Гильем де Кабестань

^* (Рыцарь, родом из Кабестани (близ Перпиньяна). С именем этого поэта связана одна из самых романтических легенд о трагической любви, несущем смерть. Знатный барон Раймон Руссильонский, сеньор Гильема де Кабестаня,- рассказывает "биограф",- догадавшись о любви своей жены к молодому поэту, приказал убить его, а сердце его велел зажарить и подать жене к столу. Ничего не подозревая, дама съела сердце своего возлюбленного. Когда муж показал ей голову убитого, она заявила, что никогда не осквернит своих уст никакой другой едой, и покончила с собою, бросившись с балкона. По приказу короля арагонского убийца был заточен в тюрьму, а убитые - похоронены. И долго еще рыцари окружающих областей "ежегодно отмечали годовщину их смерти, и все истинные вздыхатели и верные любовницы молились богу о спасении их душ". Старопровансальская легенда "о съеденном сердце" оставила след в литературе: Боккаччо использовал ее в одной из своих новелл. Стендаль приводит полный текст "биографии" Гильема де Кабестаня в своем знаменитом трактате "О любви".)

"Когда впервые вас я увидал..."

 Когда впервые вас я увидал, 
 То, благосклонным взглядом награжден, 
 Я больше ничего не возжелал, 
 Как вам служить - прекраснейшей из донн. 
 Вы, Донна, мне одна желанной стали. 
 Ваш милый смех и глаз лучистый свет 
 Меня забыть заставили весь свет. 

 И, голосом, звенящим, как кристалл,
 И прелестью бесед обворожен,
 С тех самых пор я ваш навеки стал,
 И ваша воля - для меня закон.
 Чтоб вам почет повсюду воздавали,
 Лишь вы одна - похвал моих предмет.
 Моей любви верней и глубже нет. 

 Я к вам такой любовью воспылал,
 Что навсегда возможности лишен
 Любить других. Я их порой искал,
 Чтоб заглушить своей печали стон,
 Едва, однако, в памяти вы встали,
 И я, в разгар веселья и бесед,
 Смолкаю, думой нежною согрет. 

 Не позабуду, как я отдавал
 Перед разлукой низкий вам поклон,-
 Одно словцо от вас я услыхал -
 И в горе был надеждой окрылен. 
 И вот, когда доймут меня печали,
 Порою радость им идет вослед.
 Ужели ей положите запрет? 

 Снося обиду, я не унывал,
 А веровал, любовью умудрен:
 Чем больше я страдал и тосковал,
 Тем больше буду вами награжден.
 Да, есть отрада и в самой печали...
 Когда, бывает, долго счастья нет,
 Уменье ждать - вот весь его секрет. 

 Ах, если б другом вы меня назвали!
 Так затрепещет сердце вам в ответ,
 Что вмиг исчезнет всех страданий след.

"Я сердцем таю..."

^* ("Я сердцем таю..." - Дары волхвов... - Золото, ладан и миро (благовонное масло), по евангельской легенде, принесенные тремя восточными мудрецами, чтобы почтить новорожденного Христа. Раймон - друг или покровитель поэта.)

 Я сердцем таю, 
 Забыв весь мир порой, 
 Воображаю 
 Вас, Донна, пред собой.
 Стихи слагаю 
 Я только вам одной,
 Изнемогаю,
 Томим своей мечтой.
 Как от любви бежать?
 Где б ни укрылся, глядь,
 Любовь уже опять
 Мной овладеть готова.
 Отверженный сурово,
 Вновь стану воспевать
 Ваш нрав, красу и стать.

 Я почитаю
 Любви завет святой,
 Не уступаю
 Я прихоти пустой,
 О вас мечтаю,
 Не нужно мне другой.
 И счастье знаю,
 И одержим тоской.
 О Донна, вам под стать
 На свете не сыскать!
 Так мог ли вам давать
 Я клятвы суеслова!
 Нет, не забыть былого,
 И невозможно снять
 С себя любви печать.

 Зачем другого
 Искать в чужих краях?
 Блеск жемчуговый
 В смеющихся устах,
 Груди шелковой
 Мерцанье при свечах -
 Все это снова
 Предстанет в светлых снах.
 (Коль так я б верен был
 Царю небесных сил,
 Меня б он в рай пустил...)
 Всех донн других объятья
 За ваш поклон отдать я
 Немедля бы решил -
 Так ласков он и мил.

 Дня прожитого
 Не помню, чтоб во прах
 Не падал снова
 Пред вами я в мечтах.
 Одно бы слово, 
 Чтоб я по вас не чах! 
 Огня б живого, 
 Любви у вас в очах! 
 Ужель за весь свой пыл 
 Ее не заслужил? 
 А иначе бы жил - 
 Немало, как собратья, 
 Даров бы мог собрать я. 
 О них я не тужил: 
 Ваш дар меня манил. 

 Чтобы страдать я
 Не стал еще сильней,
 Чтоб мог стяжать я
 Награду стольких дней, 
 К вам шлю заклятье -
 Мольбу любви моей.
 Пусть без изъятья
 Вы всех вокруг щедрей,
 Но, Донна, буду рад
 Одной лишь из наград
 Она мне во сто крат
 Других даров дороже.
 А коль желанья тоже
 И вас ко мне стремят,
 Блаженству нет преград! 

 Могу ль не знать я, 
 Кто в мире всех милей! 
 Могу воздать я 
 И славу только ей. 
 Лицеприятья 
 Нет в похвале моей. 
 Нет вероятья, 
 Чтоб стал я холодней. 
 Дары волхвов назад 
 Я все верну подряд - 
 Пусть только подарят 
 Мне дар, ни с чем не схожий: 
 Пусть, этой нежной кожи 
 Впивая аромат, 
 Уста мои горят! 

 Касаясь нежной кожи
 И поцелуи множа,
 О милая, чего же
 Уста не посулят -
 И правду возвестят! 

 Раймон! Ну до чего же
 Я духом стал богат,
 Вкусив любви услад!