Хан-Мерген

В степях недалеко от земли той, 
Где проживал Хулатай с сестрой, 
Край растилался совсем другой. 

Крутой каменистый перевал 
Огромного моря сдерживал вал. 
Прекрасная Алып-Хан-Хыс там жила, 
Стада на лугах буйнотравых пасла. 

Хан-Мерген, ее младший брат, 
Надев дорогой и красивый наряд, 
Шапку дорогую надев, 
Звонкую сбрую на коня одев, 
Поехал забавы себе искать, 
Решил за славою поскакать. 

На перевал он заехал шажком, 
Хитрым глазом огляделся кругом - 
Земля Ах-Хана впереди лежит, 
Полог тумана в небе висит. 
Ударил коня Хан-Мерген рукой, 
Поехал прямо густою тайгой. 

На земле Ах-Хана людей не видать. 
Но вот поляну пришлось проезжать. 
Хан-Мерген удивленно глядит: 
Шестиглавая юрта пред ним стоит. 
К столбу привязал коня Хан-Мерген, 
Косясь на убранство нарядных стен. 
Завалена дверь курганной плитой. 
Не сдвинуть ее ни рукой, ни ногой. 

...Долго он ждал и дождаться не мог, 
Подошел к скале, чтоб ступить на порог. 
Плечом попробовал юрту открыть, 
Спиною толкал, чтобы камень свалить. 
Грудью налег и оттолкнул, 
Через порог быстро шагнул. 

Вошел и видит: стоят на столе 
Яства, каких не видал на земле. 
Тихо вокруг, никого не видать. 

Сбоку присел Хан-Мерген на кровать. 
Смотрит на полог, что рядом висит, - 
Хозяин, кажется, крепко спит... 

Долго сидел, озираясь кругом, 
И вдруг решил - кашлянул баском, 
За полог спеша заглянуть глазком. 
Никто не поднялся. Тогда Хан-Мерген 
Встал, не чуя дрожи колен, 
Пола не чуя под собой, 
Полог поднял робкой рукой. 

Девушку спящую видит он, 
Красоту слепящую видит он. 
Сел на кровать - она не встает. 
Даже рукою не шевельнет. 
Хотел отвесить низкий поклон - 
Камня сырость почуял он, 
Камня холод почувствовал он. 

На каменном теле прочел Хан-Мерген: 
"Каждый живущий помни и знай - 
Всю землю обширную обойди, 
Под небом сияющим все обойди, 
Обшарь, обыщи весь белый свет - 
Краше жены Хулатая нет". 

Думал встревоженный Хан-Мерген: 
"На землю Ах-Хана еду я, 
Еду за счастьем по следу я. 
Лучшие кони туда сведены, 
Богатыри там сильны и стройны. 
Для честной битвы они собрались, 
Как речки в море, они слились. 

С ними бороться буду и я. 
И, если согнется сила моя, 
Мне не придется на свете жить, 
Мне головы на плечах не сносить. 
Хулатай побоищам всегда рад. 
На битву примчит его Хара-Хулат. 
Земля велика, и живет на ней 
Немало испытанных богатырей. 
Может, окажется хилым он! 
Может, нарвется на силу он! 

А я Хулатая жену увезу, 
Перед сестрой пущу слезу. 
Пусть помашет волшебным платком, 
Чудным бичом с золотым черенком, 
Чтоб жену Хулатая скорей ояшвить. 
Горя не зная, буду я жить..." 

Так решил Хан-Мерген, хитрец. 
С каменным телом домой поскакал. 
Через тайгу он путь пробивал. 
Очень спешил Хан-Мерген, молодец. 

В юрту Хан-Хыс вошел Хан-Мерген. 
Положил красный камень на стол золотой. 
Сестра Хан-Хыс сказала: "Родной! 
Привез ты странную вещь домой. 
Кого нежданно захватил в плен?" 
"Жену я привез!" - отвечал Хан-Мерген. 

Быстро Хан-Хыс к столу подошла, 
На каменном теле надпись прочла, 
Ту, что писал богатырь Хулатай: 
"Каждый живущий помни и знай..." 

"Оживи мне жену! - Хан-Мерген попросил -
Сестрица, мне свет без нее не мил!" 
Хан-Хыс говорит: "Опомнись, мой брат!" 
Хан-Мерген кричит: "Оживи мне жену! 
Неужели заставишь везти назад 
Куда-то в далекую сторону! 
Если не выполнишь просьбу мою - 
Меня не увидишь в родном краю! 
Ты мне не сестра, я тебе не брат. 
Уеду туда, куда брошу взгляд. 
И не вернешь ты меня назад!" 

Хан-Хыс отвечала: "Ну, что ж, поезжай! 
Жену получит один Хулатай". 
Со злостью вскочил Хан-Мерген на коня, 
Поехал вперед, надежду храня. 
Ждал он, что скажет сестра: "Вернись!" 
...Из юрты даже не вышла Хан-Хыс. 

Вот уж поднялся на перевал, 
Но голос сестры не услыхал. 
Была непреклонной Алып-Хан-Хыс. 
Ни разу ему не сказала: "Вернись!" 

С тревогой скакал Хан-Мерген в пыли, 
Туда, где виден хребет земли, 
Где перевал чернеет вдали. 
Плеть подбавляла лошади сил. 
На грудь перевала конь заскочил. 

Взглянул Хан-Мерген за перевал. 
Край незнакомый пред ним лежал. 
Пустынные белые степи там, 
Громадное тело черпеет там, 
Что там такое - не разобрать, 
Человеком нельзя назвать, 
Черным зверем нельзя назвать. 

Стоит внушающая дикий страх 
На черной кобыле о трех ногах. 
Лицом страшилище земли черней, 
Сажени не хватит между ушей, 
Пестро-змеиные косы у ней, 
Глаза лягушачьи раскосы у ней. 

Хан-Мерген от испуга: "Здравствуй!" - сказал 
И сразу нежданный ответ услыхал: 
"Здравствуй жених, Хан-Мерген мой, 
Наконец-то встретились мы с тобой!" 
Хан-Мерген чуть-чуть не свалился с коня, 
Сказал: "Узнающая меня, 
Кто ты, скажи мне, души не тая, 
Зачем приехала в эти края?" 
"Вышла из болотной тины я, 
Отца Юзут-Хана покинула я, 
Юзут-Арх - девушка я. 
За женихом приехала в ваши края. 
Ехала, думая лишь о том, 
Какой богатырь будет мне женихом. 
Кто первый мне встретится на пути, 
За того и замуж придется пойти. 
Ты первый мне встретился в поле чужом, 
Так, значит, будешь ты мне женихом". 

Подумал в отчаянье Хан-Мерген: 
"Как же оставить нежданный плен!" 
"Юзут-Арх! - он громко вскричал. - 
Твоего жениха я давно знал!" 
"Кто же жених мой, отвечай!" 
"Тебе в женихи наречен Хулатай". 

Юзут-Арх сказала: "Не знаю пути, 
Чтоб Хулатая быстро найти. 
Блуждает где-то, как ветер, он - 
Много у света разных сторон. 
Ты первый мне встретился в поле чужом. 
Так, значит, и будешь мне женихом". 

Хан-Мерген взмолился: "Прошу, отпусти, 
Я берусь Хулатая тебе найти!" 
"Ну, что же, - ответила, - поезжай. 
Через двенадцать месяцев богатырь Хулатай 
Должен рядом со мной стоять. 
Иначе - счастья тебе не видать. 
Прискачет к тебе на трех ногах 
Кобыла моя, наводящая страх. 
Перед тобою, гривой звеня, 
Встанет горою средь белого дня, 
Слышишь ли ты, несчастный, меня?!" 

Каждое слово Хан-Мерген слыхал. 
Прочь от страшилища он поскакал. 
Он въехал галопом на перевал, 
Белое море вдали увидал. 
Полог тумана в небе висит. 
Земля Ах-Хана внизу лежит. 

Видит: столько сошлось людей, 
В одну юрту не вместить гостей, 
У одного столба не привязать коней. 
"Как же, - подумал, - мне их обмануть, 
Как мне узнать Хулатая путь?" 
И вдруг улыбкой оскалил рот: 
"Обмануть я сумею простой народ!" 

Стрелой Хан-Мерген с перевала летит. 
В руке полумесяцем меч горит. 
Ногами под брюхом коня щекочет, 
Летит по улусу, а сам хохочет, 
Истошным голосом дико орет, 
Так что сбежался вокруг народ. 

"Стой! Нечистая сила! - кричит. - 
Совсем ты меня уморила! - кричит. - 
Сверху шкура, внутри кишка, 
Совсем ты не слушаешь седока!" 

Лошадь направив на народ, 
Истошным голосом страшно орет, 
Ногами щекочет под брюхом коня, 
Машет мечом, сталью звеня. 
"Эй вы, стадо богатырей, 
Кто хочет жить, говори скорей! 

Кто Хулатая укажет мне, 
Где он сейчас, в какой стороне? 
Если не скажете, на всем скаку 
Пустые головы отсеку". 

Испуганным голосом кто-то сказал: 
"Я, я, Хулатая видал! 
С Алтын-Тееком они враги. 
За перевалом возле тайги 
Который уж день дерутся они. 
Не знаю, когда разойдутся они. 
Алтын-Тееку уж свет не мил, 
Он в битве лишился последних сил. 
Сестру Алтын-Поос в обмен посулил, 
И Хулатай его не убил. 

"Ну, ладно! - вскричал Хан-Мерген, хитрец. 
За то, что сказал, ты - молодец. 
А то бы всем головы поотрубал!" 
...И, смеясь, уехал за перевал. 

Смех услыхали богатыри, 
Хан-Мергена узнали они. 
С досады, опомнясь, на землю плюют, 
Свою доверчивость горько клянут: 
"Да, если б мы знали, что это он, 
Мы б его смяли со всех сторон!"