Историк войска донского В. Д. Сухоруков и А. С. Пушкин

I

По имеющимся биографическим данным , ( Кроме материалов, имеющихся в Азово-Черноморском краевом архивном управлении, (Ныне Ростовский государственный исторический архив УНКВД мы используем следующие печатные источники:

Алфавит декабристов. Под ред. Б. Модзалевского и А. Сиверса («Восстание декабристов», т. VIII, ЛГР, 1925, стр. 182 и 400)) В. Д. Сухоруков происходил из обер-офицёрсткой семьи Черкасского округа войска Донского.

Дата его рождения, точно не установленная, в различных биографических очерках относится то к 1794, то к 1795 г. В послужном списке за 1830 г. отмечен его 35-летний возраст. Закончив новочеркасскую гимназию, он поступил в 1812 г.харьковский университет, где окончил курс по отделению правоведения со степенью кандидата прав в 1815 г7 1 октября того же года был за числен в штат войсковой канцелярии, а в следующем году был произведен в хорунжие.

В ноябре 1819 г. к Комитету по выработке положения о войске Донском был прикомандирован полковник (впоследствии генерал-майор) Иван Федорович Богданович, в ведение которого поступили все чиновники, занимавшиеся статистическими работами, программа которых была разрешена в соответствии с задачами работы Комитета.

Через год были представлены описания всех округов. Потребовалась их обработка. Помимо статистического описания, признано было необходимым составление и военной истории войска Донского.

Для выполнения этих трудов Богданович «из всех донских чиновников, находившихся под его начальством», в марте 1821 г. избрал Сухорукова, назначив ему в помощь А. К. Кушнарева, П. А. Поснова, а впоследствии и М. Г. Кучерова (Кушнарев занимался изучением калмыков, населявших Область войска Донского. Его очерк о калмыках напечатан в «Северном архиве» 1824, март, и был использован потом в «Истории войска Донского!» Броневского. Матвей Гордеевич Кучеров был назначен в 1823 г. помогать П. М. Строеву извлекать нужные выписки из Архива коллегии иностранных дел))

Так как на месте нельзя было найти достаточного количества материалов для истории (войсковой архив в 1744 г. был уничтожен пожаром), испрошено было разрешение осмотреть другие, соседние архивы. Работы были распределены так: Сухорукову нужно было собрать материал по всем донским округам и осмотреть архив быв. крепости Новохоперской, а сотрудники его должны были объехать другие места.

(Сухоруков посетил, между прочим, и Ростов и из архива крепости св. Дмитрия извлек 863 дела и много планов, карт и чертежей,- см. А. Т. Стефанов, «Архив крепости св. Дмитрия Ростовского и его судьба», «Записки Сев.-Кав. об-ва археологии, истории и этнографии», т., кн. 1; вып. I, Ростов-Дон, 1927, стр. 17).

«Проезжая по станицам, Сухоруков осмотрел станичные архивы и различные памятники старины и собрал много устных преданий старожилов, а состоявший при нем землемерный помощник нанес на карту места, где находились старые казачьи городки, старинные укрепления и городища».

Вскоре на Сухорукова обратил внимание и член Комитета об устройстве войска Донского генерал-адъютант Ал. Ив, Чернышев, по распоряжению которого Сухорукое в августе 1821 г.. был назначен письмоводителем Комитета.

В декабре 1821 г., отправляясь в Петербург, Чернышев взял с собой и Сухорукова и возложил на него исполнение поручений по собственной канцелярии. Состоя при Чернышеве, Сухоруков в январе 1822 г. был зачислен корнетом лейб-гвардии казачьего полка, а в следующем году произведен в поручики. Биографы сообщают, что «во время нахождения при Чернышеве в Петербурге Сухоруков жил в одном с ним доме, занимая одну или две комнаты, и был самым близким к нему человеком».

Стремясь иметь атаманом войска Донского своего ставленника, Чернышев, может быть, возлагал в этом отношении надежды на Сухорукова (Близкие отношения и особое расположение Чернышева к Сухорукову подтверждает Ф. Шумков. См. также А. А. Карасев, "Исторический вестник", 1903, №7, стр. 229. В Азово-Черноморском краев. арх. упр. хранится богатый фамильный архив донского помещика Ивана Самойловича Ульянова (род. 1803 г.), который начал службу в Донском казаччьем полку, прошел все ступени военной иерерхии, в 1854 г. вышел в отставку и в декабре того же года произведен в генерал-майоры, принял участие в Донско войсковом дежурстве, был старшим членом войскового правления. И. Ульянов, ссылаясь на слова Ф. П. Хоперского, писал в заметках по поводу материалов для биографии Сухорукова и пояснений г. Шумакова" (19 апреля 1871): "Сухоруков по своему образованию, талантам, по складу ума и свойств обладал в высокой степени способностью располагать к себе всякого развитого человека. Чернышев до того был увлечен этим расположением, что входил с Сухоруковым в подробные разъяснения о том, как он лет через 6, много 10, дослужится до чина генерала и затем может быть войсковым атаманом. Не раз и мне приходилось слышать, чтоЧернышев указывал другим на Сухорукова, как на будущего атамана" (Азово-Черноморское краев. арх. упр., исторический отдел, ф. Сухорукова, д. №7)).

Живя в Петербурге, в марте 1822 г. представив Богдановичу план своей исторической работы, Сухоруков неустанно собирал материалы к описанию прошлого земли войска Донского. В этом деле особенную помощь оказывал ему П. М. Строев, который в 1823-1824 гг. систематически присылал ему выписки из московского архива государственной коллегии иностранных дел. (Выписки эти, по свидетельству Строева, заняли более трех тысяч листов).

В руках Сухорукова, таким образом, сосредоточилось обширное собрание материалов по истории Дона.

10 ноября 1824 г., по возвращении с маневров и затем из командировки по Новгородской и Псковской губерниям, Сухоруков писал Строеву: «я теперь надеюсь всю зиму провести на месте, в Петербурге, и буду заниматься одной донской историей».

В 1825 г. Сухоруков сопровождал Чернышева в его поездке в Таганрог, в Петербург он не возвратился, а уехал в Новочеркасск. 6 декабря 1825 г. он получил предписание Чернышева о прикомандировании его к Богдановичу для окончания статистики и истории войска Донского.

После процесса декабристов, за прикосновенность к их делу Сухоруков был взят под бдительный тайный надзор («По докладу Комиссии, 13 июля высочайше повелено: оставить на Дону, не отправляя лейбгвардии в казачий полк, иметь за ним бдительный тайный надзор и ежемесячно доносить о поведении. Об этом к исполнению сообщено по принадлежности». («Алфавит декабристов», 1925, стр. 182).).

15 ноября 1826 г., уезжая из Новочеркасска, Богданович приказывал Сухорукову продолжать составление истории и, что будет окончено «совокупно с прочими чиновниками», через каждые две недели, вчерне, доставлять к нему в Петербург; также доставить к нему «ведомость всем выпискам из государственного архива и из других мест».

Сухоруков представил опись имевшихся у него актов и выписок, но Богданович нашел ее подозрительно-краткою и 13 января 1827 г., опасаясь использования Сухоруковым имевшихся у него документов, предписал ему «непременно» доставить засвидетельствованные копии со всех актов и выписок, «в коих что-либо относится до привилегий войска Донского; прочим же актам сделать опись, хотя и краткую, но с пояснением главного содержания оных и также доставить к нему в самократчайшем времени». При этом требовал «чистосердечно и откровенно» объяснить ему: не было ли когда-нибудь с актов, относящихся до привилегий, выдано кому-либо копий или не передавались ли они «в оригинале какому-либо лицу по службе или партикулярно».

В феврале 1827 г. получено было предписание, обязывавшее Сухорукова выехать на службу в отдельный кавказский корпус в чине сотника и сдать при подробной описи без утайки и «с полной откровенностью» все находившиеся у него материалы, чтобы ни одной из бумаг никакого с них списка или копии не выданным не оставалось. В случае удержания у себя какой либо части этих материалов, Сухоруков подле жал «строжайшей ответственности пред высшим начальством». Так как Сухоруков в это врем заканчивал заказанное ему начальством историческое описание земли войска Донского, то предписания ему не предъявили до тех пор, пока работа не была закончен, т. е. только 26 июня.

27 июля передача материалов была закончена (В историч. отделе Азово-Черноморского краев, арх. упр. ф. Сухорукова, д. № 3, сохранился подлинник следующей «подписки»: «Июля 27-го 1827 года я нижеподписавшийся дал сию расписку Господам Есаулам: Кушнареву 2-му, Кучерову и Сотнику Поснову о том, что вследствие предписания данного мне свиты Его Императорского Величества по Квартирмейстерской части Г. Генерал-Майором Богдановичем от 3-го февраля сего 1827 года, все Исторические и Статистические Акты, Материалы полубеловые и черновые тетради составленной уже Статистики и Истории и все без исключения записки, до Истории и Статистики Войска Донского относящиеся, кои доселе находились у меня, сего 27 июля я здал им Господам Кушнареву, Кучерову и Поснову все без остатка, в чем и подписуюсь. Сотник Сухоруков».), а с 29 июля Сухоруков был уже в пути с Дон в Грузию, а затем в походе в Персию.

На Кавказе он встретил Грибоедова, с кот рым был знаком еще в Петербурге в 1826 г. («Грибоедов в Петербурге жил у Алекс. Ивановича Одоевского... и находился постоянно в том же кругу декабристов, как и Сухоруков» (Завалишин, «Сухоруков и Корнилович»)) , и по его рекомендации был зачислен на службу к начальнику штаба кавказского корпуса барону Дмитрию Ерофеевичу Остен-Сакену для особы поручений,, а по уходе последнего из корпуса, был назначен состоять при командовавшем корпусом генерале (впоследствии фельдмаршале) гр. Паскевиче. Здесь он составлял военные реляции.

Помимо того Сухоруков принял участие в «Тифлисских ведомостях», в которых поместил ряд статей (без подписи) и вел неофициальный отдел. Известны также его попытки писать историю Грузии (В сохранившихся в фонде Сухорукова, д. № 7 исторического отдела Азово-Черноморского краев, арх. упр. «Материалах для биографии В. Д. Сухорукова», составленных X. И. Поповым (на рукописи имеется отметка А. А. Карасева; «Запрещено»), есть указание на то, что Сухоруков «начинал писать историю Грузии» и собрал для нее материалы, в подтверждение чего дается ссылка на приложенное к рукописи письмо Селивановского-отца (до нас не дошедшее).)

Паскевич поручил Сухорукову составить описание войны 1828-1829 гг. в Турции. За отличия в военных действиях Сухоруков представлялся к наградам: за кампанию 1828 г. получил он владимирский крест 4-й степени с бантом, а за штурм Ахалциха награжден золотою саблею с надписью «за храбрость».

13 января 1830 г. прибыл в Тифлис из Петербурга фельдъегерь с приказом взять из Тифлиса Сухорукова, опечатав все его бумаги. «Начальник главного штаба гр. Чернышев,- сообщает автор пятитомной официальной истории Паскевича князь Щербатов («Генерал-фельдмаршал князь Паскевич, его жизнь и деятельность. По неизданным источникам составил Генерального Штаба Генерал-лейтенант князь Щербатов», СПБ, т. III, 1801, стр. 328),- Отношением несколько инквизиторского направления спрашивал: почему Сухоруков состоит при фельдмаршале и почему у него имеются записки по персидской (турецкой- ?) кампании».

Опасаясь, как бы обнаружение у Сухорукова политически предосудительных документов не бросило тень на самого «покровителя», гр. Паскевич секретно вызвал Сухорукова к себе и, предупредив о предстоящем обыске, спросил, нет ли у него чего-либо подозрительного (Рукописные «Материалы для биографии В. Д. Сухорукова», сост. X. И. Поповым) .

Все бумаги Сухорукова были опечатаны и в ночь он с фельдъегерем выехал в путь, а 16 января 1830 г, Паскевич доносил Чернышеву:

«В числе бумаг, опечатанных у сотника Сухорукова, находится историческое описание войны 1828 и 1829 годов, составленное им по моему приказанию. Употребление Сухорукова к такому поручению, когда он, как известно, замешан в происшествии 14-го декабря и находится под секретным надзором, не должно удивлять вас, милостивый государь, ибо в одинаковом с ним разряде находились многие, служившие при мне, как то генерал-майор Бурцев, полковник Леман, поручик Пущин, Искрицкий и полковник Вольховский были в замечании (За этими словами следовала (зачеркнутая потом) приписка Паскевича: «Они оправдали доверие на службе, но многие из них не оставили прежних мыслей») Не имея других, которые бы с пользою употреблены быть могли, я, по малому числу людей в сем корпусе способных, принужден был давать поручения мои сего рода чиновникам. Таким образом и Сухоруков употребляем был сначала генералом-майором бароном Остен-Сакеном по канцелярии начальника штаба, а потом, год тому назад, я поручил ему составление исторических записок кампании 1828 и 1829 годов.

За 1828 г., сколько мне помнится, написаны высокопарно, за 1829 г., читанные мне в прошедшем месяце, я нашел довольно хорошими. В записках сих одно только поверхностное описание военных действий, но к сему я предполагал добавить описание статистическое, переписку дипломатическую и часть продовольственную, как важнейшую при военных действиях в сих землях, поручив оные составить лицам, в войне сей участвовавшим каждому по своей части.

Предмет сих записок не для публики, я Намерен был ставить из оных секретную историю и представить на Вы чайшее благоусмотрение Государя Императора, дабы, сохраняясь в штабе, могли служить руководством на предбудущее время и происшествия прошедших (лет) не были вовсе потеряны; ибо до сего времени не было у нас достаточных материалов и при начатии каждый раз войны надлежало собирать все вновь, как бы в странах, где никогда войска наши не находились. Изложив все сие вашему сиятельству, прошу вас, милостивый государь, довести сие до Высочайшего Его Императорского Величества сведения.

Сухоруков между тем был доставлен в Новочеркасск, а через две недели состоялся приказ о переводе его в Финляндию в казачий полк Фомина. Интересуясь винокурением и промышленным опытом местного населения и не прекращая занятий донской историей (С финляндскими друзьями он вел потом переписку. Так, в архивном фонде Сухорукова (д. № 2) сохранилось письмо от 4-16 февраля 1833 г. из г. Або. «Вы желаете получить, - пишет автор письма Карл Тамевандер, - известия о крестьянском винокурении. Я охотно сообщил бы вам оные, но будучи совершенно лишен всей опытности по сей части гражданской промышленности никак не могу исполнить вашего желания... Могу достать вам собственнор(учную) подпись шведского капитана Шацмана, который при Гельзингфорсе убил вашего казачьего генерала Краснощекова». Из Або Сухоруков просил в письме в Новочеркасск 8 августа 1831 г. одного из своих бывших сотрудников о присылке ему выписок из некоторых актов Донских дел: «На досуге хочу попытаться написать роман (исторический) из нашей старины». («Донцы XIX в.», Новочеркасск, 1907, стр. 444)) , он, видимо, тягостно переживал свою оторванность от родного края и просил об увольнении и разрешении вернуться на Дон.

Между тем Чернышеву донесли, что генерал губернатор Закревский стал с доверием относиться к Сухорукову и давать ему поручения. Это способствовало тому, что просьба Сухорукова о возвращении на Дон была удовлетворена (В письме от 21 сентября 1831 г. из Гельсингфорса его извещали: «Сию минуту пришла С.-Петербургская почта и по приказанию Графа Сергея Андреевича поспешаю уведомить вас, почтеннейший Василий Дмитриевич, что вы уволены на Дон. Копию с отношения Начальника Главного Штаба Е. И. В. при сем посылаю. Душевно рад, что могу вам сообщить сие известие, которое надеюсь будет вам приятно.- Писать более некогда. Абоская почта сейчас отходит. Преданный вам Н. Путкин»(Азово-Черноморское краевое архивное управление, ф. Сухорукова, д. № 2)) . Одновременно войсковому атаману было приказано взять Сухорукова под особый надзор и доносить Чернышеву о его поведении.

16 ноября 1831 г. Сухоруков вернулся на родину (Ошибочным является указание П. Строева на то, что он имел с Сухоруковым свидание в октябре 1831 г. в Новочеркасске, куда был к тому времени перевезен груз архивных выписок по истории войска Донского. (Барсуков, «Жизнь и труды Строева», стр. 93)) . Здесь он заарендовал имение у землевладельцев Картушиных.

В неурожайный голодный 1833 г. Сухоруков предпринял большую операцию по заготовлению на Волге хлеба для картушинских крестьян и был по проискам казенного комиссионера, по-видимому, без достаточных оснований, обвинен в спекулятивном повышении цен на хлеб (Закупка хлеба производилась Сухоруковым по предложению Картушиных и на их капитал. Подробности этого дела рассказывает в «Заметках по поводу материалов для биографии Сухорукова» И. С. Ульянов. (Азово-Черноморское краев, арх. упр., ф. Сухорукова, д. Лг 2). В том же фонде хранятся письма Кушнарева и Кучерова от 9 ноября 1832 г. и 24 февраля 1833 г., касающиеся ссоры Сухорукова с Картушиными). Жалоба на него, поданная наказному атаману, не оправдалась, но в августе 1834 г. Сухоруков был снова отправлен в полк Евсеева № § (впоследствии № 20), на Кавказскую линию, где служил по 26 июля 1839 г. В 1837 г. по вакансии был произведен в чин есаула (Обобстоятельствах представления его к этому чину рассказывает подробно И. С. Ульянов в «Заметках» (Азово-Черноморское краевое арх. упр., ф. Сухорукова, д. № 7); см. также А. Карасев, «Исторический вестник», 1903, т. VII, стр. 231 и А. Карасев, «Русская старина», август, стр.478). Неугомонный Сухоруков и здесь не оставлял своих любимых литературно-исторических занятий, продолжая вести переписку «с оказией» со старыми знакомыми и обходя запрет начальства иметь у себя на руках копии архивных документов.

«Бывший председатель Донской межевой комиссии Н. И. Горский,- говорит генерал И. Ульянов («Записки по поводу материалов для биографии Сухорукова», Азово-Черноморское краев, арх. упр., исторический отдел, ф. Сухорукова, д. № 7),- сказывал мне, что Сухоруков пользовался особенным вниманием кавказского героя Вельяминова, слывшего в свое время чуть не за людоеда. Сухоруков написал для него с памяти очерк истории Дона. Находясь тогда тоже при Вельяминове, Горский имел список с этой истории. Как он передавал мне свои сведения, очерк был им отослан за границу для напечатания. По-видимому, последнее не состоялось, а Горский вскоре умер».

Желая использовать Сухорукова, но не решаясь сделать это без ведома Чернышева, генерал Вельяминов просил разрешения назначить Сухорукова секретарем Ставропольского статистического комитета и допустить к разработке местных архивов, На представлении Вельяминова Чернышев, бывший тогда военным министром, написал резолюцию: «Евсеева полка сотника Сухорукова употреблять только по кордонной службе» (См. «Донской историк и литератор В. Д. Сухоруков, журнал «Деревня и новая Россия», 1877, № 9, стр. 90, отдел «Заметки и новости».)

Будучи уволен в отставку, В. Д. уехал в Новочеркасск (Сведения об этом периоде жизни и деятельности Сухорукова очень скудны. В фонде Сухорукова, хранящемся в Азово-Черноморском краев, арх. упр, имеется дело (№ 6) о разделе имущества, оставшегося в наследство от матери В. Д. - Феклы Сухоруковой. В одном из прошений наследники жалуются на то, что «дом нашей умершей родительницы и бабки сотницы Феклы Сухоруковой находится несправедливо под запрещением за неисполнение контрактных обязательств одним из нас умершим есаулом Василием Дмитриевичем Сухоруковым по казенным подрядам на Кавказе... Несправедливость подобного запрещения оспаривается нами судебным порядком») и умер здесь 13 августа 1841 г.

В кругах донской общественности он оставил по себе светлую память. Неизменно доброжелательные отзывы о нем переходят в устах людей, оппозиционно относившихся к царской политике на Дону, в безудержную апологетику: его причисляли к «героям-мученикам» за донской народ, «имя его,- писал в 1871 г. историк Дона А. А. Карасев («Русская старина», февраль),- до сих пор с благоговением произносят в донских палатах и хижинах. Эта личность, обязанная своей известности единственно своему светлому уму, прекрасному образованию и постоянному труду, испытала много горя, в котором и сошла в могилу».