Басё

Отцу, потерявшему сына

 Поник головой до земли,- 
 Словно весь мир опрокинут вверх дном,- 
 Придавленный снегом бамбук.

Покидая родину

 Облачная гряда 
 Легла меж друзьями... Простились 
 Перелетные гуси навек.

 "Осень уже пришла!" -
 Шепнул мне на ухо ветер,
 Подкравшись к подушке моей.

 Майских дождей пора. 
 Будто море светится огоньками - 
 Фонари ночных сторожей.

 Иней его укрыл, 
 Стелет постель ему ветер... 
 Брошенное дитя.

 В небе такая луна, 
 Словно дерево спилено под корень 
 Белеется свежий срез.

 Желтый лист плывет.
 У какого берега, цикада,
 Вдруг проснешься ты?

 Как разлилась река! 
 Цапля бредет на коротких ножках 
 По колено в воде.

 Тихая лунная ночь... 
 Слышно, как в глубине каштана 
 Ядрышко гложет червяк.

 На голой ветке
 Ворон сидит одиноко.
 Осенний вечер.

 Во тьме безлунной ночи
 Лисица стелется по земле,
 Крадется к спелой дыне.

 Кишат в морской траве
 Прозрачные мальки... Поймаешь -
 Растают без следа.

Весной собирают чайный лист

 Все листья сорвали сборщицы... 
 Откуда им знать, что для чайных кустов 
 Они - словно ветер осени!

Печалюсь, глядя на луну; печалюсь, думая о своей судьбе; печалюсь о том, что я такой неумелый! Но никто не спросит меня: отчего ты печален? И мне, одинокому, становится еще грустнее

 Печалью свой дух просвети! 
 Пой тихую песню за чашкой похлебки, 
 О ты, "печальник луны"!

В хижине, крытой тростником

 Как стонет от ветра банан,
 Как падают капли в кадку,
 Я слышу всю ночь напролет.

 Ива склонилась и спит. 
 И кажется мне, соловей на ветке - 
 Это ее душа.

 Топ-топ - лошадка моя.
 Вижу себя на картине -
 В просторе летних лугов.

В хижине, отстроенной после пожара

 Слушаю, как градины стучат.
 Лишь один я здесь не изменился,
 Словно этот старый дуб.

 Далекий зов кукушки 
 Напрасно прозвучал. Ведь в наши дни 
 Перевелись поэты.

В доме Кавано Сёха стояли в надтреснутой вазе стебли цветущей дыни, рядом лежала цитра без струн, капли воды сочились и, падая на цитру, заставляли ее звучать

^* (В доме Кавано Сёха...- Кавано Сёха был мастером чайной церемонии. Эстетика чайных церемоний была направлена на то, чтобы заставить забыть "о суетном мире".)

 Стебли цветущей дыни. 
 Падают, падают капли со звоном... 
 Или это - "цветы забвенья"?

Недолгий отдых в гостеприимном доме

 Здесь я в море брошу наконец
 Бурями истрепанную шляпу,
 Рваные сандалии мои.

 Послышится вдруг "шорх-шорх".
 В душе тоска шевельнется...
 Бамбук в морозную ночь.

На чужбине

 Тоненький язычок огня,-
 Застыло масло в светильнике.
 Проснешься... Какая грусть!

 Ворон-скиталец, взгляни!
 Где гнездо твое старое?
 Всюду сливы в цвету.

 Бабочки полет
 Будит тихую поляну
 В солнечном свету.

 Встречный житель гор 
 Рта не разомкнул. До подбородка 
 Достает ему трава.

 На луну загляделись. 
 Наконец-то мы можем вздохнуть! - 
 Мимолетная тучка.

 Как свищет ветер осенний!
 Тогда лишь поймете мои стихи,
 Когда заночуете в поле.

 И осенью хочется жить
 Этой бабочке: пьет торопливо
 С хризантемы росу.

 Цветы увяли. 
 Сыплются, падают семена. 
 Как будто слезы...

 Порывистый листобой
 Спрятался в рощу бамбука
 И понемногу утих.

 Внимательно вглядись!
 Цветы "пастушьей сумки"
 Увидишь под плетнем.

 О, проснись, проснись!
 Стань товарищем моим,
 Спящий мотылек!

Памяти друга

 На землю летят, 
 Возвращаются к старым корням... 
 Разлука цветов!

 Старый пруд. 
 Прыгнула в воду лягушка. 
 Всплеск в тишине.

Другу, уехавшему в западные провинции

 Запад, Восток - 
 Всюду одна и та же беда, 
 Ветер равно холодит.

Хожу кругом пруда

 Праздник осенней луны.
 Кругом пруда, и опять кругом,
 Ночь напролет кругом!

Кувшин для хранения зерна

 Вот все, чем богат я!
 Легкая, словно жизнь моя,
 Тыква-горлянка.

 Этой поросшей травою 
 Хижине верен остался лишь ты, 
 Разносчик зимней сурепки.

 Первый снег под утро.
 Он едва-едва пригнул
 Листики нарцисса.

 Вода так холодна!
 Уснуть не может чайка.
 Качаясь на волне.

 С треском лопнул кувшин;
 Ночью вода в нем замерзла,
 Я пробудился вдруг.

 Луна или утренний снег... 
 Любуясь прекрасным, я жил, как хотел. 
 Вот так и кончаю год.

 Морская капуста легче... 
 А носит торговец-старик на плече 
 Корзины тяжелых устриц.

 Облака вишневых цветов! 
 Звон колокольный доплыл... Из Уэно, 
 Или Асакуса?

^* (Звон колокольный доплыл... Из Уэно или // Асакуса? - Уэно, Асакуса - разные районы города Эдо (Токио). Цветут вишни, в воздухе стоит дымка, даже звон колокола кажется смутным, приглушенным. Не поймешь, где он прозвучал. Майские льют дожди.- Месяц май в Японии - время сезонных дождей (самидарэ).)

 В чашечке цветка 
 Дремлет шмель. Не тронь его, 
 Воробей-дружок!

 Аиста гнездо на ветру. 
 А под ним - за пределами бури - 
 Вишен спокойный цвет.

 Долгий день напролет
 Поет - и не напоется
 Жаворонок весной.

 Над простором полей -
 Ничем к земле не привязан -
 Жаворонок звенит.

 Майские льют дожди. 
 Что это? - лопнул на бочке обод? - 
 Звук неясный ночной...

Осиротевшему другу

 Даже белый цветок на плетне
 Возле дома, где не стало хозяйки,
 Холодом обдал меня.

 Нынче выпал ясный день.
 Но откуда брызжут капли?
 В небе облака клочок.

 Ветку, что ли, обломил
 Ветер, пробегая в соснах?
 Как прохладен плеск воды!

 Чистый родник! 
 Вверх побежал по моей ноге 
 Маленький краб.

 Рядом с цветущим вьюнком
 Отдыхает в жару молотильщик.
 Как он печален, наш мир!

 Вот здесь в опьяненье 
 Уснуть бы, на этих речных камнях, 
 Поросших гвоздикой...

В похвалу поэту Рика

 Будто в руки взял
 Молнию, когда во мраке
 Ты зажег свечу.

 Как быстро летит луна!
 На неподвижных ветках
 Повисли капли дождя.

 На ночь, хоть на ночь одну,
 О кусты цветущие хаги,
 Приютите бродячего пса!

 Важно ступает 
 Цапля по свежему жниву. 
 Осень в деревне.

 Бросил на миг
 Обмолачивать рис крестьянин,
 Глядит на луну.

 Снова встают с земли,
 Тускнея во мгле, хризантемы,
 Прибитые сильным дождем.

 Молись о счастливых днях!
 На зимнее дерево сливы
 Будь сердцем своим похож.

На родине

 Хлюпают носами... 
 Милый сердцу деревенский звук! 
 Зацветают сливы.

 В чарку с вином,
 Ласточки, не уроните
 Глины комок.

 В гостях у вишневых цветов
 Я пробыл ни много ни мало -
 Двадцать счастливых дней!

 Под сенью вишневых цветов 
 Я, словно старинной драмы герой, 
 Ночью прилег уснуть.

Ловля светлячков над рекой Сэта

^* (Ловля светлячков над рекой Сэта.- Ловля светлячков над рекой - одно из любимых летних увеселений в Японии. Поэт только что любовался вишнями, но еще словно видит их перед собою, и светлячки чертят огнем вдоль этой воображаемой картины.)

 Еще мелькают в глазах 
 Горные вишни... И чертят огнем 
 Вдоль них светлячки над рекой.

 Здесь когда-то замок стоял... 
 Пусть мне первый расскажет о кем
 Бьющий в старом колодце родник.

Осенним вечером

 Кажется, что сейчас 
 Колокол тоже в ответ загудит... 
 Так цикады звенят.

 Как летом густеет трава!
 И только у однолиста
 Один-единственный лист.

В похвалу новому дому

 Дом на славу удался!
 На задворках воробьи
 Просо радостно клюют.

 О нет, готовых 
 Я для тебя сравнений не найду, 
 Трехдневный месяц!

 Неподвижно висит
 Темная туча в полнеба...
 Видно, молнию ждет.

 О, сколько их на полях! 
 Но каждый цветет по-своему,- 
 В этом высший подвиг цветка!

 Жизнь свою обвил
 Вкруг висячего моста
 Этот дикий плющ.

На горе "Покинутой старухи"

^* (С горы "Покинутой старухи" (Обасутэ) в ночь полнолуния открывается красиво освещенный ландшафт. Название ее связано с легендой. В древности один человек, поверив лживым наговорам жены, отнес свою старую тетку, заменившую ему родную мать, на пустынную гору и покинул ее там. Но, увидев, как взошел над горою чистый лик луны, раскаялся в содеянном и поспешил принести старуху обратно домой. Омовение в реке.- Древний обряд очищения от скверны путем омовения совершался в шестом месяце по лунному календарю, то есть в разгар лета.)

 Мне приснилась давняя быль:
 Плачет брошенная в горах старуха,
 И только месяц ей друг.

Другу

 Посети меня 
 В одиночестве моем! 
 Павлонии лист упал...

Поэт Рика скорбит о своей жене

 Одеяло для одного.
 И ледяная, черная
 Зимняя ночь... О, печаль!

В день очищения от грехов

 Дунул свежий ветерок, 
 С плеском выскочила рыба... 
 Омовение в реке.

 Зимние дни в одиночестве.
 Снова спиной прислонюсь
 К столбу посредине хижины.

Отец тоскует о своем ребенке

 Всё падают и шипят.
 Вот-вот огонь в глубине золы
 Погаснет от этих слез.

 Срезан для крыши камыш.
 На позабытые стебли
 Сыплется мелкий снежок.

Ранней весною

 Вдруг вижу,- от самых плеч
 Моего бумажного платья
 Паутинки, зыблясь, растут.

 Весна уходит. 
 Плачут птицы. Глаза у рыб 
 Полны слезами.

 Вот он - мой знак путеводный!
 Посреди высоких трав луговых
 Человек с охапкою сена.

 Сад и гора вдали
 Дрогнули, движутся, входят
 В летний раскрытый дом.

Крестьянская страда

 Полоть... Жать... 
 Только и радости летом - 
 Кукушки крик.

 Погонщик! Веди коня
 Вон туда, через поле!
 Там кукушка поет.

Возле "Камня смерти"

 Ядом дышит скала*.
 Кругом трава покраснела.
 Даже роса в огне.

^* (Ядом дышит скала.- В префектуре Тотиги есть скала, возле которой из земли выходит ядовитый газ, убивая птиц и насекомых. Согласно легенде, в эту скалу обратилась убитая лисица. Поблизости поставлен камень с высеченным на нем стихотворением; традиция приписывает его Басе: "Облака одни // Могут пролететь в небесной вышине // Над тобой, скала". Застава Сиракава.- См. прим.)

Ветер на старой заставе Сиракава

 Западный ветер? Восточный? 
 Нет, раньше послушаю, как шумит 
 Ветер над рисовым полем.

По пути на север слушаю песни крестьян

 Вот исток, вот начало
 Всего поэтического искусства!
 Песня посадки риса.

 Майские дожди
 Водопад похоронили -
 Залили водой.

 Островки... Островки... 
 На сотни осколков дробится 
 Море летнего дня.

На старом поле битвы

 Летние травы 
 Там, где исчезли герои,	 
 Как сновиденье.

 Какое блаженство! 
 Прохладное поле зеленого риса... 
 Воды журчанье...

 Тишина кругом.
 Проникает в сердце скал
 Легкий звон цикад.

 Там, где родится поток,
 Низко склонилась ива:
 Ищет ледник в земле.

^* (Там, где родится поток...- В Японии лед на лето сохраняют в земле; Басе ищет такой ледник у истоков ручья, но внезапно обнаруживает, что ива начала поиски раньше него.)

 "Ворота прилива". 
 Омывает цаплю по самую грудь 
 Прохладное море.

 Пестик из дерева. 
 Был ли он сливой когда-то? 
 Был ли камелией?

 Бушует морской простор!
 Далеко, до острова Садо,
 Стелется Млечный Путь.

^* (До острова Садо стелется Млечный Путь.- Остров Садо находится в Японском море. Поэту кажется, что Млечный Путь протянулся к острову, словно мост. Арисо - старинное название залива в провинции Kaгa, ныне залив Тояма в одноименной префектуре. Название Аримо встречается в древней японской поэзии и потому богато поэтическими ассоциациями. Иссё (1653-1688) - поэт и чаеторговец, жил в городе Канадзава.)

В гостинице

 Со мной под одною кровлей 
 Две девушки... Ветки хаги в цвету 
 И одинокий месяц.

 Как пахнет зреющий рис!
 Я шел через поле, и вдруг -
 Направо залив Арисо.

Перед могильным холмом рано умершего поэта Иссё

 Содрогнись, о холм!
 Осенний ветер в поле -
 Мой одинокий стон.

 Красное-красное солнце 
 В пустынной дали... Но леденит 
 Безжалостный ветер осенний.

 Сыплются ягоды с веток...
 Шумно вспорхнула стая скворцов.
 Утренний ветер.

В осенних полях

 Намокший, идет под дождем,
 Но песни достоин и этот путник.
 Не только хаги в цвету.

Шлем Санэмори

^* ("Шлем Санэмори" - Сайто Санэмори - знаменитый воин XII века. В легенде о нем рассказывается, что, будучи уже семидесятилетним старцем, он выкрасил свои волосы в черный цвет, перед тем как идти на битву. В храме Тода города Комацу, провинции Kaгa, хранился как реликвия шлем Санэмори, который он надел перед своим последним сражением.)

 О, беспощадный рок! 
 Под этим славным шлемом 
 Теперь сверчок звенит.

Расстаюсь в пути со своим учеником

 Отныне иду один. 
 На шляпе надпись: "Нас двое"... 
 Я смою ее росой.

 Белее белых скал* 
 На склонах Каменной горы 
 Осенний этот вихрь!

^* (Белее белых скал...- Старая поэтическая традиция в Японии связывает с осенним ветром представление о белом, мертвенном цвете.)

Расставаясь с другом

 Прощальные стихи 
 На веере хотел я написать,- 
 В руке сломался он.

В бухте Цуруга, где некогда затонул колокол

 Где ты, луна, теперь?
 Как затонувший колокол,
 Скрылась на дне морском.

 Бабочкой никогда 
 Он уж не станет... Напрасно дрожит 
 Червяк на осеннем ветру.

На берегу залива Футами, где жил Сайгё

 Может, некогда служил
 Тушечницей этот камень?
 Ямка в нем полна росы.

 Холодный дождь без конца. 
 Так смотрит продрогшая обезьянка, 
 Будто просит соломенный плащ.

 До чего же долго 
 Льется дождь! На голом поле 
 Жниво почернело.

 Зимняя ночь в саду. 
 Ниткой тонкой - и месяц в небе, 
 И цикады чуть слышный звон.

В горной деревне

 Монахини рассказ 
 О прежней службе при дворе... 
 Кругом глубокий снег.

Играю с детьми в горах

 Дети, кто скорей?
 Мы догоним шарики
 Ледяной крупы.

 Снежный заяц - как живой!
 Но одно осталось, дети:
 Смастерим ему усы.

 Скажи мне, для чего, 
 О ворон, в шумный город 
 Отсюда ты летишь?

 Проталина в снегу, 
 А в ней - светло-лиловый 
 Спаржи стебелек.

 Весенние льют дожди. 
 Как тянется вверх чернобыльник 
 На этой заглохшей тропе!

 Камелии лепестки... 
 Может быть, соловей уронил 
 Шапочку из цветов?

 Листья плюща... 
 Отчего-то их дымный пурпур 
 О былом говорит.

 Все кружится стрекоза...
 Никак зацепиться не может
 За стебли гибкой травы.

 Ты не думай с презреньем:
 "Какие мелкие семена!"
 Это ведь красный перец.

 Сначала покинул траву...
 Потом деревья покинул...
 Жаворонка полет.

 Колокол смолк вдалеке, 
 Но ароматом вечерних цветов 
 Отзвук его плывет.

 Чуть дрожат паутинки.
 Тонкие нити травы сайко
 В полумраке трепещут.

 Минула весенняя ночь.
 Белый рассвет обернулся
 Морем вишен в цвету.

 Жаворонок поет.
 Звонким ударом в чаще
 Вторит ему фазан.

 Роняя лепестки, 
 Вдруг пролил горсточку воды 
 Камелии цветок.

 Вот причуда знатока!
 На цветок без аромата
 Опустился мотылек.

 В столице, уже примелькавшейся,
 Воскресла прежняя прелесть столицы,
 Когда кукушку услышал я.

 Майский дождь бесконечный.
 Мальвы куда-то тянутся,
 Ищут дорогу солнца.

 Холодный горный источник.
 Горсть воды не успел зачерпнуть,
 Как зубы уже заломило.

 Падает с листком... 
 Нет, смотри! На полдороге 
 Светлячок вспорхнул.

 Как ярко горят светлячки,
 Отдыхая на ветках деревьев!
 Дорожный ночлег цветов!

 И кто бы мог сказать,
 Что жить им так недолго?
 Немолчный звон цикад.

 В старом моем домишке
 Москиты почти не кусаются.
 Вот все угощенье для друга!

Один мудрый монах сказал: "Учение секты Дзэн, неверно понятое, наносит душам большие увечья". Я согласился с ним

^* ("Один мудрый монах сказал..." - Стихотворение направлено против "мыслителей", часто и не к месту повторяющих давно уже не новые слова о быстротечности человеческой жизни. Басё, вероятно, хочет сказать, что "наносит душам увечья" наигранный пессимизм.)

 Стократ благородней тот, 
 Кто не скажет при блеске молнии: 
 "Вот она - наша жизнь!"

В монастыре

 Пьет свой утренний чай
 Настоятель в спокойствии важном.
 Хризантемы в саду.

 Белый волос упал.
 Под моим изголовьем
 Не смолкает сверчок.

 Больной опустился гусь
 На поле холодной ночью.
 Сон одинокий в пути.

 Прозрачна осенняя ночь.
 Далеко, до Семизвездия,
 Разносится стук вальков.

 "Сперва обезьяны халат!" -
 Просит прачек выбить вальком
 Продрогнувший поводырь.

 Даже дикого кабана
 Закружит, унесет с собою
 Этот зимний вихрь полевой!

 Уж осени конец, 
 Но верит в будущие дни 
 Зеленый мандарин.

К портрету друга

 Повернись ко мне!
 Я тоскую тоже
 Осенью глухой.

В дорожной гостинице

 Переносный очаг. 
 Так, сердце странствий, и для тебя 
 Нет покоя нигде.

 Холод пробрал в пути. 
 У птичьего пугала, что ли, 
 В долг попросить рукава?

 Сушеная эта макрель 
 И нищий монах изможденный 
 На холоде в зимний день.

 Стебли морской капусты.
 Песок заскрипел на зубах...*
 И вспомнил я, что старею.

^* (Песок заскрипел на зубах...- Это неприятное чувство вызывает у поэта еще более неприятные ассоциации.)

 Откуда вдруг такая лень?
 Едва меня сегодня добудились...
 Шумит весенний дождь.

 Откуда кукушки крик?
 Сквозь чащу густого бамбука
 Сочится лунная ночь.

 Печального, меня
 Сильнее грустью напои,
 Кукушки дальний зов!

 В ладоши звонко хлопнул я.
 А там, где эхо прозвучало,
 Бледнеет летняя луна.

В ночь полнолуния

 Друг мне в подарок прислал
 Рису, а я его пригласил
 В гости к самой луне.

 Легкий речной ветерок.
 Чай хорош! И вино хорошо!
 И лунная ночь хороша!

 Глубокою стариной
 Повеяло... Сад возле храма
 Засыпан палым листом.

Луна шестнадцатой ночи

 Так легко-легко
 Выплыла - и в облаке
 Задумалась луна.

 Отоприте дверь!
 Лунный свет впустите
 В храм Укимидо!

^* (Храм Укимидо ("Плавучий храм") - выстроен на берегу озера Бива таким образом, что кажется, будто он плывет по воде.)

 Кричат перепела.
 Должно быть, вечереет.
 Глаз ястреба померк.

 Белый грибок в лесу.
 Какой-то лист незнакомый
 К шляпке его прилип.

 Какая грусть! 
 В маленькой клетке подвешен 
 Пленный сверчок.

^* (В маленькой клетке подвешен пленный сверчок.- В Японии и Китае стрекочущих насекомых (сверчков, цикад) держат в доме в маленьких клетках, как певчих птиц.)

 Верно, эта цикада
 Пеньем вся изошла? -
 Одна скорлупка осталась.

 Опала листва. 
 Весь мир одноцветен. 
 Лишь ветер гудит.

 Посадили деревья в саду.
 Тихо, тихо, чтоб их ободрить,
 Шепчет осенний дождь.

Хозяин и гость

 Друг на друга нарцисс
 И белая ширма бросают
 Отблески белизны.

Собрались ночью, чтоб любоваться снегом

 Скоро ли свежий снег? 
 У всех ожиданье на лицах... 
 Вдруг зимней молнии блеск!

 Скалы среди криптомерий!
 Как заострил их зубцы
 Зимний холодный ветер!

 Сокол рванулся ввысь. 
 Но крепко охотник держит его,- 
 Сечет ледяная крупа.

Вернувшись в Эдо после долгого отсутствия

 ...Но, на худой конец, хоть вы
 Еще под снегом уцелели,
 Сухие стебли камыша.

 Соленые морские окуни 
 Висят, ощеривая зубы,- 
 Как в этой рыбной лавке холодно!

 Есть особая прелесть
 В этих бурей измятых,
 Сломанных хризантемах.

 Уродливый ворон - 
 И он прекрасен на первом снегу 
 В зимнее утро!

Зимняя буря в пути

 Словно копоть сметает,
 Криптомерий вершины треплет
 Налетевшая буря.

Под Новый год

 Рыбам и птицам 
 Не завидую больше... Забуду 
 Все горести года.

 Влюбленные коты 
 Умолкли. Смотрит в спальню 
 Туманная луна.

 Всюду поют соловьи. 
 Там - за бамбуковой рощей, 
 Тут - перед ивой речной.

В горах Кисо

 Покорна зову сердца 
 Земля Кисо. Пронзили старый снег 
 Весенние побеги.

 С ветки на ветку
 Тихо сбегают капли...
 Дождик весенний.

 Через изгородь 
 Сколько раз перепорхнули 
 Крылья бабочки!

Посадка риса

 Не успеет отнять руки,
 Как уже ветерок весенний
 Поселился в зеленом ростке.

 Все волнения, всю печаль
 Твоего смятенного сердца
 Гибкой иве отдай.

 Как завидна их судьба!
 К северу от суетного мира
 Вишни зацвели в горах.

^* (К северу от суетного мира...- Отшельники в Японии обычно селились в северных горах.)

 Плотно закрыла рот
 Раковина морская.
 Невыносимый зной!

Переезжаю в новую хижину

 Листья бананов 
 Луна развесила на столбах 
 В хижине новой.

 В лунном сиянье
 Движется к самым воротам
 Гребень прилива.

 Слово скажу -
 Леденеют губы.
 Осенний вихрь!

 Ладят зимний очаг. 
 Как постарел знакомый печник! 
 Побелели пряди волос.

 Год за годом все то же:
 Обезьяна толпу потешает*
 В маске обезьяны.

^* (Обезьяна толпу потешает...- В Японии существовал обычай во время новогоднего праздника водить по городу обезьяну. Для потехи на нее надевали обезьянью маску. Люди смеялись, не замечая, что и они, нарядившись к празднику, тоже, в сущности, ничуть не изменились. Тодзюн (ум. в 1693 г.) - отец Кикаку (см. ниже).)

 Дождь набегает за дождем,
 И сердце больше не тревожат
 Ростки на рисовых полях.

 Кукушка вдаль летит,
 А голос долго стелется
 За нею по воде.

Памяти поэта Тодзюна

 Погостила и ушла
 Светлая луна... Остался
 Стол о четырех углах.

 Первый грибок!
 Еще, осенние росы,
 Он вас не считал.

 Примостился мальчик
 На седле, а лошадь ждет.
 Собирают редьку.

 Еще живым 
 За ночь в один комок 
 Смерзся трепанг.

 Утка прижалась к земле.
 Платьем из крыльев прикрыла
 Голые ноги свои...

 Едкая редька... 
 И суровый, мужской 
 Разговор с самураем.

Перед Новым годом

 Обметают копоть.
 Для себя на этот раз
 Плотник полку ладит.

 О, весенний дождь!
 С кровли ручейки бегут
 Вдоль осиных гнезд.

 Под раскрытым зонтом
 Пробираюсь сквозь ветви.
 Ивы в первом пуху.

 С неба своих вершин
 Одни лишь речные ивы
 Еще проливают дождь.

 Зеленая ива роняет 
 В мутную тину концы ветвей. 
 Час вечерний отлива.

 Хотел бы создать я стихи, 
 С лицом моим старым несхожие, 
 О, первая вишня в цвету!

Пришел я любоваться вишнями Уэно. Люди отгородились занавесями, поют веселые песни. А я поодаль в густой тени сосны, сижу один

 Передо мною стоят
 Четыре простые чашки*.
 Смотрю на цветы один.

^* (Четыре простые чашки.- Имеется в виду набор чашек типа пиал для различных кушаний; таким набором пользуется и один человек.)

 Пригорок у самой дороги.
 На смену погасшей радуге -
 Азалии в свете заката.

 По озеру волны бегут.
 Одни о жаре сожалеют
 Закатные облака.

 Голос пролетной кукушки,
 Отдыхая в тени листвы,
 Слушают сборщицы чая.

Прощаясь с друзьями

 Уходит земля из-под ног.
 За легкий колос хватаюсь...
 Разлуки миг наступил.

 Голос летнего соловья!..
 В роще молодого бамбука
 Он о старости плачет своей.

 Весь мой век в пути! 
 Словно вскапывая маленькое поле, 
 Взад-вперед брожу.

Ученикам

 Не слишком мне подражайте! 
 Взгляните, что толку в сходстве таком?- 
 Две половинки дыни.

 Какою свежестью веет 
 От этой дыни в каплях росы, 
 С налипшей влажной землею!

 Жаркого лета разгар!
 Как облака клубятся
 На Грозовой горе!

 Образ самой прохлады
 Кистью рисует бамбук
 В рощах селенья Сага.

^* (Сага - пригород Киото, известный своими бамбуковыми рощами. Басё остановился в Сага у своего ученика Ямэя и сочинил это хокку в честь гостеприимного хозяина.)

 "Прозрачный водопад"...
 Упала в светлую волну
 Сосновая игла.

Актер танцует в саду

^* ("Актер танцует в саду" - Актеры в старинном японском театре Но надевали маски. Басё написал это стихотворение в честь своего друга - поэта, исполнявшего песни и пляски Но. Басё был гостем в его доме.)

 Сквозь прорези в маске
 Глаза актера смотрят туда.
 Где лотос благоухает.

 Что за славный холодок!
 Пятками уперся в стену
 И дремлю в разгаре дня.

Глядя, как пляшет актер, вспоминаю картину, на которой нарисован танцующий скелет

 Молнии блеск! 
 Как будто вдруг на его лице 
 Колыхнулся ковыль.

 Луна над горой.
 Туман у подножья.
 Дымятся поля.

 Повисло на солнце
 Облако... Вкось по нему -
 Перелетные птицы.

 Не поспела гречиха, 
 Но потчуют полем в цветах 
 Гостя в горной деревне.

 Чем же там люди кормятся?
 Домик прижался к земле
 Под осенними ивами.

 Конец осенним дням.
 Уже разводит руки
 Каштана скорлупа.

 Аромат хризантем... 
 В капищах древней Нары* 
 Темные статуи будд.

^* (В капищах древней Нары...- Город Нара славится своими древними храмами. Сономэ (1664-1726) - талантливая поэтесса, жена врача в городе Осака, принимала поэта у себя в доме незадолго до его смерти.)

 Осеннюю мглу
 Разбила и гонит прочь
 Беседа друзей.

 О, этот долгий путь!
 Сгущается сумрак осенний,
 И - ни души кругом.

 Отчего я так сильно 
 Этой осенью старость почуял? 
 Облака и птицы.

В доме поэтессы Сономэ

 Нет! Не увидишь здесь
 Ни единой пылинки
 На белизне хризантем.

 Осени поздней пора.
 Я в одиночестве думаю:
 "А как живет мой сосед?"

На одре болезни

 В пути я занемог. 
 И все бежит, кружит мой сон 
 По выжженным полям.

Пейзаж. Огата Корин (1658-1716)

СТИХИ ИЗ ПУТЕВОГО ДНЕВНИКА "КОСТИ, БЕЛЕЮЩИЕ В ПОЛЕ"

Отправляясь в путь

 Может быть, кости мои
 Выбелит ветер... Он в сердце
 Холодом мне дохнул.

 Туман и осенний дождь.
 Но пусть невидима Фудзи,
 Как радует сердце она!

 Грустите вы, слушая крик обезьян!
 А знаете ли, как плачет ребенок,
 Покинутый на осеннем ветру?

 Я заснул на коне. 
 Сквозь дремоту вижу далекий месяц. 
 Где-то ранний дымок.

 Безлунная ночь. Темнота. 
 С криптомерией тысячелетней 
 Схватился в обнимку вихрь.

В долине, где жил Сайгё

 Девушки моют батат в ручье.
 Будь это Сайгё вместо меня,
 Песню сложили б ему в ответ.

 Листья плюща трепещут.
 В маленькой роще бамбука
 Ропщет первая буря.

Прядка волос покойной матери

 Если в руки ее возьму, 
 Растает,- так слезы мои горячи!- 
 Осенний иней волос.

В саду старого монастыря

 Ты стоишь нерушимо, сосна! 
 А сколько монахов отжило здесь, 
 Сколько вьюнков отцвело...

Ночлег в горном храме

 О, дай мне еще послушать, 
 Как грустно валёк стучит в темноте*, 
 Жена настоятеля храма!

^* (...грустно валек стучит в темноте.- В поэзии Китая и Японии стук валька по мокрому белью - традиционный мотив осенней печали.)

Источник, воспетый Сайгё

 Роняет росинки - ток-ток -
 Источник, как в прежние годы...
 Смыть бы мирскую грязь!

На могиле императора Годайго

^* ("На могиле императора Годайго" - Могила императора-изгнанника Годайго (1288-1339) - находится в горах Ёсино, в нынешней префектуре Нара.)

 На забытом могильном холме
 "Печаль-трава" разрослась... О чем
 Печалишься ты, трава?

 Ты так же печален, 
 Как сердце погибшего здесь Ёситомо, 
 О ветер осенний!

^* (Ты так же печален, как сердце погибшего здесь Еситомо.- Миномото-но Ёситомо (1123-1160) - крупный военачальник своего времени. Потерпев поражение во время так называемого мятежа годов Хэйдзи, скрылся в провинции Овари, где и был убит собственным вассалом. Застава Фува на стыке провинций Оми и Мино многократно воспета поэтами древности. )

 Мертвы на осеннем ветру
 Поля и рощи. Исчезла
 И ты, застава Фува!

 Нет, нет, я не погиб в пути!
 Конец ночлегам на большой дороге
 Под небом осени глухой.

 На утренней бледной заре
 Мальки - не длиннее вершка -
 Белеют на берегу.

Возле развалин старого храма

 Даже "печаль-трава" 
 Здесь увяла. Зайти в харчевню? 
 Лепешку, что ли, купить?

 Подушка из травы. 
 И мокнет пес какой-то под дождем... 
 Ночные голоса.

 Эй, послушай, купец!
 Хочешь, продам тебе шляпу,
 Эту шляпу в снегу?

 Даже на лошадь всадника
 Засмотришься - так дорога пустынна,
 А утро такое снежное!

 Сумрак над морем. 
 Лишь крики диких уток вдали 
 Смутно белеют.

 Вот и старый кончается год,
 А на мне дорожная шляпа
 И сандалии на ногах.

 Весеннее утро. 
 Над каждым холмом безымянным 
 Прозрачная дымка.

 В храме молюсь всю ночь.
 Стук башмаков... Это мимо
 Идет ледяной монах.

Хозяину сливового сада

 О, как эти сливы белы! 
 Но где же твои журавли, чародей? 
 Их, верно, украли вчера?

Посещаю отшельника

 Стоит величаво, 
 Не замечая вишневых цветов, 
 Дуб одинокий.

 Пусть намокло платье мое,
 О цветущие персики Фусими*,
 Сыпьте, сыпьте капли дождя!

^* (Фусими - во времена Басе южное предместье города Киото. В стихотворении иносказательно выражено приветствие другу, увидев которого поэт пролил слезы радости.)

 По горной тропинке иду. 
 Вдруг стало мне отчего-то легко. 
 Фиалки в густой траве.

 Смутно клубятся во тьме
 Лиственниц ветви, туманней
 Вишен в полном цвету.

 Такой у воробышка вид,
 Будто и он любуется
 Полем сурепки в цвету.

 Ну же, идем! Мы с тобой
 Будем колосья есть по пути,
 Спать на зеленой траве.

Узнаю о смерти друга

 О, где ты, сливовый цвет?
 Гляжу на цветы сурепки -
 И слезы бегут, бегут.

Покидая гостеприимный дом

 Из сердцевины пиона
 Медленно выползает пчела...
 О, с какой неохотой!

 Молодой конек
 Щиплет весело колосья.
 Отдых на пути.

СТИХИ ИЗ ПУТЕВОГО ДНЕВНИКА "ПИСЬМА СТРАНСТВУЮЩЕГО ПОЭТА"

^* ("Стихи из путевого дневника "Письма странствующего поэта" (стр. 773).- В оригинале этот дневник носит название "Он-но кобуми", то есть письма из он - небольшой сумы, которую будийские монахи носили на шее. В ней хранились священные изображения и дорожные принадлежности.)

В одиннадцатый день десятого месяца отправляюсь в далекий путь

 Странник! - Это слово
 Станет именем моим.
 Долгий дождь осенний...

 До столицы - там, вдали -
 Остается половина неба...
 Снеговые облака.

 Солнце зимнего дня.
 Тень моя леденеет
 У коня на спине.

 Сколько выпало снега!
 А ведь где-то люди идут
 Через горы Хаконэ.

^* (...люди идут // Через горы Хаконэ.- Хаконэ - цепь высоких гор в центре главного острова Японии - Хонсю; к этой цепи принадлежит и знаменитая гора Фудзи. Перевал через горы Хаконэ зимою считался одним из самых трудных мест Токайдоского тракта, соединявшего города Киото и Эдо.)

 Все морщинки на нем разглажу! 
 Я в гости иду - любоваться на снег - 
 В этом старом платье бумажном.

 А ну, скорее, друзья! 
 Пойдем по первому снегу бродить, 
 Пока не свалимся с ног.

В саду богача

 Только сливы аромат
 Приманил меня к застрехе
 Этой новой кладовой.

Перед Новым годом

 Пришел на ночлег, гляжу -
 Зачем-то народ суетится...
 Обметают копоть в домах.

 Ей только девять дней,
 Но знают и поля и горы:
 Весна опять пришла.

 Клочья трав прошлогодних...
 Короткие, не длиннее вершка,
 Первые паутинки.

Там, где когда-то высилась статуя Будды

 Паутинки в вышине.
 Снова образ Будды вижу
 На подножии пустом.

В саду покойного поэта Сэнгина

^* ("В саду покойного поэта Сангина" - Поэт Сэнгин (Тодо Ёситада; 1642-1666) был сыном феодала, у которого служил Басё. Общая любовь к поэзии соединила знатного юношу и простого слугу, но Сэнгин рано умер.)

 Сколько воспоминаний
 Вы разбудили в душе моей,
 О вишни старого сада!

Посещаю храмы Исэ

^* ("Посещаю храмы Исэ" - Синтоистские храмы в провинции Исэ были сооружены в глубочайшей древности и с тех пор периодически восстанавливаются в прежнем виде. Главный из них посвящен культу богини солнца Аматэрасу.)

 Где, на каком они дереве,
 Эти цветы - не знаю,
 Но ароматом повеяло...

С грустью думаю о простодушной вере Дзога, раздавшего всю свою одежду нищим

 И я бы остался нагим... 
 Да снова пришлось бы одеться - 
 Дует холодный вихрь.

Встретившись с местным ученым

 ...Но прежде всего спрошу:
 Как зовут на здешнем наречье
 Этот тростник молодой?

Встречаю двух поэтов, отца и сына

 От единого корня растут
 И старая и молодая слива.
 Обе льют аромат.

Посещаю бедную хижину

 Во дворе посажен батат.
 Заглушили его, разрослись у ворот
 Молодые побеги травы.

В святилище Исэ

 Деревце сливы в цвету
 Позади обители юных жриц.
 Сколько прелести в нем!

 В путь! Покажу я тебе, 
 Как в далеком Ёсино вишни цветут, 
 Старая шляпа моя.

 Едва-едва я добрел,
 Измученный, до ночлега...
 И вдруг - глициний цветы!

 Парящих жаворонков выше
 Я в небе отдохнуть присел,-
 На самом гребне перевала.

 С шелестом облетели
 Горных роз лепестки...
 Дальний шум водопада.

 Охочусь на вишни в цвету. 
 В день прохожу я - славный ходок! - 
 Пять ри, а порой - и шесть.

 Погасли лучи на цветах. 
 Из сумрака темною тенью встал 
 Мой завтрашний день - кипарис.

Ручей возле хижины, где обитал Сайгё

 Словно вешний дождь
 Бежит под навесом ветвей...
 Тихо шепчет родник.

 Вновь оживает в сердце
 Тоска о матери, об отце.
 Крик одинокий фазана!

^* (Крик одинокий фазана! - В японской народной поэзии фазан - символ родительской любви, потому что не покидает своих птенцов, когда поле выжигают огнем. Ушедшую весну...- Гавань Вака находится в провинции Кии (ныне префектура Вакаяма). Басё смотрел перед этим на вишни в горах Ёсино, но печальные мысли мешали поэту радоваться весне. И только здесь, на берегу воспетой поэтами гавани Вака, он впервые почувствовал радость весны.)

 Ушедшую весну 
 В далекой гавани Вака 
 Я наконец догнал.

Посещаю город Нара

^* ("Посещаю город Нара" - В городе Нара, где до сих пор бродят на свободе стада оленей, торжественно празднуется день рождения основателя буддийской религии Сакьямуни (8 апреля).)

 В день рождения Будды
 Он родился на свет,
 Маленький олененок.

Когда епископ Гандзин, основатель храма Сёдайдзи, плыл в Японию, он больше семидесяти дней провел в пути, и глаза его выел соленый морской ветер. Увидев статую его, я сказал:

 Молодые листья... 
 Если б мог я капли отереть 
 С глаз твоих незрячих!

Расстаюсь в Нара со старым другом

 Как ветки оленьего рога
 Расходятся из единого комля,
 Так с тобою мы расстаемся.

Посещаю дом друга в Осака

 В саду, где раскрылись ирисы,
 Беседовать с старым другом своим,-
 Какая награда путнику!

Я не увидел осеннего полнолуния на берегу Сума

 Светит луна, но не та.
 Словно я не застал хозяина...
 Лето на берегу Сума.

 Увидел я раньше всего 
 В лучах рассвета лицо рыбака, 
 А после - цветущий мак.

 Рыбаки пугают ворон. 
 Под нацеленным острием стрелы 
 Кукушки тревожный крик.

 Там, куда улетает 
 Крик предрассветный кукушки, 
 Что там? - далекий остров.

Флейта Санэмори

^* (Храм Сумадэра находится в городе Кобэ.)

 Храм Сумадэра. 
 Слышу, флейта играет сама собой 
 В темной гуще деревьев.

От бухты Сума до бухты Акаси можно добраться пешком, так близко они друг от друга. Поэтому я сказал:

 Улитка, улитка!
 Покажи нам рожки,
 Где Сума, где Акаси!

Провожу ночь на корабле в бухте Акаси

 В ловушке осьминог. 
 Он видит сон - такой короткий! - 
 Под летнею луной.