«ТИХИЙ ДОН» В АРАБСКОМ МИРЕ

ЕГИПЕТ, ИОРДАНИЯ, ИРАК, ЛИВАН, СИРИЯ

I

На карте моих зарубежных литературных разысканий арабские страны длительное время оставались белым пятном. С 1964 года неоднократные попытки установить контакты с представителями этих стран в целях обмена книгами и документами прессы о Шолохове были безуспешны. Национальные библиотеки, ассоциации (союзы) писателей, редакции газет и журналов Каира, Багдада, Бейрута и Дамаска, к сожалению, не откликнулись на мои просьбы и предложения. Поэтому в .первом издании этой книги (Ростов н/Д, 1972) арабский мир не был представлен, да и для второго ее издания арабскую главу я не планировал.

Но неожиданное мое знакомство с одним арабом-аспирантом в Ростове-на-Дону заставило предпринять новые действия. Встреча эта произошла у знаменитого ростовского хирурга Шамиля Арафа Тенчурина, который, представив мне своего ассистента - врача Яхья Джамиль Абусара, сказал: «Яхья влюблен в творчество Шолохова. Свободно говорит по-русски. Может, окажется чем-либо вам полезен».

Яхья Абусара был из семьи палестинских беженцев, нашедших приют в Иордании (г. Зарка). Окончил колледж в Кувейте на английском, с 1966 года - студент Ростовского медицинского института, затем аспирант-хирург. В беседе со мною Яхья Абусара сказал, что в программах колледжа у них, конечно, не было имен советских писателей, но их учитель потихоньку рекомендовал учащимся «не пропускать книг Горького, Шолохова и других советских авторов».

- Советские писатели,- сказал Яхья Абусара,- открывали нам новый мир... Горький и Шолохов, среди арабской интеллигенции звучат... Арабы любят красивые выражения. И я тоже скажу красиво, но это будет не только красиво, но и истинно: они - Горький и Шолохов - звучат у нас, как Анбия аль-Шуюийа - пророки коммунизма. В 1962 году в Кувейте в журнале «Аль-Араби» я с упоением прочел «Судьбу человека» Шолохова. Признаюсь, я был, как это лучше сказать? Да, я был заворожен Шолоховым. Затем на экранах Кувейта шли ваши кинофильмы «Тихий Дон» и «Судьба человека». Они произвели глубокое впечатление на многих и в особенности на меня, Позже в наш дом попал роман «Тихий Дон». И когда подошло время мне ехатьв университет, я избрал не Францию или США, а Советский Союз. Мой брат преподает арабский язык и литературу, он пишет стихи и прозу. Он и его друзья-литераторы с восхищением относятся к Шолохову. По «Тихому Дону» они учатся - ятаалямун алывакиийа - учатся реализму и правде жизни. Так говорит мой брат. Книги Шолохова на арабском появились недавно. Я видел «Тихий Дон» в продаже в Аммане и Зарке (Иордания), Дамаске (Сирия), Бейруте (Ливан) и Багдаде (Ирак). Есть хорошие издания, а есть сокращенные». Я попросил палестинца написать брату, чтобы он прислал мне, пусть даже сокращенное, издание «Тихого Дона».

- Зачем же беспокоить брата, - ответил Яхья.- Почта идет долго. Там сейчас война. Сокращенное (бейрутское) издание «Тихого Дона» имеется здесь, в Ростове. Да, у одного из моих друзей-арабов. Я вам завтра его подарю.

На другой день Яхья Абусара принес мне толстую книгу. На яркой обложке были изображены Григорий и Аксинья, стоящие на берегу Дона. Арабская вязь заглавия гласила: «Аль Дон аль-хади» («Дон спокойный»). Михаил Шолохов».

- Роман перевел на арабский, - пояснил мне Яхья Абусара,- Ибрагим Джазини. Выпущен в продажу издательством «Дар аль-Камус аль-Хадис» в Бейруте. Переводчик Джазини- личность безвестная.- Яхья перевернул страницу и на контртитуле прочел оттиск: «Издание второе. Ноябрь, 1969 год»¹.

Мой гость подал мне эту книгу и застенчиво промолвил:

- Для вас на контртитуле я сделал - ихдаа бихат аль-му-аллеф - дарственную надпись. По-русски ее текст гласит так: «Тихий Дон» Шолохова - это посол Советского Союза (и, в частности, посланник казачьей земли) во все страны мира. Не удивительно, что кое-где люди вынуждены были его читать и, переводить втайне... По моему мнению, «Тихий Дон» был и - ябка манаран- остается маяком для угнетенных народов... освещая истинный путь к свободе... В романе выражена воля и решимость человека - мушбаун бельтумух эля аль-адаля - преисполненного стремлением к справедливости. Яхья Д. Абусара. Ростов-на-Дону»².

Подарок был уникален. Меня порадовала и дарственная надпись Яхья Абусара. Поблагодарив гостя, я спросил его, а помечено ли где-либо в книге, что это издание - сокращенное?

- Нет,- ответил Яхья Абусара.- Если это написать, кто же ее купит? Это сокращенное издание первой и второй книг «Тихого Дона». Это - дурной и плохой пересказ романа. В нем нет души - лайса фиха рух Шолохов уа набдех - нет дыхания и пульса Шолохова.

- Значит, и в Бейруте,- спросил я гостя,- дельцы бизнеса, в угоду реакции, опустошают «Тихий Дон» и при этом наживают прибыли?

- Да, - подтвердил Яхья Абусара. - Се ля ви - такова жизнь... Разбой за место под солнцем.

II

Книга «Аль-Дон аль-хади» в переводе И. Джазини (издательство «Дар аль-Камус аль-Хадис», Бейрут, 1969) представляет собою неслыханное варварство и глумление над шолоховским шедевром советской и мировой литературы.

Прежде всего надо отметить, что для перевода на арабский язык был взят, как первоисточник, не русский оригинал «Тихого Дона», а его английский перевод Стефана Гарри (Гарри Стивенса).

Однако издания «Тихого Дона» - английское (издательство «Путнам») и американское (издательство «А. Кнопф») 1934 - 1974 годов в переводе Ст. Гарри являются грубо извращенными. В них, по воле первого издателя-директора «Путнам» Константа Хантингтона, в 1934 году переводчик Ст. Гарри вырубил свыше 100 страниц шолоховского текста и, чтобы скрыть это злодеяние, разрушил шолоховскую структуру великой эпопеи (см. об этом в настоящей книге главу «Англия»).

Осенью 1968 года в статье «Куда исчезли в Англии 100 страниц «Тихого Дона»?» (Огонек, № 38) я разоблачил английскую фальсификацию романа Шолохова³.

«Огонек» знают и читают во всем мире, и библиографы национальных библиотек в цивилизованных странах хорошо осведомлены об извращениях в английских и американских изданиях «Тихого Дона». Поэтому арабский переводчик и издатель, если бы они с должным уважением относились к знаменитому писателю и международному авторскому праву, без труда могли навести в своих национальных библиотеках или в Государственной библиотеке СССР имени В. И. Ленина справку о том, какое издание романа «Тихий Дон» является наиболее точным в России и соответственно - за рубежом. В крайнем случае переводчику и издателю не грешно было бы обратиться по этому вопросу и к самому М. А. Шолохову.

Между тем переводчик И. Джазини и издательство «Дар аль-Камус аль-Хадис» грубо пренебрегли общепринятыми нормами и авторским правом и, взяв за основу английский перевод «Тихого Дона», сделанный Ст. Гарри, выпустили роман Шолохова в еще более изуродованном виде!

Известно, что у Шолохова первая книга «Тихого Дона» состоит из трех частей (а в них - 68 глав), вторая книга имеет две части (а в них - 52 главы), третья книга (часть шестая) имеет 65 глав. Весь текст первой, второй и третьей книг «Тихого Дона» по объему равен 61 печатному листу (при 40 000 знаков в 1 п. л.), или 1243 книжных страницам⁴.

Бейрутский переводчик И. Джазини и издательство «Дар аль-Камус аль-Хадис» из 61 печатного листа шолоховского текста I, II и III книг романа оставили 11 печатных листов, а 50 - выбросили, без указания на титуле об этих дерзких сокращениях!

Они разрушили шолоховскую структуру романа, стерев нумерацию частей и 185 глав произведения, вырезали из него исторические документы Ленина, воззвания большевистской партии, важнейшие политические споры Бунчука, Гаранжи, Под-телкова, изъяли все документы, разоблачающие коварство и злодейство царских генералов и англо-французских и немецких интервентов на юге России.

Бейрутские издатели выпустили книгу «Аль-Дон аль-хади» объемом в 240 страниц, произвольно сделав в ней 29 глав. На обложке, в аннотации выдают эти обрезки за «одно из великих достижений современной мировой литературы», как «шедевр Шолохова, удостоенный Нобелевской премии»⁵. Через мои руки прошло 400 томов заграничных изданий «Тихого Дона». Но подобного лицемерия и варварства мы не встречали ни в одной стране!

Чтобы читатель мог судить о качестве перевода И. Джазини, приведу лишь один разительный пример. Всем хорошо памятен скорбный, высокопоэтичный и гуманистический финал второй книги «Тихого Дона». Там все изображено так ярко, скульптурно зримо, волнующе: и захоронение казаками в степи красногвардейца Валета, убитого белыми; и сооружение безвестным стариком у его могилы часовни с мохнатой черной вязью славянских слов на карнизе навеса: «В годину смуты и разврата не осудите, братья, брата», и величественный и жизнеутверждающий аккорд шолоховского реквиема: «И еще - в мае бились возле часовни стрепета, выбили в голубом полынке точок, примяли возле зеленый разлив зреющего пырея: бились за самку, за право на жизнь, на любовь, на размножение. А спустя немного тут же возле часовни, под кочкой, под лохматым покровом старюки-подыни, положила самка стрепета девять дымчато-синих крапленых яиц и села на них, грея их теплом своего ела, защищая глянцево оперенным крылом»⁶.

Переводчик И. Джазини, ничего не поняв: в гуманистическом пафосе писателя, скомкал до неузнаваемости эту одну из прекраснейших глав второй книги романа; Весь поэтически-философский реквием Шолохова переводчиком И. Джазини сведен в три строки: «...Весной того. года в. это место прилетели два ворона * (?! - К. П.). И они стали биться над могилой. Они бились из-за одной самки»⁷.

* (По-арабски написано «губаран», то есть два ворона. - К. П.)

И это - все! У Шолохова - какие глубокие раздумья над человеческими судьбами, на каких высоких и трагических нотах звучит гуманистический призыв ценить и любить человека, а в переводе И. Джазини - скороговорка, бестолочь и пустота. У Шолохова - какое емкое и неповторимое видение жесткости - одних, спокойствия и отрешенности - других и великого сострадания и скорби безвестного старика, ставящего в такое время часовню (над могилой большевика Валета!) со стреляющей в самое сердце читателя черной мохнатой вязью славянского письма, а в переводе И. Джазини - пустота! У Шолохова - какое богатое и яркое описание степи, со всеми ее красками и запахами, со стрепетами, символизирующими яростную, трепетную и неизбывную жизнь в сверкающем под солнцем разнотравье, а у переводчика И. Джазини - ни поэзии, ни раздумий, ни зримых примет донской земли и народа - три пустые, обессмысленные фразы - и... два ворона, как доказательство эстетической глухоты и безграмотности.

Но не только это мы находим в конце данной книги. Двадцать девятая - последняя - глава в переводе И. Джазини (с. 232 - 240) являет нам отрывки, из, II, III, V, XII, XVII, XXVII и XXX глав третьей книги «Тихого Дона»⁸. В них - дурной пересказ тенденциозно подобранных эпизодов, в антисоветском плане трактующих события на Дону с весны 1918 по март 1919 года, до той поры, когда Григорий Мелехов становится одним из вожаков мятежников⁹.

В девять страниц арабского текста переводчик И. Джазини, как в прокрустово ложе, вложил события 7 глав третьей книги романа! Читателю не понятно, в чем причина восстания? Почему Григорий Мелехов так себя повел? Какие проблемы вскрывает и решает Шолохов в третьей книге «Тихого Дона»? Какие уроки в крестьянском вопросе - труднейшем вопросе революции - для коммунистического движения в мировом масштабе мы извлекаем из «Тихого Дона»? Вопросы эти не волновали переводчика и издателей. У них были свои цели, денежные интересы, Ясно, что варварская расправа над текстом трех книг «Тихого Дона» была произведена для того, чтобы (в угоду националистической реакции в арабском мире и империалистической - за океаном) в извращенном свете представить читателям-арабам величественный эпос об Октябрьской революции и судьбах среднего крестьянства России.

III

В 30-е и 40-е годы проникновение произведений советских писателей и, в частности, книг М. А. Шолохова в страны арабского мира было сопряжено с колоссальными трудностями. Главные помехи чинила, цензура колонизаторов (европейских держав), местной реакции и духовных властей ислама. Произведения советских авторов в арабском мире не издавались. Они были под тройным запретом. Лишь в переводах на английском и французском они проникали в малом количестве к прогрессивно мыслящим людям. После разгрома фашизма появились - в 50-е - 60-е годы некоторые сдвиги.

Весьма откровенно (хотя и односторонне) об этом высказался известный египетский писатель и литературовед Абд аль-Муним Собхи. «Если ознакомиться с перечнем книг, - писал Собхи в 1967 г., - изданных нашими издательствами (посвященных различным писателям мира), то этот список будет весьма значительным. И-покажется очень странным, что книг Михаила Шолохова и о нем в этом списке нет (за исключением «Тихого Дона»¹⁰, который» кстати сказать, переведен с извращенного английского издания «Путиам»), Причина этого небрежения к советскому .классику всемирной известности таится в том, пишет там же Абд аль-Муним Собхи, что «Шолохов является родоначальником социалистического реализма», который «долгое время встречал ожесточенное противодействие со стороны Запада»¹¹. И - добавим мы для ясности - местной арабской реакции. В Египте, странах Ближнего Востока и Иране властями, официальной прессой, в учебных заведениях и в мечетях все. советское объявлялось враждебным по идейным и религиозным мотивам.

Поэтому нет ничего удивительного в том, что в арабской прессе Ближнего .Востока первая статья о Шолохове и его творчестве появилась лишь в. середине тридцатых годов.. Как пишет мне член ЦК Ливанской компартии Хусейн Мруэ, он впервые услышал имя Шолохова в Багдаде в 1936 году от лидера Иракской компартии (ныне уже покойного) К. М. аш-Шабиби в редакции журнала «Аль-Маджалла», где готовилась к печати крупная статья о «Поднятой целине» М. Шолохова¹².

Значительно позже, в мае 1943 года, в Бейруте в журнале антифашистской лиги Сирии и Ливана «Ат-Тарик» № 8 появилась первая публикация на арабском одного из произведений Шолохова - очерка «Наука ненависти». Важно отметить, что в этом же номере журнала «Ат-Тарик» напечатана статья писателя Л. Дейрани (ответ на опрос редакции) о месте художника во всемирной битве сил добра против зла, о роли литературы «в национальном возрождении». По (Мнению Л. Дейрани, писатели должны быть «в авангарде борцов за освобождение человечества от фашистского порабощения»¹³.

В аннотации к очерку «Наука ненависти» редакция журнала аттестует Шолохова как «известного русского романиста, депутата Верховного Совета СССР и воина Красной Армии», который своим служением народу «оружием слова и оружием огня¹⁴ и в борьбе против фашизма может быть примером для арабов.

В 1945 году, публикуя статью, посвященную 40-летию М. А. Шолохова (с его портретом в форме полковника Советской Армии), редакция «Ат-Тарик» снова проводит мысль о том, что писатель должен быть всегда с народом и на переднем крае битвы. Подчеркивая, что Шолохов «с юности вступил в ряды Красной Армии» и сражался за народное дело, редакция вновь обращает внимание арабских литераторов на то, что высший писательский долг есть служение революции и раскрепощению народа. Сообщая о великих потерях советского народа в борьбе с фашизмом и о гибели от фашистской бомбы матери писателя летом 1942 года в станице Вешенской, редакция в заключение цитирует (по ее мнению, очень важное и для арабских писателей) высказывание Шолохова: «...Я убежден, что во время войны мой долг заключался в том, чтобы идти в ногу с народом, в его борьбе против иностранного господства»¹⁵. Как видим, редакция журнала «Ат-Тарик» уже тогда настойчиво и систематично использовала патриотическое слово Шолохова, как призыв к арабам подниматься на борьбу за национальное раскрепощение от иностранного гнета. Потому-то колонизаторы так ненавидели книги Шолохова и всячески препятствовали их распространению в Азии, Африке, Латинской Америке, да и у себя в метрополиях.

Но, как говорят арабы,- лян юкеф агалат аль-тарих - не остановить колеса истории! Наперекор всему книги Шолохова проникали в арабский мир на французском, английском, турецком языках и делали свое великое и гуманное дело. Как это было, мне рассказали в недавней встрече в Москве сами арабы.

- Многие и многие годы английские колонизаторы, отгородив Ирак от всего мира глухой стеной, держали нас во мраке,- сказал нам известный иракский писатель Гаиб Туама Фарман.- Мы были лишены подлинной культуры. Цензура, иракская и английская, душила все. Для нас, заключенных в политические тюрьмы Багдада, Кута, Нукрат-Сулеймана, настоящим счастьем были книги, которые там имелись. Среди узников в Багдадской тюрьме оказалось двое русских солдат. В 1942 году они, заблудившись в Иране, пришли в Ирак, а их у нас загнали на многие годы в тюрьму. Это были хорошие русские парни. Они стали быстро от нас учиться арабскому языку, а нас учили русскому. В тюрьме от них я впервые услыхал, что в России есть великий писатель Шолохов. Позже, в 1957 году, за пределами Ирака я прочел на английском «Тихий Дон». И хотя он в сокращенном издании, как вы говорите, но для меня это была ценнейшая находка. Я был знаком с творчеством многих европейских писателей-реалистов. Однако реализм «Тихого Дона» был чем-то новым, он отличался от книг, к которым я привык. Реализм Шолохова заставляет читателя видеть жизнь воочию, ощущать своими руками ее пульс, видеть ее во всем многоцветье и в движении. Реализм Шолохова вскрывает душу не только у людей, но и у степей и полей, деревьев и камней, дает нам возможность потрогать их на ощупь, вкусить их аромат, смешаться с ними. И тебя наполняет вся их свежесть. И тебе хочется жить свободной и боевой жизнью - жизнью-симфонией...

- А я впервые услышал имя Шолохова,- вступил в беседу Сайд Хаурания, сирийский новеллист,- в конце сороковых годов, когда учился в университете. Нам очень хотелось окунуться в советскую литературу, в особенности после великой победы советского народа над фашизмом и после того, как его колоссальные достижения разметали по ветру пыль лживой пропаганды, замутившей умы части нашей молодежи. Вот в это время я во французском журнале «Нувель литерер» в 1953 году наткнулся па статью Андре Стиля о «Тихом Доне» Шолохова. Для меня это было настоящее открытие Шолохова. Я нашел у друзей французский перевод «Тихого Дона». Меня поразили масштабы романа, богатство и жизненность картин. Но я еще был слаб во французском языке, не улавливал все нюансы и подтексты этого волшебного произведения... И я стал тогда уговаривать моих друзей, свободно владевших французским или английским, чтобы они занялись переводом «Тихого Дона» на арабский. Но никто не ухватился за эту идею. Огромный объем эпопеи Шолохова, и опасений издателей к очень уж «красному роману, и .политическая обстановка не благоприятствовали делу. Потребовались еще годы и годы, чтобы наконец «Тихий Дон» появился на арабском языке в Багдаде и Бейруте... Но это произошло уже после присуждения Шолохову Нобелевской премии. И Шолохов стал завоевывать сердца арабских читателей.

- Моя встреча с Шолоховым - это встреча с новой эпохой,- сказал Абу-Бакр-Юсеф, литературовед-переводчик из Египта.- Она произошла в 1958 году в Москве, когда я приехал для поступления в МГУ. Я еще не знал ни одной русской буквы и пришел в кинотеатр, посмотреть впервые советский фильм. Как называлась картина - я не знал. Но то, что я увидел на экране - неистовую борьбу русского солдата Андрея с фашистами, - осталось в моей душе на всю жизнь. Впечатление было такое сильное, что я этот фильм - а это была «Судьба человека» - помню до сих пор. В 1960 году мне попала в руки книга на арабском языке «Поднятая целина». Со всей страстью я отдался ее чтению. И понял, что ее автор - великий художник, заставивший меня пережить коллективизацию советской деревни со всеми ее успехами, трудностями и радостями... В конце романа, когда Давыдов и Нагульнов погибают, я почувствовал, что потерял самых дорогих и близких мне друзей. Моя душа переполнилась горечью по поводу гибели этих двух солдат революции... Книга эта была издана в Ираке и, кажется, переведена на арабский с английского. Перевод был прекрасен. Но только позже, овладев русским языком, я оценил все богатство и красоту романа. И я понял, что ни один переводчик не в силах передать всю прелесть, все оттенки цвета, светотень в замечательной эпопее Шолохова, неповторимость его ярких и самобытных персонажей.

Затем в Каире мне попала в руки маленькая книжка, карманного формата, под заглавием «Тихий Дон», в роскошном переплете, - продолжал Абу-Бакр Юсеф. - Издание «Матбаат китаби» (директор-издатель Хильми Мурад). Это было краткое изложение романа «Тихий Дон». Плохое, низкосортное изложение, искажающее всю красоту шолоховского шедевра. Из всего романа в осколках дана лишь любовная линия Григорий Мелехов - Аксинья - Наталья. От романа ничего не осталось... Даны любовные сцены, противоречивые метания Мелехова, непонятные из-за искажения текста Шолохова. Издательство «Матбаат китаби» в погоне за легкой прибылью портит вкусы читателей, извращает художественные шедевры - «Тихий Дон», «Илиаду», «Войну и мир»... Вскоре я прочел великую шолоховскую эпопею на русском языке. Читая ее, я прожил незабываемые дни с героями «Тихого Дона». И теперь я с полной уверенностью утверждаю, что этот роман Шолохова - произведение исполинское, одно из самых замечательных творений человеческой мысли. Это, без сомнения, художественный шедевр, один из тех редких шедевров, которые не часто появляются на свете. Это роман - на века!

При этой встрече я показал арабским литераторам бейрутское издание «Тихого Дона» в переводе И. Джазини. И все они единодушно с возмущением осудили эту фальсификацию.

- В мире капитализма,- сказал иракский писатель Гаиб Фарман,- ради наживы идут на все - на выпуск карманных извращенных пересказов «Тихого Дона», о которых тут говорил Абу-Бакр Юсеф, на любую диверсию. А если в ней заложен дух антисоветизма - то это считается ходким товаром и даже особой доблестью!

- Как на это реагирует прогрессивная общественность и пресса?

- Должна реагировать по-революционному,- пояснил Абу-Бакр Юсеф.- Но порой за всем не успевают, полагая, что читатель сам разберется... Литераторы в этом быстро ориентируются...

IV

В конце 50-х годов в переводе на арабский язык появляются крупные произведения М. А. Шолохова. Так, в Каире издательство «Ад-Дар ал-Мисрийа лиль-кутуб» выпускает в 1958 году в переводе Мустафы аль-Хусейна и Унсии Абу аль Наср первую и вторую книги «Тихого Дона» под заглавием «Аи Нахр ат-хади» («Река тихая»), В 1960 году в Багдаде издаются романы «Поднятая целина» и «Они сражались за Родину». В 1960 году в каирском журнале «Кутуб ли-ль-джами» (№ 153) печатается перевод рассказа «Судьба человека». И хотя эти переводы были выполнены не с русских оригиналов, а с английских изданий, важно отметить, что в арабском мире Шолохов стал доступен не только высокообразованной элите страны (читавшей «Тихий Дон» и другие произведения на английском и французском языках), но и самым широким слоям трудящихся.

Мы не располагаем откликами рецензми арабской прессы на выход в свет шолоховских произведем и. Но, как свидетельствуют арабские прогрессивные писатели, уже с конца 40-х годов в кругах литературной общественности Египта, Ливана и Сирии имя Шолохова стало весьма авторитетно. Выдающийся египетский поэт и драматург Абд ар-Рахман аль-Ха-миси в беседе со мною 7 июля 1974 года об этом сказал так: «В литературных опорах среди арабов Шолохов всегда был вдохновителем наших сердец. Буржуазные идеологи - писатели и критики говорили нам: «Искусство стоит над классами, вне политики и борьбы» и что «социалистический реализм сковывает дух писателя, губит искусство». «А посмотрите, господа, на гения социалистического реализма Шолохова, - отвечали мы своим противникам.- За истекшие 30 - 40 лет из литературы Запада и Востока что вы можете противопоставить «Тихому Дону»? Великий шолоховский эпос является нашим могущественным оружием. Благодаря его бессмертному «Тихому Дону» мы стали завоевывать молодежь, студенчество. Шолоховский эпос - «Тихий Дон», «Поднятая целина», «Судьба человека» - это высшие достижения социалистического реализма. И Шолохов - это не просто великий русский писатель, он уже давно принадлежит всему прогрессивному человечеству. Шолохов - одна из величайших вершин в современной мировой литературе. Сила и мощь Шолохова в том, что его искусство зиждется на неувядаемых лучших традициях культурного наследия человечества, на глубоком и страстном чувствовании и понимании боли, страданий и радостей человеческих. «Тихий Дон» Шолохова учит - и это хорошо понимают читатели во всех уголках планеты! - ценить в человеке гуманность, поиск истины и справедливость. Вот этим Шолохов покорил мир!»

Нобелевская премия по литературе 1965 года вызвала множество откликов в арабской прессе. Некоторые газеты, сердечно приветствуя автора «Тихого Дона», подчеркивали его верность социалистическому гуманизму и реализму. Так, например, каирская газета «Аль-Ахрам» 16 oктября и позже в других статьях отмечала, что «присуждение М. Шолохову Нобель-приза есть большая награда социалистической литературе в целом»¹⁶. Сирийская газета «Ас-Саура» также акцентировала внимание на том факте, что решение Шведской академии фактически признает Шолохова как писателя социалистического реализма¹⁷. Другие, как, например, тоже каирская газета «Аль-Джумхурия», лишь бесстрастно констатировала факт присуждения пятистрочной информацией¹⁸, упорно замалчивая всемирное признание Нобелевским комитетом художественных достижений советской литературы. И в этом был свой смысл, своя политика.

Арабские журналы «Ат-Талиа», «Аль-Мусаввар» (Каир), «Аль-Улум», «Аль-абад» (Бейрут) печатали объективные и доброжелательные статьи. Так, «Ат-Талиа» в редакционной статье «Михаил Шолохов - лауреат Ленинской и Сталинской премий, получает Нобелевскую» особо подчеркивает глубокую партийность и народность творчества нашего классика. «По мнению большинства литературных критиков мира,- утверждает и разъясняет «Ат-Талиа»,- Михаила Шолохова следует считать писателем типичным для советского строя, твердым защитником своих политических убеждений... Его романы вскрывают сущность классовой борьбы, показывают борцов за дело революции, их душевное богатство, их героизм и гуманность, их полное самоотречение в борьбе за создание новой России... Объективно говоря, он является одним из самых великих писателей-гуманистов, проводников высших идеалов новой социалистической культуры»¹⁹.

Редакция журнала «Аль-Мусаввар» в статье известного прогрессивного литературоведа Махмуда Амина аль-Алема справедливо подвергла критике Шведскую академию за длительное игнорирование левых литераторов западного мира и советских писателей.

«Нобелевская премия,- писал М. А. аль-Алем,- является орудием идеологических и политических маневров... При отборе кандидатур на премию доминируют предвзятость и необъективность критериев». Давая высокую оценку таланту Шолохова, критик отмечает, что «он принадлежит к тем писателям, которые своим творчеством способны масштабно запечатлеть родные места, эпоху, идеологию и одновременно завоевать сердца всего человечества», что «своими произведениями, идейными принципами, всей своей жизнью Шолохов являет образец настоящего Человека и художника»²⁰.

Наряду с этим в статье Махмуда Амин аль-Алема имеются высказывания, с коими мы и не согласны. В частности, его тезис о том, что присуждение Нобелевской премии Шолохову «надо рассматривать как результат пропаганды одного из зарубежных писателей»²¹, является преувеличением роли одной личности в столь сложном, мирового значения вопросе. Мы располагаем документами всемирной прессы, которые в своем подавляющем большинстве рассматривают это событие как победу мирового общественного мнения. Да и в Египте многие прогрессивно мыслящие литераторы с этим также солидарны. Видный арабский журналист Ибрахим Амер в эти дни писал: «Нобелевская премия Шолохову - это победа справедливости и сил мира, победа международной общественности, выступающей против войны. Это победа великих идей мира и гуманизма»²². Очень хорошо высказался по этому поводу выдающийся египетский поэт Абд ар-Рахман аль-Хамиси в интервью агентству печати «Новости»: «Михаил Шолохов - один из основоположников социалистического реализма... Многочисленные ученики и почитатели таланта Шолохова во всем мире расценивают присуждение ему Нобелевской премии как победу гуманистического, реалистического искусства над теми, кто проповедует теорию «искусства для искусства»²³.

Заслуживают внимания суждения по этому вопросу и других арабских литераторов, полученные нами в Шолоховский фонд.

«Нобелевскую премию Шолохову надо было присудить еще в 1940 году, когда вышла в свет четвертая книга «Тихого Дона»,- пишет нам известный иракский прозаик Гаиб ТуамаФарман.- «Тихий Дон» - это поистине открытие во всемирной литературе. Достоинства романа и гениальность его автора значительно превосходят все требования, предъявляемые к награждаемым этой премией. Книга Шолохова «Тихий Дон» научила многие миллионы людей благородным делам. Шолохов открыл нам совершенно новый мир... Он - лучший апостол взаимопонимания, согласия, добра и сотрудничества между народами мира, чудесный знаток природы человеческого духа. Так кто же еще более достоин Нобелевской премии, если не Шолохов, со всей его самобытностью, глубиной и гениальностью?!»²⁴.

«Теперь, после того как я познакомился с творчеством Шолохова в русском оригинале и даже перевел некоторые его рассказы («Наука ненависти», «Жеребенок», «Родинка») и напечатал их в «Советском военном обозрении» на арабском (1972) и «Анба Моску» (1973), я должен заявить, что этот уникальный художник - русское чудо, явление из ряда вон выходящее, исключительное и в то же время - явление естественное,- пишет нам египетский литературовед-переводчик Абу-Бакр Юсеф.- Исключительное явление из-за потрясающей гениальности автора. И - естественное потому, что Шолохов рожден Октябрьской революцией, потрясшей весь мир и раскрепостившей творческую инициативу масс. И когда Шолохову присудили Нобелевскую премию, наконец, в 1965 году, то этот акт явился запоздалым признанием его давних прав на нее. Это запоздалое, но многозначительное признание! Мы привыкли к тому, что эта премия не присуждалась социалистическим писателям... Но вот она все же присуждена. Какими бы мотивами и целями Нобелевский комитет ни руководствовался, это ничего не меняет. И неоспоримой, ясной, как солнце, истиной остается тот факт, что гений Шолохова и его величественное творение «Тихий Дон» удостоен этой премии за то, что покорили сердца миллионов читателей (чего нельзя сказать о произведениях многих и многих лауреатов Нобелевской премии!!!) - миллионов читателей, во всех частях света, а это и есть величайшая премия для любого художника»²⁵.

«...На мой взгляд,- пишет нам сирийский новеллист Сайд Хаурания,- «Тихий Дон» относится к тем немногим эпическим произведениям мировой литературы, которые рисуют жизнь эпохи во всей полноте, народ - в его совокупности; причем каждый персонаж выписан точно и превосходно. Для сравнения вспоминаются «Илиада» Гомера, «Дон-Кихот» Сервантеса, «Человеческая комедия» Бальзака, «Война и мир» Толстого... Все они создали свои шедевры в пору возмужалости. Поистине приходишь в замешательство, когда узнаешь, что «Тихий -Дон» - великое эпическое произведение - появился в свет; когда автору было лишь 23 года, а его опыт уже был так энциклопедичен, широк, глубок и правдив. Его глаза, образно говоря, подобны радару, который засекает тончайшие сигналы издалека и с близкого расстояния и аккумулирует их в своей потрясающей памяти. Сердце его чувствует в глубине все боли и чаяния человека... Действительно, Шолохов - это удивительное парадоксальное явление во всемирной истории романа»²⁶.

Среди множества газетно-журнальных откликов на присуждение Шолохову Нобелевской премии в арабской прессе, на наш взгляд, заслуживает похвалы наиболее популярная, со знанием предмета написанная статья ливанского поэта, прозаика и доктора Мишеля Сулеймана в журнале «Аль-Улум» № 10 1965 года.

Известный писатель и переводчик многих произведений советской литературы, в том числе и четырех книг «Тихого Дона» (издан в Бейруте в 1966 году), Мишель Сулейман дал (по свидетельству писателя Гаиба Туамы Фармана) самый лучший полный перевод шолоховской эпопеи, так как переводил не с извращенного английского, а с великолепного, весьма близкого к оригиналу, французского перевода Василия Сухомлина и Сюзанны Кампо (Париж, «Пайо»).

В отличие от каирского литературоведа Махмуда Амина аль-Алема, который в журнале «Аль-Мусаввар» ошибочно полагает, что Шолохов «не сказал нового слова в создании нового литературного метода и в области средств художественного изображения»²⁷, доктор Мишель Сулейман утверждает, что «уже первым произведениям Шолохова был свойствен стиль, который мы позволим себе назвать шолоховским».

По мнению доктора М. Сулеймана, Шолохов является новатором не только как самобытный стилист, как писатель-туманист, поставивший и осветивший неизвестные для западных писателей, проблемы русской революции, но и как художник, открывший миру новые пласты человеческие - духовное богатство простых людей.

«Вот Аксинья Астахова, женщина, способная любить, как любила мадам Бовари у Флобера или Анна Каренина у Льва Толстого,- пишет доктор Мишель Сулейман.- Мы находим, что и духовный облик Григория Мелехова не менее сложен, чем у Андрея Болконского в «Войне и мире»... Герои Шолохова предстают в вечном движении жизни: новое берет верх над старым. Гений Шолохова ведет читателя через все, чем была полна земля русская».

Давая краткие и точные опенки «Тихому Дону», «Поднятой целине», «Судьбе человека», Мишель Сулейман характеризует творчество Шолохова как продолжение в советской и мировой литературе лучших гуманистических традиций великих русских классиков²⁸.

V

Монография Абдель-Мунима Собхи «От Дона к Нобелевской премии (М. Шолохов - вожак социалистического реализма)» является крупным вкладом в дело советско-египетских культурных связей. На арабском языке это первое значительное исследование о творчестве Шолохова и советской литературе.

Мы получили в дар эту книгу от Абдель-Мунима Собхи с его автографом, в котором он автора «Тихого Дона» именует «пульсом эпохи»²⁹.

Во «Введении» А. Собхи справедливо критикует Шведскую академию за предвзятость в подходе к отбору кандидатов в лауреаты с 1901 года. Сурово осуждается тот факт, что Нобелевской премией были обойдены такие титаны литературы, как Толстой, Чехов, Туафик аль-Хаким и Р. Тагор *, и что, руководствуясь политической предвзятостью, Шведская академия не дала этой премии М. Горькому, Н. Хикмету, П. Неруде и В. Маяковскому³⁰.

* (Явная ошибка. Рабипдранат Тагор удостоен Нобелевской премии в 1913 году.- К. П.)

А. Собхи правильно подчеркнул, что присуждение Шолохову Нобелевской премии «означает признание метода социалистического реализма» во всемирное масштабе. Верна его мысль о том, что «в советской литературе, вслед за легендарным Павлом из романа М. Горького «Мать», стали появляться герои со сложными и противоречивыми чертами характера, действующие в различных и трудных ситуациях жизни, стоящие пусть еще не на зрелых идейных позициях, но ищущие свой путь в жизни».

Но далее А. Собхи, к сожалению, допускает принципиальную ошибку, когда пишет, что «социалистический реализм вышел из деревни»³¹. Общеизвестно, что провозвестником метода социалистического реализма в литературе является А. М. Горький и что его роман «Мать» есть первый фундаментальный вклад в теорию и практику этого метода.

А. Собхи пишет о том, что «после смерти М. Горького имя Шолохова стало первым в советской литературе». Силу Шолохова он видит в его таланте, в глубочайшем знании всех противоречий жизни. «Реальность героев Шолохова в том,- пишет А. Собхи,- что они из плоти и крови, как живые люди. Сила Шолохова не только в том, что он талантливо показал современную советскую жизнь, но, главное, в том, что он, как никто другой из советских писателей, сумел вскрыть внутренний (духовный) мир советского человека, и читатели всей планеты увидели: новый человек строит новую жизнь»³².

Деловито критикуя западных «теоретиков», провозгласивших смерть романа, А. Собхи доказывает, что роман жив. Подтверждение этому арабский ученый видит «в миллионных тиражах произведений Шолохова, Стейнбека, Моравиа, Грехэма Грина», «в наступлении эпохи нового романа», главнейшей особенностью коего является рождение нового литературного героя - труженика, борца, деятеля.

По мнению Собхи, «в «Тихом Доне» и «Поднятой целине» читатели всего мира получили ответы на вопрос: что же произошло в России?» И сила этих ответов так впечатляюща и могуча, что «дает объяснение многим явлениям, которые важны не только для сегодняшнего дня, но и для завтрашнего». Более того. Художественные обобщения Шолохова и их очарование «становится символом борьбы для любого человека во имя жизни миллионов людей». И «все эти моменты,- утверждает арабский литературовед А. Собхи, дают основание сказать, что Михаил Шолохов является отцом современного советского романа... по всем его ипостасям - формы, метода, языка»³³.

В книге А. Собхи имеются любопытные суждения об источниках творчества Шолохова, который в отличие от Прусга и Фолкнера «черпает свое вдохновение в народе», о принципиальном отличии Шолохова, как певца «победившего поколения», от многих писателей Запада, в частности и Хемингуэя, у которого не было другого выхода, как оплакивать «потерянное поколение» той войны.

В главе «От романа к кино» арабский ученый пишет, что Шолохов является «одним из самых великолепных писателей не только в СССР, но и во всем мире, чье творчество скульптурно зримо и получает прекрасное воплощение в кинематографе», что, к сожалению, «режиссер Сергей Герасимов не сумел полностью передать на экране гениальность «Тихого Дона» Шолохова» и что его «творчество таит в себе гигантские, еще не использованные возможности для создания новых кинопроизведений»³⁴.

Рассматривая проблемы марксистской эстетики, А. Собхи дает отпор литературоведам Запада, которые распространяют наветы и домыслы, будто Шолохов «стоит весьма далеко от эстетики». Вне всякого сомнения, утверждает А. Собхи, «Шолохов является наиболее верным проводником марксистской эстетики в творчестве»³⁵.

В лице Абдель-Мунима Собхи мы обрели активного пропагандиста творчества Шолохова и всей советской литературы в арабском мире. Его книга «От Дона к Нобелевской премии» оставляет хорошее впечатление своей актуальностью, популярностью и демократичностью взглядов автора.

Творчество М. А. Шолохова принято на вооружение прогрессивными писателями арабского мира. Как сообщил мне член ЦК Компартии Ливана Хусейн Мруэ, «благородная речь М. А. Шолохова о социалистическом гуманизме советской литературы (произнесенная в 1965 году в Стокгольме при получении Нобелевской премии») оказала могучее влияние на изменение хода нашей битвы против буржуазных идеологов, врагов советской литературы. И ныне многие из наших писателей-патриотов творят под впечатлением мужественных слов Шолохова об эстетических принципах советской литературы, крепчайше связанной с жизнью людей, строящих здание мира и прогресса»³⁶.

О глубоком внимании арабских литераторов к творчеству Шолохова пишут нам писатели Иордании. Прозаик Юсуф Салах Юсуф (г. Зарка) считает, что «Шолохов - прекрасный образец величия человеческого разума, которым бог одаряет только избранных», что «Шолохов близок ему, как Чехов, Горький и Станиславский». И там же Ю. С. Юсуф выражает свое возмущение «коммерческим, спекулятивным, негодным переводом «Тихого Дона» (пер. И. Джазини, бейрутское издание 1969 г.), в котором вырублено более половины текста Шолохова и полно мусора»³⁷.

И секретарь Ассоциации писателей Иордании Халиль ас-Савахири, поэт и прозаик из Аммана, давая положительную оценку «художественным шедеврам Шолохова» и жалуясь на искаженное бейрутское издание романа пишет: «Моя мечта, как и многих арабов, чтобы поскорее был выпущен полный и точный перевод «Тихого Дона» с русского, чтобы я мог его читать, как я уже читаю книги Федора Достоевского»³⁸.

Жажда арабских писателей и читателей видеть «Тихий Дон» в высококачественном переводе - насущная задача дня. Настало время приступить к ее осуществлению. По словам египетского литератора-переводчика Абу-Бакра Юсефа, «в арабском мире уже выросло много квалифицированных кадров переводчиков, способных взять на себя эту трудоемкую и вместе с тем прекрасную ответственность»³⁹.

Комментарии к главе

¹ (Михаил Шолохов. Аль-Дон аль-хади. Пер. Ибрагима Джазиии. 2-е изд. Бейрут, Дар .аль-Камус аль-Хадис, ноябрь, 1969.)

² (Яхья Д. Абусара. 6.6.1974. Ростов-на-Дону. Автограф в книге «Аль-Дон аль-хади» М. Шолохова. Бейрут, 1969.)

³ (Огонек, № 38, 1968.)

⁴ (См.: Шолохов М. Собр. соч., т. 2 (397 с.), т. 3 (41З с.), т. 4 (433 с.). М.: ГИХЛ, 1956.)

⁵ (Издательская реклама на обложке в конце книги «Михаил Шолохов «Аль-Дон аль-хади».)

⁶ (Шолохов М. Собр. соч., т. 3. Тихий Дон, кн. 2-я. М.: ГИХЛ, 1957, с. 397.)

⁷ (Михаил Шолохов. Аль-Дои аль-хади, с. 232.)

⁸ (Шолохов М. Собр. соч., т. 4. Тихий Дон, кн. 3-я, гл. 2, 3, 5, 12, 17, 27, 30. 5 Михаил Шолохов. Аль-Дон аль хади, с. 232 - 240.)

¹⁰ (Абд аль-Муним Собхи. От Дона к Нобелевской премии. Введение. Каир, Дар аль-Китаб аль-Арабп, 1967.)

¹¹ (Там же.)

¹² (Хусейн Мруэ, член ЦК Ливанской компартии, главный редактор журн. «Ат-Тарик». 10.5.1974. Письмо автору.)

¹³ (Ат-Тарик (Бейрут), 194'3, № 8.)

¹⁴ (Ат-Тарик, 1943, № 8.)

¹⁵ (Ат-Тарик, 1945, № 9 - 10, с. 17.)

¹⁶ (Аль-Ахрам (Каир), 1965, 16.10.)

¹⁷ (Ас-Саура (Дамаск), 1965, 16.10.)

¹⁸ (Аль-Джумхурия (Каир), 1965, 16.10.)

¹⁹ (Ат-Талиа (Каир), № 11, ноябрь, 1965.)

²⁰ (Аль-Мусаввар (Каир), 1965, 29.10.)

²¹ (Там же.)

²² (Агентство печати «Новости». Взято из газеты «Молот», 4.11.1965. Ростов н/Д.)

²³ (Там же.)

²⁴ (Гаиб Тума Фарман. 25.6.1974. Письмо автору.)

²⁵ (Абу-Бакр Юсеф. 22.6.1974. Письмо автору.)

²⁶ (Сеид Хаврание. 23.6.1974. Письмо автору.)

²⁷ (Аль-Мусаввар, 1965, 29.10.)

²⁸ (Аль-Улум (Бейрут), № 10, октябрь, 1965.)

²⁹ (Абд аль-Муним Собхи. От Дона к Нобелевской премии: М. Шолохов - вожак социалистического реализма. Каир, Дар аль-Китаб аль-Араби, 1967. Книга доставлена ростовским писателем П. Г. Амутини.)

³⁰ (Там же, с. 5 и 6.)

³¹ (Там же, с. 11.)

³² (Там же, с. 48 - 49.)

³³ (Там же, с. 55, 58, 59, 65, 67, 56.)

³⁴ (Там же, с. 72, 109, 84, 87.)

³⁵ (Там же, с. 91, 93.)

³⁶ (Хусейн Мруэ, член ЦК Компартии Ливана, главный редактор журн «Лт-Тарик». 10.5.1974. Письмо автору.)

³⁷ (Юсуф Салех Юсуф г. Зарка. Иордания. 9.8.1974. Письмо автору.)

³⁸ (Халиль аль-Савахры, поэт и прозаик из г. Амман. Генеральный секре-тарь Ассоциации писателей Иордании. 10.8.1974. Письмо автору.)

³⁹ (Абу-Бакр Юсеф. 22.6.1974. Письмо автору.)