ИРАН

I

Первая крупная публикация в иранской прессе о творчестве М. А. Шолохова появилась лишь после войны в журнале Общества ирано-советской дружбы - «Пейаме-ноу».

«Михаил Шолохов - известный и популярный представитель советской литературы,- писал в сентябре 1946 года в статье профессор Тегеранского университета Фатима Сийах.- Его следует отнести к числу выдающихся писателей мира, как одного из самых крупных прозаиков XX века. В то время как лучшие классики мира: Толстой, Достоевский, Диккенс, Бальзак, Флобер издавали свои шедевры в годы возмужалости, Шолохов поразил мир созданием своего шедевра «Тихий Дон» в возрасте 23 лет. Его врожденная гениальность, колоссальная впечатлительность и неистовая активность в совершенствовании своих знаний явили миру произведение высочайшего класса»¹.

Профессор, дав краткую биографическую справку, рассказывает о его творческом пути, правдиво анализирует проблематику «Тихого Дона» и «Поднятой целины».

«Через все произведения Шолохова, - пишет Ф. Сийах,- красной нитью проходит борьба нового со старым в жизни, создание нового коммунистического общества, рождение и становление нового человека... Роман «Тихий Дон», как эпос о революции, по своей проблематике и художественному воплощению является не только шедевром Шолохова, но и самым наилучшим произведением всей советской литературы»².

В статье Ф. Сийаха радует глубина мысли, правдивость и демократичность взглядов в оценке советской действительности. Он подробно рассказывает о содержании III книги «Тихого Дона», запечатлевшей Вешенское восстание 1919 года, подчеркивая честность позиции Шолохова, который «с огромной зоркостью и невиданным мастерством изобразил трагические события, решавшие судьбу революции русского народа». По мнению профессора Ф. Сийаха, «главный герой эпопеи Григорий Мелехов, несомненно, является самым ярким и выдающимся персонажем всей советской литературы. Григорий Мелехов, середняк-труженик, колеблется больше, чем другие, оказавшись на скользком распутье, так как богатые казаки присоединились к реакции, а беднота склонилась на сторону революции»³.

Надо отметить, что для иранской прессы тех лет, зажатой в тиски монаршей цензуры, статья профессора Фатимы Сийаха звучала как откровение. Ведь длительное время в этой стране было запрещено употребление слов: «революция», «социализм», «диктатура пролетариата», «союз Серпа и Молота», нельзя было писать о свержении монархии в России и о ликвидации кулачества как класса в 1929 - 1930 годах. И вот из этой статьи иранские читатели впервые узнают, что у Шолохова, кроме «Тихого Дона», есть еще большой и выдающийся роман «Поднятая целина» - «о втором этапе великих преобразований, о борьбе нового со старым на крестьянской ниве, о ликвидации частной собственности на средства производства в деревне в целях прекращения дробления земельных наделов на все более мелкие участки, в целях перевода всей экономики крестьянства на социалистические принципы производства... И этим новым и невиданным проблемам жизни - рождению колхоза на земле - и посвящено лучшее произведение советской литературы - «Поднятая целина» Шолохова»⁴.

Говоря о развитии Шолоховым в «Тихом Доне» лучших традиций реализма Л. Толстого, профессор Ф. Сийах обращает внимание на следующее: «Шолохов учится у народа, служит народу и учит жизни сыновей и дочерей своего народа. В своих думах о народе, в заботах о его нуждах и по тому, как много людей идет к Шолохову по личным вопросам, чтобы услышать мудрый совет, как им жить лучше», иранский профессор Фатима Сийах находит еще одно замечательное сходство автора «Тихого Дона» с Толстым... «Величие и слава Шолохова зиждятся на том, что он, являясь настоящим гением народа, не порывает с ним связи, живет в народе»⁵.

В этом же номере журнала «Пейаме-ноу» иранские читатели (пожалуй, впервые) познакомились с отрывком из романа «Поднятая целина», озаглавленным «Месть», - о трагической судьбе жены Андрея Разметнова, которую обесчестили и довели до самоубийства белогвардейцы... Перевод этот был выполнен с русского оригинала замечательным коммунистом - публицистом Керимом Кешаварзом.

Можно было ожидать, что после столь авторитетной аттестации творчеству Шолохова, которую дал профессор Тегеранского университета Ф. Сийах, романами «Тихий Дон» и «Поднятая целина» заинтересуются иранские книгоиздатели и вскоре выпустят их на персидском языке.

Однако шли годы и годы, а книги М. А. Шолохова в Иране не издавались. И когда известный иранский писатель, тоже профессор Тегеранского университета, Сайд Мафией в своей речи на II Всесоюзном съезде советских писателей (декабрь, 1954) заявил, что «иранцы не отстали от других в деле ознакомления своего народа с лучшими произведениями советских писателей»⁶, мы, истине следуя, должны сказать, что к тому времени самые выдающиеся произведения советской литературы - «Тихий Дон» и «Поднятая целина» все еще были неведомы иранскому народу. Причина этого таилась в политическом давлении властей и цензуры на книгоиздателей и переводчиков.

Лишь в начале 1960 года в Тегеранском издательстве «Н. И. Л.» появляется персидский перевод первого крупного произведения Шолохова «Судьба человека» (тиражом, в 1000 экземпляров). В своем предисловии переводчик 3. Форушани сообщает читателям, что «шедевром Шолохова (который в Иране еще ждет своего переводчика) является «Тихий Дон» - роман о первой мировой войне, Великой Октябрьской революции (слово «социалистической» пропущено, так как еще находится под запретом!) и гражданской войне в России». Давая самую высокую оценку творчеству Шолохова, переводчик подчеркивает, что «его имя является звездой в ряду таких литературных корифеев, как Л. Толстой, Достоевский, Горький»⁷.

Затем, года три спустя, крупная буржуазная газета «Эттэ-лаат» неожиданно в 9 номерах опубликовала очерк Шолохова «Наука ненависти» (пер. Н. М. Назэр)⁸.

Вот, собственно, и все, что из произведений Шолохова было издано ко времени, когда Шведская академия присудила ему Нобелевскую премию (октябрь, 1965).

Крупные иранские газеты «Эттэлаат», «Кейхан», журнал «Ханданиха» сообщали о том, что «это событие встречено с большим одобрением во всех литературных кругах мира»⁹.

Газета «Эттэлаат» 17 октября через всю страницу в аншлаг вынесла вопрос: «Кто таков автор «Тихого Дона»?» И в тексте дала ответ: «В настоящее время М. Шолохов, подобно М. Горькому, олицетворяет собою символ литературного гения русской земли»¹⁰.

Многие газеты отмечали, что «Тихий Дон» переведен на все языки цивилизованных народов, умалчивая (но это явно сквозило в подтексте), что в Иране роман еще не издан.

И лишь литературный журнал «Сохан» в октябре сообщил новую весть: «Перевод «Тихого Дона» на персидский язык наконец-то сделан писателем М. А. Бехазиным, вскоре издательство «Н. И. Л.» выпустит его в свет и иранские читатели смогут прикоснуться к миру поэтически неподражаемой прозы Шолохова». Там же редакция публикует отзывы Ромена Роллана и Алексея Толстого о «Тихом Доне» и в свою очередь подчеркивает «глубокую жизненность и правдивость его творчества»¹¹.

Редакция журнала «Пейаменовин» - орган Иранского общества культурной связи с СССР,- поздравляя «великого советского писателя с присуждением Нобелевской премии», напомнила читателям, что в июньском номере у них печатался доклад известного иранского писателя и переводчикам. А. Бехазина, посвященный 60-летию М. А. Шолохова, а теперь публикуется отрывок из романа «Они сражались за Родину»¹².

Надо отметить, что статьи и заметки иранской прессы о присуждении Нобелевской премии Шолохову пестрели множеством неточностей биографического характера, неправильных дат и что лишь в журналах «Сохан» и «Пейаменовин» не было досадных и грубых ошибок.

Конечно, самым крупным вкладом среди переводов многих советских произведений на персидский язык в 60-е годы оказался перевод и выпуск в свет писателем М. А. Бехазиным четырех книг «Тихого Дона» М. Шолохова в издательстве «Н. И. Л.» в декабре 1965 года.

Предисловие М. А. Бехазина к этому переводу является необычайно смелым и аргументированным.

«Великий современный советский писатель Шолохов, неспроста лишь недавно удостоенный Нобелевской премии, в Иране по-настоящему не известен,- с огорчением констатировал М. А. Бехазин.- Определенные общественные силы, влиявшие на правящие круги и организации в странах так называемого «свободного мира» с целью противодействовать популярности непревзойденных творений Шолохова (вопреки интересам миллионов читателей на Западе и 'Востоке!), действовали таким же образом, может, не столь лицемерно, но зато более успешно, и в Иране. Не удивительно, что спустя 37 лет после опубликовання первого тома романа «Тихий Дон», уже переведенного более чем на 70 языков мира, в том числе на урду (1941) и арабский (1958), иранский читатель до сих пор не был знаком с произведениями Шолохова. Исключение составляют рассказы «Судьба человека», «Наука ненависти» и три-четыре главы из «Тихого Дона». И все же солнце неизменно встает над горизонтом!»¹³.

Знаменательные слова!! Из них явствует, что в Иране, как и в Пакистане (где «Тихий Дон» был переведен на язык урду в Гуджратской тюрьме), роман Шолохова воспринимается прогрессивно мыслящими людьми как восход солнца над миром угнетенных.

По мнению М. А. Бехазина, сила Шолохова заключается в том, что, изображая революцию и всенародное пробуждение, он не является бесстрастным свидетелем, а находится в гуще народных событий. «Искусство Шолохова в том,- разъясняет переводчик соотечественникам,- что он обнажает, глубоко и точно воспроизводит движение главных сил общества, то есть изображает простой народ, бережно показывает его смятение, его безыскусственность, его правдивость, стремится донести и сохранить сокровища его речи, сбереженные предками (подобно меду в улье), во всей ее красоте и истинности».

Цитируя известное высказывание А. М. Горького (1932): «Мыслящие люди Европы обращаются к книгам Шолохова, как к источникам», иранский писатель подчеркивает, что Шолохов «повествует языком художественной правды об эволюции общественных отношений глубже и точнее самого научного изыскания; обнажает слепые силы, таящиеся в недрах общества, показывает, как эти силы в определенных условиях неизбежно-приходят в движение, и тогда сооружение (читай: монархия.- К. П.), казавшееся еще недавно незыблемым, внезапно дает трещину, как при землетрясении, и в хаосе столпотворения, жестокости и кровопролития появляются ростки новой жизни...»¹⁴.

М. А. Бехазин прав, когда говорит, что «Григорий Мелехов - это истинный труженик земли, работящий и свободолюбивый»¹⁵. Но он вовсе не замечает главной его особенности - честности, справедливости и поиска правды жизни, благодаря которым Григорий Мелехов, несмотря на все свои заблуждения и метания, вошел в ряд бессмертных образов мировой литературы. Иранский переводчик не прав, когда говорит, что Шолохов изображает Григория Мелехова «как марионетку, мятущуюся меж сомнениями и потрясениями, которые приводят его к полнейшему и неизбежному поражению»¹⁶.

На наш взгляд, Григорий Мелехов не марионетка, а трагическая фигура казака-труженика, правдоискателя. И в финале романа он приходит не к поражению, а к победе над своими, метаниями и заблуждениями, к победе над собой, к мужественному преодолению чувства страха за свою жизнь, к неуклонному и бесстрашному следованию своему главнейшему принципу - быть справедливым во всем и всегда! Поэтому он, попав в банду вопреки своей воле, тяготится пребыванием в ней и уходит от бандитов с облегчением, не дожидаясь амнистии, уходит, чтобы, разоружившись, с чистыми руками явиться на суд родного хутора. Вот это бесстрашие и способность быть справедливым до конца, даже если это стоит ему жизни,- этот подвижнический шаг Григория и вызывает восхищение.

Говоря о гуманистическом пафосе «Тихого Дона», об «искреннем сочувствии Шолохова» Григорию Мелехову, переводчик подчеркивает, что в иранской литературе имеется «лишь один великий предшественник Шолохова, наш Фирдоуси с его поэмой «Шахнаме», который столь глубоко и прочувствованно пропел песнь своему герою»¹⁷.

Несомненно, писатель и переводчик М. А. Бехазин прав, когда в заключительном абзаце говорит, что «в «Тихом Доне» Шолохова мастерски и незабвенно представлена величайшая историческая трагедия современности, трагедия, вызвавшая во всех концах мира огромный резонанс сочувствия или неприятия, которые уже десятки лет оказывают и еще долго будут оказывать влияние на судьбы человеческие»¹⁸.

Комментарии к главе

¹ (Фатима Сийах. Михаил Шолохов. - Псйаме-ноу (Тегеран), № 1 1946 (23.IX.-22.X.), с. 57 (на перс, языке).)

² (Там же, с. 61, 52, 63.)

³ (Там же, с. 63, 64.)

⁴ (Там же, с. 64.)

⁵ (Там же, с. 65.)

⁶ (Сайд Нафиси. См.: Стенографии, отчет Второго Всесоюзного съезда советских писателей, 15 -26.12.1954. М.: Сов. писатель, 1956, с. 552.)

⁷ (З. Форушани. Предисловие к кн.: М. Шолохов. Судьба человека Тегеран. Н. И. Л., 1960, с. 4, 5.)

⁸ (Эттэлаат (Тегеран), 20 - 28.10.1962.)

⁹ (Эттэлаат и Кейхан, 1965, 16.10; Ханданиха, октябрь 1965 № 13.)

¹⁰ (Эттэлаат, 1965, 17.10, с. 11.)

¹¹ (Сохан, октябрь, 1965, № 10, с. 1057 - 1058.)

¹² (Пейаме новин, ноябрь-декабрь, 1965, № 9, с. 4.)

¹³ (М. А. Бехазин. Предисловие к 1-й кн. «Тихого Дона» М. Шолохова Тегеран, Н. И. Л., 1965, с. 7.)

¹⁴ (Там же, с. 11, 12.)

¹⁵ (Там же, с. 14.)

¹⁶ (Там же.)

¹⁷ (Там же.)

¹⁸ (Там же, с. 16.)