Скилла и Харибда

Вторым путем, который и избрал Одиссей, может быть только Мессинский пролив - узкая стремнина с множеством рифов и водоворотов. Впервые такую привязку дал греческий ученый Полибий, сам неплохой мореход. Его точку зрения разделяли Эратосфен и Страбон. Не расходится она и с реальной картиной, и с описанием Гомера (12, XII, 234 - 243):

В страхе великом тогда проходили мы тесным проливом; 
Скилла грозила с одной стороны, а с другой пожирала 
Жадно Харибда соленую влагу; когда извергались 
Воды из чрева ее, как в котле, на огне раскаленном, 
С свистом кипели они, клокоча и буровясь; и,пена 
Вихрем взлетала на обе вершины утесов; когда же 
Волны соленого моря обратно глотала Харибда, 
Внутренность вся открывалась ее: перед зевом ужасно 
Волны сшибались, а в недре утробы открытом кипели 
Тина и черный песок.

Харибда жила на полуострове Бруттии у берегов Калабрии, где и сейчас водовороты поджидают всякого, кто отважится отклониться от узкого фарватера; в то время он был, вероятно, еще уже. Скилла обитала у северо-восточной оконечности Сицилии; она дала имя и самому острову: древние называли его Скиллия, Сикилця, Сикелия¹; позднее прижилось местное название - Сицилия. Иногда прописку Скиллы и Харибды меняли местами, и это нашло отражение в местной топонимике: в Калабрии, в 12 км севернее города Реджо, по сей день существует гавань Сцилла, защищенная молом Сцилла, у восточного берега полуострова Сцилла, на оконечности которого высится утес Сцилла, увенчанный замком Сцилла, и на котором расположен город Сцилла.

¹ (Этот топоним известен почти всем древним писателям. Имя сицилийских аборигенов Σικελαι употреблял Гомер (12, XX, 383; XXIV, 211 и др.), называвший Сицилию Σικανια. Слово Σικελα, кажется, впервые употребил Пиндар)

Двенадцать 
Движется спереди лап у нее; на плечах же косматых 
Шесть подымается длинных изгибистых шей; и на каждой 
Шее торчит голова, а на челюстях в три ряда зубы, 
Частые, острые, полные черною смертью сверкают...

так поэтически описал Гомер рифы и отмели Северо-восточной Сицилии (12, XII, 88 - 92).

Публий Вергилий Марон, большой знаток и последователь Слепца, придерживался иного мнения относительно Скиллы. Не оспаривая ужасного вида Харибды и нелегкого нрава ее подруги и соратницы, он тем не менее делает последнюю намного привлекательнее, чем Гомер, навевая ассоциации с греческими сиренами или славянскими русалками (8, III, 420 - 428):

Справа Скилла тебя там ждет, а слева - Харибда: 
Трижды за день она поглощает бурные воды, 
Море вбирая в провал бездонной утробы, и трижды 
Их извергает назад и звезды струями хлещет. 
Скилла в кромешной тьме огромной пещеры таится, 
Высунув голову в щель, корабли влечет на утесы. 
Сверху - дева она лицом и грудью прекрасной, 
Снизу - тело у ней морской чудовищной рыбы, 
Волчий мохнатый живот и хвост огромный дельфина.

В I в. возникла легенда, известная из Плиния, о том, что Одиссей, миновав Скиллу-Харибду, вышел в Атлантику и вскоре погиб у африканских берегов. Легенду поддержал Солин, а А. Гумбольдт даже был убежден в тождестве Огигии с Мадейрой. Нет нужды доказывать, что все они не знали того, что знаем мы.

Если допустить, что Скилла-Харибда - Гибралтар и что Одиссей потом вышел в океан, то придется, в частности, признать, что он плыл против поверхностного Португальского течения, которое со скоростью до двух узлов врывается в Гибралтар из Атлантики, проходит вдоль всего североафриканского побережья, поворачивает на север вдоль берега Ливана, огибает Малую Азию и иссякает лишь в лабиринте островов Эгейского моря. Бывало, что древние суденышки выносило в океан при определенном взаимоотношении ветров и течений, но случаи эти настолько редки, что говорить о них как о явлениях, достойных эпоса, едва ли возможно.

Что бы там ни было, Одиссей никак не мог увидеть в Гибралтаре, где наименьшая глубина фарватера 275 м, "тину и черный песок". И уж во всяком случае минимальная ширина Мессинского пролива (3,5 км) больше согласуется с взаиморасположением Скиллы и Харибды (на расстоянии полета стрелы друг от друга), нежели минимальная ширина Гибралтара (14 км). Возможно, стрелы мифических героев и впрямь пролетали мифические расстояния, но не 14 же километров! Этого не решился бы утверждать даже Гомер. Все это хотя и не исключает, но порождает серьезные сомнения в возможности выхода Одиссея в океан.

Видимо, все же прав был Эратосфен, ограничивавший странствия Одиссея Средиземным морем¹. Этим регионом ограничивал их и английский яхтсмен Эрни Брэдфорд, пользовавшийся при реконструкции маршрута Одиссея очень точными морскими картами и опиравшийся на собственный опыт моряка. Это мнение разделял и советский ученый Б. П. Мультановский, сопоставлявший степень достоверности описаний Гомера со степенью удаленности тех или иных местностей от центра ойкумены, и некоторые другие. Реальность неуклонно уступала у греков место домыслам, основанным на слухах. Это было нормой не только для поэтов. Так писал свою "Историю" Геродот, чужими сообщениями пользовался Плиний. Стоит ли упрекать их за это?

¹ (Косвенным подтверждением средиземноморского маршрута Одиссея может служить фраза Гомера, совершенно неверно истолкованная Страбоном (33, С 39), о том, что в местах его странствий "веет Зефир, Океаном... туда посылаемый" (12, IV, 567). Поскольку там веет западный ветер, приходящий с Атлантики, то это место не может быть самой Атлантикой, так как ветер может дуть либо в океане, либо с океана. В. Г. Борухович справедливо отмечает (4, Примечания, кн. II, гл. IV, 8), что "бури надвигались на Элладу в окружающих ее морях чаще всего с запада". В эти моря, где странствовал Одиссей, и доходил океанский зефир.

Не устремлялся в тот край гребцами корабль аргонавтов, 
Распутница Медея не ступала там; 
Не направляли туда кораблей ни пловцы-финикийцы, 
Ни рать Улисса, много претерпевшего.

Единственное, с чем тут можно не согласиться, - это упоминание финикийцев (иногда так называли и карфагенян))