Национальное и народное значение художественной литературы

Вопрос о национальном и народном значении литературы - один из важнейших в эстетике и к нему было приковано внимание многих исследователей. С одной стороны, речь здесь идет о национальном своеобразии каждой литературы, обусловленном историческими особенностями развития данного народа, а с другой - о том вкладе, который вносит каждая литература в сокровищницу мировой культуры. Говоря о национальном своеобразии творчества, мы исходим из учения В. И. Ленина о двух культурах в культуре буржуазных наций, из осознания того, что народное значение имеет та культура, которая выражает чаяния и устремления масс, угнетаемых в эксплуататорском обществе и получивших все условия для своего развития в обществе социалистическом.

Раскрывая учение о народности искусства, марксистско-ленинская эстетика опирается на одно из важнейших положений исторического материализма - на положение о решающей роли масс в историческом развитии общества. Народ-главная сила производственного процесса, он творец истории, создатель всех материальных и духовных ценностей, выработанных человечеством за его многовековую историю.

Таковы теоретические основы для понимания проблемы народности искусства, глубоко разрабатываемой в марксистско-ленинской эстетике, творчески использовавшей все прогрессивные научные достижения прошлого.

Развитие учения о народности литературы (доц. Юдкевич Л.Г.)

Постановка проблемы и начало ее разработки

Как особая теоретическая проблема эстетики вопрос о народности искусства был выдвинут в конце XVIII - начале XIX в., когда повысилась активность масс в период буржуазных революций в Европе. Буржуазия, выступавшая тогда против феодализма, выдвигала демократические лозунги, отразившиеся и в литературе. Понятно, что в тех условиях возникал интерес и к теоретическому осмыслению проблемы.

Сперва она рассматривалась преимущественно в плане демократизации литературы. Именно эта сторона вопроса привлекала просветителей XVIII в. Они, борясь против догм, против аристократизма поэтики классицистов, стремились вывести искусство из салонов, выразить в нем интересы "третьего сословия". Один из виднейших представителей французского просветительства Д. Дидро, ополчаясь против манерности искусства, советовал художникам быть "наблюдателями на улицах, в садах, на рынках, дома", т. е. стоять ближе к действительности ("Опыт о живописи"). Дидро писал о демократизации литературы, театра, живописи, музыки. Другой виднейший представитель французского просветительства Жан-Жак Руссо утверждал, что отрыв искусства от народа явился следствием исторических и социальных причин, и выступал за искусство, которым бы наслаждался народ и в создании которого сам участвовал.

Значительное внимание проблеме народности уделял Г. Гердер, который по своим взглядам был близок просветителям и явился видным теоретиком того литературного движения в Германии, которое известно под названием "бури и натиска". Он говорил об отражении в поэзии своеобразия каждого народа, его обычаев, условий труда и быта. У каждого народа, утверждал он, свои поэты. Источником всякой поэзии полагал он народное творчество и считал, что истинный вкус формируется именно в народе, а не в высших кругах общества. Свои взгляды по этому вопросу Гердер изложил в трудах "Очерки о новейшей немецкой литературе", "Критические рощи" и др.

Известная общность со взглядами просветителей выступает в эстетике романтиков, которых особенно интересовала проблема народности. Они отмечали враждебность капиталистического строя искусству, но при этом реакционные романтики идеализировали далекое прошлое. Романтики прогрессивные выдвигали революционные идеи, демократические принципы. Гейне, Шелли, Байрон, Гюго и другие выступали за изображение жизни народа, его страданий и высоких нравственных качеств. В противовес реакционным романтикам, идеализировавшим темноту и смирение народа, прогрессивные романтики выявляли лучшие стороны народа.

Стремясь демократизировать свое творчество, они охотно обращались к фольклору.

Идеи народности нашли отражение я в трудах представителей классической немецкой идеалистической эстетики. Гегель специально остановился на этой проблеме в лекциях по эстетике. Народность для него - важнейший критерий ценности произведения искусства. "...Искусство, - писал Гегель, - существует не для небольшого замкнутого круга, не для немногочисленных очень образованных людей, а в целом для всего народа"^*. Гегель ставил вопрос и об историчности в развитии народности, но - в соответствии со своим учением о развитии абсолютного духа - утверждал, что на смену художественному сознанию придет философское и что общенародное и общечеловеческое развитие художественной культуры шло по нисходящей линии. Рассматривая вопрос о распаде эстетического идеала по мере развития классового общества, Гегель не видел перспектив расцвета общенародной культуры в будущем.

^*(Гегель. Соч., т. 12, стр. 280.)

В русской литературе в XVIII столетии также заметны тенденции к ее демократизации. Передовые писатели вводят в свои произведения образы крестьян, картины народного быта. С развитием творчества Радищева, поэтов-декабристов, Пушкина в среде литераторов возникает стремление теоретически осмыслить проблему народности. П. Вяземский в 1819 г. впервые вводит это понятие в русском литературоведении. Он писал: "Зачем не перевести nationalite народность?", а в "Разговоре между классиком и издателем" (1824) Вяземский остроумно замечает, что "этой фигуры", нет, мол, у античных авторов, но она есть в их произведениях. Таким образом, ставится вопрос об изучении явлений, издавна проявляющихся в литературе.

Определенный вклад в понимание проблемы народности внесли декабристы. Они исходили из требования проявлять больше внимания к судьбе народа, его быту, характеру; ставили вопрос о необходимости глубокого изучения художником народной жизни, народного языка, и это считали важнейшим условием создания народных произведений. Так, А. Бестужев, писатель-романтик и один из деятелей декабристского движения, писал: "Чтобы узнать добрый, смышленый народ наш, надо жизнью прожить с ним, надо его языком заставить его разговориться...". Так ставился вопрос о сближении литературы с народной жизнью. Проблему народности декабристы связывали с вопросом самобытности русской литературы. Они выдвигали требование следовать национальным традициям в искусстве, языке. А. Бестужев с горечью вопрошал: "Когда будем писать прямо по-русски?" ("Взгляд на русскую словесность в течение 1824 и начала 1825 годов").

В высказываниях А. С. Пушкина углубляется трактовка проблемы народности. Великий народный поэт стремится дать определение самого этого понятия. В 1826 г. он пишет: "С некоторых пор вошло у нас в обыкновение говорить о народности, требовать народности, жаловаться на отсутствие народности в произведениях литературы, - но никто не думал определить, что разумеет он под слозом народность". Сам Пушкин считал, что каждый народ "имеет особенную физиономию", которая должна отражаться "в зеркале поэзии", и с народностью связывал он выражение духа народа, его "образа мыслей и чувствований"^*.

^*(А. С. Пушкин. Поли. собр. соч. в 6-ти т. Т. 6. М., 1936, стр. 43-44.)

Аналогичны и мысли Н. В. Гоголя. Полемизируя с теми, кто понимал народность поверхностно, примитивно, Гоголь в статье "Несколько слов о Пушкине" (1832) писал: "...Истинная национальность состоит не в описании сарафана, но в самом духе народа". Он расширяет понятие народности, указывая, что "поэт даже может быть и тогда национален, когда описывает совершенно сторонний мир, но глядит на него глазами своей национальной стихии, глазами всего народа, когда чувствует и говорит так, что соотечественникам его кажется, будто это чувствуют и говорят они сами"^*. Правда, понятие народа у Гоголя лишено социальной конкретности.

^*(Н. В. Гоголь. Собр. соч. в 6-ти т. Т. 6. М;, 1950, стр. 34.)

Таким образом, декабристы, Пушкин, Гоголь рассматривали народность как национальное своеобразие творчества, умение правдиво изображать жизнь, быт и нравы своего народа, раскрыть красоту родного языка, как умение смотреть на "сторонний мир" "глазами своей национальной стихии".

Взгляды революционных демократов

Новое слово в трактовке проблемы народности было сказано русскими революционными демократами. Они выработали свои воззрения в борьбе против славянофильского и либерального понимания проблемы, а также против лозунга так называемой "официальной" народности, который был выдвинут самодержавием устами министра просвещения Уварова в виде триединой формулы: "самодержавие - православие - народность". Такой постановкой вопроса царские власти стремились вытравить в народе всякие свободолюбивые мысли, привить кротость и повиновение, заставить художников отречься от идей борьбы за освобождение народа. С этой политикой солидаризировались славянофилы Погодин, Шевырев и другие, которые понимали под народностью идеализацию отсталых сторон русского быта и прославление смирения.

Против ложных и реакционных идей поднял свой страстный голос В. Г. Белинский. Он создал стройное учение о народности, рассматривая ее в тесной связи с проблемами идейности и реализма. Свое учение о народности, о национальном своеобразии литературы великий критик развивал на основе анализа творчества крупнейших писателей - И. А. Крылова, А. С. Грибоедова, А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, Н. В. Гоголя, А. В. Кольцова. Воззрения его не были неизменными. Освободившись от идеалистических заблуждений, Белинский пришел к материалистическим взглядам, пришел от абстрактного понимания народности как выражения некоего "национального духа" или идеи к конкретному ее определению, к утверждению, что "литература есть сознание народа", в котором, "как в зеркале, отражается его дух и жизнь", "боли и скорби общества".

В статьях 30-х годов Белинский еще не разграничивает понятий народности и национальной самобытности творчества писателей ("Литературные мечтания" и др.). В 40-е годы он все более связывает понятие народности с выражением передовых народных идей, с общественно-преобразующей ролью литературы. Так, народность произведений Лермонтова критик связывает с гражданским пафосом его творчества.

Вопрос о выражении народного сознания в литературе получает особенно глубокое раскрытие в статьях о Пушкине, написанных в 1843-1846 гг. Развивая высказывание Гоголя о том, что поэт может быть национальным и тогда, когда он смотрит на "сторонний мир" глазами своей "национальной стихии", Белинский подчеркивает, что народность проявляется не только в выборе объекта, но и в характере показа действительности, во взгляде на нее, в умении быть "верным действительности".

В. Г. Белинский утверждает, что нельзя называть народными произведения лишь на том основании, что в них "действуют мужики и бабы, бородатые купцы и мещане, или эти действующие лица пересыпают свой незатейливый разговор русскими пословицами и поговорками, вдобавок, пропускают между ними риторические, на семинарский манер, фразы о народности...". Видя проявление народности в самом взгляде на изображаемое, Белинский далее пишет, что в "Евгении Онегине" Пушкина "народности больше, нежели в каком-угодно другом народном русском сочинении"^*. Белинский связывал проблему народности с выражением в литературе актуальных прогрессивных идей, подчеркивая, что народными можно считать лишь те произведения, в которых находят глубокое и верное раскрытие важнейшие явления современности, волнующие передовую часть общества. Таковы, по его мнению, "Горе от ума" Грибоедова, "Евгений Онегин" Пушкина, "Герой нашего времени" Лермонтова.

^*(В. Г. Белинский. Избр. философ, соч. Т. 2. М., 1948, стр. 164.)

В ряде работ Белинского проблема народности рассматривается в связи с отражением в литературе "индивидуальности, характерности народа", т. е. с изображением национального характера. Говоря об изображении "внутренней и внешней жизни народа", критик требует показа действительности "со всеми ее типическими оттенками, красками и родимыми пятнами". Он ратовал при этом за верное, правдивое изображение русского национального характера, без его искажений. Так, в "Письме к Н. В. Гоголю" (3 июля 1847 г.) Белинский резко ополчается против попыток приписать этому характеру в качестве типичных черт смирение и религиозность. Характеризуя черты народного характера, Белинский, в отличие от Гоголя, социально дифференцирует массу народа "на множество степеней".

Утверждая национальную самобытность литературы, великий критик решительно высгупал и против национальной ограниченности, и против космополитизма. В обзоре "Взгляд на русскую литературу 1846 года" он разоблачает национальную ограниченность славянофилов, заявляя, что подлинно национальный поэт должен иметь значение не только для своего отечества, но и для всего мира. Космополитов же Белинский называл "абстрактными человеками", "беспачпортными бродягами в человечестве".

Примечательно, что вопрос о народности Белинский трактовал применительно и к сатирической литературе, и народными называл произведения, в которых персонажи воплощают то, что ненавидит народ, и в которых критика ведется с высоты нароных идеалов. Таковы, по мнению Белинского, произведения Гоголя.

Считая литературу выражением народных интересов, выдающийся революционный демократ видел ее тесную связь с фольклором, более того, считал народное творчество источником народности литературы. Он полагал исключительно плодотворным обращение Пушкина, Гоголя, Кольцова и Лермонтова к фольклору, называл истинно народным произведением "Песню про купца Калашникова" Лермонтова - поэму, весьма близкую по своему духу и складу народному устному творчеству. Здесь, подчеркивал критик, ополчаясь против примитивного понимания проблемы, не натуралистическое бытописательство, а дух народности. Белинский высмеивал попытки представителей "официальной народности" подменять выражение народного духа внешними атрибутами народного быта, разоблачал тех, кто понимал народность как "зипун, одетый на фрак". На примере басен И. А. Крылова и А. Измайлова Белинский показал отличие истинной народности от "простонародности". Выступая против подмены глубокого изучения и изображения народной жизни поверхностными и предвзятыми взглядами, критик уподоблял славянофильствующих литераторов баричу, "который изучал народ через своего камердинера" ("Ответ Москвитянину").

Считая важнейшими условиями народности правдивое и глубокое выражение передовых народных дум и чаяний, В. Г. Белинский подчеркивал возрастающий интерес писателей к "выражению общественных вопросов". Он утверждал, что именно это служение народным, общественным интересам возвышает литературу ("Взгляд на русскую литературу 1847 года"), и важнейшей общественной задачей полагал борьбу против крепостничества ("Письмо к Н. В. Гоголю"), Отсюда и страстная борьба Белинского против апологетов "чистого искусства", борьба за искусство для народа.

В. Г. Белинский указывал, что отражая явления жизни, литература должна издаваться для народа, и свидетельством народности считал ее доходчивость до читателя. В популярности произведений И. А. Крылова видел он подтверждение народности его басенного творчества. Уже в "Литературных мечтаниях" автор ставит вопрос о необходимости приближения не только литературы к народу, но и народа к литературе, ратуя за его просвещение.

Все эти взгляды В. Г. Белинского - важнейшая часть его учения о литературе, которая "должна быть выражением, символом внутренней жизни народа".

Учение Белинского о народности литературы нашло развитие в трудах А. И. Герцена, Н. Г. Чернышевского, Н. А. Добролюбова, М. Е. Салтыкова-Щедрина.

А. И. Герцен так же, как и Белинский, утверждал, что искусство, развиваясь, отражает лучшие черты национального, народного характера. Разработка проблем народности у Герцена получила особенно глубокое развитие в 60-е годы, после его перехода на сторону революционной демократии. В то время он уделяет большое внимание осмыслению творческих потенций народа и одновременно утверждает, что "поэт и художник в истинных своих произведениях всегда народен". При этом Герцен связывал национальное своеобразие искусства с отражением в нем исторических особенностей развития нации. Художника же Герцен сравнивал с пророком, выражающим то, что находится в "тусклом сознании масс, что еще дремлет в нем" ("Былое и думы").

Н. Г. Чернышевский высказывается по поводу народности в ряде произведений, в частности, в "Заметках о журналах", в рецензии на рассказы Г. Успенского и др. Этот вопрос освещается и в диссертации "Эстетические отношения искусства к действительности" (1855), где дается трактовка и вопроса о классовом понимании прекрасного в классово-антагонистическом обществе. Вслед за Белинским Н. Г. Чернышевский выступает за правдивое изображение народной жизни и народных идеалов, против приукрашивания труда и быта бедняков либералами и славянофилами, как и против высокомерного отношения к народу ("Не начало ли перемены?", "Полемические красоты" и др.). Чернышевский прослеживает основные этапы развития русской литературы по пути реализма и народности ("Очерки гоголевскога периода развития русской литературы"), связывает проблему народности с идеями крестьянской революции, с призывом "к топору". Так, конкретно-историческую трактовку обретает высказывание Белинского об активной роли литературы в жизни народа.

Чернышевский рассматривает проблему народности в связи с успехами передовой литературы, применительно не только к содержанию, но и к форме, определяет критерии народности. Такими критериями, по его мнению, являются: а) "степень внимания" к вопросам народной жизни и общественной важности, б) демократизм формы. Наиболее важными для своего времени Чернышевский считал проблемы, непосредственно связанные с крестьянской революцией.

Проблеме народности Н. А. Добролюбов специально посвятил работу "О степени участия народности в развитии русской литературы" (1858). Он утверждал, что искусство должно помогать пробуждению "сознательности и ясности стремлений в обществе", сетовал на то, что в художественных произведениях слабо отражались коренные интересы народа. Добролюбов указывал, что и наука, и литература выражают главным образом интересы господствующих классов и "почти никогда нет партии народа в литературе", где бы все рассматривалось "с точки зрения народных выгод". Конечно, здесь было допущено известное преувеличение, но оно диктовалось страстным стремлением видеть "партию народа в литературе".

Важно отметить, что Н. А. Добролюбов утверждал необходимость глубокого изучения народной жизни для верного ее изображения. "Чтобы стать поэтом истинно народным, - писал он, - надо... проникнуться духом, прожить его жизнью, стать вровень с ним".

В сознании Добролюбова народ - это прежде всего крепостное крестьянство, и выражения его интересов ждал критик от литературы.

В статье Добролюбова "Луч света в темном царстве" (1860) "Гроза" А. Н. Островского анализируется с точки зрения того, как "потребность возникающего движения русской жизни сказалась в смысле пьесы". Характеризуя протест Катерины "против кабановских понятий о нравственности, протест, доведённый до конца, провозглашенный и под домашней пыткой, и над бездной, в которую бросилась бедная женщина", критик видит в героине "русскую живую натуру". Так понимает автор черты национального характера, видя их в протесте против всяческого притеснения человека.

С революционно-демократических позиций к проблеме народности подходил и М. Е. Салтыков-Щедрин. Он боролся против псевдонародных произведейий из жизни русского мужика, утверждая, что только верное изображение народной жизни может дать подлинно положительное содержание литературе. Щедрин писал, что литература должна показывать неистребимое в народе стремление к свободе и счастью, будить и воспитывать в массах революционную инициативу. По мнению Щедрина, русские писатели 50-60-х годов XIX в. еще недостаточно полно и глубоко изучили народ. Скорбя по этому поводу, писатель констатировал, что не было в литературе еще "целой народной среды". В то же время, опираясь на опыт авторов-разночинцев 60-х годов, Щедрин отмечал, что "молодая русская литература уже нашла тот путь, идя по которому, она сможет вполне уяснить положительные типы русского простолюдина", дать верное отображение его жизни.

Взгляды революционных демократов на народность особенно яркое воплощение нашли в творчестве Н. Г. Чернышевского, Н. А. Некрасова, М. Е. Салтыкова-Щедрина и др. В частности, Некрасов в своих произведениях показал и "целую народную среду", и народных героев. Характерно, что в поэме "Мороз, Красный нос" поэт создал образ "величавой славянки" в духе тех народных представлений о красоте, о которых писал Чернышевский.

Поэт революционной демократии, Некрасов утверждал большие творческие возможности, заложенные в народе, разоблачал реакционно-аристократическое отношение к этим возможностям. Так, в произведении "Железная дорога" (1864) поэт делает генерала выразителем реакционных воззрений на массы и их творческие возможности, чтобы затем противопоставить) им свое суждение. Папаша в шинели "на красной подкладке" спрашивает с откровенным цинизмом и ехидством:

- Был я недавно в стенах Ватикана, 
По Колизею две ночи бродил, 
Видел я в Вене святого Стефана, 
Что же... Все это народ сотворил? 

Некрасов здесь же выражает свою непреклонную веру в неограниченные возможности народа, с которыми связывает утверждение, что угнетенный народ "грудью дорогу проложит себе" в счастливое будущее, в котором раскроется все, в народе заложенное.

Так расширялось представление о народности в конкретно-исторических условиях. Революционные демократы уже связывали критерии народности с изображением важнейших явлений действительности и оценкой их с точки зрения народа, с выражением нужд и стремлений крестьянства, при сочетании такого содержания с демократизмом формы. Они связывали проблему создания образа положительного героя с изображением в нем лучших черт национального характера, с задачей воспитания масс в борьбе за народное счастье.

Марксистско-ленинское учение о народности

Качественно новой ступенью в развитии понимания народности искуссгва и литературы явились взгляды классиков марксизма-ленинизма. Их труды, давая методологическую основу для разработки проблемы народности, вместе с тем содержат и освещение ряда конкретных вопросов.

Марксистское учение о роли масс и личности в истории позволяет с истинно научных позиций подойти к трактовке проблемы народности. К. Маркс и Ф. Энгельс неоднократно подчеркивали, что творчество народа связано с его жизнью, его чаяниями, и проявляли живой интерес к фольклору. Большое значение имеет статья Ф. Энгельса "Немецкие народные книги", в которой рассматриваются не только фольклорные произведения, но и книги для народа. Маркс и Энгельс, ценя произведения устного народного творчества, вместе с тем настаивали на критическом подходе к ним, считая достойными высокой оценки и использования лишь те, которые действительно выражают передовые устремления народа. В то же время Энгельса возмущали поэты типа Уланда и Кнаппа, которые своими переводами искажали поэтические народные произведения. Так, в письмах братьям Греберам (17-18 сентября 1838 г.) Ф. Энгельс писал: "...Ужасное искажение всех наших прекрасных песен - преступление, лежащее также на совести Кнаппа (в его "Сокровищнице песен")"^*.

^*(К. Маркс и Ф. Энгельс об искусстве. Т. 2, стр. 419.)

Выступая за литературу, правдиво изображающую жизнь народа, основоположники марксизма с этой точки зрения рассматривали художественное творчество своего времени, объясняя закономерности его развития.,Весьма важно заметить, что Ф. Энгельс с удовлетворением отмечал демократизацию жанра романа. В статье "Движение на континенте" он писал: "Немцы начинают открывать, как товорит "Allgemeine Zeitung"-этот германский "Times", - что характер романа за последнее десятилетие претерпел полную революцию, что место королей и принцев, которые прежде являлись героями подобных произведений, в настоящее время начинает занимать бедняк, презираемый класс, чья жизнь и судьба, радости и страдания составляют содержание романов; они находят, наконец, что это новое направление среди писателей, к которому принадлежат Жорж Санд, Эжен-Сю и Боз^*, является, несомненно, знамением времени"^**.

^*(Псевдоним Ч. Диккенса.)

^**(К. Маркс и Ф. Энгельс об искусстве. Т. 1, стр. 447.)

К. Маркс и Ф. Энгельс связывали правдивое изображение действительности с показом существенных событий в жизни народов, с созданием образов героев, выражающих характерные социальные и национальные черты в конкретно-образной форме, применительно к определенной исторической действительности. Заслугой Бальзака Энгельс считал широкое и впечатляющее, поучительное изображение в "Человеческой комедии" жизни французского общества за целое тридцатилетие (письмо М. Гаркнесс). К. Маркс упрекал Ф. Лассаля за то, что последний в трагедии "Франц фон Зиккинген" не показал в должной мере "плебейско-мюнцеровскую" оппозицию, ставя "лютеранско-рыцарскую оппозицию" выше ее (письмо Ф. Лассалю). Ф. Энгельс отмечал, что и М. Гаркнесс погрешила против исторической правды, изобразив в "Городской девушке" рабочий класс 80-х годов XIX в. как пассивную массу.

Весьма поучительно высказывание основоположников марксизма о "Марсельезе", в котором отмечается, что истинные произведения искусства не ограничиваются национальным содержанием, а обращаются ко всему человечеству. Характеризуя четко выраженную устремленность этой революционной песни, основоположники марксизма указывали, что в ней, в отличие от других национальных песен, есть "выход за пределы национально-ограниченного к общечеловеческому"^*.

^*(К. Маркс и Ф. Энгельс. Из ранних произведений. М., 1956, стр. 375.)

Развивая марксистское учение о роли народных масс в истории, об их творческих возможностях, В. И. Ленин многое сделал для раскрытия проблемы народности. Ленин, исходя из утверждения, что народность литературы и искусства заключается в их служении народу, дал широкую трактовку вопроса об отражении в художественных произведениях стремлений и чаяний трудящихся масс.

По словам Клары Цеткин, В. И. Ленин следующим образом определил задачи искусства с точки зрения народности: "Важно также не то, что дает искусство нескольким сотням, даже нескольким тысячам общего количества населения, исчисляемого миллионами. Искусство принадлежат народу. Оно должно уходить своими глубочайшими корнями в самую толщу широких трудящихся масс. Оно должно быть понятно этим массам и любимо ими. Оно должно объединять чувство, мысль и волю этих масс, подымать их. Оно должно пробуждать в них художников и развивать их"^*.

^*(В. И. Ленин о литературе и искусстве, стр. 663.)

Это ленинское высказывание - ключ к осмыслению искусства прошлых веков и современного художественного творчества в свете проблемы народности. Нельзя рассматривать искусство прошлого как единый поток, ибо оно развивалось по двум направлениям, каждое из которых явилось выражением определенных социальных интересов, определенной идеологии.

В "Критических заметках по национальному вопросу" (1913) В. И. Ленин писал: "В каждой национальной культуре есть, хотя бы не развитые, элементы демократической и социалистической культуры, ибо в каждой нации есть трудящаяся и эксплуатируемая масса, условия жизни которой неизбежно порождают идеологию демократическую и социалистическую. Но в каждой нации есть также культура буржуазная (а в большинстве еще черносотенная и клерикальная) - притом не в виде только "элементов", а в виде, господствующей культуры"^*. В. И. Ленин учил, что новое, срциалистическое искусство создается на базе развития "элементов демократической и социалистической культуры" прошлого.

^*(В. И. Ленин о литературе и искусстве, стр. 99.)

Для осмысления черт национального характера, для глубокого отражения их в искусстве исключительно важно усвоение тех положений, которые выдвинуты и обоснованы В. И. Лениным в работе "О национальной гордости великороссов" (1914), где в качестве лучших представителей русского народа называются Радищев, декабристы, революционеры-разночинцы 70-х годов прошлого века, рабочие-революционеры, создавшие свою "могучую революционную партию масс".

Исходя из учения Маркса - Энгельса - Ленина, наша эстетика и решает проблему народности в различных ее аспектах.

Национальное своеобразие и народность литературы (доц. Юдкевич Л.Г.)

В художественном творчестве каждого народа проявляются исторические условия его развития и особенности духовного склада людей, ими определяемые. В связи с этим каждая литература имеет свои отличительные черты, свою национальную специфику.

Подчеркивая значение этой специфики, Н. Г. Чернышевский в предисловии к роману "Повести в повести" писал: "Без местного колорита в обстановке, без национального элемента в действующих лицах никак не могут обходиться настоящие романы, настоящие повести. Без местных красок и без национальных обычаев, мыслей, национальности характеров в действующих лицах нет ни вида реальности - правдоподобия - в действии, ни осязательности в действующих лицах. А без этих условий нельзя обходиться романам, повестям"^*.

^*(Н. Г. Чернышевский. Поли. собр. соч., т. 12, стр. 129.)

Национальная специфика определяет и содержание творчества, и форму его выражения. Например, характерные для древней русской литературы идеи борьбы против вражеских нашествий определялись историческими условиями жизни народа. Специфические поэтические формы, характерные для древней восточной поэзии, отражают особенности духовного склада и миропонимания данных народов. В различных литературах заметно предпочтительное отношение к разным жанрам и даже стилям.

Нельзя не заметить довольно широкого распространения романтического стилевого направления в украинской советской литературе, как и строго реалистического - в латышской. В первом случае это подтверждается творчеством таких ведущих писателей, как Ю. Яновский, А. Довженко, О. Гончар и др. О тяготении многих виднейших латышских писателей к строго реалистическому письму красноречиво говорят произведения А. Упита, В. Лациса, В. Берце, А. Саксе и др.

Рассматривая проявление национального своеобразия в литературе, надо учитывать, что в классово-антагонистическом обществе не все национальное народно. Исходя из ленинского учения о двух культурах внутри национальной культуры в условиях классово-антагонистического общества, мы считаем воплощением народности те произведения, которые характеризуют культуру, представленную именами Чернышевского и Плеханова, в противовес произведениям, воплощающим культуру Пуришкевичей, Гучковых, Струве.

Поскольку подлинными носителями лучших национальных традиций выступают массы тружеников, литература, отражающая их чаяния и устремления и является подлинно народной. Те элементы демократической культуры, которые, по ленинскому определению, развивались в каждой национальной культуре, являются предшественниками нашей социалистической культуры, нашего искусства, реализующего в полной мере принцип народности. В условиях социалистического общества понятия "народное" и "национальное" сходны. Что же касается произведений или творчества наших предшественников, их надо рассматривать с точки зрения того, насколько это творчество в свое время отвечало передовым интересам народа.

В. И. Ленин указывал, что в первую половину XIX в. рево люционными борцами против царизма были дворяне-декабристы, в 50 - 60-е годы - представители демократической интеллигенции, революционеры-разночинцы. Писатели, стоявшие на этих позициях, в наиболее полной - для своего времени -- форме выражали интересы передовых социальных сил, следовательно, их произведения можно считать народными. В. И. Ленин связывал величие писателя с выражением тех настроений, которые складывались в массах в процессе "х созревания к революционной борьбе. Он подчеркивал, что Лев Толстой велик как "выразитель тех идей и тех настроений, которые сложились у миллионов русского крестьянства ко времени наступления буржуазной революции в России"^*.

^*(В. И. Ленин о литературе и искусстве, стр. 217.)

Таким образом, мы рассматриваем народность писателей прошлого в конкретно-исторических условиях, понимая их историческую и классовую ограниченность. Приведем характерный пример. Д. И. Фонвизин в своих драматических произведениях, и в первую очередь в "Недоросле", выступил с резкой критикой господствовавшего класса - крепостников, рисуя картины дикого, грубого и невежественного помещичьего произвола. Не случайно А. С. Пушкин называл это произведение "народной сатирой". Хотя ограниченность просветительских взглядов писателя сказалась в противопоставлении помещикам Скотининым помещика Правдина и в разрешении в пьесе неразрешимого тогда конфликта, это было произведение народное.

На разных ступенях общественного развития народность искусства проявлялась по-разному, получая все более полное раскрытие по мере того, как с изменениями в общественной жизни художники все глубже проникались сознанием народных идеалов, целей и форм борьбы народа и стремились показать это в ярких художественных образах. Выражением интересов широчайших масс стало искусство в социалистическом обществе.

Итак, лишь конкретно-исторический подход может быть плодотворным при определении народности. При этом сохраняют свое значение те основные критерии народности, которые определились в трудах революционных демократов.

Критерии эти таковы: во-первых, актуальность проблематики и важность для народа изображенных явлений и характеров во-вторых, правдивое воспроизведение жизни в свете передовых идей эпохи, в интересах народа; в-третьих, совершенство и демократизм формы.

Передовые писатели всегда стремились в своем творчестве ставить проблемы общенародного значения. Такие проблемы характерны и для русской литературы, издавна проявлявшей интерес к жизни народных масс. Страстный голос в защиту угне тенного крестьянства поднял А. Н. Радищев в "Путешествии из Петербурга в Москву", в котором выразилось стремление автора смотреть "через столетие". Эта благородная тревога за судьбы крестьянства свойственна была всем передовым русским писателям от Радищева до Л. Толстого. Л. Толстой сумел исключительно глубоко проникнуться сознанием самого массового в то время угнетенного класса и поставить в своем творчестве, как отметил В. И. Ленин, множество "великих вопросов". В ленинском определении творчества Л. Толстого, как зеркала первой русской революции, подчеркивается именно актуальность и важность для народа тех проблем, которые ставил в своих художественных творениях писатель. Народность Льва Толстого проявлялась и в его прозведениях, посвященных непосредственно крестьянской жизни, и в тех, где в фокус писательского объекти ва попадали представители самых различных классов и социальных слоев. Народностью отмечено крупнейшее произведение художника - роман-эпопея "Война и мир", где прослеживаются судьбы народов и поднимаются проблемы общенародного, национального значения.

Опыт классического наследия показывает, что народность писателей проявлялась и тогда, когда они непосредственно не обращались к изображению народной жизни, но показывали жизнь господствующих классов, глядя на нее как бы глазами эксплуатируемых. Таковы, например, романы М. Е. Салтыкова-Щедрина "Господа Головлевы", "Пошехонская старина", в которых автор показывает моральное и физическое вырождение поместных дворян.

Многие писатели прошлого, обращаясь к событиям общенародной важности, пытались осмыслить роль личности и масс в истории.

Внутренне полемизируя с укоренившимися идеалистическими воззрениями, Л. Толстой в романе "Война и мир" отводит решающую роль в исторических событиях народным массам, хотя показывает эти массы зачастую как "роевую силу". Значение военной инициативы полководца писатель стремится принизить. Но здесь сказались противоречия Л. Толстого. В ряде картин, нарисованных с присущим автору мастерством, Кутузов выступает именно как полководец.

Советские писатели, вооруженные марксистско-ленинским учением, историческим материализмом, впервые сумели показать подлинную роль народных масс и личности в художественных произведениях, посвященных как далекому прошлому, так и современности.

Для того чтобы произведение действительно было понятно массам и любимо ими, оно должно отражать правду жизни в совершенной художественной форме, доступной и близкой народу, доставлять эстетическое наслаждение. Когда мы говорим о доступности, демократизме формы, то отнюдь не имеем в виду упрощенство. Речь идет об истинном демократизме, о глубоко художественной форме, близкой народному сознанию и восприятию.

Передовые писатели прошлого, понимая это, проявляли большой интерес к народной речи, к ее афористичности и красочности. А. С. Пушкин внимательно изучал крестьянскую речь и советовал учиться русскому языку у простых людей. "...Не худо нам, - писал он, - иногда прислушиваться к московским просвирням. Они говорят удивительно чистым и правильным языком" ("Опровержение на критики", 1830). Пушкин советовал изучать свойства русского языка и на "простонародных сказках". Все это было закономерным для писателя, который предпочитал истинно художественную простоту ложной красивости, считая "жалким занятием" говорить "красиво то, что было сказано просто". Н. В. Гоголь в письме С. Т. Аксакову (1844) замечал: "...Уже давно было сказано на свете, что слог у писателя образуется тогда, когда он знает хорошо того, кому пишет".

Заботой о массовом читателе пронизаны как творчество, так и высказывания Л. Н. Толстого. В трактате "Что такое искусство?" великий русский художник писал: "Как только искусство высших классов выделилось из всенародного искусства, так явилось убеждение о том, что искусство может быть искусством и вместе с тем быть непонятно массам. А как только было допущено это положение, так неизбежно надо было допустить, что искусство может быть понятным только для самого малого числа избранных и, наконец, только для одного - лучшего своего друга - самого себя. Так и говорят прямо теперешние художники: "Я творю и понимаю себя, а если кто не понимает меня, так хуже для него". Высмеивая подобные тенденции, Л. Толстой заявлял: "...Хлеб, плоды хороши только тогда, когда они нравятся людям. То же и с искусством: извращенное искусство может быть непонятно людям, но хорошее искусство понятно всем"^*.

^*(Л. Н. Толстой о литературе. М., 1955, стр. 398.)

Так ставил вопрос писатель, стремившийся создавать глубоко реалистические произведения для масс и боровшийся с "аристократическими" теориями в искусстве. Таковы традиции всей передовой литературы, в том числе русской, унаследованные советскими художниками.

Коммунистическая партия всегда призывала наших писателей создавать произведения, глубокие по идейному содержанию и демократичные по форме. В резолюции ЦК РКП (б) от 18 июня 1925 г. "О политике партии в области художественной литературы" подчеркивалось, что необходимо, "используя все технические достижения старого мастерства, вырабатывать соответствующую форму, понятную миллионам". В то же время партия, В. И. Ленин указывали, что доступность советского искусства должна быть основана на высоких художественных вкусах, литература сама должна воспитывать эти вкусы. Высоко оценивая творчество Демьяна Бедного, В. И. Ленин одновременно критиковал поэта за то, что тот шел за читателем, а надо идти впереди и вести за собой массы. Отсюда следует, что борьба за демократизацию формы отнюдь не означает снижения художественных критериев, напротив, подразумевает их повышение при выражении содержания, важного и актуального, в формах, содействующих его лучшему восприятию.

Характерная особенность нашего искусства - народность - проявляется в создании произведений для миллионов, и в этом его коренное отличие от искусства буржуазного модернизма, которое является антинародным, субъективистским по содержанию, заумным по форме и рассчитано на узкий круг посвященных эстетствующих гурманов.

Ставя и решая вопрос о народности литературы, следует учитывать и тот ее аспект, которого касались В. Г. Белинский и Н. А. Добролюбов, выражая мечту о приближении народа к литературе. В 1910 г. В. И. Ленин писал: "Толстой-художник известен ничтожному меньшинству даже в России. Чтобы сделать его великие произведения действительно достоянием всех, нужна борьба и борьба против такого общественного строя, который осудил миллионы и десятки миллионов на темноту, забитость, каторжный труд и нищету, нужен социалистический переворот"^*.

^*(В. И. Ленин о литературе и искусстве, стр. 219.)

Только после Великой Октябрьской социалистической революции миллионы тружеников в нашей стране получили доступ к произведениям искусства. В условиях социального раскрепощения человека создаются все возможности для сближения литературы и народа, для свободного развития художественных талантов в народе.

В стране Советов, как и в других социалистических странах, произведения, отличающиеся национальным своеобразием, становятся народными.

Проблема национального характера в литературе (доц. Юдкевич Л.Г.)

Вопрос о народности литературы непосредственно связан с проблемой изображения национального характера. Герои ярчайших произведений каждого народа всегда воплощают национальные черты. Это относится и к так называемым "вечным" образам, в которых общечеловеческое выступает через Национальное. Эта мысль звучит в высказывании М. Горького, отмечавшего, что "...Шарль де-Костер сделал "Тиля Уленшпигеля" - национальный тип фламандца, Ромэн Роллан - бургундца "Кола Брюньона", Альфонс Додэ - провансальца "Тартарена"^*.

^*(М. Горький Собр. соч., т. 24, стр. 495.)

Создавая обаятельный образ Татьяны в романе "Евгений Онегин", Пушкин наделил ее "русскою душой". Поэт показал ее любовь к русской природе, народной речи, народным песням. Колоритными чертами национального характера наделяет Пушкин вожака крестьянского восстания Емельяна Пугачева.

Передовые писатели лучшие черты национального характера воплощали в представителях простого народа, в людях, близких народу по духу, в образах борцов за народное счастье. Таков образ Калашникова в "Песне про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова" Лермонтова, героя, в котором особо подчеркнута готовность "на смерть биться" "за святую правду-матушку". Таков и народный герой Тарас Бульба в одноименной повести Гоголя. Образы крестьян Калиныча, Ермолая, Якова Турка в "Записках охотника" Тургенева олицетворяют лучшие черты русского человека. При этом писатель как бы противопоставляет ум Хоря ложной мудрости помещика Пеночкина. Свое представление об истинных чертах национального характера Некрасов воплощает в образах и Савелия- богатыря святорусского и Гриши Добросклонова, а Чернышевский - в "новых людях" - революционерах.

Изображение национального характера в литературе неизменно связано с общественными позициями, мировоззрением художника. Передовые деятели искусства видели черты этого характера у людей, выражавших прогрессивные народные идеалы, свободолюбивые идеи. Воспевая образы борцов, протестантов они стремились пробудить в массах передовые прогрессивные идеалы.

Представители же реакционной народности стремились выдать за типичные для народа черты смирение, покорность, непротивление насилию, против чего ополчался В. Г. Белинский в "Письме к Н. В. Гоголю", выражая возмущение по поводу дифирамбов о "любовной связи русского народа с его владыками".

Стоявшие на реакционной позиции художники в этих случаях даже при своем немалом таланте создавали ложные, искажающие действительность произведения. Так, например, М. Н. Карамзин в трактатах и художественных произведениях стремился создать крепостническую идиллию. Такова его статья "Письмо сельского жителя" (1803), в которой некий помещик силится доказать, что "истинное благополучие" достижимо в условиях крепостного бесправия. В соответствии с такими взглядами находится и утверждение Карамзина о том, что дворянство "есть душа и благородный образ всего народа". Но в тот же период выразитель наиболее передовых взглядов русского просветительства А. Н. Радищев утверждал, что "земледелец есть раб" ("Описание моего владения", 1798), и именно в крестьянах видел воплощение лучших черт народа. Описывая характер русского народа, он прославлял не смирение и покорность, а "твердость в предприятиях, неутомимость в исполнении..." ("Сокращенное повествование о приобретении Сибири").

Естественно, сама действительность дает художнику различные прототипы. Долгие годы рабства и угнетения вызывали в народе не только пламень ненависти, но и в иных те угоднические чувства, которые стремились привить угнетенным эксплуататоры. Были среди крепостных свои холопы наподобие Якова Верного из поэмы Некрасова "Кому на Руси жить хорошо". Но если поэт революционной демократии выразил резко критическое отношение к подобным типам, заклеймив в Якове барского прихвостня, то писатели реакционного направления пытались прославлять именно смирение и подобострастное отношение к господам.

Имевшие место среди отсталых и забитых представителей народа настроения покорности были причиной тяжелых раздумий революционных демократов, в частности Н. Г. Чернышевского, который с болью говорил о рабском покорстве ("Пролог"). Это были, по определению В. И. Ленина, "слова настоящей любви к родине", тоски по истинной революционности; эту революционность Ленин связывал с появлением пролетариата.

Черты национального характера нельзя смешивать с теми чертами, которые были свойственны в решающей мере представителям господствовавших классов и имели ограниченное распространение в широких массах народа. В этом плане весьма интересны рассуждения Н. А. Добролюбова о романе Гончарова "Обломов" и об обломовщине^*.

^*(См.: Н. А. Добролюбов. Избр. философ, произв. Т. 1. М., 1948, стр. 536.)

При раскрытии проблемы изображения национального характера в литературе нужен конкретно-исторический подход, ибо характер этот не остается неизменным. В условиях советской действительности изменяется и сам национальный характер, укрепляются интернациональные чувства людей.

Чингиз Айтматов в повести "Первый учитель (1962) с исключительной теплотой и выразительностью нарисовал образ женщины-академика Сулеймановой. Этот образ встает перед нами как живое воплощение качеств нового человека, поднятого к творческой деятельности ,и полнокровной жизни Великим Октябрем. Прошлая действительность не могла, естественно, дать материал для создания подобного образа. Такой, характер мог сложиться только в наших условиях. В этом образе засверкали грани характера раскрепощенного народа, верная дочь которого - героиня повести - сохранила и развила в себе те лучшие качества, которыми издавна был наделен киргизский народ.

Интернациональные чувства советских людей в 20-е годы с большим лиризмом выразил М. Светлов в своей "Гренаде", характеризуя украинского парня, который "хату покинул, пошел воевать, чтоб землю в Гренаде крестьянам отдать".

Черты национального характера определяют внутренний мир героя - склад его мыслей и форму их выражения, поэтические ассоциации. Национальная специфика определяет и идеоматичность речи персонажей. Следовательно, они непосредственно выступают в языке произведений, определяя художественные особенности. Например, для грузинской литературы типично сравнение героя с горами, а для белорусской - с могучими дубами. Задача писателя - чутко прислушиваться к тому новому, что проявляется в языке народа, находящемся в непрестанном развитии.

Так, вопрос о выражении национального характера в художественной литературе относится и к содержанию, и к форме произведений.

Народное и мировое значение художественных произведений (доц. Юдкевич Л.Г.)

Марксистско-ленинское литературоведение, борясь против националистических тенденций с одной стороны и космополитических - с другой, утверждает связь между национальными и интернациональными особенностями искусства, его народным и мировым значением. В художественном творчестве через национальное выражается и общечеловеческое, и в этом секрет доступности произведений одних народов другим народам, а также широкого, обобщающего, мирового значения произведений искусства.

Буржуазная эстетика пытается утверждать, будто произведения одних народов не могут быть ни переведены, ни изучены другими народами (Б. Кроче, "Эстетика как наука о выражении и как общая лингвистика"), будто национальные особенности мешают сближению культур различных народов (Р. Прельс, "Эстетика"). Эти космополитические утверждения являются оборотной стороной буржуазного национализма. Буржуазия, выдавая себя за истинного носителя национальных традиций и одурманивая трудящихся националистической проповедью, стремится лишить их права на культурное общение с другими народами. Некоторые буржуазные "теоретики" считают извечным абстрактное начало в искусстве, отрицая само наличие национальной специфики.

Борясь против подобных проявлений, надо помнить, что "национальное", "интернациональное" и "народное" - это понятия, которые следует рассматривать в диалектической взаимосвязи. Расул Гамзатов, выступая на Втором съезде писателей РСФСР, уподобил эти понятия двум крыльям орла. Он сказал: "Орел, который не летит из своих гор к далеким просторам, - это еще не орел, а цыпленок. И та птица, которая из далеких просторов не возвращаетбя к родному гнезду, - тоже не орел и даже не белая ворона!"^*.

^*(Второй съезд писателей РСФСР. Стенографический отчет. 3-7 марта 1965 г. М., 1966, стр. 326.)

Если обратиться к истории развития мировой культуры, можно обнаружить, что она всегда обогащалась произведениями, отличающимися национальным своеобразием. В различные периоды различным был вклад отдельных народов. Неоценим вклад древних греков в античное время, итальянских мастеров- в эпоху Возрождения, французских - в XVII-XVIII вв., русских - в XIX столетии. Ныне наше советское искусство, советская литература, издаваемая на 67 языках народов СССР, щедро обогащают духовную сокровищницу человечества, создавая произведения коммунистической культуры.

Успехи искусства различных народов обусловлены выражением в нем национального характера. Это видно и на примере литературы русской, чьё мировое признание связано с созданием образа положительного героя, выступившего в облике лирического героя Пушкина и Лермонтова, в образах Чацкого, Инсарова, Рахметова и др. С другой стороны, национальное своеобразие и мировое значение нашей отечественной литературы в XIX в. связано и с созданием сатирических произведений Гоголя и Салтыкова-Щедрина.

В мировой литературе наряду с образами Прометея, Овода, Рахметова, Павла Власова широкую известность приобрели и образы Журдена, Яго, Иудушки Головлева, Клима Самгина. Стремясь увидеть в литературе конкретно-образное выражение своих идеалов, передовой читатель с чувством глубокого удовлетворения подвергает осмеянию то, что противоречит его представлениям об идеале, то, что ненавистно ему.

Непреходящее значение так называемых "вечных" образов заключается в том, что они, будучи порождением определенных исторических, национальных и социальных условий, воплощают в определенной мере и общечеловеческие черты.

В романе "Овод" Э. Л. Войнич создала яркий и впечатляющий образ итальянского революционера, участвовавшего в освободительной борьбе своего народа в 30-40-х годах XIX в. Герой наделен лучшими чертами национального характера и действует в условиях, характерных для его страны в ту пору. Носитель революционных идей, страстный борец (против несправедливости, религии, бесстрашный и мужественный, он отдает свою жизнь за торжество передового идеала. Писательнице удалось создать такой образ, который вызвал симпатии передовых людей многих стран. Переведенный на различные языки, роман завоевал широкую популярность. Особый успех ожидал его в нашей стране, где он стал настольной книгой многих поколений. Н. Островский в романе "Как закалялась сталь" показал характерное для молодого советского человека увлечение образом Овода.

Интересно заметить, что "Овод" переведен на 22 языка народов СССР, выдержал свыше 100 изданий общим тиражом более 3 миллионов экземпляров. Он инсценирован для театра и кино. Все эти факты красноречиво говорят о том, как полюбился советским людям роман. Книга английской писательницы об итальянском революционере прочно вошла в мировую литературу.

В свою очередь, герой романа Н. Островского, увлекавшийся образом Овода, стал близким и любимым передовой молодежью многих стран и народов. Не случайно на обложке членских билетов коммунистического союза молодежи Англии были написаны в английском переводе слова Корчагина о том, что самое дорогое у человека - жизнь, и надо прожить ее так, чтобы, "умирая, смог сказать: вся жизнь и все силы были отданы самому прекрасному в мире - борьбе за освобождение человечества".

Хироси Нома писал, как ему, японскому писателю, дороги герои произведений А. Фадеева - Левинсон, Морозко, Гончаренко, Валя и другие, ибо они рождают в его сознании "представление о могучих силах революции, о новом мире"^*.

^*(См.: Г. Филиппович. Книга идет по свету. М., 1953, стр. 40.)

Люди всегда будут восторгаться возвышенными образами героев, верных сынов народа, чьи чувства, помыслы и деяния прославляют человека. И неизменно негодование будут вызывать предательство, ложь, ханжество, распущенность. Потому зрители с возмущением воспринимают Яго, чье коварство погубило двух честных и благородных героев, которые полюбили друг друга, презрев национальные и расовые предрассудки. Хотя злобный Яго изображен Шекспиром в точном соответствии с особенностями того времени и той среды, в нем заклеймено злобное коварство, в какой бы "национальной" оболочке оно ни выступало.

Анализируя образ Чичикова из "Мертвых душ" Гоголя, В. Г. Белинский заметил, что за рубежом "те же Чичиковы, только в другом платье; во Франции и Англии они не окупают мертвых душ, а подкупают живые души на свободных парламентских выборах! Вся разница в цивилизации, а не в сущности"^*.

Создание "вечных" образов, естественно, требует высокого мастерства, умения показать общечеловеческое через национальное. Такие образы создаются по законам художественной типизации, а не на основании иллюстративных или умозрительно "сконструированных" правил.

Сталкивая различных персонажей, показывая в их взаимоотношениях всю сложность жизненных ситуаций и человеческих связей, писатель поднимает вопросы, волнующие его современников, имеющие важное значение, в первую очередь, для его народа; вместе с тем глубокое раскрытие важных проблем таит в себе то, что волнует не только данный народ. Так, Л. Толстой, ставя в своих произведениях вопросы русской жизни, давал резкую критику капиталистических порядков вообще, поднимал проблемы, горячо волновавшие трудящихся всего мира. Например, роман "Воскресение" при всей своей привязанности к России не ограничен ее рамками; в нем с поразительной впечатляющей силой обличается и отрицается буржуазный строй как таковой, с его эксплуатацией, ложью, лицемерием, развратом и ханжеством, строй, базирующийся на насилии и обмане.

Мировое значение писателя определяется тем, насколько глубоко связано его творчество с определенной национальной почвой, с жизнью народа.

^*(В. Г. Белинский. Поли. собр. соч., т. 7, стр. 334.)

установка напольного унитаза