Бажова с историками Урала (М. Горловский. Встречи П. П.)

С Павлом Петровичем Бажовым я познакомился в 1946 году. В то время Уральский государственный университет готовил первую научную конференцию по истории Екатеринбурга - Свердловска.

Предложение принять участие в конференции встретило со стороны Павла Петровича горячий отклик. Он согласился прочесть сообщение на тему "История Екатеринбурга - Свердловска, как зеркало горнозаводской жизни "Урала" и выразил пожелание об опубликовании трудов конференции и о привлечении к ней партийной и советской общественности города.

На одном из первых заседаний оргкомиссии по проведению конференции Павел Петрович сказал, что давно пора заняться созданием научной монографии по истории Екатеринбурга - Свердловска. Он живо интересовался подготовкой к конференции, сделал ряд предложений по ее программе, рекомендовал отдельных докладчиков. Позднее он был избран членом постоянной комиссии, созданной при университете для подготовки к изданию трудов по истории Екатеринбурга - Свердловска.

Памятно яркое выступление Павла Петровича на конференции. Он начал с рассмотрения вопроса об основных источниках по первоначальной истории нашего города и уральской горнозаводской промышленности.

Указав на то, что В. Н. Татищев и В. Геннин были "письменные люди", то есть оставили после себя огромное количество записей и инструкций, описаний и т. д., Павел Петрович рекомендовал критически отнестись к этому наследству, поскольку и Татищев, и Геннин сильно преувеличивали свои заслуги в развитии горнозаводской промышленности Урала. "Тот и другой, - указывал Павел Петрович, - склонны были своим "я", своими приказами, инструкциями, распоряжениями затенить всех остальных. У того и другого одинаково нельзя найти сведений о тех рабочих и мастерах, которые внесли вклад в заводское дело на Урале"¹.

¹ ("Материалы первой научной конференции по истории Екатеринбурга - Свердловска". Свердловск, 1947, стр. 17.)

Резко критиковал Павел Петрович дворянских и буржуазных историков, превозносивших деятельность Геннина. Опровергнув ошибочные взгляды Нила Попова, Н. К. Чупина и Д. Н. Мамина-Сибиряка на историю строительства города и развитие горного дела, он привел интересные факты о действительных строителях Екатеринбурга.

В своем выступлении Павел Петрович наметил основное направление деятельности уральских историков:

"Историкам надо направить свои поиски в сторону тех творческих исполнителей, которые мало или вовсе не показаны в материалах генералов-строителей¹.

¹ (Павел Петрович имеет в виду книгу В. Геннина "Описание уральских и сибирских заводов", в которой В. Геннин сильно преувеличивает свои заслуги в развитии горной промышленности Урала и строительстве Екатеринбурга.)

С 1947 года наши встречи с Павлом Петровичем, принимавшим активное участие в работах постоянной комиссии по истории Екатеринбурга - Свердловска, стали более частыми. Они проходили в хорошо знакомом исследователям и писателям Урала домике Бажова. Говорил он не спеша, как будто подбирал каждое слово, и вместе с тем вдохновенно, ярко, образно. Он свободно ориентировался в исторической литературе, а иногда в разговоре сообщал такие ценные сведения, каких невозможно найти ни в книгах, ни в архивных документах. Себя он называл литератором, "работающим на материалах уральской истории".

В 1948 году университет принял решение о проведении второй научной конференции по истории Екатеринбурга - Свердловска. В конференции приняли участие московские ученые - член-корреспондент Академии наук СССР, профессор А. М. Панкратова и доктор исторических наук, профессор Б. Б. Кафенгауз.

Несмотря на плохое состояние здоровья, Павел Петрович согласился выступить. Специального доклада или сообщения он не готовил, а сделал лишь несколько замечаний по поводу выступлений отдельных товарищей. Но и замечания представляли большой интерес.

Особое внимание Павел Петрович обратил на неизученность вопроса о "мужицких" заводах, которые он считал предшественниками крупной казенной горнозаводской промышленности. Существование "мужицких" заводов на Урале, подтвержденное очень немногими официальными материалами, лишний раз свидетельствует о том, что "организация кустарных железоделательных заводов была обычной в уральских условиях".

Изучение этого вопроса связано с большими трудностями, но оно намного продвинуло бы разработку древней истории Урала, доказало бы, что еще задолго до петровских времен на Урале плавили металл и вырабатывали железо.

Павел Петрович категорически отверг точку зрения дворянских и буржуазных историков, утверждавших, что уральские рудные месторождения были открыты иноземными специалистами. Он назвал много имен замечательных русских рудознатцев, подлинных первооткрывателей богатств Урала и высказал предположение о преемственной связи уральской металлургии с более древней, "имевшей место до русской колонизации". "Исследование этого вопроса, - указывал Павел Петрович, - еще более трудно, но оно и стоит работы, так как может дать совершенно новую картину развития и роста металлургии на Урале"¹.

¹ ("Материалы второй научной конференции по истории Екатеринбурга - Свердловска". Свердловск, 1950, стр. 248.)

Много и других ценных замечаний высказал Павел Петрович. Все они свидетельствовали о глубоком знании им фактического материала по истории края и о его большом чутье исследователя.

После конференции Павел Петрович пригласил историков к себе. Настроение у него было очень хорошее. Видимо, он чувствовал себя лучше, чем в другие дни, и как никогда много рассказывал о былых временах на Урале.

Павел Петрович заметил, что приезд московских историков на конференцию свидетельствует о большом интересе советских ученых к Уралу. Говорил он о том, что до сих пор не создана история Урала, а труды Белова, Колюпанова, Чупина и других должны быть пересмотрены с точки зрения советского историка, указывал на слабую разработку истории рабочего движения на Урале.

- Большое дело, - подчеркнул Павел Петрович, - требует усилия и работы многих людей. Бояться некоторых неудач на первых порах не следует. История Урала может быть и должна быть написана.

24 ноября 1948 года отдел пропаганды и агитации Свердловского горкома ВКП (б) организовал обсуждение моей книги "Горный город Екатеринбург".

Несмотря на недомогание, Павел Петрович пришел на совещание и принял в нем активное участие. В своем выступлении он остановился на формулировке "Горный город Екатеринбург" и, отлично разбираясь в тонкостях исторической науки, показал, что разработка этой темы может внести много нового в историю не только города, но и Урала в целом.

Большое значение придавал Павел Петрович привлечению новых архивных материалов. "Эта работа, - указывал он, - не только рассеяла туман над одним из важных пунктов истории города, но и показала, что вся его история требует полного пересмотра по документам архивов"¹.

¹ (Стенограмма совещания по обсуждению работы доцента М. А. Горловского "Горный город Екатеринбург" в отделе пропаганды и агитации Свердловского горкома ВКП (б) 24 ноября 1948 г. стр. 29 - 30.)

Характеризуя горный режим, господствовавший в Екатеринбурге в течение многих десятилетий, Павел Петрович указывал, что режим этот "был своеобразной попыткой поставить подпорки падающему крепостничеству... Попытка, как видно из документов, тщательно подготовлялась, были выбраны для проведения этого мероприятия достаточно сильные и надежные с точки зрения правительства люди, а результат получился все-таки обратный"¹.

¹ (Там же, стр. 31.)

Интересные мысли высказал Павел Петрович, касаясь вопроса о методе исследования:

"По части правильности метода исследования судить не берусь. Мы, литераторы, ведь больше всего боимся торных дорог и точных габаритов. Причем индивидуализация метода иногда дает неплохие результаты и для исследовательской работы. Чтобы не быть голословным, приведу недавний пример. Наши ученые-литературоведы не раз пытались найти истоки произведений Лермонтова "Вадим", "Странный человек". Думаю, что исследование вели, как говорится, по всем правилам, однако результат получался неутешительным: приходилось оценивать эти произведения как слабое юношеское подражание чуть ли не иностранным образцам. Но вот Ираклий Андроников поставил перед собой очень небольшую задачу: кого имел в виду Лермонтов в стихах, посвященных Н. Ф. И.? Чтоб решить эту задачу, Андроников провел огромную работу по архивным материалам, в том числе и таким, которые ему удалось найти в частном пользовании, - и результат оказался блестящим: Андроников не только получил ответ на поставленный им вопрос, но нашел интересный материал об истоках "Вадима" и "Странного человека", которые оказались вовсе не подражанием, а важным документом о состоянии юноши Лермонтова в пору написания стихов, посвященных Н. Ф. И.

Я, разумеется, не предлагаю всем следовать исследовательскому методу Андроникова. Я хочу лишь сказать, что при всей ценности правильного метода главной ценностью является вновь привлеченный материал".

Немало глубоких замечаний по книге "Горный город Екатеринбург" высказал Павел Петрович и позднее. Он отмечал, что в книге недостаточно освещен вопрос о земельных отношениях между городом и близлежащими заводами. "Следовало бы, - говорил он, - подчеркнуть, что заводы препятствовали росту территории города, а крепостническое государство, ревностно защищая "священное право" частной собственности, стояло на защите интересов дворян и помещиков. Интересы целого города приносились в жертву царизмом во имя выгоды казны и горнозаводчиков".

Павел Петрович считал, что в книге необходимо полнее осветить деятельность людей труда, прославивших Урал, и подвергнуть решительной критике точку зрения некоторых историков, преувеличивающих роль иноземцев в истории Урала. "Далеко за примерами ходить не нужно, - говорил он, - возьмите хотя бы Бахарева, Брусницына. Как много эти простые русские люди сделали для развития горнозаводской промышленности Урала, а их вклад по-настоящему до сих пор еще не получил всесторонней оценки. А сколько было талантливых изобретателей-умельцев, для которых труд, несмотря на исключительно тяжелые условия жизни, был решающим фактором их существования!"

Особенно настаивал Павел Петрович на розыске новых материалов о борьбе горнорабочих Урала с заводчиками. "К сожалению, - констатировал он, - в этом отношении пока еще сделано очень и очень мало".

Запомнилась интересная беседа с Павлом Петровичем в день двухсотлетия со дня смерти Татищева.

Павел Петрович считал Татищева выдающимся деятелем петровской эпохи, много сделавшим для Урала, но предостерегал от идеализации его, подчеркивал классовую ограниченность его взглядов.

По мнению Павла Петровича, Татищев принадлежит к той группе петровских деятелей, которые вполне заслуживают внимания советских историков. "Особенно интересно, - указывал Павел Петрович, - было бы изучить архивные материалы о Татищеве, имеющиеся в Свердловске. Они дали бы много нового для характеристики Татищева как выдающегося специалиста горного дела".

Последние мои встречи с Павлом Петровичем относятся к августу 1950 года.

В связи с окончанием своей работы над книгой по истории Екатеринбурга я просил Павла Петровича по возможности ознакомиться с ней. Несмотря на мучившую его тяжелую болезнь и постоянную занятость, он сумел найти время, чтобы прочитать значительную по объему рукопись.

Павел Петрович высказал по рукописи ряд замечаний, в частности предлагал подробнее осветить отношения между Татищевым и Бергколлегией. "Нет сомнения, - указал он, - что Бергколлегия всячески глушила инициативу Татищева в его первый приезд на Урал, однако в рукописи это доказано слабо. Шире, по-видимому, нужно обследовать архивы Бергколлегии".

Рекомендовал Павел Петрович также детальнее показать строительство завода и роль выдающихся русских умельцев, более тщательно обработать статистический материал и сопоставить данные, относящиеся к Екатеринбургу, с данными других городов России. Это помогло бы более рельефно показать своеобразие развития Екатеринбурга как центра горнозаводской промышленности Урала.

Павел Петрович считал необходимым объяснить, почему в Екатеринбурге большого развития достигла легкая промышленность. "Надо, - говорил он, - убедительнее показать, что местные купцы были лишены возможности вкладывать капиталы в развитие крупной промышленности города из-за действия закона, запрещавшего в горных городах строить фабрики и заводы, требующие для своего действия угля и дров".

Всякого, кто общался с Бажовым, поражали его необыкновенная работоспособность, широта и многогранность его интересов.

Для всех работающих над историей Урала он был неутомимым советчиком и мудрым собеседником.

Свердловск, 1952