайшая битва на Волге достигла своего апогея, когда в Европе, Азии и Америке считали, что Россия повержена Гитлером. Кто эти смелые люди, издавшие первую книгу «Тихого Дона», - не знаю, а вторую книгу романа о революции перевел и издал русский художник Сергей Беляев... Пресса Буэнос-Айреса тогда, отдавая целые полосы сводкам из ставки Гитлера, постаралась не заметить, замолчать «Тихий Дон», уделив ему заметки в пять строк петита. Доброе слово о России страшно было сказать.

На испанском языке лишь в нашем журнале «Земля русская» была напечатана большая (в двух номерах) статья Изабеллы Спиридоновой - ее мысли о четырех томах «Тихого Дона». Статья эта - цветистая, импрессионистская, но искренняя, русская по дыханию,- в своем финале давала намек на великую битву с ордой Гитлера па Дону и Волге. В статье И. Спиридоновой моему мужу, как редактору «Земли русской», с трудом удалось протащить через цензуру одну строку оптимистической веры в победу русского народа над фашизмом. Я говорю вам об этих мелочах, чтобы вы знали, как трудно было тогда (да и теперь там не легче!) сказать в прессе правду о России.

Думаю, что в те годы в Буэнос-Айресе после книги «История русской литературы» П. Шостаковского статья Изабеллы Спиридоновой на испанском оказалась, собственно, вторым благожелательным выступлением о «Тихом Доне».

Минск 29.10.1964

Е. А. Шостаковская»².

Где же найти журнал «Земля русская» со статьей Изабеллы Спиридоновой? Как разыскать в Буэнос-Айресе том первого издания «Тихого Дона»? Как узнать, спустя четверть века, кто был переводчиком «Тихого Дона»?

Директор Аргентинской национальной библиотеки, получив наше письмо от 3 февраля 1965 года с этими вопросами, видимо, не пожелал отвечать.

И все же в этом заокеанском городе нашлась добрая русская душа - дочь Изабеллы Спиридоновой (преподавательницы испанского языка в Иркутске) Евгения Георгиевна Фишер-Давила. Она прислала краткую справку: «В каталоге Аргентинской национальной библиотеки значится, что первое издание «Тихого Дона» М. Шолохова на испанском в Буэнос-Айресе вышло в издательстве «Прогресс и культура» в пяти книгах (1942 - 1946) под пятью разными названиями: книга первая - «На тихом Дону», 1942 (переводчик не указан); книга вторая - «Взбунтовавшийся Дон», 1943 (переводчики Сергей Беляев и Эстер Лопачо); книга третья - «Пожар на Дону», 1944 (переводчик неизвестен); книга четвертая (часть VII) - «Кровь на Дону», 1945 и книга пятая (часть VIII)-«Утихомиренный Дон», 1946 (переводчики Нина и Анатолий Задерман). Тираж каждой книги не превышал 3000 экземпляров»³.

Е. Г. Фишер-Давила подарила нам первый томик аргентинского издания «Тихого Дона» (1942) и сообщила адреса некоторых переводчиков.

III

Томик «На тихом Дону». Ветхий, сильно зачитанный. Книга без обложки, но с сохранившейся титульной страницей. В безымянном предисловии написано: «Имя Михаила Шолохова дошло до нас свободным от пестрых анекдотических комментариев. Мы знаем, что он родился на берегах Дона, в казачьем хуторе. Напоенный таинственными соками бесконечной степи, просторного неба и тихой реки с ее глубокими и мутными водами, он приехал в университетский город, где едва только завершились потрясения революции, чтобы продолжить свою учебу. Это бурное время обнажило перед его внимательным взором всю ужасную проблему общественной жизни в ее изменении, и постепенно, с немного стесненным сердцем он научился распознавать в клубке страстей, которые захватывают и увлекают человека, духовный мир, в туманной атмосфере которого горит факел, от которого рождается свет, дающий нам возможность узнать глубокие тайны человеческой души.

...Его литературный метод прост и эффективен. Он берет казачью семью и, связывая 'наиболее значительные моменты ее жизни с узловыми моментами общественной жизни, дает нам физический и духовный облик всего народа, не забывая при этом все время живописать широкую реку, которая представляется казакам как страшное и в то же время милостивое божество... Знаменитый критик Андрэ Левинсон, анализируя «На тихом Дону», заключает: «Осмеливаюсь сказать, что после романа «Мужики» Владислава Реймонта, поляка, получившего Нобелевскую премию, это самая великолепная фреска крестьянской жизни, нарисованная художником».

Издательство «Прогресс и культура»⁴

Так впервые «Тихий Дон» был представлен аргентинским читателям в 1942 году.

Тон этого предисловия, ссылка на известного французского критика Андрэ Левинсона, две строки из старинной казачьей песни: «Поедем со мной к нам на Дон. У нас на Дону да не по-вашему живут», прибавленные в эпиграфе к роману (впервые эти две строки поставили на титульную страницу В. Сухомлин и С. Кампо в парижском издании 1930 г.), а также структура аргентинского перевода со всей очевидностью говорят нам о том, что перевод сделан, видимо, с французского издания (Париж, «Пайо», 1930).

Изабелла Спиридонова прислала нам в дар уникальные номера аргентинского журнала «Земля русская» (№ 20, 1 октября и № 21, 15 октября 1942 г.) с ее статьей «Тихий Дон». Журнал «Земля русская» издавался в Буэнос-Айресе с осени 1941 года. На обложке - изображение Красной площади, собора Василия Блаженного, Спасской башни Кремля и Мавзолея В. И. Ленина. Это соответствовало смелой политической позиции редактора.

В то время, когда аргентинские власти и пресса ликовали, приветствуя прорыв армий Гитлера к Волге, редактор журнала опубликовал знаменательные статьи о разгроме немецких псов-рыцарей на Чудском озере и разгроме Наполеона под Москвой.

15 октября 1942 года, публикуя карту и статью «Защита Сталинграда», журнал «Земля русская» предсказывал: «Мы с уверенностью подчеркиваем, что, когда будет писаться история этой войны, защиту Сталинграда будут сравнивать с Бородинской битвой 1812 года (где «великая армия» Наполеона получила смертельный удар, хотя русские отступили и сдали Москву). В этот раз величайшая битва будет названа Сталинградской, так как она знаменует собой первый этап поражения агрессора»⁵.

В этом-то журнале и появилась первая большая статья Изабеллы Спиридоновой о «Тихом Доне». Она сосредоточила внимание на этических, психологических и патриотических мотивах романа. Статья не блещет стройностью, в ней есть субъективные и путаные суждения. Но в главном она верна, говорит о гуманизме Шолохова, «его абсолютной искренности и глубокой человечности», о «неразрывной связи с родной землей».

И. Спиридонова пишет: «Несмотря «а всю ту кровь, которая порой заливает страницы романа, несмотря на ошибки, несправедливость и жестокость, свершаемые людьми, несмотря на великие жертвы в стихийной борьбе, у Шолохова жизнь всегда побеждает смерть, жизнь торжествует! И возле могилы коварно убитого казаками солдата Валета, чья-то заботливая рука ставит часовенку с иконой и оставляет витиеватую вязь славянского письма: «В годину смуты и разврата не осудите, братья, брата!» И над этой могилой вместе с буйными травами вновь встает, загорается жизнь, жизнь суровая, простая и жестокая,, горячая, извечная и многообещающая»⁶.

Концовка статьи глубоко символична: «Тихий Дон! Какой горькой иронией звучат сейчас эти слова! С древних времен этот эпитет сопровождал имя славной реки в легендах и песнях. Но события нашего века, кажется, опровергают это. Все, кроме тишины, можно найти в волнующих страницах этой книги. И в наши дни судьба вновь превратила тихий Дон в арену страшной исторической драмы, далекими свидетелями которой мы являемся. Кровь окрашивает его воды, и каждая травинка на его берегах взывает о мщении. Бесплодны и опустошены его плодородные берега, но придет время, и вновь зацветут красные маки, жизнь и радость возродятся на его берегах»⁷.

И все это сказано в Буэнос-Айресе в те дни, когда шла битва по всему фронту - от Черного моря до Мурманска, на Дону и на Волге, когда аргентинская пресса била в литавры, ожидая падения Сталинграда. Поэтому понятно, почему на 24-м номере этот журнал был запрещен.

В 50-е годы в Буэнос-Айресе прогрессивные русские эмигранты издавали еженедельник «Наша газета». За публикацию в ней отрывков из второй книги «Поднятой целины» и рассказа «Судьба человека» его закрыли. Вскоре эмигранты начали издавать новую газету - «Родной голос» (на русском и испанском) и продолжили в ней публикацию глав из «Поднятой целины». Но полиция и цензура в Буэнос-Айресе быстро прикрыли и это издание...

IV

Вторая книга «Тихого Дона» под названием «Взбунтовавшийся Дон» была издана в Буэнос-Айресе в переводе художника Сергея Беляева и его жены Эстер Лопачо. Сергей Беляев, сетуя на свою судьбу, писал нам в 1965 году:

«Посылаю Вам единственный экземпляр нашего перевода второй книги «Тихий Дон» М. Шолохова. Работа над переводом гениального романа Шолохова была волнующим событием нашей жизни. Среди читателей «Тихий Дон» имел колоссальный успех. Аргентинцы восхищались этим творением и землей, что родила такой талант. Передайте Шолохову от нас - русских - земной поклон»⁸.

Издательство «Прогресс и культура» в аннотации к этой книге (лето 1943 г.) писало: «Шолохов своей незаурядной силой ломает традиционные рамки романа. Здесь - чистая литература, настоящее искусство! Содержание этой книги можно кратко выразить одним словом - жизнь! Это - синтез вечных событий и явлений времени. Это - незабываемая книга!»⁹

Розыски в Аргентине первых изданий, переводчиков, первых рецензий были очень трудны. Нам, например, так и не удалось выяснить, кто же перевел первый и третий тома. Ни одна из редакций буржуазных газет («Ла Пренса», «Ла Насьон», «Кларин») не откликнулась на наши письма.

Но переводчики, которых назвала нам Е. Г, Фишер-Давила, действительно оказались отзывчивыми и прислали ценные сообщения. Анатолий и Нина Задерман в 1965 году нам писали:

«Уважаемый коллега! Моя жена и я - переводчики четвертого тома «Тихого Дона» - были чрезвычайно обрадованы Вашим письмам с далекой родины. Всей душой присоединяемся к торжественному чествованию дорогого юбиляра Михаила Шолохова и желаем ему еще многих лет успешной деятельности в окружении искренних почитателей его таланта... В Аргентине в момент появления в свет «Тихого Дона» критика предпочла замолчать это высокого литературного значения событие. Это была эпоха суровых репрессий ко всему пришедшему из советского мира, эпоха злостной политической реакции. По-видимому, вследствие тех же причин заказ на перевод мы получили не от издательства, а через посредничество одного книжного магазина. Роман «Тихий Дон» мы прочли впервые, когда получили русский текст для перевода. Прочли с увлечением и были потрясены его эпическим величием. Переводили мы с однотомника Гослитиздата (Москва, 1941). В нашем переводе нет никаких сокращений текста Шолохова... Я фотокорреспондент, а моя жена - скульптор. Переводами занимаемся из любви к родной литературе. Мы перевели Пушкина, труд Топоркова о Станиславском... В ящике письменного стола лежит перевод тома рассказов М. Горького, шока еще не нашедших издателя... Михаилу Шолохову передайте самый горячий привет от аргентинских переводчиков и почитателей его необыкновенного таланта.

Ля-Лючила

Провинция Буэнос-Айреса

Анатолий и Нина Задерман»¹⁰.

К сожалению, нам не удалось установить контакты ни с представителями прогрессивной общественности Буэнос-Айреса, ни с издательством «Кетсаль», которое в 1959 - 1960 годах выпустило «Тихий Дон», «Поднятую целину» и «Судьбу человека», ни с редакцией прогрессивной газеты «Пропозитос».

Обращались мы и к директору Национальной библиотеки Аргентины Хорхе Луису Борхесу, по безуспешно.

И все же, несмотря на множество трудностей, в конце концов удалось получить из Буэнос-Айреса статьи крупнейших газет, посвященные присуждению Нобелевской премии М. А. Шолохову.

Большая пресса Аргентины - «Ла Пренса», «Ла Пасьон»,- многие годы выступающая с позиций антикоммунизма, вынуждена была на своих страницах впервые поместить портреты коммуниста-писателя Шолохова, решение Шведской академии о присуждении Нобелевской премии и пространные статьи-комментарии. Правда, в редакции проамериканской газеты «Ла Пренса» сначала утешались сплетней о том, что якобы «решение Шведской академии не было единодушным». Эту выдумку вынесли в аншлаг первой страницы и повторяли еще трижды в телеграммах из Стокгольма. Но потом редакция согласилась, что «Тихий Дон» имел блестящий успех не только в Советском Союзе, но и за рубежом»¹¹.

Другая буржуазная газета - «Кларин» - пошла дальше. Нового лауреата Нобелевской премии она сравнивала с Бальзаком и Львом Толстым: «Благодаря чудесной творческой силе этих гениев европейский роман перестал быть «зеркалом, фокус которого перемещается вдоль всего пути», а стал чем-то большим. Роман стал воспроизводить физический образ человека и его душу, всю его жизнь, какова она есть, - цветущую и обнаженную, как дерево, свежую и подвижную, как река, плодородную, как хлебное поле, и в то же время сухую, как голодная степь. Лауреат Нобелевской премии Михаил Шолохов принадлежит к этому же ряду творцов. Ему чужды эфемерные моды и искусственные эффекты. Он дает нам точный слепок жизни, сочетающий яркость с соответствующим углом полутени. В целом же в его творчестве преобладает отблеск надежды, которая вселяет бодрость в душу людей и поддерживает биение сердца всего человечества»¹².

V

Прогрессивная общественность Аргентины от всего сердца приветствовала Шолохова в эти дни.

Газета «Пропозитос» (ее возглавлял известный поэт Леонидас Барлетта) в большой статье Лили Герреро подчеркнула существовавшую долгое время несправедливость: «Ни Лев Толстой, ни Чехов, ни Горький, ни Маяковский не были награждены Нобелевской премией. Но ее дали эмигранту Бунину, затем - что достойно сожаления - ее присудили Борису Пастернаку (за серую вещь) и - что истинно радостно - наградили ею автора «Тихого Дона» Шолохова».

Тепло, со знанием дела пишет Лили Герреро о Шолохове, сообщая аргентинским читателям много для них нового:

«Правда жизни - вот главный девиз художника Шолохова, для которого Дон не имеет секретов - ни его пейзажи, ни его мужчины, ни женщины, ни казачий диалект. Говорят, что его стиль восходит к Льву Толстому. Что ж, это хорошее родство. Граф заставлял правдиво говорить князей и генералов. Шолохов заставляет проникновенно говорить тех, кто дает нам хлеб насущный. Некоторые аргентинские литературные комментаторы с пренебрежением говорили о присуждении Шолохову Нобелевской премии. Это те же, кто осыпал оскорблениями книги Хосе Эрнандеса и Рикардо Гуиральдеса - настоящих аргентинских писателей... У Шолохова неоспоримые достоинства писателя всемирного звучания. Его творения общечеловечны и в то же время национально-самобытны»¹³.

Этот номер «Пропозитос» примечателен еще и тем, что в нем на первой странице (по обе стороны названия газеты) в контрастном сопоставлении поданы два сообщения. Первое - из Стокгольма: «Шведский король Густав Адольф на академическом акте вручит Нобелевскую премию коммунистическому писателю Михаилу Шолохову». Второе - аргентинское: «Министр Карлос Р. С. Альконада Арамбуру уволил провинциального учителя за принадлежность к коммунистам»¹⁴.

«Как же это возможно? - пишет из Буэнос-Айреса парагвайский литератор Эльвио Ромеро в нашей «Литературной газете». - В Европе награждается писатель, посвятивший всю жизнь прославлению подвигов своего героического народа, большой художник, отразивший революционные события и никогда не скрывавший, что он - коммунист. И одновременно провинциальный учитель в Латинской Америке, неизвестный мужественный труженик, не пожелавший продать свои убеждения, лишается работы и куска хлеба только потому, что придерживается тех же идей, что и знаменитый писатель, удостоенный Нобелевской премии! Оба эти события символичны! Бессмертные идеи освещают путь отважным. И мы знаем, в этот трудный для учителя час прощания со школой, в которой он учил детей хранить собственное достоинство, он испытал гордость, узнав, что его единомышленник награжден и что награда эта в какой-то мере принадлежит и ему, и всем нам»¹⁵.

Необычайно смело и глубокомысленно высказалась о решении Шведской академии газета «Нуэстра палабра» - орган ЦК Компартии Аргентины - в большой редакционной статье «Михаил Шолохов»: «Нобелевская премия не открывает новое, а лишь признает заслуги в области науки и литературы, которые уже раньше нашли мировое признание. Однако награда Михаилу Шолохову открывает его творчество для огромного мира новых читателей, испытывающих повседневное воздействие антикоммунистических и антисоветских предубеждений. Во всяком случае, присуждение премии великому советскому писателю в действительности означает, что Нобелевская премия выполнила свое назначение вопреки многолетним маневрам и идеологической дискриминации, которые применялись в Нобелевском комитете по отношению к Шолохову. Приняв награду, советский писатель открывает возможность судьям из Нобелевского комитета исправить одну из их ошибок - дать обратную силу своим суждениям, сделать достойным самый смысл премии, присудив ее Шолохову, который с начала 30-х годов пользуется славой гениального художника-гуманиста».

Отметив, что в Советском Союзе есть «целая плеяда великих мастеров прозы, как Леонид Леонов, Константин Федин, Александр Фадеев, Илья Эренбург, Федор Гладков», редакция «Нуэстра палабра» пишет, что в этой бессмертной когорте авангардное место принадлежит Шолохову, классику советской литературы, уже давно ставшему классиком для читателей всего мира.

Коммунистическая «Нуэстра палабра» воздала должное международному значению творчества Шолохова, которое заключается не только в том, что его «Тихий Дон» влиял и влияет на передовую советскую и иностранную литературу, что он «оказывает многостороннее воздействие на формирование передовой гуманной морали советского общества и нового человека XX века». По мнению газеты, «Шолохов велик и могуч как писатель-гуманист, гражданин и коммунист, который своим публицистическим творчеством ведет активнейшую борьбу против идеологии реакции, агрессии и лагеря войны, призывая всех людей мира сохранять бдительность, настойчиво бороться за мир. И это особенно ценят в Шолохове коммунисты Аргентины и все честные люди планеты, куда доходит пламенное слово автора «Тихого Дона»¹⁶.

VI

Летом 1969 года о Москве, в дни Международного совещания коммунистических и рабочих партий, мне довелось встретиться с некоторыми деятелями коммунистического движения Латинской Америки, которые сообщили много важного о проникновении «Тихого Дона» в их страны.

В беседе с одним из основателей Компартии Аргентины - членом исполкома ЦК товарищем Родольфо Гиольди и членом ЦК Компартии товарищем Паулпно Альберди я сообщил им, что у нас имеются образны буэнос-айресских изданий «Тихого Дона», в том числе первая книга (1942), в которой не указано имя переводчика.

Родольфо Гиольди: «К сожалению, чей это перевод, нам неизвестно. По тот факт, что переводчик в 1941 году не посмел поставить свое имя на книге Шолохова, говорит об опасности. В 40-е годы в Аргентине было засилье реакции прогерманской ориентации. В то время так же, как и теперь, у нас свирепствовала военная диктатура. Все советское - книги, газеты, фильмы- сейчас тоже запрещено к распространению. В прежние годы у нас изредка издавались переводы советских произведений. Спрос на них был исключительно велик. «Тихий Дон» вторично был издан в Буэнос-Айресе, кажется, в 1959 году, а затем после присуждения Шолохову Нобелевской премии. Были ли в этом издании цензурные изъятия, я не знаю».

Паулино Альберти: «Пожалуй, что не было. Критика в прессе на произведения Шолохова была весьма положительной и восторженной. Но о цензурных сокращениях нам ничего неизвестно».

Вопрос: В 1965 году мы отправили в Буэнос-Айрес директору Аргентинской национальной библиотеки русское иллюстрированное издание «Тихого Дона», «Поднятой целины», юбилейный (1965) фотоальбом «М. А. Шолохов» и книгу секретаря правления Союза писателей РСФСР Виталия Закруткина «Цвет лазоревый» (о Шолохове). Мы попросили Национальную библиотеку Аргентины прислать нам современные издания книг Шолохова. Однако ответа мы не получили.

Родольфо Гиольди: «Во главе Национальной библиотеки Аргентины стоит Хорхе Луис Борхес - полуфашист, мракобес и ярый враг СССР. Вы говорите, что ваши бандероли с книгами были вручены ему лично одним из ваших друзей? Мы уверены, что Борхес не поставил эти книги на книжные полки в библиотеку. Не исключено, что он их бросил в огонь. Для ясности сообщу вам следующее. Осенью 1965 года, когда в мировую прессу просочились слухи, что в Нобелевском комитете среди других кандидатур в лауреаты рассматривается и Шолохов с его «Тихим Доном», Хорхе Луис Борхес спешно вылетел в Западную Германию и там, в Бонне, совместно с реваншистами и антисоветчиками предпринимал меры в различных кругах для политического давления на Шведскую академию, чтобы Нобелевскую премию ни в коем случае не присуждали Шолохову... Вы удивлены, что в Аргентинской энциклопедии (до 1965 г.) нет ни слова о Шолохове и других советских писателях. Пока это закономерно. Энциклопедия делается руками таких же реакционеров, как Хорхе Луис Борхес».

Вопрос: В 1965 году мы послали русское иллюстрированное издание «Тихого Дона», фотоальбом и книжку В. Закруткина в редакцию газеты «Пропозитос» на имя ее редактора, известного поэта Леонидаса Барлетта. Но ответа от него также не получили.

Родольфо Гиольди: «Вполне возможно, что ваши письма и бандероль до редакции «Пропозитос» и не дошли. Таможенная служба Аргентины могла их задержать... В нашей газете «Нуэстра палабра» в октябре 1965 года и в журнале «Культура» были напечатаны интересные статьи о Шолохове. Мы изыщем пути, чтобы прислать вам статьи коммунистической прессы... Наше мнение о «Тихом Доне»? Я не писатель и не критик, чтобы дать вам всесторонний ответ. На мой взгляд, «Тихий Дон» - это правда очевидца и участника этих событий, правда о русской революции, нашедшая изумительное художественное воплощение. Вокруг имени Шолохова и его романа в буржуазном мире идет борьба. Книги Шолохова - это наши соратники на передовой линии классовой и идеологической борьбы...»¹⁷.

В книге, подаренной нам, друзья-аргентинцы оставили следующую запись: «В связи с открытием выставки, посвященной Шолохову, мы хотим выразить наше восхищение великим советским писателем, который представляет собой одну из крупнейших фигур в мировой литературе. «Тихий Дон» и последующие произведения Шолохова переведены на испанский, широко известны в Аргентине.

Москва, 19.6.1969 г.

Родольфо Гиольди Паулино Альберди»¹⁸.

Издание и распространение переводов книг советских писателей в странах Латинской Америки сопряжено с множеством трудностей. В эти страны в национальные библиотеки я послал десятки книг «Тихого Дона», богатое фотоиздание «Земля донская» с предложениями о книгообмене, но не получил ни одного ответа.

Автограф-отзыв о «Тихом Доне» Генерального секретаря Компартии Бразилии Луиса Карлоса Престеса (Москва, 19.6.1969)

Автограф-отзыв о «Тихом Доне» Генерального секретаря Компартии Бразилии Луиса Карлоса Престеса (Москва, 19.6.1969)

В беседе с Генеральным секретарем ЦК Компартии Бразилии Луисом Карлосом Престесом я высказал искреннее сожаление о том, что на выставке «Тихий Дон» сражается», открытой в 1968 году в Ростовском музее краеведения, нет бразильского стенда, так как все мои попытки установить контакты с Бразильской национальной библиотекой и издательствами оказались безуспешными. Чем это можно объяснить?

Луис Карлос Престес: «М. А. Шолохов - не просто всемирно известный писатель. Это писатель-летописец советской революции. Писатель, который шагнул дальше других и сказал больше, чем многие художники в разоблачении первой мировой войны. И главное, он художественно ярко и правдиво показал всему миру советскую революцию, рождение нового мира, победу диктатуры пролетариата в 'России. В этом - суть вопроса, почему реакция его боится. «Тихий Дон» «опасен». Этим и объясняется тот факт, что наша Национальная библиотека и издательства не ответили на ваши письма».

Вопрос: Впервые в Бразилии «Тихий Дон» (первая книга) был выпущен в 1945 году издательством «О'Крузейру» в переводе Ц. Невес. А вышли ли в свет вторая, третья и четвертая книги романа и нельзя ли с Вашей помощью получить их для нашей выставки?

Луис Карлос Престес: «Какова была судьба этого издания «Тихого Дона», я не знаю. Найти такую книгу у нас очень трудно. Но я вас могу порадовать вестью о том, что года три назад, уже после присуждения Шолохову Нобелевской премии, у нас был издан полный перевод всех четырех томов шолоховской эпопеи. «Тихий Дон» имеет огромный успех в самых широких кругах читателей. Инициатором этого издания был наш друг, известный писатель Жоржи Амаду. Дайте мне адрес вашей выставки. Мы попросим его послать вам образцы бразильских изданий «Тихого Дона» с отзывами о нем наших лучших писателей. Вы получите и статьи о Шолохове из бразильской прессы».

Вопрос: Ваше мнение о «Тихом Доне»?

Луис Карлос Престес: «Мое мнение... Я уже, собственно, его высказал... «Тихий Дон» - это выдающееся произведение мировой литературы. Роман исторического масштаба»¹⁹.

Товарищ Луис Престес взял со стола книгу и написал в ней:

«Коммунисты, как и все патриоты Бразилии, с огромной радостью познакомились с романом Шолохова «Тихий Дон». С интересом и радостью потому, что в этом романе запечатлены высокие достоинства русского парода, проявившиеся в годы революции и гражданской войны, в защите исторических завоеваний Великой Октябрьской социалистической революции.

На меня лично чтение этой замечательной книги произвело глубокое впечатление. «Тихий Дон» всколыхнул во мне воспоминания о многих эпизодах нашей борьбы и трудного марша, который вместе с горсткой патриотов в свое время я осуществил в Бразилии.

Таким образом, великий советский писатель Шолохов, повествуя о событиях, происходивших у него на родине, сумел выразить чувства и мысли, близкие и понятные всему прогрессивному человечеству.

Москва 19.6.1969 г.

Луис К. Престес»²⁰

Продолжая беседу, Л. К. Престес сказал:

- Я очень сожалею, что у меня под рукой нет бразильского издания «Тихого Дона», чтобы подарить его вам. Но пусть этот томик немецкого издания «Der stille Don» с моим автографом-ответом на ваш последний вопрос будет скромным вкладом в основание бразильского стенда выставки «Тихий Дон» сражается». Верю, что со временем патриоты Бразилии, друзья СССР - а их в нашей стране много, - помогут вам в этом деле.

И последнее. Позвольте задать один вопрос вам. Вы из Ростова-на-Дону? Я когда-то бывал в вашем прекрасном городе. Приезжал с группой испанцев в 1932 - 1933 годах. Жил в центре города, в гостинице. Мы были на вящем знаменитом заводе Ростсельмаш. В тс годы буржуазная пресса извела много чернил и бумаги, печатая всевозможные вымыслы о вашем заводе. Но плуги и сеялки Сельмаша глубоко пахали землю и хорошо сеяли семена не только в России. Всходы коммунизма - Уралмаш, Ростсельмаш, Сталинградский тракторный - были видны и нам из-за океана. Передайте мой пламенный привет граду Ростову и рабочему коллективу прославленного Ростсельмаша.

Генеральный секретарь Компартии Венесуэлы товарищ Хесус Фариа сообщил мне, что у них нет своих переводов и изданий произведений М. А. Шолохова. В связи с этим он подарил нам английское издание «Тихого Дона» с автографом:

«Шолоховский фонд музея краеведения Ростов-Дон

Впервые я прочитал «Тихий Дон» - этот великолепный роман - в тюрьме. Его страницы открыли картину классовой битвы высочайшего накала; вот почему эта книга очень важна для нашего народа, для его борьбы, во главе которой идут коммунисты.

«Тихий Дон» - это прекраснейшее произведение - я рассматриваю как послание надежды всем тем, кто в различных местах земли ведет борьбу за свободу народных масс и независимость своей родины!

20 июня 1969 г.

Хесус Фариа, венесуэлец»²¹.

Комментарии к главе

¹ (Schostakovsky Pablo. Historia de la Literatura Rusa. Buenos-Aires, P. Editorial Losada S. A. 1945, p. 464, 465, 467, 468.)

² (E. А. Шостаковекая. 29.10.1965. Минск. Письмо автору.)

³ (Е. Г. Фишер-Давила. 24.2.1965. Буэнос-Айрес. Письмо автору.)

⁴ (Sholokhov M. Sobre el Don Apacible. Buenos-Aires, Ediciones Progresso у Cultura, 1942, p. 7 - 8.)

⁵ (Tierra Rusa (Buenos-Aires), N 21, 1942, 15.10, p. 26.)

⁶ (Tierra Rusa, N 20, 1942, 1.10, p. 13 - 15.)

⁷ (Tierra Rusa, N. 21, 1942, 15.10, p. 11.)

⁸ (С. Беляев. Март, 1965. Буэнос-Айрес. Письмо автору.)

⁹ (Cholojov M. Se desbordo el Don. Trad, directa del ruso por S. Belajeff у E. Lapaco. Buenos-Aires, Ediciones Progresso у Cultura, 30.6.1943. Аннотация к книге.)

¹⁰ (Анатолий и Нина Задерман. 4.4.1965. Буэнос-Айрес. Письмо автору.)

¹¹ (La Prensa (Buenos-Aires), 1965, 16.10, p. 1 - 2.)

¹² (Clarin (Buenos-Aires), 1965, 16.10.)

¹³ (Propositos (Buenos-Aires), 1965, 16.10, p 2 :A Propositos, 1965, 16.10, p. 1.)

¹⁵ (Эльвио Ромеро. Признание. - Лит. газ. 1965, 11 декабря.)

¹⁶ (Nuestra Palabla (Buenos-Aires), 1965, 1610.)

¹⁷ (Огонек, 1970, № 21, с. 25.)

¹⁸ (Rodolfo Gioldi, Plaulino Alberdi. Moscu, 19.6.1,969. - Solochov M. Tichi Don. Praha, Nase Vojsko, 1967. Книга «Тихий Дон» с автографом Родольфа Гиольди и Паулино Альберди хранится в РОМК.)

¹⁹ (Огонек, 1970, № 21, с. 25.)

²⁰ (Luis Karlos Prestes. Moscu. 19.VI.1969. - Scholochov M. Der stille Don Berlin, Volk und Welt, 1964. Книга «Тихий Дон» с автографом Л. К. Престеса хранится в РОМК).

²¹ (Jesus Faria. 20.6.1969. - Sholokhov M. And Quiet Flows the Don. Книга «Тихий Дон» с автографом Хесуса Фариа хранится в РОМК.)