[ГОРЕ АЙОДХЬИ] (Часть 40)

 Сумантра, как Матали - Раджи Богов колесничий, - 
 До тонкостей ведал придворный обряд и обычай. 

 Ладони сложив, пожелал он царевичу блага 
 И молвил: «О Рама, твоя беспредельна отвага. 

 Взойди на мою колесницу! Домчу тебя разом. 
 Поверь, доброславный, моргнуть не успеешь ты глазом. 

 Четырнадцать лет обретаться вдали от столицы 
 Ты должен теперь, изволеньем Кайкейи-царицы!» 

 На солнцеобразную эту повозку, без гнева, 
 С улыбкой взошла дивнобедрая Джанаки дева. 

 Сверкали немыслимым блеском ее украшенья - 
 Невестке от свекра властительного подношенья. 

 Оружье для Рамы и Лакшманы Великодарный 
 Велел поместить в колеснице своей златозарной. 

 Бесценные луки, мечи, и щиты, и кольчуги 
 На дно колесницы сложили заботливо слуги. 

 Обоих царевичей, Ситу прекрасную - третью, 
 Помчала коней четверня, понуждаемых плетью. 

 На долгие годы великого Раму, как птица, 
 Как яростный вихрь, уносила в леса колесница. 
 Отчаявшись, люди кричали: «Помедли, возница!» 

 Шумели, вопили, как будто не в здравом рассудке, 
 Как будто умом оскудели, бедняги, за сутки. 

 И рев разъяренных слонов, лошадиное ржанье 
 Внимали вконец обессиленные горожане. 

 За Рамой бежали они, как, от зноя спасаясь, 
 Бегут без оглядки, в теченье речное бросаясь, - 

 Бежали, как будто влекло их в жару полноводье, - 
 Бежали, крича: «Придержи, колесничий, поводья!» 

 «Помедли! - взывали столичные жители слезно, - 
 На Раму позволь наглядеться, покамест не поздно! 

 О, если прощанье могло не убить Каушалью, 
 Ее материнское сердце оковано сталью! 

 Как солнце блистает над Меру-горой каждодневно, 
 Так, следуя солнца примеру, Видехи царевна, 

 Навечно душой со своим повелителем слита. 
 Послушная дхарме, супругу сопутствует Сита. 

 О Лакшмана, благо пребудет с тобой, доброславным, 
 Идущим в изгнанье за братом своим богоравным!» 

 Бегущие вслед колеснице Икшваку потомка, 
 Сдержаться не в силах, кричали и плакали громко. 

 И выбежал царь из дворца: «Погляжу я на сына!» 
 А царские жены рыдали вокруг властелина, - 

 Слонихи, что с ревом стекаются к яме ужасной, 
 Где бьется, плененный ловцами, вожак трубногласный. 

 И царь побледнел, словно месяца лик светозарный 
 В ту пору, когда его демон глотает коварный. 

 Увидя, что раджа становится скорби добычей, 
 Вскричал опечаленный Рама: «Гони, колесничий!» 

 Как только быстрей завертелись резные ободья, 
 Взмолился народ: «Придержи, колесничий, поводья!» 

 И слезы лились из очей унывающих граждан: 
 Предбудущий раджа был ими возлюблен, возжаждан! 

 И эти потоки текли, как вода дождевая, 
 Взметенную скачкой дорожную пыль прибивая. 

 И слезы, - как влага из чашечки лотоса зыбкой, 
 Чей стебель внезапно задет проплывающей рыбкой, - 

 У женщин из глаз проливались, и сердце на части 
 Рвалось у царя Дашаратхи от горькой напасти. 

 За сыном возлюбленным двинулся город столичный, 
 И выглядел древом подрубленным царь горемычный. 

 И Раме вдогон зазвучали сильнее рыданья 
 Мужей, что увидели старого раджи страданья. 

 «О Рама!» - одни восклицали, объяты печалью, 
 Другие жалели царевича мать, Каушалью. 

 И горем убитых, бегущих по Царской Дороге, 
 Родителей Рама узрел, обернувшись в тревоге. 

 Не скачущих он увидал в колесницах блестящих, 
 Но плачущих он увидал и безмерно скорбящих. 

 И, связанный дхармой, открыто в любимые лица 
 Не смея взглянуть, закричал он: «Быстрее, возница!» 

 Толкая вперед, как слона ездового - стрекало, 
 Ужасное зрелище в душу ему проникало. 

 Подобно тому как стремится корова к теленку, 
 Рыдая, царица бежала за Рамой вдогонку. 

 «О Рама! О Сита!» Но жалобный стон Каушальи 
 Копыта коней, по земле колотя, заглушали.

Царевич Кошалы с братом Лакшманой и прелестной Ситой покидают городские пределы. Жители Айодхьи неотступно следуют за ними. Рама останавливает колесницу и уговаривает их вернуться. Он восхваляет до­стоинства Бхараты, нового царя. Горожане говорят, что им не нужно дру­гого правителя, кроме Рамы.

Путники достигают реки Тамаса. Спускается ночь. Они располагаются на ночлег. Рама и Сита засыпают. Лакшмана и Сумантра до рассвета бе­седуют о несравненных доблестях старшего сына Дашаратхи. Едва озаряется небо, изгнанники вновь пускаются в путь. Пробудившиеся жители Айодхьи уже не находят любимого царевича.

Меж тем колесница, ведомая Сумантрой, уносится все дальше на юг. Изгнанники достигают вод Ганга. Здесь они ласково прощаются с возни­чим, затем, переправившись через священную реку, углубляются в чащу леса.