![]() ![]() |
А. П. ЧеховЯЗЫК КАК ОРУДИЕ МЫШЛЕНИЯКоличество слов и их сочетаний находится в самой прямой зависимости от суммы впечатлений и представлений: без последних не может быть ни понятий, ни определений, а стало быть и поводов к обогащению языка. *(Высказывания А. П. Чехова цитируются по Полному собранию сочинений и писем (т. 1-20). ГИХЛ, М., 1944 - 1951.) ЯЗЫК И ЛИТЕРАТУРАЗА ЧИСТОТУ ЯЗЫКА, ЗА ЯСНОСТЬ И ТОЧНОСТЬ ВЫРАЖЕНИЯ1...Голос Абогина дрожал от волнения; в этой дрожи и в тоне было гораздо больше убедительности, чем в словах. Абогин был искренен, но замечательно, какие бы фразы он ни говорил, все они выходили у него ходульными, бездушными, неуместно цветистыми и как будто даже оскорбляли и воздух докторской квартиры, и умирающую где-то женщину. Он и сам это чувствовал, а потому, боясь быть непонятым, изо всех сил старался придать своему голосу мягкость и нежность, чтобы взять если не словами, то хотя бы искренностью тона. Вообще фраза, как бы она ни была красива и глубока, действует только на равнодушных, но не всегда может удовлетворить тех, кто счастлив, или несчастлив... ...То и дело попадаются фразы, тяжелые, как булыжник. Напр., на стр. 2 фраза: "он заходил ко мне два раза в продолжение получаса". Или: "на губах Ионы появилась долгая, несколько смущенная улыбка". Нельзя сказать "брызнул продолжительный дождь", так, согласитесь, не годится фраза "появилась долгая несколько смущенная улыбка"... "Сижу я верхом на перекладине, вот что хату с чуланом соединяет"... Какая это перекладина?.. Последнее сказание: знаки препинания, служащие нотами при чтении, расставлены у Вас, как пуговицы на мундире гоголевского городничего. Изобилие многоточий и отсутствие точек. Радуюсь за Гиляровского. Это человечина хороший и не без таланта, но литературно необразованный.. Ужасно падок до общих мест, жалких слов и трескучих описаний, веруя, что без этих орнаментов не обойдется дело. Он чует красоту в чужих произведениях, знает, что первая и главная прелесть рассказа - это простота и искренность, но быть искренним и простым в своих рассказах он не может: нехватает мужества. Подобен он тем верующим, которые не решаются молиться богу на русском языке, а на славянском, хотя и сознают, что русский ближе и к правде и к сердцу. ...Берегись изысканного языка. Почитываю Ваши стихи. У Вас хорошая душа и стихом владеете, но язык недостаточно прост: надо воли себе давать больше. ...Вы талантливый человек, но Вы отяжелели, или, выражаясь вульгарно, отсырели и принадлежите уже к разряду сырых литераторов. Язык у Вас изысканный, как у стариков. Для чего это Вашей героине понадобилось ощупывать палкой прочность поверхности снега? И зачем прочность? Точно дело идет о сюртуке или мебели. (Нужно плотность, а не прочность.) И поверхность снега тоже неловкое выражение, как поверхность муки или поверхность песку. Затем встречаются и такие штучки: "Никифор отделился от столба ворот" или "крикнул он и отделился от стены". Название рассказа "Против убеждения..." - неудачно. В нем нет простоты. В этик кавычках и трех точках в конце чувствуется изысканная претенциозность<...> Я бы назвал рассказ каким-нибудь одним словом: "Розги", "Поручик". ...Вашу повесть я прочел <...> Есть 2 - 3 неловких выражения, которые я подчеркнул <...> "Страсть к графомании" не годится, потому что само слово графомания содержит уже в себе понятие - страсть. И т. д. и т. д. Младших провизоров нет. Вот должности: провизор, помощник провизора, аптекарский помощник. Все вместе они называются фармацевтами. Доктор бывает хозяином аптеки, но опять очень, очень редко. Описания природы художественны; Вы настоящий пейзажист. Только частое уподобление человеку (антропоморфизм), когда море дышит, небо глядит, степь нежится, природа шепчет, говорит, грустит и т. п. - такие уподобления делают описания несколько однотонными, иногда слащавыми, иногда неясными; красочность и выразительность в описаниях природы достигаются только простотой, такими простыми фразами, как "зашло солнце", "стало темно", "пошел дождь" и т. д. Еще совет: читая корректуру, вычеркивайте, где можно, определения существительных и глаголов. У Вас так много определений, что вниманию читателя трудно разобраться и он утомляется. Понятно, когда я пишу: "человек сел на траву"; это понятно, потому что ясно и не задерживает внимания. Наоборот, неудобопонятно и тяжеловато для мозгов, если я пишу: "высокий, узкогрудый, среднего роста человек с рыжей бородкой сел на зеленую, уже измятую пешеходами траву, сел бесшумно, робко и пугливо оглядываясь". Это не сразу укладывается в мозгу, а беллетристика должна укладываться сразу, в секунду. ...Ваш Прокаженный говорит: Стою изысканно одетый, Не смея выглянуть в окно. Непонятно, для чего прокаженному понадобился изысканный костюм, и почему он не смеет выглянуть? Вообще в поступках Вашего героя часто отсутствует логика, тогда как в искусстве, как и в жизни, ничего случайного не бывает. (Из письма к Б. А. Садовскому328 мая 1904 г. Соч., т. 20, стр. 287 - 288.) О КРАТКОСТИ...Краткость - сестра таланта. ...Главное Ваше достоинство в больших вещах - отсутствие претензий и великолепный разговорный язык. Главный недостаток - Вы любите повторяться, и в каждой большой вещи Панте-леи и Катерины так много говорят об одном и том же, что читатель несколько утомляется. Посылаю и твою рукопись<...> Умудрись прежде всего переменить название рассказа. И сократи, брате, сократи! Начни прямо со второй страницы. Ведь посетитель магазина в рассказе не участвует, зачем же отдавать ему свою страницу? Сократи больше, чем наполовину. Прочел "Без догмата" с большим удовольствием. Вещь умная и интересная, но в ней такое множество рассуждений, афоризмов, ссылок на Гамлета и Эмпедокла, повторений и подчеркиваний, что местами утомляешься, точно читаешь поэму в стихах. Много кокетства и мало простоты. Начну с того, что у Вас, по моему мнению, нет сдержанности<…> Особенно эта несдержанность чувствуется в описаниях природы, которыми Вы прерываете диалоги; когда читаешь их, эти описания, то хочется, чтобы они были компактнее, короче, этак в две-три строки. Частые упоминания о неге, шопоте, бархатности и проч. придают этим описаниям некоторую риторичность, однообразие - и расхолаживают, почти утомляют. В своих рассказах Вы вполне художник, притом интеллигентный по-настоящему <...> Единственный недостаток - нет сдержанности, нет грации. Когда на какое-нибудь определенное действие человек затрачивает наименьшее количество движений, то это грация. В Ваших же затратах чувствуется излишество. О ВУЛЬГАРИЗМАХПри сем прилагаю стихотворение, которое просил меня послать в "Северный Вестник" автор студент Гурлянд (русский). Как я ни уверял его, что два раза слово "навоз" в первых строках - слишком жирное удобрение для стихов, он не поверил мне. ...На кой чорт в этом теплом, ласковом рассказе сдались Вам такие жителевские перлы, как "облыжный", "бутербродный" и т. п. К такой нежной и нервной натуре, каковою я привык считать Вас, совсем не идут эти ернические слова. Бросьте вы их к анафеме, будь они трижды прокляты. ...Я посоветую Вам не пощадить в корректуре сукиных сынов, кобелей и пшибздиков, мелькающих там и сям на страницах "Жизни". ПРОТИВ ЛЖЕНАРОДНОСТИЯзык должен быть прост и изящен. Лакеи должны говорить просто, без пущай и без теперича. "Мыста" и "шашнадцать" сильно портят прекрасный разговорный язык. Насколько я могу судить по Гоголю и Толстому, правильность не отнимает у речи ее народного духа. Эти "мыста" и "шашнадцать" производят на меня всегда впечатление mouches volantes,5 которые мешают смотреть на ясное небо. Какое-то излишнее и досадное впечатление. Что еще? Солдат Григорий прощает бабу - это чудесно во всех отношениях и, вероятно, в сценическом тоже. Но зачем он у Вас говорит ерническим языком? Разве это нужно, характерно? Такой великодушный, красивый акт, как прощение, и этот язык в жизни, быть может, и совместимы, но в художественном произведении от такого совместительства пахнет неправдой. О ПРОВИНЦИАЛИЗМАХ, ДИАЛЕКТИЗМАХВ стихе есть и шероховатости. Например: <…>Течет речка край города и слова "талана", "батька" и проч. ...Всю музыку Вы испортили провинциализмами, которыми усыпана вся середка. Кабачки, отчини дверь... и проч. - за все это не скажет Вам спасиба великоросс... Язык щедро попорчен. Провинциализмы, как "подборы", "хата", в небольшом рассказе кажутся шероховатыми... "Латанный" - это не русское, а скорее южно-русское слово. Вы были правы, когда забраковали его, и если бы я теперь читал корректуру, то исправил бы так: "заплатанный". "Набрать на платье" - это провинциализм, не русское выражение. ...Мои "Три сестры" идут чуть ли не ежедневно, к великой досаде, с Вершининым, который вместо "хотя" говорит "хоша". Зачем вы играете пьесу Горького на о? Что вы делаете?!! Это такая же подлость, как то, что Дарский говорил с еврейским акцентом в Шейлоке. В "Мещанах" все говорят, как мы с тобой. ..."Повести и рассказы" получил... Язык местами<...> провинциален: "Офицеры ревновали друг друга", между тем офицеры могут ревновать женщину друг к другу... О КАНЦЕЛЯРИЗМАХ...Какая гадость чиновничий язык! Исходя из того положения... с одной стороны... с другой же стороны - и все это без всякой надобности. "Тем не менее" и "по мере того" чиновники сочинили. Я читаю и отплевываюсь. Особенно паршиво пишет молодежь. Неясно, холодно и неизящно; пишет, сукин сын, точно холодный в гробу лежит. Я получил из управления пошлое чиновницкое письмо: "Впоследствие письма Вашего и т. д." Выставлен номер. Не вследствие, а впоследствие. Экая духота. И потянулись длинные периоды: "по мере того"... "исходя из того положения"<...> "ввиду только что сказанного"... ОБ УПОТРЕБЛЕНИИ ИНОСТРАННЫХ И РЕДКИХ СЛОВ...Такой корректной "distinguee" - это пора уже в тираж погашения, как и слово "флирт". В заглавии "Идеал" слышится что-то мармеладное. Во всяком случае, это не русское слово и в заглавия не годится. Я писал Вам<...> о неудобстве иностранных, не коренных русских или редко употребительных слов. У других авторов такие слова, как, например, "фаталистически", проходят незаметно, но Ваши вещи музыкальны, стройны, в них каждая шероховатая черточка кричит благим матом. Конечно, тут дело вкуса, и, быть может, во мне говорит лишь излишняя раздражительность или консерватизм человека, давно усвоившего себе определенные привычки. Я мирюсь в описаниях с "коллежским асессором" и с "капитаном второго ранга", но "флирт" и "чемпион" возбуждают (когда они в описаниях) во мне отвращение. ПРОТИВ ШАБЛОННЫХ СЛОВ, ОДНООБРАЗНЫХ И ИСКУССТВЕННЫХ ОБОРОТОВ...Очень хороший рассказ. Одна есть в нем фраза, портящая общий тон, это - слова городового: "в соблазн вводишь казенного человека": чувствуется натяжка и выдуманность. Читал рассказ нового сотрудника Кулакова<...> Не понравилось мне, что он дебютировал с пьянства. Напишите ему, что описывать пьянство ради пьяных словечек - есть некоторого рода цинизм. Побойся бога, ни в одном из твоих рассказов нет женщины-человека, а все какие-то прыгающие бланманже, говорящие языком избалованных водевильных инженю. Я так много говорил о новых формах, а теперь чувствую, что сам мало-помалу сползаю к рутине<...> "Афиша на заборе гласила<...> Бледное лицо, обрамленное темными волосами"... Гласила, обрамленное... Это бездарно<…> Описание лунного вечера длинно и изысканно. Тригорин выработал себе приемы, ему легко... У него на плотине блестит горлышко разбитой бутылки и чернеет тень от мельничного колеса - вот и лунная ночь готова, а у меня и трепещущий свет, и тихое мерцание звезд, и далекие звуки рояля, замирающие в тихом ароматном воздухе... Рутинны приемы в описаниях природы. Рассказ должен начинаться с фразы: "Сомов, видимо, волновался", все же, что раньше говорится о туче, которая улеглась, и о воробьях, о поле, которое тянулось, - все это дань рутинер<...> Рутинность приемов вообще в описаниях: "Этажерка у стены пестрела книгами". Почему не сказать просто: "этажерка с книгами". Томы Пушкина у Вас "разъединяются", издание "д[ешевой] библиотеки" "прижато". И чего ради все это? Вы задерживаете внимание читателя и утомляете его, так как заставляете его остановиться, чтобы вообразить пеструю этажерку или прижатого "Гамлета" - это раз; во-вторых, все это не просто, манерно и, как прием, старовато. Теперь уж только одни дамы пишут "афиша гласила", "лицо, обрамленное волосами". Ваши рассказы<...> можно было бы напечатать где угодно, если бы не язык, над которым Вам, очевидно, придется еще много поработать... "Вывески, красующейся над дверьми". Почему не просто "вывески над дверью?" О МУЗЫКАЛЬНОСТИ СЛОВА, ФРАЗЫВ стихе есть шероховатости. Наприм[ер]: Иль один от скуки ради... Два предлога: от и ради... Или: Беседуют два часовых. Толкуют двое часовых - было бы звучнее и литературнее. Лермонтовская "Тамань" и пушкинская "Капитанская дочка", не говоря уже о прозе других поэтов, прямо доказывают тесное родство сочного русского стиха с изящной прозой. ...Вы не работаете над фразой; ее надо делать - в этом искусство. Надо выбрасывать лишнее, очищать фразу от "по мере того", "при помощи", надо заботиться об ее музыкальности и не допускать в одной фразе почти рядом "стала" и "перестала". Голубушка, ведь такие словечки, как "Безупречная", "На изломе", "В лабиринте" - ведь все это одно оскорбление. Я допускаю еще рядом "казался" и "касался", но "безупречная" - это шероховато, неловко и годится только для разговорного языка, и шероховатость Вы должны чувствовать, так как Вы музыкальны и чутки, чему свидетели - "Забытые письма". ...Художественный театр - это хорошее название, так бы и оставить следовало. А Художественно-общедоступный - это нехорошо звучит, как-то трехполенно. ...Стихи Чюминой, быть может, и хороши, но ..."один порыв сплошной"! Разве в стихи годятся такие паршивые слова, как "сплошной"? Надо же ведь и вкус иметь. О ЯЗЫКОВЫХ ОСОБЕННОСТЯХ РАЗЛИЧНЫХ ЖАНРОВ...Я должен мотивировать кое-какие поправки в Ваших рассказах... Например, в Вашем "Кто счастливей" начало совсем плохое... Рассказ драматичен, а Вы начинаете с "застрелиться" в самом юмористическом тоне. Потом, "истерический смех" слишком устарелый эффект... Чем проще движения, тем правдоподобней и искренней, а стало быть, и лучше... ...Ваш рассказ кажется мне великолепным. Публика находит его "туманным", но для пишущего, смакующего каждую строку, подобные туманы прозрачнее крещенской воды. При всем моем старании в рассказе я мог уловить только два неважных пятнышка, да и то с натяжкой: 1) характеристики лиц прерывают картину сна и дают впечатление объяснительных надписей, которые в садах прибиваются к деревьям учеными садовниками и портят пейзажи, 2) в начале рассказа чувство холода несколько притупляется в читателе и входит в привычку от частого повторения слова "холод". Я учусь писать "рассуждения" и стараюсь уклоняться от разговорного языка. Прежде чем приступить к роману, надо приучить свою руку свободно передавать мысль в повествовательной форме. Этой дрессировкой я и занимаюсь теперь. Это лисьмо<...> посылается на почту вместе с рассказом<...> Называется он так: "Скучная история" (из записок старого человека). Самое скучное в нем, как увидите, длинные рассуждения, которых, к сожалению, нельзя выбросить, так как без них не может обойтись мой герой, пишущий записки. Эти рассуждения фатальны и необходимы, как тяжелый лафет для пушки. Они характеризуют и героя, и его настроение, и его вилянье перед самим собой. Попросите Жителя не употреблять в фельетонах слово "аппетит". Грузинский совсем уж выписался<...> Ежов тоже выписывается<...> Журю их обоих за мещанистый тон их разговорного языка и за однообразно-бурый колорит описаний. Их даже самые лучшие рассказы своим колоритом напоминают мне деревянные лестницы в квартире Пальмина. ...В небольшом рассказе кажутся шероховатыми не только провинциализмы, но даже редко употребляемые слова, вроде "разнокалиберный". Затем, частое употребление слов, совсем неудобных в рассказах Вашего типа. Аккомпанемент, диск, гармония - такие слова мешают. Вы могли бы написать очерк... "Раненая лось"... Охотники ранят лось, она глядит по-человечьи, никто не решается зарезать ее. Это недурной сюжет, но опасный в том отношении, что трудно уберечься от сентиментальности; надо писать его протокольно, без жалких слов, и начать так: "Такого-то числа охотники ранили в Дарагановском лесу молодую лось". А если пустите немножко слезы, то отнимите у сюжета его суровость и все то, что в нем достойно внимания. ...Вот Вам мой читательский совет; когда изображаете горемык и бесталанных и хотите разжалобить читателя, то старайтесь быть холоднее - это дает чужому горю как бы фон, на котором оно вырисуется рельефнее. А то у Вас и герои плачут, и Вы вздыхаете. Как-то писал я Вам, что надо быть равнодушным, когда пишешь жалостные рассказы. И Вы меня не поняли. Над рассказами можно и плакать, и стенать, можно страдать заодно со своими героями, но, полагаю, нужно это делать так, чтобы читатель не заметил. Чем объективнее, тем сильнее выходит впечатление. Вы делаете большие успехи, но позвольте мне повторить совет - писать холоднее. Чем чувствительнее положение, тем холоднее следут писать и тем чувствительнее выйдет. Не следует обсахаривать. О ЯЗЫКЕ ДРАМАТИЧЕСКИХ ПРОИЗВЕДЕНИЙ...Каждая рожа должна быть характером и говорить своим языком. ...Вообразите, что Ваша "Татьяна" написана стихами, и тогда Вы увидите, что ее недостатки получат иную физиономию. Если бы она была написана в стихах, то никто бы не заметил, что все действующие лица говорят одним и тем же языком, никто не упрекнул бы Ваших героев в том, что они не говорят, а философствуют и фельетонизируют - все это в стихотворной классической форме сливается с общим фоном, как дым с воздухом, - и не было бы заметно отсутствие пошлого языка и пошлых, мелких движений, коими должны изобиловать современные драма и комедия и коих в Вашей "Татьяне" нет совсем. Дайте Вашим героям латинские фамилии, оденьте их в тоги, и получится то же самое... Недостатки Вашей пьесы непоправимы, потому что они органические. Начало пьесы получил. Благодарю Вас. Благосветлов войдет целиком, как он есть. Вы его сделали хорошо: он утомляет и раздражает с первых же слов, а если публика будет слушать его 3 - 5 минут подряд, то получится именно то впечатление, какое нужно. Зритель будет думать: "Ах да замолчи ты, пожалуйста!" Этот человек, т. е. Благосветлов, должен действовать на зрителей и как умный, подагрический брюзга и как скучная музыкальная пьеса, которую долго играют. Насколько он удался у Вас, Вы, я думаю, увидите, когда я набросаю первое действие и пришлю Вам. В Анучине я оставлю фамилию и "все такое", разговор же его надо подмаслить немножко. Анучин натура рыхлая, маслгни-стая, любящая, и речь его тоже рыхлая, масленистая, а у Вас он слишком отрывист и недостаточно благодушен. Надо, чтобы от этого крестного отца веяло старостью и ленью. Ему лень слушать Благосветлова; вместо того, чтобы спорить, он охотнее подремал бы и послушал рассказов о Питере, о царе, о литературе, о науке или закусил бы в хорошей компании. В пьесе старайся быть оригинальным и по возможности умным...; нужно вольнодумство... Не зализывай, не шлифуй, а будь неуклюж и дерзок. ...Ваша "Симфония" мне очень понравилась<...> Это умная, интеллигентная пьеса, написанная отличным языком<...> Вы, кажется, говорили, что Вашей пьесы не поймет публика, ибо пьеса рисует среду специальную. Читая пьесу, я признаться, ожидал пересола, но, кроме "симфония", "опера" и "мотивчик" ничего специального не обрел и посему позволю себе не разделять Ваших опасений. Елена сделана хорошо, хоть и говорит местами мужским языком. Место, где она вспоминает о певице в Монгейме, вышло недостаточно тепло именно благодаря этой манере выражаться по-мужски<...> Если же впрочем певицы вроде Елены, обмущини-ваются, то я неправ<...> Больше всего мне понравились I, II и V акты, меньше всего III, где у Милочки нет ни одной сочной длинной фразы, а все какие-то всхлипывания... Воображаю, как хорошо бы сошла Ваша "Симфония" у нас в Малом театре. У нас умеют разговаривать на сцене - это важно. Я прочитал Вашу пьесу<...> У вас много и актов, и действующих лиц, и разговоров<...> Любовь у Вас в пьесе недостаточно интимна; она болтлива, потому что женщины много говорят и даже резонируют, даже грубят (гадюка, мерзавка светская, "во мне произошла какая-то реакция") и рискуют показаться неприятными тем более еще, что они не молоды... Любовь неинтимна, женщины непоэтичны, у художников нет вдохновения и религиозного настроения, точно все это бухгалтеры, за их спинами не чувствуется ни русская природа, ни русское искусство с Толстым и Васнецовым. И это, главным образом, оттого, что Вы, быть может, умышленно пишете языком, каким вообще пишутся пьесы, языком театральным, в котором нет поэзии. Компактность, выразительность, пластичность фразы, именно то, что составляет Вашу авторскую индивидуальность, у Вас на заднем плане, а на переднем mise en scene с ее шумихой, явления и уходы, роли; Вас, очевидно, так увлекает этот передний план, что Вы не замечаете, как у Вас говорят: "и по поводу этого обвиняемого в воровстве мальчика", не замечаете, что Ваш преподаватель и профессор держат себя и выражаются, как идеалисты в пьесах Потапенко, - короче, Вы не замечаете, что Вы несвободны, что Вы не поэт и не художник прежде всею, а профессиональный драматург. Из письма к Е. Н. Гославскому 11 марта 1889 г.10Соч., т. 18, стр. 147 - 148. Новая пьеса, 1 и 2 акты, мне понравилась<...> Замечаний у меня немного <...> Варя хороша. В первом явлении в языке излишняя истеричность. Надо, чтобы она не острила, а то все у Вас острят, играют словами, и это немножко утомляет внимание, рябит; язык Ваших героев похож на белое шелковое платье, на котором все время переливает солнце и на которое больно глядеть. Слова "пошлость" и "пошло" уже устарели <...> Фамилии "Ратищев и Муратов" слишком пьесочны, не просты. Дайте Ратищезу малороссийскую фамилию - для разнообразия. ...Я прочитал Вашу пьесу - и вот Вам мое мнение<...> Зеленцов очень бледен, совсем не написан, а Роман тронут чуть-чуть и не интересен для актера. Володя хорош, только его нужно бы сделать, мне кажется, еще теплей; и нужно, чтобы он в самом деле занимался теперь или когда-нибудь ранее механикой и чтобы выражения "пар пущен", "заработают теперь колеса" и проч. не были пустыми, а вытекали, так сказать, из глубины<...> Теперь перехожу к дамам. Ольга Багрова хороша. Это роль для очень хорошей актрисы. Только сделайте, чтоб она говорила поменьше; она чувствуется с полуслова, с первых строк и была бы просто великолепной, если бы Вы устроили в 3-м или 4-м акте взрыв, если бы ее вдруг на одну минуту взорвало, а затем опять бы тишина. Повторяю, чудесная роль. Наташа говорит очень много, все в одном тоне, скоро прискучает. Ее следует сделать разнообразнее, богаче. Остальные все уже встречались и раньше, писаны по рутине. Еще что?<…> Все действующие лица говорят одним языком (кроме Ольги), даже "забавно" Романа мало помогает делу. Есть лишние слова, не идущие к пьесе, наприм., "ведь ты знаешь, что курить здесь нельзя". В пьесах надо осторожней с этим что. И т. д. и т. д. О РАБОТЕ ПИСАТЕЛЯ НАД ЯЗЫКОМ ХУДОЖЕСТВЕННОГО ПРОИЗВЕДЕНИЯЧитайте побольше; Вам нужно поработать над своим языком, который грешит у Вас грубоватостью и вычурностью - другими словами, Вам надо воспитать в себе вкус к хорошему языку, как воспитывают вкус к гравюрам, хорошей музыке и т. п... ...Стройте фразу, делайте ее сочней, жирней, а то она у Вас похожа на ту палку, которая просунута сквозь закопченного сига. Надо рассказ писать 5 - 6 дней и думать о нем все время, пока пишешь, иначе фразы никогда себе не выработаете. Надо, чтобы каждая фраза, прежде чем лечь на бумагу, пролежала в мозгу дня два и обмаслилась. Само собою разумеется, что сам я по лености не придерживаюсь сего правила; но Вам, молодым, рекомендую его тем более охотно, что испытал не раз на себе самом его целебные свойства и знаю, что рукописи всех настоящих мастеров испачканы, перечеркнуты вдоль и поперек, потерты и покрыты латками, в свою очередь перечеркнутыми и изгаженными... Вчера я целый день возился с сахалинским климатом. Трудно писать о таких штуках, но все-таки в конце концов поймал чорта за хвост. Я дал такую картину климата, что при чтении становится холодно. Исправить я МО'Г только корректурные ошибки; "уж" заменил словом "уже", "во весь опор" заменил "во весь дух"; мандолину - цитрой<...> Откиньте конец у эпиграфа. Эпиграф придуман очень кстати, но то, что я зачеркнул, излишне удлиняет его. Рассказ хорош, даже очень, но будь я автором его или редактором, я обязательно посидел бы над ним день-другой<...> Начинать надо прямо со слов: "Он подошел к окну"... и проч. Затем герой и Соня должны беседовать не в корридоре, а на Невском, и разговор их надо передавать с середины, дабы читатель думал, что они уже давно разговаривают. ...Я не хочу признавать рассказов без помарок. Надо люто марать. Пишите роман целый год, потом полгода сокращайте его, а потом печатайте. Вы мало отделываете, писательница же должна не писать, а вышивать на бумаге, чтобы труд был кропотливым, медлительным. Мою рукопись благоволите возвратить мне. Придется исправлять во многом, ибо это еще не повесть, а лишь грубо сколоченный сруб, который я буду штукатурить и красить, когда окончу здание. Корректуру я читаю не для того, чтобы исправлять внешность рассказа; обыкновенно в ней я заканчиваю рассказ и исправляю его, так сказать, с музыкальной стороны. Пожалуйста, пришлите корректуру, так как рассказ еще не кончен, не отделан и будет готов лишь после того, как я перепачкаю вдоль и поперек корректуру. Отделывать я могу только в корректуре, в рукописи же я ничего не вижу. Гаев - для Вишневского. Попроси Вишневского, чтобы он прислушался, как "грают на биллиарде, и записал бы побольше биллиардных терминов. Я не играю на биллиарде, или когда-то играл, а теперь все позабыл, и в пьесе у меня все случайно. Потом с Вишневским мы сговоримся, и я впишу все, что нужно. О ВНИМАНИИ К УСТНОЙ РЕЧИ. ОБ ИСКУССТВЕ СЛОВАЯ хочу учиться у Ленского читать и говорить. Мне кажется, что из меня, если бы я не был косноязычен, выработался бы неплохой адвокат. Умею коротко говорить о длинных предметах. В Московском университете с конца прошлого года преподается студентам декламация, т. е. искусство говорить красиво и выразительно. Нельзя не порадоваться этому прекрасному нововведению. Мы, русские люди, любим поговорить и послушать, но ораторское искусство у нас в совершенном загоне. В земских и дворянских собраниях, ученых заседаниях, на парадных обедах и ужинах мы застенчиво молчим, или же говорим вяло, беззвучно, тускло "уткнув брады", не зная куда девать руки; нам говорят слово, а мы в ответ - десять, потому что не умеем говорить коротко и не знакомы с той грацией речи, когда при наименьшей затрате сил достигается известный эффект <...> У нас много присяжных поверенных, прокуроров, профессоров, проповедников, в которых по существу их профессии должно предполагать ораторскую жилку, у нас много учреждений, которые называются "говорильными", потому что в них по обязанности службы много и долго говорят, но у нас совсем нет людей, умеющих выражать свои мысли ясно, коротко и просто. В обеих столицах насчитывают всего-навсего настоящих ораторов пять-шесть, а о провинциальных златоустах что-то не слыхать. На кафедрах у нас сидят заики и шептуны, которых можно слушать и понимать только приспособившись к ним, на литературных вечерах дозволяется читать даже очень плохо, так как публика давно уже привыкла к этому и, когда читает свои стихи какой-нибудь поэт, то она не слушает, а только смотрит. Ходит анекдот про некоего капитана, который будто бы, когда его товарища опускали в могилу, собирался прочесть длинную речь, но выговорил "будь здоров!", крякнул - и больше ничего не сказал. Нечто подобное рассказывают про почтенного В. В. Стасова, который несколько лет назад в Клубе художников, желая прочесть лекцию, минут пять изображал из себя молчаливую, смущенную статую, постоял на эстраде, помялся, да с тем и ушел, не сказав ни одного слова. А сколько анекдотов можно было бы рассказать про адвокатов, вызывавших своим косноязычием смех даже у подсудимого, про жрецов науки, которые "изводили" своих слушателей и в конце концов возбуждали к науке полнейшее отвращение. Мы люди бесстрастные, скучные; в наших жилах давно уже запеклась кровь от скуки. Мы не гоняемся за наслаждениями и не ищем их, и нас поэтому нисколько не тревожит, что мы, равнодушные к ораторскому искусству, лишаем себя одного из высших и благороднейших' наслаждений, доступных человеку. Но если не хочется наслаждаться, то по крайней мере не мешало бы вспомнить, что во все времена богатство языка и ораторское искусство шли рядом. В обществе, где презирается истинное красноречие, царит риторика, ханжество слова, или пошлое краснобайство. И в древности, и в новейшее время ораторство было одним из сильнейших рычагов культуры. Немыслимо, чтобы проповедник новой религии не был в то же время и увлекательным оратором. Все лучшие государственные люди в эпоху процветания государств, лучшие философы, поэты, реформаторы были в то же время и лучшими ораторами. "Цветами" красноречия был усыпан путь ко всякой карьере и искусство говорить считалось обязательным. Быть может, и мы когда-нибудь дождемся, что наши юристы, профессора и вообще должностные лица, обязанные по службе говорить не только учено, но и вразумительно и красиво, не станут оправдываться тем, что они "не умеют" говорить. В сущности ведь для интеллигентного человека дурно говорить должно бы считаться таким же неприличием, как не уметь читать и писать, и в деле образования и воспитания, - обучение красноречию следовало бы считать неизбежным. В этом отношении почин Московского университета является серьезным шагом вперед. О ЯЗЫКЕ КРИТИЧЕСКИХ РАБОТ...Я прочел 2 критики, касающиеся моей "Степи": фельетон Буренина и письмо П. Н. Островского. Последнее в высшей степени симпатично, доброжелательно и умно. Помимо теплого участия, составляющего сущность его и цель, оно имеет много достоинств, даже чисто внешних: 1) Оно, если смотреть на него, как на критическую статейку, написано с чувством, с толком и с расстановкой, как хороший, дельный рапорт; в нем я не нашел ни одного жалкого слова, чем оно резко отличается от обычных критических фельетонов, всегда поросших предисловиями и жалкими словами, как заброшенный пруд водорослями; 2) Оно до крайности понятно; сразу видно, чего хочет человек; 3) Оно свободно от мудрствований об атавизме, паки бытии и проч., просто и холодно трактует об элементарных вещах, как хороший учебник, старается быть точным и т. д. и т. д. Ваша рецензия меня немножко удивила: я и не подозревал, что Вы так хорошо владеете газетным языком. Чрезвычайно складно, гладко, протокольно и резонно. Я даже позавидовал, ибо этот газетный язык мне никогда не давался. О ЯЗЫКЕ НАУЧНЫХ ТРУДОВЧитайте побольше серьезных книг, где язык строже и дисциплинированнее, чем в беллетристике. Кстати же запасетесь и знаниями, которые не лишни для писателя. Наши гг. геологи, ихтиологи, зоологи и проч. ужасно необразованные люди. Пишут таким суконным языком, что не только скучно читать, но даже временами приходится фразы переделывать, чтобы понять. Теперь об "Очерках санитарной статистики". Начну с того, что для популярных статей заглавие это не совсем подходит, ибо содержит два иностранных слова; оно немножко длинно и немножко неблагозвучно, так как содержит много С и много Т. Вы назовите как-нибудь попроще, например: "Заметки врача" или что-нибудь вроде. ОБ УПРОЩЕНИИ РУССКОЙ ОРФОГРАФИИВолодя прав. Умнее писать в слове Владимир и, но не i. Это совсем лишняя буква. Если б от меня зависело, я упразднил бы и ять, и фиту (дурацкая буква!), и ижицу, и i. Эти буквы мешают только школьному делу, вводят в конфуз деловых людей, которым нет времени учиться грамматическим тонкостям, и составляют совершенно излишнее украшение нашей грамматики. Не знаю языков. Ах, с каким бы удовольствием я себя выпорол! Без знания языков чувствуешь себя, как без паспорта. Учите Стасика трем языкам - не меньше. Зачем я не знаю языков? Мне кажется, беллетристику я переводил бы великолепно; когда я читаю чужие переводы, то произвожу в своем мозгу перемены слов и перестановки, и получается у меня нечто легкое, эфирное, подобное кружевам. КомментарииА. П. ЧЕХОВ 1(Приводимые здесь высказывания А. П. Чехова дают возможность понять позицию писателя-реалиста, борющегося на два фронта: против натурализма в языке и против изысканности. Они проясняют также требования Чехова-художника к языку художественного произведения, как к элементу формы.) 2(Это высказывание А. П. Чехова, на первый взгляд не имеющее прямого отношения к языку, однако, интересно тем, что здесь писатель выступает, как и в других случаях, за четкость терминологии, точность понятий, выраженных в слове.) 3(Один из примеров борьбы Чехова-реалиста с декадентами.) 4(См. также письма Е. М. Шавровой 17 мая 1895 г. (т. 16, стр. 247), 20 ноября 1896 г. (т. 16. стр. 395).) 5("Мушки" - мелькание в глазах.) 6(Речь идет о повести А. С. Суворина "В конце века".) 7(См. также письмо А. С. Суворина 23 декабря 1888 г. (т. 14 стр. 257 - 258).) 8(Речь идет о пьесе А. П. Чехова "Леший", над которой первоначально Чехов работал с Сувориным.) 9(То же см. в письме А. С. Суворину 15 ноября 1888 г. (т. 14, стр. 234).) 10(См. также письма А. С. Лазареву-Грузинскому 1 ноября 1889 г. (т. 15, стр. 424 - 425), А. С. Суворину 7 декабря 1889 г. (т. 14, стр. 448).) 11(См. также письмо А.Н.Плещееву 13ноября 1888г. (т. 14, стр.232).) 12(См. также письма Ал. Чехову 6 апреля 1886 г. (т. 13, стр. 203), А. С. Суворину 18 - 23 декабря 1889 г. (т. 14, стр. 454 - 455), А. Н. Плещееву 23 января 1888 г. (т. 14, стр. 23).) |
![]()
![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() |
|
![]() |
|||
© LITENA.RU, 2001-2021
При использовании материалов активная ссылка обязательна: http://litena.ru/ 'Литературное наследие' |