С. Н. Азбелев. Летопись петровского времени, содержащая поэму Симеона Полоцкого

Летописи XVIII столетия, довольно многочисленные в наших рукописных собраниях, лишь сравнительно недавно начали подвергаться систематическому изучению историками. Между тем памятники эти интересны не только как исторические источники и образцы историографии, но, пожалуй, в гораздо большей степени - с точки зрения их литературного состава и самой литературной манеры составителей. Одна из особенностей, резко отличающих летописи петровского времени от всего предшествующего семивекового летописания,- частое присутствие в них стихотворных текстов. Тексты эти иногда весьма значительны по объему и порой не менее значительны по содержанию. Они бывают помещены в тематической связи с описываемыми историческими событиями, но сами по себе обычно исторического повествования не представляют. Характерный пример - похвальные вирши на воцарение Ивана IV, написанные как бы от лица современника. Они были обнаружены в трех рукописях (в хранилищах Москвы, Ленинграда и Ярославля), содержащих летописи, доведенные до 1702, 1705 и 1706 гг.¹ В разных вариантах вирши эти занимают от 16 до 18 строк. Две из названных рукописей содержат и другие стихотворные включения в свой летописный текст. Известна летопись петровского времени, имеющая пространное стихотворное введение.²

¹ (Об этих летописях см.: А. Н. Насонов. Летописные памятники хранилищ Москвы (новые материалы). "Проблемы источниковедения", IV, М., 1955, стр. 277-278; В. В. Лукьянов. Описание коллекции рукописей Гос. архива Ярославской области XIV-XX веков. Ярославль, 1957, стр. 12-13.)

² (См. о ней: А. Н. Насонов. Летописные памятники..., стр. 279-280.)

Большинство этих памятников - либо официальные летописи, созданные по прямому указанию царя, либо "официозные", отражавшие ориентацию своих составителей на идеологическую поддержку деятельности Петра I. Отсюда, например, концентрация внимания на борьбе Ивана IV за Прибалтику и привлечении им иностранцев, апология его как противника старого боярства. Очевидно, в такого рода деятельности Грозного уже тогда усматривали историческую аналогию некоторым мероприятиям Петра.¹

¹ (Собранные А. Н. Насоновым в указанной работе данные доказывают, что составление официальных летописных сводов было развернуто при Петре I довольно широко и контролировалось им лично.)

Иную идейную окраску имел чрезвычайно интересный памятник, привлекавший пристальное внимание ряда филологов последней четверти XIX-начала XX в. Была даже начата подготовка к опубликованию всего текста этой летописи, однако издание не осуществилось, а сама рукопись пропала. Одна из главных ее примечательностей заключалась в том, что в летописное повествование была включена обширная поэма Симеона Полоцкого - "Глас последний" царя Алексея Михайловича (вставка эта занимала в рукописи 43 страницы in folio, писанных убористым почерком). Составителя оппозиционного летописного сочинения привлекла, по-видимому, необычайная для того времени смелость этой "книжицы", где придворный поэт, адресуя произведение молодому царю Федору Алексеевичу, решился "выступить в роли наставника" и преподать своему государю "некоторые прямые уроки житейской и политической мудрости".¹ Высказывалось убеждение, что автором самой летописи был Карион Истомин - ученик и последователь Симеона Полоцкого. Кроме его поэмы, летопись включила еще и стихи о кончине Ивана Алексеевича. Бывший в 1698-1701 гг. начальником московского Печатного двора, К. Истомин известен главным образом как один из наиболее заметных представителей русского барокко - первого литературного направления в русской литературе.²

¹ (И. П. Еремин. Симеон Полоцкий - поэт и драматург. В кн.: Симеон Полоцкий. Избранные сочинения. Подгот. текста, статья и комм. И. П. Еремина. М.- Л., 1953, стр. 246.)

² (И. П. Еремину принадлежит повторенный затем другими авторами вывод, что "историей направлений" русская литература "становится только со второй половины XVII века, когда наряду с формированием демократической литературы в литературе господствующих слоев населения сперва ненадолго утверждается "барокко" (в его украинско-польском варианте), а затем, в XVIII веке,- классицизм" (И. П. Еремин. Новейшие исследования художественной формы древнерусских литературных произведений. ТОДРЛ, XII, М.- Л., 1956, стр. 289).)

Предположение об авторстве Истомина впервые было высказано Л. А. Кавелиным на основании соображений, которые могут быть сведены к следующему:

1. автор летописи, судя по ее содержанию,- очевидно духовное лицо (каковым и был Истомин);
2. при описании стрелецкого бунта не использованы сохранившиеся собственные записки об этом событии Истомина, за которые он еще до составления летописи подвергался допросу и был лишен должности;
3. в заключительной части летописи обнаруживаются симпатии составителя к партии Милославских (к которой принадлежал и Истомин);
4. в текст включено сочинение Симеона Полоцкого, почитателем которого был Истомин.¹

¹ (Е. И. Соколов. Библиотека имп. Общества истории и древностей российских, вып. 2. Описание рукописей и бумаг, поступивших с 1846 по 1902 г. включительно. М., 1905, стр. 223.)

Как видим, соображения Л. А. Кавелина, безусловно заслуживающие внимания, не доказывают еще, однако, авторства К. Истомина: среди писателей того времени были и другие лица, принадлежащие к духовному званию, являющиеся почитателями Симеона Полоцкого, сочувствовавшие партии Милославских и имевшие все основания не включать в свой труд записки Истомина, за которые поплатился их автор.

С. Н. Браиловский в специальном исследовании, посвященном Кариону Истомину, признает соображения Л. А. Кавелина основательными и дополняет их следующими аргументами:¹

1. И. И. Голиков в своих "Дополнениях к деяниям Петра Великого" ссылается на "Летопись монаха Истомина";
2. в бумагах Истомина есть стихи на смерть царя Ивана Алексеевича, "о которых говорит арх. Леонид (Кавелин,- С. А.) как о заключающихся в "Летописце"";
3. заметка летописи о походе Петра I на Архангельск "почти дословно сходна с такою же заметкою" в бумагах Истомина.

¹ (С. Н. Браиловский. Один из пестрых XVII-го столетия. "Записки имп. Академии наук по историко-филологическому отделению", т. V, вып. 5, СПб., 1902, стр. 324-326.)

Однако эти аргументы были оспорены С. О. Долговым, указавшим, что самих сведений, взятых И. И. Голиковым из "Летописца монаха Истомина", в летописи, приписываемой Кариону, нет; стихи на смерть Ивана Алексеевича есть в этой летописи, но отсутствуют в бумагах Истомина; при сличении летописной заметки о походе Петра I на Архангельск выясняется, что она не содержит текстуальных совпадений с соответствующей заметкой в бумагах Истомина и имеет с ней расхождения в деталях фактического порядка.¹ Таким образом, вопрос о том, является ли "автором" летописи К. Истомин, остался открытым.

¹ (См. рецензию С. О. Долгова на труд С. Н. Браиловского (Отчет о тридцать седьмом присуждении наград графа Уварова. "Записки имп. Академии наук по историко-филологическому отделению", т. II, вып. 1. СПб., 1897, стр. 256-258).)

Летопись находилась в библиотеке Общества истории и древностей российских (куда она была передана в 1890 г. Л. А. Кавелиным) и описана Е. И. Соколовым среди других рукописей этого собрания под номером 419.¹ В настоящее время собрание ОИДР хранится в Отделе рукописей Гос. библиотеки СССР имени В. И. Ленина. Однако сама рукопись № 419 считалась утраченной.² Имелась в наличии лишь ее копия, снятая в 1890 г. при подготовке летописи к опубликованию. Но скопировать успели только первые 84 листа рукописи из 275.³ Таким образом, большая и наиболее интересная часть летописи, содержащая поэму Симеона Полоцкого и позволявшая решать вопрос об "авторстве" Истомина, не могла быть подвергнута дальнейшему исследованию даже по копии.

¹ (Е. И. Соколов. Библиотека..., стр. 221.)

² (А. Н. Насонов. Летописные памятники..., стр. 280.)

³ (Е. И. Соколов. Библиотека..., стр. 222, 444; А. Н. Насонов, Летописные памятники..., стр. 280.)

Мне посчастливилось обнаружить пропавшую рукопись в другом собрании Библиотеки имени В. И. Ленина - Музейном (фонд 178), под номером 10561. Хотя старый инвентарный номер не сохранился, не вызывает сомнений то обстоятельство, что эта рукопись - именно та, которая была описана Е. И. Соколовым под № 419. Совпадают не только содержание, время, формат и количество листов; все отмеченные Е. И. Соколовым специфические признаки, в том числе карандашные записи и пометки самого Л. А. Кавелина (текст которых приведен Е. И. Соколовым), наличествуют в рукописи ф. 178, № 10561.¹

¹ (Е. И. Соколов. Библиотека..., стр. 221, 222; ср.: рукопись ГБЛ, ф. 178, № 10561, лл.: первый ненумерованный при переплете об., II и 275 об.)

Текстологическое изучение вновь найденной летописи позволило внести уточнения в вопрос об "авторе". В подлинной рукописи нет того заглавия летописи, которым оперировал С. Н. Браиловский,- "Летописец зеликия земли Российския, составленный по повелению правительницы государства царевны и великой княжны Софьи Алексеевны (1682-1695) из древних ветхих и продолженный до 1705 года".¹ Оно было предложено Л. А. Кавелиным² и составлено, как оказалось, из первых слов подлинного заглавия рукописи: "Книга глаголемая Летописец великия земли Российския...",³ и заключительных слов ее летописного текста (написанных позднее на приклеенном лоскуте бумаги): "Сей летописец списан с древних ветхих по велению царицы Софии Алексиевны и продолжен до 1705".⁴

¹ (С. Н. Браиловский. Один из пестрых..., стр. 324-325.)

² (Е. И. Соколов. Библиотека..., стр. 222.)

³ (ГБЛ, ф. 175, № 10561, л. 1.)

⁴ (ГБЛ, ф. 175, № 10561, л. 275 об.)

Сам же летописный текст, начиная от своего действительного заглавия¹ и вплоть до описания событий середины XVII в., поддается довольно точному определению. Это текст патриаршего летописного свода 1652 г., изученного и охарактеризованного на основании ряда других рукописей покойным А. Н. Насоновым - крупнейшим советским исследователем летописей. А. Н. Насонов указал восемь списков этого свода в хранилищах Москвы,семь из которых относятся к XVIII в.² Кроме того, несколько рукописей свода 1652 г. попалось мне в ленинградских хранилищах.³ Д. Н. Насонов писал, что этот памятник сохранился "во многих списках, причем в ряде из них текст продолжен известиями последующего времени".⁴

¹ ("Книга глаголемая летописец великия земли Российския великаго словянского языка, отколе и в которыя лета начата быти великие князи и цари, и когда крещение прият Великоросийская земля" (ГБЛ, ф. 178, № 10561, л. 1).)

² (А. Н. Насонов. Летописные памятники..., стр. 267-271.)

³ (Гос. Публичная библиотека имени М. Е. Салтыкова-Щедрина, Отдел рукописей, собр. М. П. Погодина, № 1406; собр. А. А. Титова, № 2975 и др.)

⁴ (А. Н. Насонов. Летописные памятники..., стр. 268.)

К числу продолженных списков свода 1652 г. и относится, как видим, летопись, содержащая поэму Симеона Полоцкого. Составителем самого свода, естественно, не мог быть Карион Истомин, так как он родился не ранее второй половины 30-х годов XVII в.¹ Сильвестр Медведев, которого Л. А. Кавелин перво-начально считал автором летописи,² тоже не мог им быть, так как родился в 1641 г.³

¹ (Известно, что мать К. Истомина Евдокия умерла в 1693 г. в возрасте 73 лет, следовательно, она родилась в 1620 г.; Карион же был не первым ее ребенком (см.: С. Н. Браиловский. Один из пестрых..., стр. 7).)

² (Е. И. Соколов. Библиотека..., стр. 221.)

³ (А. Прозоровский. Сильвестр Медведев (его жизнь и деятельность). М., 1896, стр. 45-47.)

Очевидно, что анонимному почитателю творчества Симеона Полоцкого принадлежит не вся летопись, а заключительная ее часть, дополняющая свод 1652 г. повествованием о событиях второй половины XVII столетия и самого начала XVIII в.¹ Определенно решить, был ли это К. Истомин или кто-нибудь другой, трудно на основании анализа одной только этой летописи. Тем более, что она - не единственный пример использования стихов Симеона Полоцкого в летописании петровского времени. Другой памятник начала XVIII в., "Летопись Московского государства о нарочитых делах",² после известия о рождении Петра I поместила посвященные этому событию вирши Симеона Полоцкого³ (меньшие, впрочем, по объему, чем "Глас последний").⁴

¹ ("Глас последний" находится на лл. 202 об.- 226; вирши на смерть Федора Алексеевича - на л. 240.)

² (ГПБ, о, IV, № 142.)

³ (См.: А. Н. Насонов. Летописные памятники, стр. 280 (в указании шифра рукописи опечатка). )

⁴ (Они занимают в рукописи Лл. 144-145 (в четвертую долю листа).)

Летописные произведения Петровской эпохи нуждаются в специальном литературоведческом изучении всей их совокупности. Оно важно, думается, не только в интересах атрибуции многочисленных стихотворных частей и фрагментов, принадлежащих далеко не одному Симеону Полоцкому. Такое изучение безусловно позволит внести много нового и в более общие представления о творческой деятельности того круга писателей второй половины XVII - начала XVIII в., которых принято называть представителями русского литературного барокко.