Xироси Нуяма

Тюремные стены

 Стены, 
 Тюремные стены 
 Сплошь, 
 Куда ни пойти, 
 Словно до неба 
 Стены 
 Выросли на пути...

 О люди, 
 Живущие рядом, 
 Вокруг этой серой громады! 
 Неужели у вас 
 Не болит голова 
 От круженья, 
 Тоски и тревоги?.. 

 У стены незнакомец.
 Он ловит слова -
 Он кого-то спросил о дороге.
 "...Вот пойдете на север, 
 На той стороне
 Часового увидите
 В будке у входа,
 А потом..."
 А потом часовой
 В тишине 
 Отвечает на тот же вопрос
 Пешехода: 
 "...Это нужно идти по прямой, 
 А после - держите левее,
 Ну, а там, как раз за тюрьмой,
 Третий дом..." 

 "Левее", "правее" - 
 Люди ходят и месят грязь- 
 Люди ходят? 
 А стены, стены? 
 Разве стены могут упасть? 
 Люди лгут! 
 Никакой перемены... 

 Стены, 
 Сплошные стены,
 Тюрьма,
 Куда ни пойти.
 Словно до неба 
 Стены 
 Выросли на пути.
 Кружишь... кружишь...
 И нет просвета...
 Перепутались 
           стороны света.

Пылающий снег

 Окно предо мною.
 Окошко. Оконце.
 В оконце на прутьях
 Озябшее солнце
 К стеклу прилепилось
 Холодным лучом.
 К лучу прислонился я
 Левым плечом... 

 Но если я слева
 Стою под окошком,
 То с левого локтя,
 Подобно сережкам,
 Сосульки свисают -
 Подарок зимы,
 Как те -
 На карнизах
 Промерзшей тюрьмы.
 А встану я справа, 
 То - в сумерках синий
 На правой руке
 Собирается иней... 

 Окно предо мною.
 Решетка. Стекло.
 Пылающим снегом
 Окно занесло.

Амигаса

(Амигаса - широкополая соломенная шляпа, доходящая до плеч; отверстия в ней напротив глаз, носа и рта затянуты густой сеткой. Такую шляпу надевали на голову арестанту, когда выводили его из камеры. В давние времена считалось, что амигаса скрывает опозоренное лицо грабителя или убийцы. В Японии до конца второй мировой войны ее надевали на политических заключенных.)

 В баню ведут - в амигаса,
 Прогулка - вновь амигаса.
 Осенью - амигаса,
 Весной - опять амигаса.
 И если товарища встречу порой 
                     в коридоре - 
 Не вижу лица
 В зловещем уборе.
 Без конца 
 Между ним и мной - амигаса,
 Опостылевшая амигаса,
 Ненавистная амигаса. 
  
 О друг, что мечтает во время прогулки
     сорвать с себя амигаса 
        и скомкать ее, швырнуть за ограду, 
          и увидеть, как будто в награду, 
 Небо, 
     предзимнее небо,
      в котором снежинки порхают...
 О друг, по соседству живущий
     в обшарпанном закоулке 
      заледеневшей тюрьмы безмолвной,
 Чтоб услышать ты мог, я шепчу на прогулке
 Монотонно, как шепчут волны: 
      "Звучите, громко звучите, шаги мои.
      Громче, громче звучите
      на осеннем ветру,
      что рвется в окошко, -
      вас слушает друг...
      Звучите громче, шаги мои,
      Громче, громче звучите..."
 ...Человек идет в амигаса,
 Рядом - тень его в амигаса,
 В амигаса, 
      что так похожа
        на истрепанную рогожу,
 Под которою в день морозный
       укрывают вишневые ветки. 
 ...О, если б увидеть я мог из клетки,
 как ветра порыв,
   разъярясь от гнева,
     сорвет с него амигаса
       и умчит, 
        навеки угонит
         в безбрежное
           синее небо!

Отпечаток большого пальца

 Тюремщик
 Запишет имя - 
 Я должен подпись под ним поставить,
    отпечаток большого пальца,
            липкого пальца.
 И если на день три раза
 Имя запишут, 
 Я трижды должен подпись поставить 
     отпечаток большого пальца,
 Молча, спокойно подпись поставить -
    отпечаток большого пальца.

Зимнее небо

 Словно в пальто меховые
 Горы оделись под вечер,
 В воротники снеговые
 Прячут озябшие плечи.
 Буран застилает дороги,
 И в тучах метельной пряжи
 Тонут леса и отроги,
 Тонут горные кряжи.
 Карабкаюсь я на утесы,
 Влево бреду и вправо
 И вброд, обойдя откосы,
 Штурмую Тикумагава.
 Туда, сквозь снежную замять,
 Спешу, не зная усталости,
 Где в деревушке Тодзама
 Коммуниста выбрали старостой. 

 Пусть ноги свинца тяжелее, -
 Сердце поет неустанно!
 Иду, ни о чем не жалея, 
 Под зимним небом Синано.
 Так вой, метель, - мне не сбиться!
 Неистовствуй - не обманешь!
 Снег на очки садится
 И тает, стекла туманя...