СОЧИНЕНИЯ ЯСНОПОЛЯНСКИХ ШКОЛЬНИКОВ [1994 - - Неизвестный Толстой. Из архивов России и США. Рукописи, письма, воспоминания, наблюдения, версии. Со 108 фотографиями]

Школа в жизни Толстого - не эпизод, не случайность, не занятие между прочим в пору неписания. "От нечего делать" не творят такое чудо. Даже гении.

И уже не раз сказано, - а может быть, скорей и подумано, - что даже если б Толстой не оставил нам свои великие сочинения, он бы и без того был велик. Школой.

Он и сам сознавал значительность этого своего дела.

"Есть и у меня, - писал он графине А. А. Толстой в августе 1861 года, - поэтическое, прелестное дело, от которого нельзя оторваться - это школа". И ровно год спустя, ей же: "Вы знаете, что такое была для меня школа, с тех пор, как я открыл ее, это была вся моя жизнь, это был мой монастырь, церковь, в которую я спасался и спасся от всех тревог, сомнений и искушений жизни".

В Яснополянской школе Толстому помогали и другие учителя, несколько человек. Но без сомнения Лев Николаевич был лучшим учителем. ("Учитель учит по моим советам, но все-таки не совсем хорошо, что и дети чувствуют. Они меня больше любят", - писал он А. А. Толстой.) Он преподавал детям священную и русскую историю, географию, пение, математику, химию, физику, грамоту, чтение - словом, почти все предметы. (Вряд ли нужно оговаривать, что, когда пишут о школе, имеют в виду не занятия, которые вел Толстой с детьми в конце 40-х или в 70-е годы, а самое начало 60-х.) В методике преподавания каждой из этих дисциплин у Толстого, насколько можно судить по его статьям ("Ясно-полян-ская школа за ноябрь и декабрь месяцы", "О методах обучения грамоте" и другим), а также по "Дневнику Ясно-Полянской школы", были совершенно оригинальные, адекватные его гениальной натуре приемы. Это признано и современниками и потомками.

И все же существовал один предмет, одна область обучения - нет, всё не те слова! - лучше сказать: вид искусства, который уже века пытается постичь школьный учитель, - искусства, в котором Толстой был и остался непревзойден. Это обученье сочинению. Да, Толстой, великий Лев Толстой, учил крестьянских детей писать. И то, что в своей статье "Кому у кого учиться писать, крестьянским ребятам у нас, или нам у крестьянских ребят?" он отвечал на этот вопрос однозначно (он! Толстой!): что учиться, мол, надо у крестьянских детей, - не отменяет, не снижает ценности его опыта. "Красоте выражения жизни в слове" учил детей он, Толстой.

Конечно, совсем немаловажно, что учил этому искусству великий писатель, - скажут, что одно это уже предвещало успех. Не буду спорить, тут многое от правды. (Хотя, если вспомнить слова Толстого из той же статьи, что прием обучения открылся ему внезапно, "как искателю клада", и что свои тщетные двухлетние поиски он уподобил поискам "философского камня", то этим как бы опровергается, что прием был у Толстого в руках с самого начала - "был, потому что он Толстой".) На мой взгляд, гораздо важней во всем этом деле посылка, с которой Толстой приступал к обученью, - пускай потом он подавал ее уже как вывод из своего опыта. Она заключалась в том, что изначально он понимал, что ребенок, несмотря на свой малый возраст, способен творить на подлинной высоте искусства. И высказал это как бы в мимоходных замечаниях: "Каждое художественное слово, принадлежит ли оно Гёте или Федьке, тем-то и отличается от нехудожественного, что вызывает бесчисленное множество мыслей, представлений и объяснений". И о том же через страницу: "Мне казалось столь странным, что крестьянский, полуграмотный мальчик вдруг проявляет такую сознательную силу художника, какой, на всей своей необъятной высоте развития, не может достичь Гёте". То есть без всяких оговорок поставил одиннадцатилетнего Федьку (Василий Морозов) в один ряд с Гёте.

На такой высоте понимания этого искусства он мог ожидать великих результатов.

В книжках "Ясной Поляны", приложении к своему педагогическому журналу, он печатал сочинения своих учеников в 1862 - 1863 годах, а затем разбирал их в статье "Кому у кого учиться писать...". Еще некоторые из этих сочинений вошли в его статьи-отчеты "Ясно-полянская школа за ноябрь и декабрь месяцы" ("О Туле", см. 8.73 - 75). В отредактированном виде попали они в "Азбуку" и "Новую азбуку" и в другие издания. Но можно было предполагать (а я, по правде говоря, не предполагал), что сочинений толстовских учеников сохранилось намного больше. У него же занимались не только Федька да Сёмка (Игнат Макаров).

В Отделе рукописей Государственного музея Л. Н. Толстого, где-то рядом с рукописями самого Льва Николаевича, лежат сочинения учеников Яснополянской школы. Он их держал в руках, читал. Об этом говорят его записи в "Дневнике Ясно-Полянской школы": "Читал все сочиненья. Дунька, Чернов и Фоканов очень хороши сочиненья". Или: "Писали сочиненья - всё о театре. Васька - о том, что бы он сделал, коли бы попался в плен. - Радуются на тетради - надо поддерживать эту охоту".

До нас, по сообщенью публикатора, дошли 143 листа в ученических тетрадях. Это всё детские сочинения. "Кому вздумается узнать достоинство их, - писал в "Дневнике..." один из учителей Яснополянской школы Петр Васильевич Морозов, помогавший Толстому, - тот потрудись развернуть их тетрадки".

Потрудимся же с радостью, ибо, пожалуй, ничто не расскажет лучше о школе Толстого да и о самом Толстом-учителе, чем эти написанные детской рукой свидетельства его гениальной педагогической методы, по которой он учил неграмотных крестьянских детей "красоте выражения жизни в слове и увлекательности этого искусства".

"...Ребенок стоит ближе меня, ближе каждого взрослого к тому идеалу гармонии, правды, красоты и добра, до которого я в своей гордости хочу возвести его, - писал Толстой. - Сознание этого идеала лежит в нем сильнее, чем во мне. Ему от меня нужен только материал для того, чтобы пополняться гармонически и всесторонне" (8. 323). Материал и "полная свобода", - добавляет он. Свобода давала возможность раскрыть индивидуальность ребенка. Не удивительно поэтому, что, когда в классе читались вслух ученические сочинения, все безошибочно определяли, кто какое сочинение написал. Личность учителя не подавляла личности его учеников.

Когда детям, свидетельствует Толстой, предложили для сочинений, как было принято в других школах, сделать описание простых предметов, это не вызвало интереса, показалось им чрезвычайно трудно, а некоторых доводило даже до слез. Когда же им предложили описывать события, отношения между людьми, слышанные прежде рассказы и предания, они необыкновенно обрадовались, и вскоре писание сочинений стало их любимым занятием. С большой любовью пересказывали дети библейские тексты, охотно записывали слышанные ими сказки, песни и были. Эти записи были учтены в книге, которую подготовил по инициативе Толстого учитель одной из организованных Львом Николаевичем школ* - А. А. Эрленвейн**: "Народные русские сказки и загадки, собранные учителями Тульской губ. в 1862 и 1863 годах". Но особый интерес представляют сочинения, в которых дети рассказывают о своей жизни, семье, о деревенских буднях и праздниках. Как с магнитофонной ленты звучит с тетрадных страниц живая и яркая речь крестьянских детей середины прошлого века.

*(Занятия в Яснополянской школе начались в октябре 1859 года и носили частный характер. Официальное прошение об открытии школы в Ясной Поляне Толстой подал в 1861 г., а 12 мая 1861 г. он записал в дневнике: "Подал прошение о школе. Я приходский учитель" (48. 37).

12 июня 1861 г. Сенат утвердил Толстого в должности мирового посредника 4-го участка Крапивенского уезда Тульской губ. Находясь на этой службе, писатель принял участие в создании более 20 школ. Он сам подбирал учителей для этих школ, проводил с ними занятия. Каждую неделю учителя собирались в Ясной Поляне, где отчитывались о своей работе. Многие учителя принимали участие в издании педагогического журнала "Ясная Поляна". )

**(Эрленвейн Альфонс Александрович (1840 - 1910) - учитель Бабуринской школы. Участник студенческих волнений в Москве в 1861 г. С 1880 г. служил мировым судьей сначала в Бендерах, а затем в Польше, где и скончался. В журнале "Ясная Поляна" были опубликованы три его статьи о Бабуринской школе (февраль, апрель, октябрь), а в июньском номере - "Заметка по поводу статьи г. Маркова". Автор воспоминаний о Толстом (опубл.: Эрленвейн А. А. Из воспоминаний о Ясной Поляне. Публикация Б. М. Шумовой. Яснополянский сборник. 1978. Тула. Приокское кн изд 1978, с. 236 - 257).)

В 1872 году, работая над "Азбукой", Лев Николаевич писал Н. Н. Страхову: "...язык, которым говорит народ... есть лучший поэтический регулятор. Захоти сказать лишнее, напыщенное, болезненное - язык не позволит, а наш литературный язык без костей; так набалован, что хочешь мели - все похоже на литературу. Народность славянофилов и народность настоящая - две вещи столь же разные, как эфир серный и эфир всемирный, источник тепла и света. Я ненавижу все эти хоровые начала и общины и строи жизни и братьев славян каких-то выдуманных, а просто люблю определенное, ясное и красивое и умеренное и все это нахожу в народной поэзии и языке и жизни и обратное в нашей" (61. 278).

Из всех сохранившихся сочинений мы постарались выбрать те, которые кажутся нам наиболее свободными от каких-либо литературных источников. Задумывая написать "Азбуку", Толстой в первоначальных планах предполагал подчинить весь материал одной теме - жизнь крестьянина от рождения до смерти. Публикуемые здесь сочинения представляются нам фрагментами этого замысла.

Все сочинения публикуются по автографам, хранящимся в отделе рукописей Гос. музея Л. Н. Толстого. В публикации сохраняется орфография и пунктуация подлинника.

СОЧИНЕНИЕ. ИГНАТ МАКАРОВ 1863 год марта 18 дня

*(Макаров Игнат Севастьянович (1849 - 1897) - ученик Яснополянской школы. В книжке "Ясной Поляны" за май месяц напечатано сочинение И. Макарова "Свадьба", а в апрельской - сочинение, написанное им вместе с Василием Морозовым, "Ложкой кормит, а стеблем глаз колет". В статье "Кому у кого учиться писать, крестьянским ребятам у нас или нам у крестьянских ребят?" Толстой описал, как проявился характер И. Макарова (Семки) и В. Морозова (Федьки) в работе над этим сочинением: "Семка, казалось, видел и описывал находящееся перед его глазами... Федька, напротив, видел только те подробности, которые вызывали в нем то чувство, с которым он смотрел на известное лицо. ...Семке нужны были преимущественно объективные образы: лапти, шинелишка, старик, баба, почти без связи между собою; Федьке нужно было вызвать чувство жалости, которым он сам был проникнут. ...Глаза у него блестели почти слезами; черные, худенькие ручонки судорожно корчились; он сердился на меня и беспрестанно понукал: написал, написал? - все спрашивал он меня. Он деспотически-серьезно обращался со всеми другими, ему хотелось говорить только одному, - и не говорить как рассказывают, а говорить как пишут, т. е. художественно запечатлевать словом образы чувства; он не позволял, например, перестанавливать слов. ...Размягченная и раздраженная его, в это время, душа чувством жалости, т. е. любви облекала всякий образ в художественную форму и отрицала все, что не соответствовало идее вечной красоты и гармонии.

...Главное свойство во всяком искусстве - чувство меры - было развито в нем необычайно. Его коробило от всякой лишней черты, подсказываемой кем-нибудь из мальчиков" (8. 304-305).)

В прошлом году мы учились у графа очень хорошо Льва Николаевича, потому мы хорошо учились, что у нас были три учителя: Владимир Александрович, Иван Иванович, Густав Федорович и даже часто ходил к нам сам Лев Николаевич. Нас ребят ходило около 35 ти, мы разделялись на три класса: старий, средний и младший.

В старшем классе было человек семь и учил нас самый злой учитель солдат Владимир Александрович* матиматики и геометрии, мы его очень боялись. А Иван Иванович** учил второкласных и он человек не плох и когда он что станет говорить кому нибудь, или спрашивать, то все смеется. А ежели на кого осерчает, то топнит об пол ногой, а сам даже засмееться, это значит он не умеет серчать, он учил второклассных читать и писать. А Густав Федорович*** был немец и учил он нас только рисовать и он был смирный никаго ни ругал и не бил и разсказывал всенам как в Ермании хорошо, что там лето, а зимы почти нет****.

*(Владимир Александрович - учитель Яснополянской школы, отставной солдат. Фамилия неизвестна. Преподавал математику. Плохо проявил себя в работе и был от нее отстранен. )

**(Орлов Иван Иванович - учитель Яснополянской и Телятинской школ. Происходил из духовного звания. В журнале "Ясная Поляна" за октябрь напечатана его статья "Телятинская школа". В 1863 - 1890 годах был управляющим в имении Толстых Никольское-Вяземское.)

***(Келлер Густав Федорович (1839 - 1904) - учитель Яснополянской школы. Преподавал рисование, черчение, естественные науки. Приехал из Германии по приглашению Толстого в 1861 г. С 1865 г. преподавал немецкий язык в тульской классической гимназии, о чем рассказал в своих воспоминаниях его ученик В. В. Вересаев. Отчет Келлера о преподавании рисования Л. Н. Толстой включил в 3-ю статью "Ясно-полянская школа за ноябрь и декабрь месяцы" (8. 116 - 119).)

****(Фрагменты данного сочинения опубликованы: 8. 508, 511.)

ВАСИЛИЙ МОРОЗОВ

*(Морозов Василий Степанович (1849 - 1914) - ученик Яснополянской школы. Часто упоминается в статьях Толстого под именем Федьки. Ученические сочинения В. Морозова публиковались в книжках "Ясной Поляны": "Крестины" (май), "Как меня не взяли в Тулу" (ноябрь), "Солдаткино житье" (сентябрь), "Похороны" (май). Морозов вместе с другим учеником школы, Е. Черновым, сопровождал Толстого в его поездке в Самарские степи (12 мая - 31 июля 1862 г.). Сочинение Чернова, написанное по возвращении, опубликовано в кн.: "Воспоминания яснополянских крестьян о Л. Н. Толстом". - Тульское кн. изд., 1960. Воспоминания о Толстом В. Морозова опубликованы: "Воспоминания о Толстом ученика Яснополянской школы В. С. Морозова". Ред. и прим. А. Сергеенко. М. "Посредник", 1917. (Перепечатывались в других изданиях с сокращениями.) Данное сочинение публикуется здесь в отрывках (полностью занимает тетрадь в 24 листа.))

Вот как я поступил в школу: я прежде учился дома, но у меня охоты не было, что бы учиться дома и так я ничего не узнал дома из грамоты. Через несколько времени, староста ходит по дворам и повещает всем ребятам, что бы идти учиться. Я скорее стал одеваться. Оделся и пошел к Кирюшке и говорю: Кирю! Одевайся скорей, староста повещает чтобы идти учиться, Кирюха тоже обрадаволся, вот он оделся и мы пошли на гору. И мы увидали, много ребят стоит, ждут нас, мы подошли к ним и пошли вместе. Только вздираемся на гору и видим идет Никишка, мы бросились к нему и говорим Ники! Мы с тобой сядем. Никишка говорит: ну что ж. Когда мы пришли к дому, мы все сняли шапки и видим выходит Лев Николаевичь, мы все поклонились низко. Потом мы пошли в школу учиться, где до прежде была контора. Потом Лев Николаевичь написал АЗЫ. Вот как мы их учили А Б В Г* так и далее. И у нас учение шло слава Богу. Мы АЗЫ выучили в полтора дня. На другой день мы пришли опять в школу. Вот я говорю: Лев Николаевичь! Давайте учиться АЗЪ БУКИ ВЕДИ ГЛАГОЛЬ. Лев Николаевичь говорит: так вы долго не выучитесь. На третий или на четвертый день мы стали учить склады, я говорю: это долго не выучимся. Лев Николаевичь говорит: вы склады скорее выучитесь чем азы.

*(В. Морозов рассказывает о методе обучения грамоте, который был разработан и применен на практике Л. Н. Толстым. Толстой называл этот метод слуховым.)

В одно время, у Льва Николаевича был очень болен брат*. Вот Лев Николаевичь поехол** за границу лечить его, а нам нанял учителя. И отправился в дорогу, мы ходили провожали его. Проводили пошли учиться. После нам было скучно, потому, что мы привыкли к нему. И он долго там жил. Мы посылали письма к нему два раза***. Потом уже мы привыкли к Петру Васильевичу**** и нам не так было скучно, он был всякий раз веселый и был смешлив. Когда бывало придешь в школу. В школе Петра Васильевича нет, мы возьмем и пойдем в комнату, придем к нему и видим, что он пьет чай. Надобно еще сказать, что он был очень прост. Он берет сахорьницу и дает нам всем по комку сахору. Мы прямо этот сахор в рот. Петр Васильевичь смеется, что мы грызем, а не сасем. Обыкновенная дело, ребятам что послаже, они все съедят.

*(Толстой Николай Николаевич (р. 1823) - родной брат писателя. Скончался в Гиере (Франция) 20 сентября 1861 г.)

**(Л. Н. Толстой отплыл на теплоходе из Петербурга за границу 2 июля 1860 г.)

***(В. Морозов писал Л. Н. Толстому в 1860 г.: "Ваше Сиятельство Лев Николаевичь благодарим вас что вы нас не забуваете каждый раз присылаете к нам Лев Николаевичь где вы живете и в каком городе хорошо ли вам там жить рукописанья Василья Морозова".)

****(Морозов Петр Васильевич (1838 - 1906) - учитель Яснополянской школы. Воспитанник Тульской духовной семинарии. Преподавал письмо, чтение, историю. В 1874 году, когда в Московском комитете грамотности был поставлен вопрос о лучших приемах обучения грамоте, Толстой пригласил П. В. Морозова для проведения показательных уроков. Долгие годы П. В. Морозов преподавал в Колпненской школе (9 км от Ясной Поляны). Автор воспоминаний о Толстом ("Русское слово", 1912, № 257, 7 ноября. В дальнейшем печатались в других изданиях с сокращениями). )

Лев Николаевичь* вышел с двумя щеткам чешет голову. Мы так и ахнули, что увидали era стараго, я не вытерпел и сказал: Лев Николаевичь! Какия вы старые? Лев Николаевичь говорит: да, уж из жопы песок сыпится. Потом Лев Николаевич оделся и пошли мы на гимназтику. А гимназт была в саду на дорожке. Поделовши гимназтику, мы пошли в школу. Лев Николаевичь говорит надобно перейдти в тот дом, а дом был близко сажень двадцать мы стали переносить, что в школе было, только успли перенесть к вечеру, потому, что там было кой чего много: столы книги стулья.

Однажды Лев Николаев поехал в Тулу и купил нам всем ситцевые рубашки. Все ребята взяли рубашки. В то время меня не было, я где то был. К вечеру мы пришли только двое, чтобы получить рубашки, от Лев Николаев пришли в дом и видим, что Лев Николаевичь обедает. Вот он слез со стула и подал нам рубашки. Мы поблагодарили и скорым шагом ушли от него. Пришли домой и стали показовать дома.. Сей час я вам роскажу про ученика и про ученицу, имна их: Яков и Ольга. Вы не забудьте, то, что они были еще родные. Вот Лев Николаевичь дал им семь аршин ситцу и говорит: нате, роздилите поровну. Они взяли пошли домой и стали делить. Яшкина мать говорит: моему Яшке дали четыре Аршинъ, а та говорит: нет, моей дочери дали четыре, а твоему сыну три, спорились, спорились. Наконец Яшкина мать разсерчала и говорит Яшке: отдай забей тебя лихоратка, на что ты его брал. Яшка не понес. Потом не знаю кто больше взял Яшка или Ольгушка. Потом мы стали постоянно ходить в школу учиться. Лев Николаевичь сделал гимнозтику и теперь мы стали делать кажды раз и у нас прибавилось порядочно силки и стали ловчее.

*(Л. Н. Толстой вернулся из-за границы в Ясную Поляну в конце апреля 1861 года. Узнав о возвращении Льва Николаевича, ученики пришли к его дому.)

КИРИЛЛ ИВАНОВ

*(Иванов Кирилл Евдокимович (1853 - 1874) - ученик Яснополянской школы. Сочинение Иванова "Как мужики лес воруют" было опубликовано в ноябрьской книжке "Ясной Поляны".

28 февраля 1862 г. Л. Н. Толстой сделал запись в "Дневнике Яснополянской школы" по поводу другого сочинения К. Иванова (об Андрее безсчастном): "Кирюшка ни на шаг не уступает Успенскому, в Андрее безсчастном" (8. 460).)

У графа Льва Николаевича есть школа и много учатся ребят. Раз пришли мы после обеда и начали расказывать Свя-щеную Историю без учителя. Ромашка глянул нероком в окно и закричал деревня горит. Мы бросились домой и сами плачем. Ноги у меня подламываються. Прибежал я домой и вижу, Порашка сидит наканаве с оброзами и плачет. Я говорю чего ты плачешь? ступай скорей 31 октября* к гомозее. Она побегла. Я ввошел в горницу и начал тоскать кои что к гомозее. Пошел я на двор и вижу стит севалка. Я ее схватил и побежал. Только я пребег к гомозее. положил севалку а унас там стояла телега. Я поклал все на телегу и вижу наш двор горит. Я говорю: ма! что же батя вытащил пчел. Мамушка говорит: нет. Тут мне сказали, что у вас пчелы сгорели, только остались два улья. Я еще пуще стал плакал; потому что я прежде всегда ел мед 2 ноября 1862 года. Когда все прогорело, то я пошел к своему сгорелому двору. И вижу стоят работники я подошел и вижу мужики вытаскивают железо. Я хотел вытащить подкову из огня, да руку обжог и закричал ой батюшки. Мужики засмеялись и говорят: хватил горячаго да слез. Я перестал. Стало смеркаться я говорю: ма где ж я лягу спать. Мамушка говорит, ступай к дяди Степану. Я пошел пришол я к дяди Степану и лег спать. Проснулся и сам тресусь, кабы я не сгорел сам. Наутро я встал и пошел на свой двор и стал собирать железо и пошел на осик, вижу на земли сгорелай мед, я стал есть и вижу бегут ученики и стали есть мед: мед был черный.

*(В тексте сочинения даты написания его не обособлены. )

Семка Резунов как припанет к земли и гложет со всем с землею. Тут я пошел лошадей стеречь и целую осень стеpeг и не ходил учиться. Когда мы построились, то я стал ходить учиться и теперь учусь. 7 ноебря 1862 года Кирил Иванов.

РОМАН БОГДАНОВ. "СКАЗКА О РАБОТНИКЕ"

*(Богданов Роман - ученик Яснополянской школы. Толстой говорил о нем как "о лучшем математике первого класса, делающем в голове извлечения из квадратных корней" (8. 55). )

Когда я еще был мал, то меня отдали в портные учиться. Я учился, учился и ничего еще не умел шить, даже и иголку неумел взять в руки. Вот я однажды шил, шил и нечаянно сломал иголку. Я говорю хозяину что ежели я сломаю иголку, то, что мне будет? Хозяин говорит: да, что тебе будет! Я говорю: что? Хозяин говорит: ничего. Я взял сломоную иголку и подал ее хозяину. Хозяин взял меня за волоса и ну меня тоскать. Я с этой квартиры сшел на другую квартиру, но все таки я не выучился. Потом я пошел домой, мне дома делать было нечего. Я пошел наниматься к попу в работники. Поп меня нанял за двадцать рублей в год с условием, чтобы друг на друга не серчать. Вот однажды я молотил, молотил, как брошу цеп и пошел к дому попову. А к попадье ходил любовник дьякон. Вот дьякон говорит поподье: куда ж ты меня денешь, ежели придет твой батька? А поподья говорит ему: я возьму, тебя посожу в мешок и завяжу, постоновлю возле печки. А я стоял под окном и слышал, что поподья с дьяконом говорили. Я опять пошел молотить, немного я помолотил и опять бросил цеп и пошел запряг лошадь в сани, а на сани положил борону. Я пошел к сенцам и стал стучаться. Поподья дьякона посодила в мешок, завязали и постоновила возле печки. Поподья после отворила дверь. Я вошел в избу и говорю поподье: ну-ко подсоби мне поднять мешек на плечо. Поподья говорит мне: что ты вздумал ночью ехать на мельницу. Я поднял мешек на плечо и бросил его на сани, а на санях была борона, - прямо на борону и бросил и поехал на мельницу. После этого попадья догнала меня и говорит: на тебе двести рублей, только отпусти дьякона. Я взял двести рублей, а дьякона пустил. После этого дьякон к поподье целую неделю не ходил. После дьякон опять стал ходить к поподье. Один раз я с попом на гумне молотил, а дьякон в это время пришел. Я бросил молотить и пошел ко двору; подошел к окну и стал слушать, что дьякон с поподьей говорят. Вот дьякон говорит поподье: ежели придет батька, куда ты меня денешь? Поподья говорит ему: у нас есть большой сундук, туда я тебя посожу и запру, а ключик повешу на пояс, а я все слушал под окном. Потом я опять пошел на гумно, помолотился и опять пошел и стал в двери стучаться. Дьякон говорит поподье: это идет твой батька. Поподья посодили дьякона в этот сундук, заперла, а ключь повесила на пояс. Потом отворила дверь. Я взошел, говорю поподье: ну-ко подсоби-ко мне сундук поднять. Поподья говорит мне: на что тебе его? Я говрю: батка велел его продать.

А сундук был в середке черный, в нем уголь был.

Дьякон весь вымарался, стал черны. Я этот сундук постоновил на сани и поехал на торг. Когда я приехал на торг, то я стал кричать: чертей, чертей!! Вот один барин едит по городу и вспрашивает у меня: что ты продаешь? Я говорю: черта. Барин говорит мне: покожи его. Я говорю: что за это ты мне дашь? Барин говорит: что возьмешь? Я говорю: двести рублей. Барин вытощил из кормана двести рублей и отдал мне эти деньги. Я взял их и говорю барину: возьми кнут, а то он тебе укусит. Барин взял кнут. Я открыл сундук. Дьякон высунул голову. Барин думал, что он хочет его укусить - как вдарит его по зубам. Я опять сундук закрыл, поехал, закричал: чертей, чертей. Вот опять едит другой барин, и этот так же сделал, как и первый барин. Я привез дьякона назад. Мне поподья за это дала двести рублей. Поп сказал мне: мы поедим завтра похать. А дьякон пришел к поподье и говорит тоже поподье: я завтра поеду похать, мои лошади пегой, я буду похать недолеча от попа, то ты принеси мне по завтракать. Поподья говорит: ну что ж. Наране мы с попом поехали в поле пахать и дьякон тоже поехал пахать. А я слышал, что дьякон с поподьей говорили. Когда мы с попом приехали в поле, то мы стали пахать, и дьякон стал пахать. Мы с попом попахалися, я говорю попу: скидавай рубашку. Поп говорит мне: на что тебе ее. Я говорю: длятого, что бы твоя матка принесет нам завтракать. Поп говорит: неможет быть, что бы она нам принесла завтракать. Вот уже она ненасила мне завтракать тридцать лет. Я говорю попу: довай мы с тобой поспоримся об двадцати рублей. Поп говорит: ну давай. Так я с попом поспорился на двадцать рублей. Вот поп скинул рубашку и портки и надели мы все это на лошадей. Вот поподья несет обедать прямо к попу, она думола, что это дьякон пашит. Я говорю попу: вон поподья несет нам обедать. Поп удивился. Вот я с попом сели завтрикать. Поподья говорит: позовите дьякона, а то и он тоже заморился. Поп послал меня за дьяконом. Я пришел к дьякону и говорю дьякону поп догодался, что вы с поподьей делали. Пойдем к батке; он тебе велел придти. Дьякон говорит: нет, я не пойду. Вот я пришел к попу и говорю ему: он нейдет. Я говорю: ступай сам, а то он нейдет, он велел, с собой возми сволоченьки*, а то укусит тебя собака. Поп взял сволочень-ки и пошел к дьякону. Дьякон думал, что поп хочет его бить; дьякон сел на свою пегую лошадь и поехал от попа. Поподья видит, что дело плохо и в дарилась бежать. Поп сел на лошадь и поехал догонять дьякона. Я говорю поподье: поп видь догодался, что ты с дьяконом живешь. Поподья побежала себе. Поп догоняет поподью. Вот поподья сама перед попом роскаялась и говорит попу: прости меня, а сама стоит на коленках. Поп простил поподью и сказал ей: смотри в перед этого неделай. Так поп недогнал дьякона. Стех пор дьякон перестал к поподье ходить.

*(В "Толковом словаре живого великорусского языка" В. И. Даля такое слово не приводится. Однако есть близкое этому: "Сволочек"... // Поперечная связь под сошною разсохой.// Сволочки. мн., две жерди накрест, на кот. возят опрокинутую соху" (т. 4, М. 1955, с. 155). )

ТЕТРАДЬ ЧИСТОПИСАНИЯ ВАСИЛИЯ РУМЯНЦОВА

*(Румянцев Василий Николаевич (по прозвищу Белка) (1850 - 1884) - ученик Яснополянской школы. В мартовской книжке "Ясной Поляны" были напечатаны его работы: "Сочинение В. Румянцева" ("Когда мне было...") и сочинение, написанное вместе с другим учеником школы - Александром Соколовым, "Кто празднику рад, тот до свету пьян".)

Тетрадь чистописания В. Румянцева

Жил в Ясной Поляне один старичек, звали его Федор Филипыч по прозванию Сюсюка. Он говорит кортово. Когда он напьется пьяный, то домой не пойдет, а пойдет прямо на сено спать. Жена увидит и придет к нему и станет ему говорить: ах ты пьяница! тыбы принес лучше полштоф, мы бы с тобой выпили. Он говорит ну тебе к черту отайди, отойди от меня. Как пихнет, она полетел к верху нагами. Потом встала схватила его за бороду и начала тоскать. А он говорит: Аксюша прости прости пожалуста! не буду никогда пить вино! А она говорит врешь сукин сын ты все нарочно. Он осерчал и схвать ее закосу и выдирнул не сколько волос. Она пришла домой ничего ниговоря и села на скамейку. А дочь говорит маминька обчем ты плачешь? Она говорит: муж побил она говорит: вас так и над а бить. Она говорит: это вас так и надо бить. Только она успела проговоть эти слова, входит муж, морда раздутая, волоса шаршавыя от вина глаза красные. Она увидала и говорит вотон он пьяная рожа разбойнак. Он осерчал и говорит: какая я пьяная рожа пристал к ней и как вдарит ее поспине. Тут его взяли связали руки назад и положили его спать. Когда он заснул, они взяли ему руки развязали. Когда он проспался, то встал и говорит: жена! давай мириться. Она говорит ну тебе к черту. Я не хочу. Ты опять напьешься пьяный и будешь меня бить. Когда настал вечер, то он пошел в кабак охмеляться. Когда сходил, пришел домой а жены нет она уехала в дворики за мукой. Он видит что жены нет она ушла в дворики он побежал за ней и пришел в дом Ильи Иваныча и видит что она накладает муку. Она увидала что он идет испугалас снесла деньги Ильи Иванычу села в сани и уехала домой. Муж ее стал догонять; бежит бежит да спотькнется и упадет кверху нагами, подымиться и побежал. А жена все сидит в санях да смеется, а он всебежит догоняет ее. Добежал до деревне. Остановился и пошел мимо рощи и видит, что она уже дома. Тут он говорит: погоди дай домой придти я ей бока то выжму. Когда пришел домой, то видит что жены нет. Он говорит: где жена? Они говорят: мы не знаем. Он полез на чердак и видит, что она сидит натрубе. Она испугался. Он ее увидал и подошел к ней какдернет так она и полетела кверху нагами и закричала Дочь прибежала и говорит: что ты делаешь зачем ты мою маньку бьешь и она тоже заплакала. Он взял и бросил и ушел. Как только она слезла он схватил и начал ее опять бить Тут его отняли недали бить жену. Когда у него сердце прошло, то он поужин и лег спать с женою. Ночью они подрались на постели. Зять взял зажег огонь и стал их разымать взял его вывел, надвор, а сам запер двери. Он взял пош в кабак. Выпил там полштофик и пошел опять домой тут настало уже утро разсело он взял тапор и стал рудить дрова. Когда он на рубит дров, тут уже все встали. Он лег спать, жена его разбудила, он встал, то говорит Жена давай мириться! Жена говорит давай мириться. Когда они по мирились он стал сней мириться ту она говорила ему ты нипей вина. Он.говорит: нибуду ни когда пить вино тут они стали жить хорошо. Сын его живет в самоварщиках работает хороша. Когда придет праздник, то он станет играть хорошо. Потом кого нибудь .обманет даст два шага а скажет один. А дочь его вышла не давно замуж и теперь вся семейство жив да хлебушк жует. Конец.

В. МОРОЗОВ. О КРИСТИНАХ

*(Сочинение В. Морозова было отредактировано и напечатано под названием "Крестины" в книжке "Ясной Поляны" за май 1862 года В данной публикации текст приводится по автографу без каких-либо изменений. )

Только баба забрюхатеет, то мужик ходит наподеную что бы зароботать денеженак и справить получше кстины. Заработает возьмет деньги и поедит в Тулу, купить пшеничной муки. Когда уже она скоро родит, то мужик идет в кобак за вином и берет пол ведра или ведро. Потом уж баба ражает. Когда рожает, то посылает за бабкой, что бы она помогла ей. Вот бабка Бабка придет и говорит: о Господи помилу нас грешны, прости грехи наша. Вдруг баба вскрикнет: О Батюш мои! подержите меня, а то упаду. Вдруг пока-зыватся. млоденца ноги. Бабка держит ее то, а то она уподет. Мальчик упал Баба станает. Ох! ох! ох! батюшки. А бабка подхватила ребенка и завернула его младенца в пеленку. А бабе говорит: ляг матушка на лавку, баба ляжет и говорит: бабушка! что я родила: мальчика или девочку? Бабка говорит мальчика. Баба ну слава Богу. Потом баба говорит мужику: муж! ты получше кстины справь. Вот мужик взял большую бутыль и берет вина. Вот запрягает лошадь и едит за попом. Приедит к попу и говорит: батюшка! пожалуйте окрестить младенца. Бат. ну ладно, ступай скорее приготовься. Вот мужик приедит и пойдет за кумой и за кумом. Вот кума принесет ризки на младенца. А кум нальет ушат воды и постановят около ушата свечки и дажедаються священника. Только что священник подъедит к воротам все молчат. Вот священник входит и берет книжку и читает молитвы".

"2-я тетрадь сочинение В. Морозова. 1862. 31 марта".

Прочитает все подходят к Христу прикладываются. Потом Священник говорит крестной матери: бери младенца на руки, а ты кум возьми ризы. Потом Священник берет у крестной матери младенца и опускает в воду говорит: воимя отца и сына и святаго Духа аминь, так он до трех раз читоет. А потом берет ножницы и острижет ему волоса, тогда назавет его как нибудь и подает крестной мат., а кум накрывает его ризой. Вот кума поднесет к матери. Мать говорит: кумушка, как завут? кума говорит: Сережай. Мать говорит: кумушка от чего же он сисечку не сасет? кумушка да еще он не смыслит. Потом все сядут за стол а хозяин берет пол штов вина и наливает в стакан и подносит священнику, говорит: выпейте батюшка стаканчик винца. Священник говорит: нет, нет светик нельзя, матка заругает меня, скажет вишь какой пьяной приехал.

Мужик: ну как вам угодно. Мужик подает куму, говорит: куманек выпей. Кум выпевает весь стакан. М. хотел было наливать другой стакан. Кум говорит: будат пожалуйста а то сделаешься пьян.

Ну отчего тут сделаешься пьян от двух стаканчиков? выпей хоть еще половиночку.

Сделай милость оставь будет. Мне надо санишки починить.

Потом мужик наливает куме и говорит: ну, кумушка, выпей ты ты хоть за кума стаканьчик лишний. Кума говорит: нет, нет куманек я даже и в руки не возьму, может ли женщина пить вино? Потом мужик обносит всех постаканьчику. Когда всех обнесет, то подают кашу. Кашу поедят подают лапшу, щи, похлебку, кором, горох. Когда все наедяться вылезут из застала молятся Богу. Помолятся и говорят: спасибо за хлеб за соль, а младенцу что бы рость скорее, все удут, только кум с кумою. Потом хозяин сожает опять кума с кумою и поднесет им краснаго вина и белаго хлеба. Закусят вылезут поцелуются с матерью и уйдут домой а хозяин за кормам, все утихли только мать стонает, да младенец пищит. Тем крестины и кончились.

Публикация, подготовка текста и комментарий Ю. Д. ЯДОВКЕР

Бывшие ученики Л.Н. Толстого под 'деревом бедных' Слева направо: Ореховы, муж и жена, Семен Резунов, Данила Козлов, Тарас Фоканов, Иван Фролков с женой (?). Ясная Поляна. 1903 г. Фотография П.А. Сергеенко