2) Анализ образов чиновников и городских помещиков (1 час)

Работу по анализу образов чиновников и городских помещиков можно поручить учащимся и урок провести в форме беседы.

Комментированное чтение комедии, пересказ ее содержания, особенно составление характеристики городничего - все это должно уже дать учащимся известное представление о типах чиновников и городских помещиков, и поэтому подбор материала по заданию, предложенному учащимся к шестому уроку, не представит им в самостоятельной работе серьезного затруднения.

Задание к анализу образов чиновников и городских помещиков:

1. Какие «грешки» водятся за чиновниками? Откуда это видно?

2. Сопоставьте характеры судьи и почтмайстера по их репликам в I действии и отметьте, какие черты этих характеров проявляются в них.

3. Отметьте, как выражаются в речи судьи и почтмейстера основные черты их характеров, указанные автором в «Замечаниях для господ актеров»: судья - «вольнодумец», «охотник большой на догадки», «каждому слову своему дает вес»; почтмейстер - «простодушный до наивности».

4. Как сказывается в речи судьи и почтмейстера (действие I) их интерес к чтению?

5. Сопоставьте 2-3 реплики Земляники и Хлопова и подчеркните отличия в их речи, определяющиеся их характерами, в частности, как отражены в речи Земляники его основные черты («проныра и плут», «очень услужлив и суетлив»), а в речи Хлопова - его трусость (действия I, IV).

6. Обратите внимание на реплики чиновников «в сторону» (Земляника- действие III, явл. 5; Хлопов - там же; Земляника - действие V, явл. 7; судья - там же). В чем смысл их?

7. Приведите примеры из речи чиновников: а) официально-казенного языка, б) просторечных выражений.

8. Присмотритесь к речи Бобчинского. Отметьте в его рассказе о приезде «ревизора» в I действии многочисленные детали, которые тормозят движение рассказа.

9. Укажите, насколько точно передает Добчинский (действие III, явл. 2) сцену пребывания городничего у Хлестакова в трактире.

10. Какие черты характеров Бобчинского и Добчинского выявляются в сцене представления их Хлестакову (действие IV, явл. 7)?

11. Как характеризует Бобчинского и Добчинского чиновничий мир в конце комедии (действие V, явл. 8). Насколько это метко?

Примерное содержание урока

В комедии Гоголь вывел четырех представителей чиновничьего мира: судью, попечителя богоугодных заведений, смотрителя училищ и почтмейстера, т. е. четырех руководителей важнейших центров городского управления: суда, здравоохранения, народного просвещения и почтовых связей.

Из группы перечисленных чиновников выделяется судья тем, что он в отличие от них занимает выборную должность, о чем сам говорит Хлестакову, а на эту должность выбирали в го время только дворян. «В его лице показана характерная для крепостной России 30-40-х годов связь между чиновничеством и дворянством» (1. В. В. Голубков, Изучение Н. В. Гоголя в старших классах средней школы. В кн. «Гоголь в школе», 1954, стр. 547).

Не случайно, что судья и в своем обращении с окружающими держится более свободно, и городничего приглашает к себе запросто, и питает большую страсть к псовой охоте, что было типичным увеселением дворянства той эпохи.

У каждого чиновника есть «грешки», выражающиеся в равнодушии, безразличном отношении к порученному делу, взяточничестве, злоупотреблениях своей властью.

Каждый из них наделен своим, резко очерченным характером, который находит яркое выражение в индивидуализированном языке.

Своеобразной провинциальной «образованностью», а отсюда и более широким «кругозором» отличаются судья и почтмейстер.

Но и само их чтение и «образованность», а отсюда и речь совершенно различны и определяются их характерами.

Из всех выведенных чиновников судья отличается большей солидностью, значительностью, авторитетом. Это его основное качество отмечает Гоголь в «Замечаниях для господ актеров»: он в лице сохраняет «значительную мину», «каждому слову своему дает вес», «говорит басом с продолговатой растяжкой, хрипом и сапом, как старинные часы, которые прежде шипят, а потом уже бьют».

Почтмейстер же характеризуется Гоголем очень лаконично- «простодушный до наивности человек».

Солидность судьи объясняется тем, что он прочитал 5-6 книги потому имеет право считать себя вольнодумным, т. е. более философски образованным и менее скованным привычными в том кругу воззрениями. С этим связана и другая любопытная черта судьи: он «охотник большой на догадки».

Между прочим, Гоголь не считает для себя обязательным подробно знакомить читателей с тем, что читает судья, но скупые детали, вкрапленные в текст, дают некоторый материал. Он интересуется библией. Отсюда упоминание и о Соломоне, и о сотворении мира.

Судья читал «Деяния Иоанна Масона», на что ссылается в I действии. Через судью вошло, возможно, в чиновничио среду представление о нем, как о местном Цицероне. Но образование его крайне ограниченное; например, когда по его адресу в письме к Тряпичкину Хлестаков употребил слово моветон, судья не понял его, хотя французский язык был в ту пору популярен. Автором высмеивается в судье и ограниченность образования, и ни на чем не основанное высокомерие.

Чтение почтмейстера совсем иного рода и определяется его крайним простодушием и любопытством, он сам говорит: «смерть люблю узнать, что есть нового на свете», он увлекается чтением чужих писем, читает их «с наслаждением», отыскивает в них «прекрасные места». Не пропуская ни одного мало-мальски интересного письма, он распечатал и письмо, посланное Хлестаковым приятелю Тряпичкину, и поэтому первый узнал истину о Хлестакове.

Таким образом, судья и почтмейстер по-разному расширяют свой кругозор: первый, погружаясь в религиозные и мистические книги, второй - в чужие письма.

Судья считает себя умным человеком. Своим «собственным умом» он и доходит до таких суждений, от которых у городничего «волосы дыбом поднимаются». Он любит философствовать и строить разные догадки. Таково его философствование по поводу «грешков». «Что же вы полагаете... грешками?»- спрашивает он и отвечает: «Грешки грешкам рознь. Я говорю всем открыто, что беру взятки, но чем взятки? Борзыми щенками. Это совсем иное дело? (действие I, явл. 1). А когда городничий выставляет довод, что чем бы ни брать, все равно это взятки, судья не унимается: «Ну, нет, Антон Антонович! А вот, например, если у кого-нибудь шуба стоит пятьсот рублей да супруге шаль».

Таким образом, судья хочет доказать, что есть грешки малые, незначительные (борзыми щенками), которые, по его мнению, по существу и не являются грешками, и большие, которые, видимо, достойны возмездия. Будучи взяточником, судья этим рассуждением хочет оправдать себя.

При первом же известии о приезде ревизора философствующий судья высказывает догадку: «Россия хочет вести войну». Судья упорен в своем утверждении, и хотя городничий тут же поддевает его: «Эк куда хватили! Еще умный человек!» тем не менее он от своего предположения не только не отказывается, но пытается уличить городничего в отсутствии тонкого понимания политики правительства: «вы ещe того... вы не...» и продолжает настаивать на своем: «Начальство имеет тонкие виды: даром, что далеко, а оно себе мотает на ус», намекая тем самым на свою осведомленность в каких-то таинственных политических ходах. И городничий отступает в этом споре перед упорством судьи. Совершенно иным предстает почтмейстер. При первом своём появлении на сиене (действие 7, явл.2) он высказывает ту же догадку, что и судья, о предстоящей войне: «война с турками будет», что с удовлетворением подхватывает судья и что высмеивает городничий: «оба пальцем в небо попали».

Но в отличие от судьи почтмейстер нетверд в своем предположении. Стоило городничему высмеять его догадку, он тотчас же отказывается от высказанных мыслей: «А если так, то не будет войны с турками». Совсем в духе грибоедовского Загорецкого.

Если судья способен философствовать и, выставляя те или иные аргументы, отстаивать свои мысли, так что городничему приходится в споре с ним отступать (о войне, о грешках), то наивный почтмейстер больше склонен рассказывать о своих увлечениях подробно и витиевато.

Так, с особым смакованием он расписывает свое состояние в момент распечатания письма Хлестакова. Тут и повторы: «Не могу, не могу, слышу, что не могу, тянет, так вот и тянет!»; тут и внутренний диалог: «В одном ухе так вот и слышу: «Эй, не распечатывай, пропадешь, как курица», а в другом словно бес какой шепчет: «Распечатай, распечатай, распечатай»; тут и яркий контраст: «И как придавил сургуч - по жилам огонь, а распечатал - мороз»; тут и синтаксический параллелизм: «И руки дрожат, и все помутилось» (действие V, явл. 8).

Вес и авторитет судьи среди чиновников подтверждается в его речи и тем, что на протяжении комедии он несколько раз авторитетно задает тон, начинает новую мысль или тему в разговоре.

Так, он первым реагирует на сообщение городничего о ревизоре: «Как ревизор?», потом: «Вот те на!» За ним уже высказывают свое удивление другие чиновники.

Бросающуюся в глаза инициативность судьи нетрудно заметить и дальше. Он первый представляется Хлестакову, хотя и теряет при этом и свое вольномыслие, и привычное самообладание, и престиж: «Боже, боже! Вынеси благополучно; так вот коленки и ломает» (действие IV, явл. 3).

И в последнем действии судья первым поздравляет с удачей городничего, причем мы слышим даже легкую фамильярность в адрес счастливца: «к вам привалило необыкновенное счастие». Он же, сохраняя присущее ему самообладание и авторитет, первым задает вопрос, интересуясь всей этой историей, как на привычном для него судебном процессе: «Но скажите, пожалуйста, Антон Антонович, каким образом все это началось: постепенный ход всего дела» (действие V, явл. 7).

Своим признанием в том, что он дал Хлестакову взаймы, он заставляет и других присутствующих в этом признаться и после этих признаний ставит подытоживающий вопрос: «Как же это, господа? как это, в самом деле, мы так оплошали?» (действие V, явл. 8), что и вызывает резкое самообличение городничего.

Наконец, когда городничий в раздражении прямо ставит вопрос о том, «кто первый выпустил, что он ревизор», т. е. кто явился главным виновником всей этой кутерьмы, судья резко и прямо указывает на Бобчинского и Добчинского: «Да кто выпустил, вот кто выпустил: эти молодцы!», и посыпался град брани на злосчастных Петров Ивановичей.

Так в комедии неоднократно выступает инициативность судьи в его репликах, тесно связанных с движением сюжета.

Значительный вес чувствуется в словах судьи в разных местах комедии: и там, где он подытоживает свалившуюся на городских чиновников напасть: «да, нехорошее дело заварилось» (действие I, явл. 1); и там, где он предлагает солидно обставить встречу приехавшему ревизору: «вперед пустить голову, духовенство, купечество» (действие I, явл. 3); и там, где он предлагает сделать «приношение» в более торжественной и официальной форме: «разве в виде приношенья со стороны дворянства на какой-нибудь памятник» (действие IV, явл. 1); и там, где он предостерегает городничего и почтмейстера, сговорившихся просматривать и задерживать письма и донесения: «смотрите, достанется вам когда-нибудь за это» (действие I, явл. 2).

И опять же напрашивается сопоставление с почтмейстером, человеком наивным и легкомысленным, который, захлебываясь, прерывая сам себя от восторга, рассказывает чиновникам об удовольствии распечатывать и прочитывать чужие письма (действие I, явл. 2), причем обнаруживает весьма небогатый дар рассказывания,

И когда городничий предлагает ему задерживать корреспонденцию («жалобу или донесение»), почтмейстер живо соглашается, как бы подбодренный этой санкцией: «С большим удовольствием», - отвечает он.

И в последнем действии он является на сиену с распечатанным письмом Хлестакова, которое и открыло чиновникам города правду о Хлестакове.

Типичный образ Шпекина с его страстью распечатывать чужие письма позднее использует Белинский в своем «Письме к Гоголю»: «Тамошние Шпекины распечатывают чужие письма не из одного личного удовольствия, ной по долгу службы, ради доносов».

У судьи же отметим страсть иную: он, по словам Анны Андреевны, «собачник». Истинное увлечение его - собаки, охота, травля зайцев. Поэтому он и увлекается, говоря о домашней своре или о гончей ищейке; поэтому он и городничего хочет «попотчевать... собачонкою» и предлагает ему кобелька или другую собаку; поэтому он называет «роскошью» возможность травить зайцев у двух затеявших тяжбу соседей; поэтому он и взятки берет только борзыми щенками и настойчиво защищает этот «грешок».

Итак, в основном судью характеризуют следующие черты: самомнение, высокомерие, страсть к философствованию, а почтмейстера - наивность, простодушие и легкомыслие.

Хлопов - воплощение трусости. Земляника же - подхалим, двуличный человек и доносчик Панический страх Луки Лукича заметен уже в первой его реплике. «Господи боже, еще и с секретным предписаньем!» - восклицает он по поводу сообщения о ревизоре. Этот же страх чувствуется и в следующей реплике «Зачем же, Антон Антонович, отчего это? Зачем к нам ревизор?» (действие 1, явл 1).

Наставление городничего по поводу учителя, строящего рожи, вызывает у растерявшегося Луки Лукича вопрос: «Что ж мне, право, с ним делать? я уж несколько раз ему говорил» (действие I, явл. 1). Безынициативный, трусливый, он проклинает свою должность, которая ему кажется страшной и без ревизора, а теперь и подавно. «Не приведи бог служить по ученой части, всего боишься», - восклицает он.

Он тушуется перед более сильными и чиновными: «заговори со мною одним чином кто-нибудь повыше, у меня просто и души нет, и язык как в грязь завязнул» (действие IV, явл. 1).

Наиболее заметно его несостоятельность и трусость проявляются в той сцене, когда он представляется Хлестакову (действие IV, явл. 5). Он попадает в смешное и нелепое положение, Хлестаков потешается над ним, а дрожащий Лука Лукич признается себе: «сгубила проклятая робость», «Продал проклятый язык, продал!» ^

Земляника, «проныра и плут», совсем иной. Он хорошо рекомендует себя одной из первых реплик: «Вот не было заботы, так подай!» (действие I, явл. 1). Действительно, беспечность, беззаботность его как начальника богоугодных заведений приводят к тому, что лечение скверное, лекари ни слова не знают по-русски, больные похожи на кузнецов, колпаки на них грязные, они курят крепкий табак, распоряжения больничного начальства не выполняются: «Больным велено габерсун давать, а у меня по всем коридорам несет такая капуста, что береги только нос».

Поэтому и перепугался Земляника: «В самом деле, может случиться беда».

Однако он не растерялся и при первом удобном случае старается выставить себя перед приехавшим начальством. Когда Хлестаков спрашивает, как называлась та рыба, которой его угощали, Земляника, «подбегая», сообщает «лабардан-с». Хлестаков интересуется больными, а Земляника не замедлил похвастаться перед ним: «С тех пор, как я принял начальство... все, как мухи, выздоравливают» (действие III, явл. 5).

Черты Земляники, проныры, подхалима и наушника, отчетливо видны и дальше.

Это он предлагает «кое-что предпринять» по отношению к приехавшему «ревизору» (действие IV, явл. 1).

Отклоняя предложения судьи («в виде приношенья со стороны дворянства») и почтмейстера («пришли по почте деньги»), понимающий лучше их толк в этих делах Земляника советует сделать это гораздо тоньше, политичнее: «эти дела не так делаются в благоустроенном государстве».

И он предлагает «представиться... поодиночке, да между четырех глаз и того... как там следует, - чтобы и уши не слыхали!»

Высшей точкой в раскрытии порочных черт Земляники является сцена из IV действия (явл. 6), где он представляется приехавшему ревизору Примечательно, что он представляется Хлестакову последним из всех чиновников. В этом - определенный смысл. Вытолкнув их вперед, он теперь сумеет о них кое-что сказать приехавшему начальству.

В отличие от судьи и смотрителя училищ, совсем потерявшихся в присутствии начальника, Земляника прекрасно владеет собой: он нашел подход к ревизору.

Он старается создать о себе выгодное впечатление и напоминает о себе Хлестакову, выражаясь официальным языком: «Имел честь сопровождать вас и принимать лично во вверенных моему смотрению богоугодных заведениях».

И когда Хлестаков действительно вспомнил его и лаже отметил хорошее угощение, польщенный этим Земляника старается прикрыться высокими гражданскими обязанностями, чтобы еще более выиграть в глазах начальника: «Рад стараться па службу отечеству». В этом же плане и следующая его реплика: «Могу сказать, что не жалею ничего и ревностно исполняю службу» (действие IV, явл. 6).

И после этой саморекламы сейчас же выступает столь характерная для него черта - наушничество Он не только стремится обелить всячески себя, чтобы отвлечь внимание от всего того беспорядка, который царит во вверенных ему учреждениях, но хочет и потопить своих коллег «Вот здешний почтмейстер совершенно ничего не делает: все дела в большом запущении, посылки задерживаются...» И даже прямо натравляет начальника на то, чтобы он немедленно убедился в этом: «изволите сами нарочно разыскать».

Дальше его наветам подвергается и судья: «ездит только за зайцами, в присутственных местах держит собак и поведения... самого предосудительного». Земляника не постеснялся даже детализировать эту «предосудительность» поведения судьи и скрепить это клятвенным заявлением: «Я присягнуть готов».

Особенно же заметно иезуитство Земляники выражается в том, что он прикрывает разоблачение судьи патриотическими соображениями («для пользы отечества»), хотя тот ему «родня и приятель».

Разоблачение преступной деятельности того или иного чиновника нельзя не приветствовать и не поставить в заслугу тому, кто это открыто мог бы сделать. Но только в том случае» если это делается действительно в интересах государства и народа и лицом, пекущимся о своем отечестве, честно относящимся к своим обязанностям, показывающим пример истинно гражданского стремления. Ничего этого нет в словах и поведении попечителя богоугодных заведений. Здесь самая низкопробная корысть и кляузничество.

Не оставляет без внимания Земляника и третьего своего собрата - смотрителя училищ.

«Я не знаю, - притворно удивляется он, - как могло начальство поверить ему такую должность. Он хуже, чем якобинец, и такие внушает юношеству неблагонамеренные правила, что даже выразить трудно».

Почтмейстера Земляника обвинил в безделье, судью - в моральной нечистоплотности, Луку Лукича - в вольномыслии и политической неблагонадежности. Каждому из приятелей он сумел приклеить ярлык. Мало того, что все это подробно изложил «услужливый» попечитель богоугодных заведений Хлестакову с глаза на глаз, он готов зафиксировать сообщенное в письменной форме: «Не прикажете ли, я все это изложу лучше на бумаге?»

Так, рассмотрение поведения, языка чиновников, их реакции на приезд «ревизора» дает отчетливое представление об основных ярко выраженных чертах их характеров.

Важно отметить отношение чиновников к городничему. На первый взгляд, между ними приятельские отношения: ведь они вместе участвуют в служебных злоупотреблениях. Судья даже приглашает его к себе, а Лука Лукич играет с ним в карты. Но на самом деле отношения чиновников к городничему совсем иные, и с целью показать это Гоголь вводит реплики «в сторону», в которых чиновники выражают свои истинные чувства к городничему.

Это двуличное отношение к городничему отчетливее всего видно в поведении и словах Земляники. Когда городничий в 111 действии характеризует себя как ревностного и добросовестного служаку, Артемий Филиппович не может удержаться, чтобы не сказать про себя: «Эка, бездельник, как расписывает! дал же бог такой дар!»

В V действии, когда в доме городничего отмечают неожиданное счастье, одним из первых (вслед за судьей) появляется с поздравлениями Земляника.

На реплику Луки Лукича о том, что сама «судьба уж так вела» городничего, Земляника подобострастно поправляет его: «Не судьба, батюшка, судьба - индейка; заслуги привели к тому», а словами «в сторону» целиком выдает себя: «Этакой свинье лезет всегда в рот счастье» (действие V, явл. 7).

То же и несколько дальше.

С одной стороны, репликой «в сторону» Земляника выражает явно неприязненное отношение к городничему: «уж и в генералы лезет! Чаго доброго, может и будет генералом. Ведь у него важности, лукавый не взял бы его, довольно», а с другой стороны, он тут же заискивающе обращается к нему: «Тогда, Антон Антонович, и нас не позабудьте».

Так, Земляника чрезвычайно двуличен в отношении к городничему: в глаза лебезит, подхалимствует, за глаза («в сторону») выражает неприкрытое презрение, даже приправленное значительной долей брани.

То же двуличие отмечаем и у судьи. Он готов «попотчевать» городничего собачонкой, продать ему кобелька или какую-нибудь другую собаку, он приглашает его обедать, первым является поздравить его с «привалившим необыкновенным счастьем» и, подобно Землянике, просит его оказать поддержку в случае, если ему улыбнется генеральский чип: «Если что случится: например, какая-нибудь надобность по делам, не оставьте покровительством» (действие V, явл. 8). Но совсем иное он произносит «в сторону»: «Вот выкинет штуку, когда в самом деле сделается генералом. Вот уж кому пристало генеральство, как корове седло!» и т. д.

Вообще реплики чиновников «в сторону» заключают в себе отрицательную оценку городничего, от этого не свободен даже скромный, боязливый Лука Лукич. Когда городничий говорит Хлестакову о своей неприязни к картам, Лука Лукич не удержался и «в сторону» признается: «у меня, подлец, выпонтировал вчера сто рублей» (действие III, явл. 5).

Обратим внимание на лексическую сторону языка чиновников. Всем этим четырем представителям чиновничьей России свойственна официально-казенная речь, особенно в обращении с начальством. Характерно, что буквально одними и теми же словами они начинают свое представление Хлестакову: «Имею честь представиться», и заканчивают его: «Не смею долее беспокоить своим присутствием».

Языку всех четырех чиновников, соприкасающихся с широкими провинциальными низами, свойственна просторечная фразеология и привычные идиоматические выражения. Их больше в речи судьи: «распекает», «на военную ногу», «мотает на ус», «нехорошее дело заварилось», «попотчевать... собачонкою».

Но их употребляет и почтмейстер: «француз гадит», «смертельно люблю», «коротки руки»; и Лука Лукич: «скроил рожу», «язык в грязь завязнул», «продал, проклятый язык»; и Земляника: «несет капуста», «отпустите... хоть душу на покаяние», «ошеломил».

Примечательно, что в речи этих чиновников мало иностранных слов: им приходится вращаться преимущественно в провинциальной чиновничьей и мещанской среде.

Вот иностранные слова из их реплик: натура, якобинец (Земляника), министерия (судья), пассажи, эштафета (почтмейстер), выпонтировал (Лука Лукич).

Следует заметить еще такие детали речи: солидный судья не прочь иногда вставить в свою речь витиеватое книжное выражение, что объясняется его начитанностью: «высокий посетитель вкусил хлеба» (действие IV, явл. 1)

Земляника употребляет определения казенно-канцелярского характера: «благоустроенное» государство, общество, «неблагонамеренные» правила, «предосудительное» поведение.

Почтмейстер с увлечением передает выдержки из оставленных у себя писем: «жизнь моя, милый друг, течет... в эмпиреях: барышень много, музыка играет, штандарт скачет» (действие I, явл. 2).

Бобчинский и Добчинский - городские помещики. Они тесно связаны с чиновничьим миром города, праздно проводят время, заполняют его беганьем по городу, перенесением и раздуванием всяких сплетен. В бессмысленной спешке, суетливости, праздном любопытстве - вся их жизнь. Они первыми узнают разные городские новости, поэтому именно они сообщают о приезде той «знатной особы», которая так всколыхнула застойную жизнь города.

Бобчинский и Добчинский крайне наивны и недалеки в своем общем развитии, они очень «похожи друг на друга и неразлучны, в комедии почти всегда появляются вместе», и не случайно столь сходственны их фамилии и одинаковы имена и отчества; они вечно торопятся, что сказывается в их поведении, быстром и суетливом разговоре («говорят скороговоркою»), перебивании друг друга.

Уже при первом появлении в комедии (действие I, явл. 3) Бобчинский сообщает о типичном для себя времяпровождении: «забежал» к Коробкииу, «заворотил» к Растаковскому, «зашел» к Ивану Кузьмичу, «встретился» с Петром Ивановичем (обращаем внимание на синонимику, выраженную глаголами). Основательно достается Бобчинскому и Добчинскому за болтовню и скороспелые сообщения от чиновников в конце комедии. На них сыплется град бранных слов в форме эпитетов: молодцы, сплетники городские, лгуны проклятые, трещотки проклятые, сороки короткохвостые, пачкуны проклятые, колпаки, сморчки коротко-брюхие.

Высмеивается и их поведение: «прибежали, как сумасшедшие из трактира», - замечает Лука Лукич. «Только рыскаете по городу да смущаете всех... сплетни сеете»,- аттестует их городничий.

Бобчинский и Добчинский с момента первого появления в комедии обрисованы резко комически.

Оба Петра Ивановича, появившись вместе в доме городничего (действие 1, явл. 3), начинают, перебивая друг друга, рассказывать свежую сенсацию о приехавшем молодом человеке, причем большую инициативу и активность в рассказе проявляет Бобчинский, который, по словам автора, «развязнее и живей». В ряде мест этого рассказа они повторяют отдельные слова и выражения почти буквально, что усиливает комический эффект.

Комизм речи этих персонажей и в том исключительном многословии и пустословии, которым они оглушают встревоженных чиновников, начиная с городничего, и в том, как они этим потоком многословия сами тормозят свое сообщение, повышая интерес слушателей к своему рассказу тем, что придают существенное значение разнообразным бытовым подробностям.

Тут и «будка, где продаются пироги», и «бочонок для французской водки», и «желудочное трясение» у Добчинского, и «пребойкий мальчик» трактирщика Власа, и упоминание о приезде чиновника на «Василья Египтянина», и «зуб во рту со свистом» у Добчинского и др.

Комизм этих образов углубляется и наивным заключением рассказчиков о том, что приехавший, несомненно, ревизор. «И денег не платит, и не едет, кому же быть, как не ему? и подорожная прописана в Саратов», - уверенно заявляет Добчинский. А Бобчинский, поддерживая его, добавляет: «Такой наблюдательный: все обсмотрел».

Очень смешны оба Петра Ивановича в том месте своего рассказа, где каждый из них старается приписать себе инициативу в произнесении знаменитого «Э», выражающего их догадку о приехавшем «ревизоре».

Особенное внимание обращаем на рассказ Бобчинского, который интересен и со стороны своего словарного состава, способствующего усилению комического эффекта. Бросаются в глаза слова официально-казенного языка: «имел я удовольствие выйти», «вы изволили смутиться», иностранное слово «нотиция», просторечные выражения («пришепетываете», «проняло страхом») в соседстве с элементами архаической речи («свыше... вразумило»), многочисленные слова-паразиты, такие, как «говорит», «энтого», «эдак», «эдакое», почтительная частица «с», сопровождающая некоторые слова («знаю-с», «не спроста-с»); заметно и неумение рассказчика местами подобрать слова и ясно выразить свою мысль: «в лице эдакое рассуждение... физиономия... поступки... и здесь (вертит рукою около лба) много, много всего».

Весь этот разнохарактерный языковой сплав рассказа Бобчинского тем не менее дает ему уверенность считать себя мастером рассказывать, недаром он об этом говорит прямо в глаза Добчинскому: «вы уж и слога такого не имеете».

Если для Бобчинского очень показателен этот его рассказ, то для характеристики Добчинского целесообразно разобрать его сообщение Анне Андреевне о встрече городничего с Хлестаковым (действие III, явл. 2).

Добчинский не понял Хлестакова, его состояния и придал ему и его словам свое толкование. Отсюда ряд неточностей, что вызывает смех читателей, знакомых с излагаемым событием по II действию.

«Сначала он принял было Антона Антоновича немного сурово», - рассказывает Добчинский. Это неверно: суровости у Хлестакова не было. Автор замечает: оба в испуге смотрят несколько минут один на другого, выпучив глаза, далее: Хлестаков сначала немного заикается, но потом говорит храбрясь.

Добчинский дальше рассказывает: «сердился и говорил, что и в гостинице все нехорошо, и к нему не поедет, и что он не хочет сидеть за него в тюрьме».

Если первую мысль можно оценить как верную, так как Хлестаков действительно многое в гостинице критиковал, то вторая мысль не соответствует действительности: Хлестаков не хотел ехать не на квартиру к городничему, а «на другую квартиру», понимая под этой квартирой тюрьму, которой он боялся. Неточна и третья мысль: Хлестаков не высказывал мысль о том, чтобы «сидеть за пего» в тюрьме.

Не точно излагает Добчинский и перемену в Хлестакове по отношению к городничему: «Потом, как узнал невинность Антона Антоновича и как покороче разговорился с ним, тотчас переменил мысли». Мысли свои Хлестаков действительно переменил, но не потому, что «узнал невинность» своего собеседника, а потому, что городничий сумел подсунуть ему денег, это и решило дело. Хлестаков, «принимая деньги», так и говорит: «я вижу, вы благородный человек. Теперь другое дело».

Так, этот небольшой рассказ Добчинского обнаруживает некоторые существенные черты героя: недостаточную его зоркость в понимании людей, их поведения и слов, способность делать неточные, а иногда и неверные обобщения, а возможно, и прибавить свое.

Бобчинский и Добчинский отличаются мелочностью интересов, узостью кругозора, крайней наивностью и примитивностью суждений. Комичны они в своем восхищении Хлестаковым (действие III, явл. 7). Наивность и примитивность их интересов особенно заметны в сцене представления Хлестакову (действие IV, явл. 7).