"Я в мир любви стопы направил..."

 Я в мир любви стопы направил и стал несчастным бедняком.
 И грудь моя для стрел - упреков мишенью стала в мире том.
 Страдать устав, я возвратился в свой прежний мир, в свой старый дом, 

 Но в мире этом сердце снова затосковало о другом -
 И я опять ушел из мира и думать перестал о нем. 

 Во мгле разлуки звал я друга, искал, стеная, - не нашел! 
 Чтоб рассказать о тяжкой муке, тебя, родная, не нашел.

 Искал хоть месяца покоя, но даже дня я не нашел.
 Искал лекарства, чтоб окрепла душа больная... Не нашел!

 Тогда твой гнев я сделал другом и скорбь мою назвал отцом... 
 Твои уста подобны меду, глаза как солнца торжество.

 Твой каждый взгляд - стрела несчастья, стрела для сердца моего, 
 Твое лицо - румиец знатный, а кудри - негры вкруг него.

 Вот отчего я так терзаюсь, вот, о кумир мой, отчего
 Мир сердца моего разбил я) все в нем поставив кверху дном. 

 Мне ночь печали стала братом и собеседником давно.
 Беда охотится за мною. Я слезы лью, а ей смешно.
 Моя тоска, твоя жестокость, сдружившись, стали заодно.
 Все муки сердца превратил я в тугие крылья, чтоб оно
 Могло, взлетев пурпурной птицей, достичь души твоей хором. 

 Я разорен, а ты в довольстве, о лучезарная моя.
 Нет мне покоя! Нет покоя, в какие б ни забрел края.
 О человек, когда ты хочешь достигнуть счастья бытия,
 Терпи, хотя б из раны сердца лилась кровавая струя!
 Кровь сердца моего собрал я, назвав ее любви вином. 

 Припав к ногам твоим, подумал: "Рабом ей стану с этих пор.
 В кимвал любви ударю сердцем и звоном оглашу простор!"
 Надев твой саван погррбяльный. подумал: "Лягу на костер".

 Подумал: "Сделаю оружье, чтоб дать сопернику отпор".
 И, взяв полу твоей одежды, вооружился топором. 

 Одна лишь ночь с тобой в беседе, один твой взгляд - и я готов

 И веру, и обитель веры разбить на тысячу кусков!
 Твои слова, мое томленье непостижимы для глупцов.
 Здесь в слово каждое вложил я значенья многих сотен слов.

 Чтоб не открылись наши тайны, чтоб не прослыл Машраб глупцом.