Наоки Усами

Вершина Фудзи

 Лишь выйду я из бухты Таго -
 И молвить не могу ни слова...
 О, как прекрасна
 Наша Фудзи 
 В сиянье снежного покрова!

(Из "Манъёсю"¹)

¹(Манъёсю - знаменитая антология японской поэзии VIII века; Наоки Усами приводит стихотворение поэта Ямабэ Акахито, воспевающее вершину горы Фудзи.)

 Вдруг такое случится: предки
 Встанут из темных могил
 И спросят у нас, потомков,
 Полных здоровья и сил,
 Все так ли красива, как прежде,
 Фудзи в снежном венце
 И чист ли, как прежде, дивный
 Снег на ее лице, -
 Что предкам тогда ответим?
 Как скроем боль и позор?.. 
 Что сделаем с этой газетой? 
 В ней о войне разговор! 
 Как быть с накопившейся горечью, 
 Как скрыть разверзшийся ад - 
 И гусениц лязг, и топот 
 Американских солдат? 
 Мертвые ждут ответа. 
 Им нужно вернуть покой 
 И гордость вдохнуть в живущих... 
 Какой же ответ, какой? 
 Ответим: 
 "Сто миллионов 
 Клянутся предкам своим - 
 За Мёги¹ насмерть стояли 
 И Фудзи мы отстоим!"

¹(Мёги - гора в префектуре Гумма. Американская военщина, готовясь к новым авантюрам на Дальнем Востоке, пыталась использовать склоны Мёги для проведения маневров. Гневный протест и активная борьба местных жителей сорвали эти агрессивные планы.)

С Лениным вместе!

 Я телом уставшим 
               ночь прорезаю.
 Как сердце гигантское, 
                     подо мною
 Колеса стучат: "тук-тук, тук-тук..."
 И лампочек искры 
                мчатся по следу,
 Сверкая в полуночной мгле.
 Я в Токио еду, 
              домой еду,
 И радостно мне 
             не без повода. 
 Я в руках держу 
               раскрытую книгу
 С красными буквами 
                  "ЛЕНИН". 
 Читаю, 
      и хочется вдруг 
                     вслух - 
 Громче сигнала 
             встречного поезда! -
 Слова ленинские 
               прокричать
 Всем пассажирам третьего класса:
 "Мир, хлеб, свободу - народам!" 
 Я в Токио еду, 
              домой еду, 
 И радостно мне 
              не без повода! 
 Я бросаюсь 
           в дремлющий город,
 В сонную тишь вокзала, -
 С Лениным вместе, 
                 с Лениным вместе! 
 И повторяю 
          слова поэта -
 Солнцу встающему, 
                людям идущим, 
 Улицам и домам: 
           "Ленин - 
                   жил,
           "Ленин - 
                    жив, 
           "Ленин - 
                   будет жить!"

"Осенняя песня"

 Есть ли в строках у него 
                        дыхание осени? 
 Есть ли талант, наконец, 
                         у поэта? 
 Пусть рассуждают они, 
                   обрастая вопросами, -
 Времени много у них 
                    на это. 
 А у меня 
          и секунды нет
 Послушать их спор 
                 о высоких материях. 
 "Есть или нет?" 
                "Поэт, не поэт?" 
 "Оправдает ли он доверие?"
 Жизнь ответит, 
              что более ценно, 
 Жизнью 
       вся фальшь 
                 проверится. 
 Мои строки 
           стремятся к цели,
 Словно пули красноармейцев.
 Вы, 
   шумящие в спорах, 
                  поймите-ка,
 Что вопрос решается просто:
 У рабочих эстетика,
 У рабочих политика -
 Это 
    кровные сестры!

Грустные глаза

 Почему так печален твой взгляд,
 Почему, 
 Незнакомка в табачном киоске, -
 Если вишни стоят
 В розоватом дыму,
 Если краски весенние броски? 

 Иль из "южных морей"¹
 Не вернулся назад
 Твой возлюбленный -
 Юный солдат?
 Или тяготы жизни,
 Как в небе весны,
 В твоем взгляде Отражены?
 Или вид автомата - 
 Как боль о былом,
 Об израненном
 Детстве твоем? 

 Кто мне скажет,
 Так это или не так?
 Кто мне скажет:
 "Не мучься, чудак..." 

 Как печальны глаза!
 Это птицы грустят,
 Это грустные смотрят деревья,
 И скорбят города и деревни,
 Это родины нашей
 Безрадостный взгляд. 

 А еще говорят,
 Что мы "мир" обрели!² 
 Где ж улыбка
 "Свободной" земли?

¹("Южные моря" - так во время второй мировой войны называли в Японии район военных действий в Юго-Восточной Азии.)

²(Автор имеет в виду японо-американский сепаратный мирный договор, заключенный в 1951 году, по которому Япония формально стала независимой.)

Дети, трава, цветы и упряжка

На американском полигоне в Сомагахара, у подножья горы Харунаяма, в префектуре Гумма, только по воскресеньям прекращаются стрельбы, и местным жителям разрешается входить в зону и собирать траву для кормов и стреляные гильзы.

 Только наступит воскресный день,
 Утро забрезжит чуть,
 Дети впрягают в упряжку быка
 И отправляются в путь. 

 В путь за травой, за цветами - туда,
 Где всю неделю стон,
 Где, отдыхая, их ждет сейчас
 Харунаямы склон. 

 Красная линия... "Вход воспрещен!"
 Листья вокруг черны,
 Ветви поникли, - стволы в слезах,
 Пулями иссечены. 

 В свежих воронках, как в ранах, земля,
 "Джипами" смяты кусты.
 Едут, омыты холодной росой,
 Дети, трава и цветы... 

 Белые, желтые, красные - ах,
 Как лепестки пестрят! -
 Молча и грустно качаясь, плывут
 В радуге двое ребят. 

 Взглядом я их провожаю, шепчу:
 "Бык, ты везешь не всех!..
 Может, посадишь в упряжку свою
 Песню и звонкий смех?"

Зимнее путешествие

 Он глаз не сводит с красных стен 
                             кремлевских.
 Он русской водкой горло жжет впервые.
 В Большом театре, в залах Эрмитажа
 Пленен богиней красоты - Венерой.
 Но ждут дела, и снова он в дороге...
 Порт в Копенгагене... Там сказки шепчет
 Ему русалка медными губами. Потом Париж...
 И слышит он, как Сена Поет любимым голосом Монтана.
 Но ждут дела, и снова он в дороге,
 Хотя чаруют и влекут, как феи,
 И лебеди на озере Женевском,
 И Альпы снежные, а там, за ними,
 И "вечный город" Рим, зовущий в гости.
 Но он спешит, он снова в самолете...
 Хоть в эту зиму и в России мокро,
 Но путешественник промерз в дороге,
 И даже над Египтом и Цейлоном
 Не может он как следует согреться, 
 Пока вдали вдруг не мелькнет средь моря
 Цепочка островов родной отчизны.
 И станет душно от кипенья гнева -
 Над оккупированной Окинавой.

"Сказание о земле сибирской"

 Ты не пришла... Февральский ветер выл,
 И стыли иероглифы рекламы,
 И о земле Сибирской новый фильм
 Манил с афиш озябшими руками. 

 Ты не пришла... И лишь в моем ряду
 Единственное место пустовало.
 И я один отправился в Сибирь
 Под звуки песен и под флагом алым. 

 Ты не пришла, а в зале пел рояль...
 Аплодисменты с музыкой сливались.
 И я заплакал от избытка чувств
 К друзьям, что мне с экрана улыбались.