"Дядюшка Виггили в Коннектикуте"

В русских переводах второй рассказ сборника увидел свет под названиями "Лодыжка-мартышка" и "Лапа-растяпа"¹, мы же вновь прибегаем к дословному переводу названия в интересах философско-эстетического анализа произведения в целом. Итак, Дядюшка Виггили, или, точнее, старый хромой кролик Дядюшка Виггили Длинные Ушки, - главный герой детских книжек известного американского писателя начала XX в. Говарда Гэриса, до сих пор любимых юными читателями США². Старый кролик Дядюшка Виггили страдал ревматизмом и поэтому ходил с костылем. Эта игрушка столь же популярна среди американских детей, как у нас Буратино.

¹ (Сэлинджер Дж. Д. Лодыжка-мартышка. - Неделя, 1964, 8 - 14 нояб.; Он же. Лапа-растяпа. - В кн.: Сэлинджер Дж. Д. Повести. Рассказы, с. 242 - 254)

² (См. об этом: Garis R. My father was uncle Wiggily. N. Y. etc., 1966, p. 86 - 95)

В рассказе "Дядюшка Виггили в Коннектикуте" описана встреча двух университетских подруг, посещавших один и тот же семинар по психоанализу. Обе оставили учебу в 1942 г., а встреча их происходит спустя некоторое время после окончания второй мировой войны. Одна из подруг, Элоиза, - хозяйка добропорядочного среднебуржуазного коннектикутского дома, другая, Мэри-Джейн, - ее гостья. Из беседы, во время которой подруги то и дело прикладываются к виски с содовой, выясняется, что Элоиза все еще тоскует по своему погибшему во время войны другу студенческих лет Уолту. Оказывается, воспоминания о нем (это он назвал Элоизу, когда она подвернула ногу, Дядюшкой Виггили и вообще замечательно умел ее развлекать и смешить) теперь единственное, что скрашивает внешне респектабельную, а в действительности унылую жизнь хозяйки дома - жизнь, тоскливость и безотрадность которой она бессильна изменить при всем знании новейших теорий психоанализа.

Ситуация, в которой находится героиня новеллы, как бы воспроизводится в играх ее маленькой дочери Рамоны. Девочка то и дело слышит от матери о погибшем, но незримо постоянно присутствующем в доме Уолте и, в свою очередь, не имея друзей-сверстников (в пригороде, где они живут, все соседи бездетны), придумывает себе несуществующих дружков, которые затем так же, как Уолт, погибают.

Эта параллель восходит к одному из композиционно-стилистических приемов древнеиндийской литературы, так называемому соединению парных строф, трактующих одну тему в контрастных планах, положительном и отрицательном¹. Пока вымышленные друзья маленькой Рамоны "живы", она всячески заботится о них, предана им всей душой, готова ради них на жертвы, тогда как ее мать, сама того, возможно, не понимая, не более чем тоскует по человеку, с которым ей было приятно и весело проводить время. Иными словами, самоотверженная, "дающая" любовь противопоставлена автором любви эгоистической, "берущей".

¹ (Дхаммаиада, с. 59 - 61)

Структуру парных строф, по-разному интерпретирующих одну тему, Сэлинджер усиливает к тому же, вводя в новеллу санскритскую риторическую фигуру, которая именуется "подчиненным проявляемым" и подробно описана поэтом и теоретиком "дхвани-раса" Анандавардханой (IX в.) в трактате "Свет дхвани"¹. Суть этой фигуры такова: выраженное в произведении должно быть более красиво, чем проявляемое, а внушаемому читателю поэтическому настроению надлежит в данном случае отступить на второй план. Поэтическое настроение, пишет Анандавардхана, тут вторично и должно быть "похоже на царя, следующего за своим приближенным во время его свадьбы"². Так и во второй новелле сборника "Девять рассказов": выраженное в ней - самоотверженная, бескорыстная любовь девочки - более красиво, чем проявляемое - эгоистическое чувство ее матери. Отступившее же подобно царю на свадьбе приближенного: суггестивное поэтическое настроение новеллы "Дядюшка Виггили в Коннектикуте" - смех, ирония (т. е. "раса"-2).

¹ (Анандавардхана. Дхванрялока. ("Свет дхвани") / Пер. с санскрита, введ. и коммент. Ю. М. Алихановой. М., 1974, с. 171)

² (Там же)

Между прочим, внушению каждого поэтического настроения школой "дхвани-раса" предписано употребление своего цвета, о котором авторам рекомендовалось настойчиво упоминать в ходе повествования. У поэтического настроения эротики, любви ("раса"-1) он темный (отчего в рассказе "Отличный день для банановой сельди" доминирует темный цвет океана и темнота подводной пещеры), а у произведений, которые должны суггестивно вызывать эффект смеха, иронии ("раса"-2), он белый, потому что с белым цветом, как правило, соотносится смех в индийской символике. У того же Анандавардханы, например, читаем: "А между тем наступил долгий период времени, именуемый летом, и, громко смеясь белым, как цветущий жасмин, смехом, поглотил два месяца поры цветов"¹. В рассказе "Дядюшка Виггили в Коннектикуте" и это предустановление Сэлинджером тщательно соблюдено: за окнами дома, в котором происходит действие, все покрыто изморозью.

¹ (Там же, с. 99)

Теоретики школы "дхвани-раса" писали также, что в литературных произведениях, построенных в канонах "раса"-2, т. е. внушающих юмористическое или сатирическое настроение, поведение персонажей или их одежда, или речь должны отклоняться от нормы. В анализируемом рассказе поведение беседующих подруг, которые вначале шутят и смеются вполне естественно, постепенно, под влиянием выпитого, становится все более и более странным. Веселье переходит в истерический смех, а затем в пьяное рыдание.

Древнеиндийская поэтика требует, чтобы скрытый смысл произведения воспринимался подобно тому, как после удара колокола слышится гудение¹. Анандавардхана сравнивал поэтическое настроение в литературном произведении с нитью, на которой нанизана гирлянда цветов. На суггестивную нить скрытого смысла как бы нанизан и сюжет рассказа "Дядюшка Виггили в Коннектикуте", в котором Сэлинджер путем сложных и тонких ассоциаций стремится внушить читателю заданное поэтическое настроение.

¹ (Щербатский Ф. И. Теория поэзии в Индии, - В кн.: Избранные труды русских индологов-филологов. М., 1962, с. 292)