Глава пятнадцатая. "Преображение России". - Обреченные на гибель. Преображение человека

За шестьдесят лет творчества Сергеев-Ценский написал во всех жанрах свыше пятисот авторских листов художественных произведений. Лучшие силы отданы созданию эпопеи "Преображение России". Это монументальное здание строилось на протяжении сорока шести лет. Замысел писателя был столь велик, что даже восьмидесятилетней жизни крепкого духом и телом зодчего не хватило на его окончательное завершение. Подобных сооружений найдется не много в русской, да и вообще в мировой литературе.

Критики еще не сказали своего слова о ней, очевидно выжидая, когда будут сняты остатки "строительных лесов". Или же они просто не нашли точки, с которой можно было бы разглядеть весь архитектурный ансамбль, созданный их современником. Но художники, сами зодчие-творцы, приветствовали это исключительное явление в русской литературе. Максиму Горькому довелось ознакомиться лишь с шестой частью эпопеи, и он назвал ее "величайшей книгой из всех вышедших в России за последние 24 года". Михаил Шолохов "с истинным наслаждением прочитал "Утренний взрыв". Народный художник СССР Александр Михайлович Герасимов в 1958 году писал на страницах "Огонька": "Эпопея "Преображение России", над которой Сергей Николаевич работает без малого пятьдесят лет, в нашей богатой многонациональной литературе возвышается пирамидой, сложенной из монолитных глыб-романов, в которых с большой силой мужественного и честного таланта, красками щедрого живописца развернуты картины жизни и борьбы народа, завоевавшего для человечества новый мир справедливости и свободы. А замечательный народный художник СССР скульптор Николай Васильевич Томский в своей статье, опубликованной в газете "Правда" 8 ноября 1959 года, назвал "Преображение России" "удивительно русской книгой".

В эпопею входят 17 романов и повестей: "Валя", "Пристав Дерябин", "Преображение человека", "Обреченные на гибель", "Зауряд-полк", "Ленин в августе 1914 года", "Пушки выдвигают", "Пушки заговорили", "Лютая зима", "Бурная весна", "Горячее лето", "Утренний взрыв", "Капитан Коняев", "Львы и солнце", "Весна в Крыму", "Искать, всегда искать!", "Свидание". Остались ненаписанными "Приезд Ленина" и "Великий Октябрь". Эпопея охватывает события, происходившие в России на протяжении первых тридцати лет XX века. Это жизнь почти трех поколений русских людей, которым пришлось участвовать в трех войнах и трех революциях. Действия происходят в Крыму, на Украине, в Москве, Петербурге, на фронте, протянувшемся от Балтики до Черного моря, в столицах западноевропейских государств.

Судьба России, великой мировой державы, на долю которой выпала историческая миссия зажечь над миром факел новой жизни, и легла в основу эпопеи.

Эра коммунизма началась в октябре 1917 года. Но старый мир в России умер не сам собой. Его крушение было подготовлено длительной и жестокой борьбой русского народа, рабочего класса, многомиллионных масс беднейшего крестьянства, трудовой интеллигенции. И всей этой титанической борьбой руководила созданная бессмертным Лениным партия коммунистов.

Народ преображал Россию и, преображая ее, преображался сам, потому что без преображения человека, без его нового мировоззрения было бы немыслимо и преображение России в целом. Движение угнетенных масс, стремление их к свободе и лучшей доле бурей проносились в эти годы над необозримыми просторами России, захватывая миллионы людей и, наконец, превратясь в ураган революции, уничтожили старый, прогнивший мир подлости и рабства.

Октябрь и лучезарное сияние новой зари с большой художественной силой изображены в эпопее, на страницах которой действует свыше тысячи героев, представляющих самые различные классы и сословия, людей разных политических взглядов и общественного положения.

Сергей Николаевич постоянно видел в своей эпопее бурю жизни народной. Он записал по этому поводу в "Дневнике поэта":

 Ночь, лампа и книга, а там, за окном, 
 Свирепая буря бушует, 
 Порывами хлещет по крыше дождем 
 	 И в рог заунывный свой дует. 
 	А в книге другое. В ней буря сильней, 
 	 И ярче, и шире, и краше. 
 	И сколько событий, и сколько людей! 
 	 Тут буря понятная, - наша! 
 	Тут мы всколыхнули застой вековой, 
 	 Пласты будто сам я колышу, 
 	И я забываю о буре другой 
 	 И дикого воя не слышу. 

                          ("Две бури") 

Общественно-историческая значимость темы, идейная глубина и грандиозность художественного замысла и определили масштабность произведения и его "густонаселенность". Несмотря на свой небывалый в русской литературе объем, эпопея "Преображение России" представляет собой единое, цельное, внутренне крепко связанное полотно, и в то же время каждый роман или повесть - это, в сущности, сюжетно самостоятельное произведение...

Весь ансамбль эпопеи зиждется на трех образах: художника Сыромолотова, прапорщика Ливенцева и инженера Матийцева-Даутова. Они делят эпопею на три больших цикла.

В тематическом и сюжетном отношении эпопея - сложное, многоплановое произведение. И все же в ней четко и ясно выделяются три основные темы, каждая из которых связана с именем одного из трех названных героев: 1. Преображение человека. 2. Война и народ. 3. Художник и народ, или искусство и жизнь.

От инженера Дивеева Алексея Ивановича, доброго, интересного, ушла жена Валя, которую он любил большой и чистой любовью. Ей нравился другой, не достойный ее, пустой человек. Но она предпочла его, изменив мужу. Почему так поступила Валя? Кто она, каков ее духовный мир?

В поэме, названной ее именем ("Валя") и открывающей первую книгу "Преображения России", самой героини нет: она умерла до того, как написаны первые строки о ней. И никогда читатель не увидит Валю. Он знает о ней со слов человека, который ее любил и для которого Валя - божество. Она - воплощение любви. Такой ее видел Дивеев. Такой ее знаем и мы.

Казалось бы, ничего нового в фабуле нет, подобные ситуации - они очень жизненны - встречались в литературе и до Ценского. Но вот удивительно: прошло 45 лет с тех пор, когда была написана "Валя", и вдруг потомки Дивеева, люди другого, свободного мира, однажды, выйдя из кинотеатра, где демонстрировался фильм "Весна на Заречной улице", хором и в одиночку, вслух и про себя пели:

	Зачем, зачем на белом свете 
 	Есть безответная любовь? 

Строки эти, столь же простые, сколь и великие, написал Алексей Фатьянов, человек русской души, поэт трудной судьбы, ушедший из жизни безвременно.

Потомки Дивеева повторяют вопрос: зачем на этом свете есть безответная любовь?

Глубоко по-своему пишет о любви Ценский. Печать вечного лежит на всей поэме. Неторопливо развиваются события - перед читателем проходят картины жизни народной, люди - разные, не похожие друг на друга. Вот он - инженер Дивеев. Одинокий, надломленный. Умерла жена, умер сын. А кругом него мир какой-то душный, тесный, где человеку нечем дышать.

"А за стойкой сидела неимоверной толщины старуха, жирно глядела, сложив обрубки-руки на пышном животе, сидела мирно, думала, что ли, о чем? О чем она могла думать?.. Пахло красным перцем. За окном шел игольчатый льдистый мелкий снег, очень холодный на вид, потому что кутался от него зябко в башлык чугунный городовой на посту; споро дул ветер со взморья, и качалась, как маятник, скрипучая вывеска: "Нумерую книги, лакирую картины" ("Валя").

Тесная, ненужная, давящая человека жизнь, обреченная на гибель. Прав был Горький, говоря, что Ценский поет отходную старой России. Именно с "отходной" он и начал свою эпопею о преображении России из тюрьмы народов в Страну Советов, государство свободных и счастливых людей. С этой точки зрения "Валя" - естественный запев большой песни. В "Вале" еще нет ни Алексея Фомича Сыромолотова, ни Николая Ивановича Ливенцева, ни Александра Петровича Матийцева-Даутова. Они будут потом - в самой песне, а в "запеве" лишь появляются люди, обреченные на гибель.

Гораздо раньше, в канун первой русской революции, еще в рассказах, в повести "Сад" Ценский заявил громогласно, что так дальше жить нельзя. А в канун первой мировой войны он понял, что преображение России началось. Он понял это, внимательно присматриваясь к людям и их делам. Он определил, что часть людей, внешне еще сильных и деятельных, обречена на гибель. И среди великого множества обреченных - царь и придворная челядь, генералы и министры, помещики и фабриканты - писатель выделяет и наиболее выпукло обрисовывает несколько фигур. Это пристав Дерябин - "становой хребет" русского самодержавия, Федор Макухин, делец типа Антона Антоныча из "Движений", но делец "новой формации"; потом Полезнов, тоже из породы макухиных, но мало похожий на Макухина и по характеру, и по поступкам, и по взглядам на события. Наконец капитан Коняев, о котором вкратце уже говорилось, и инженер Дивеев.

Судьба дерябиных тесно связана с судьбой самодержавия: они его детище, его рыцари, убежденные монархисты и иными себя не мыслят. Поэтому естественно, что крушение монархии означает их собственное крушение. Любая реформа общественной жизни, тем более революция, вызывает в них животную ненависть. Они ограниченны, тупы и жестоки; по своему духу это маленькие игрушечные "самодержцы", для которых идеальный порядок общества, жизни нации - порядок казармы, а закон - военный устав.

Другое дело - макухины и полезновы. Они совсем недавно выскочили "из грязи да в князи". Им, пожалуй, все равно, что монархия, что буржуазная республика: важно, чтобы не была ограничена их "свобода предпринимательства", а точнее - свобода наживы путем экономического грабежа и разбоя. Они создают свой капитал, который растет не по дням, а по часам. Особенно нажились они на военных поставках. Подлоги, спекуляции, подкупы - все виды жульничества пускались ими в ход, только бы побольше накопить. Они знают силу денег в своем мире. Все можно купить за деньги: не только особняки и дворцы - красивых женщин, генералов, министров! Все продается в этом мире.

Правда, обстоятельства сложились не в их пользу: мир их оказался обреченным на слом. Генералов и министров купить они еще не успели: не смогли сколотить необходимого капитала. Федор Макухин в своем предпринимательстве сделал лишь первые шаги. У него хватило капитала, чтобы купить себе дом и красивую женщину, дочь полковника Наталью Львовну.

Торгашеская карьера его неожиданно оборвалась: призвали служить "царю и отечеству" и "нижним чином" отправили на фронт. Это Федору не нравится. Плевать он хотел и на отечество, и на царя, и вообще на весь мир. Для него в жизни ничего не существует, кроме золотого мешка и самого себя.

Разные морально-этические категории - все эти "честь", "совесть", "долг" для него ровным счетом пустые звуки. Спасая шкуру свою, он бежит с фронта и прячется в собственном доме. У него одна забота - выжить, уцелеть во что бы то ни стало. Он, далекий от всякой политики, не знает, что в то время, когда он скрывается в собственном доме в провинциальном приморском городке, на огромном фронте и в Петрограде революционный народ вершит над ним суд. И приговор для Макухина будет беспощадный.

Когда-то Макухин наживался на военных поставках и даже был рад войне. Но война, оказывается, палка о двух концах. Дело может повернуться так, что будут уничтожены те, кто ее затеял.

Иван Ионыч Полезнов, поставщик фуража воинским частям, тоже сколотил себе капиталец и тоже мечтал о лаврах ротшильдов и рябушинских. Судьба его как будто миловала - в армию его не призвали. Где-то на фронте гибли люди, в интендантствах военные и прочие чиновники воровали миллионы, а Полезнов через своих агентов скупал овес для армии. Делал он это просто, по-деловому, без "патриотических" фраз, делал потому, что ему было выгодно, приносило ему барыши. Он не приверженец самодержавия, он даже видит гнилость его, тупость царя и продажность придворных. Он даже как будто и рад революции, которая, наконец, освободила Россию от пустоголового монарха. Но, с другой стороны, в революции, как истый мещанин, он видит большие неудобства для себя. Она расстроила и спутала его планы. Вся жизнь, как ему кажется, пошатнулась, все пронизано неуверенностью в завтрашнем дне. И главное - падают в цене деньги; все, что еще вчера выглядело пышным и прочным, на поверку оказалось пустым, подлым и фальшивым.

Удачно это получилось у Ценского - о фальшивости и кажущейся "прочности" монархии. Львы как символ величия и силы оказались ненастоящими. Ими спекулируют какие-то иностранные жулики. Великолепная аллегория!

Полезнов в дни Февральской революции читает объявление о том, что продаются два льва. Любопытство и тайная мысль купить по дешевке необыкновенных зверей толкнули Полезнова пойти по указанному адресу. Хозяин "львов" - наглый, самоуверенный шулер. Он хотел за большую сумму "всучить" русскому купцу-идиоту двух загримированных псов.

Львы - это же русское самодержавие. И хозяева - немец-дрессировщик и его жена (или любовница) - полурусская-полунемка...

Фальшивы львы, а вот солнце - оно настоящее, неподдельное. И так вдруг много его стало в этом по обыкновению мрачном Петрограде, так ярко засияло оно, солнце новой жизни! Революционный народ вышел на улицы навстречу солнцу.

Красочно написаны Ценским революционные дни в столице России ("Львы и солнце"). Этот вихрь завертел, закружил и увлек Ивана Ионыча Полезнова. Он видел рядом с собой простых, таких же, каким и он был совсем недавно, людей и даже сочувствовал им, когда на площади вместе с ними кричал: "Хле-еба!.. Хле-еба!"

"...Он понимал, что дело было не в хлебе только, не в одном хлебе. И вот вместо хлеба - залп; это произошло именно здесь, перед Казанским собором, часто слышавшим залпы. Рядом с Полезновым пришлись две совсем юные девушки в школьных еще шапочках со значками своей гимназии, тесно сцепившиеся руками, боявшиеся оторваться одна от другой и затеряться...

- Ложитесь! Убьют! - кричал им Полезнов.

...И когда треснуло снова, одна из них вскрикнула и упала, увлекая другую, упала на подобранные ноги Ивана Ионыча... Пуля выбрала среди многих около него именно эту узенькую полудетскую грудь".

Смерть девочки от пули одного из дерябиных потрясла Полезнова. Некоторое время спустя он случайно посмотрел в зеркало и не узнал себя. "...В бороде, как раз от подбородка, веером что-то досадно и незнакомо белело. Иван Ионыч подумал, что это известь от стен, к которым он прикасался то там, то здесь руками, а потом брался за бороду, и начал было деятельно оттирать эту известку перчаткой, пока не убедился, что известку эту оттереть нельзя, что она выступила из него самого - вчера ли, третьего ли дня, или вот только сейчас, на площади, - что она называется сединою".

Иван Ионыч и винтовку себе раздобыл и примкнул к вооруженным людям, которые шли против тех, кто убил девочку; он помог красногвардейцам уничтожить околоточного, стрелявшего в народ из пулемета (таким образом отомстив за девочку), и все- таки он не вошел в революцию "органически". Стихийно он там оказался; на самом деле он был для революции бесполезный человек. И нелепая смерть его - под трупом фальшивого льва, от случайной пули своего же товарища - носит явно символический характер и служит логическим концом повести "Львы и солнце". У него, умирающего от смертельной раны, спросили фамилию.

"- Э-с... с-с... Полезнов, - просипел, собрав последние усилия, Иван Ионыч".

"- Бесполезнов!.. Записать надо! - сказал деловитый мальчик, вынул книжечку, карандашик и записал: "Бесполезнов".

...А на улицах, осиянных небывалым солнцем, революция сверкала, дыбилась, пенилась, рокотала, гремела и пела".

Так заканчивается повесть о Февральской революции в Петрограде.

Не только у Макухина, но и у Полезнова нет будущего. Будущее России писатель видит в трудовом народе, который из забитого, темного, угнетенного раба должен превратиться в хозяина жизни, он должен преобразиться. "Преображение человека" - так назвал писатель роман, состоящий из двух частей: "Наклонная Елена" и "Суд". Роман о человеке труда, о русском рабочем классе, о тех, в ком зрели зерна будущего новой России, социалистического государства рабочих и крестьян.

Горный инженер Александр Петрович Матийцев, честный русский интеллигент-труженик, постоянно находится в гуще народа. Он видит мерзости шахтовладельцев, пьющих кровь шахтеров; он видит произвол над людьми, которых власть имущие превратили в рабочий скот. Шахтами и рудниками владеют иностранные компании, грабящие недра русской земли.

Умный человек, Матийцев понимает, что невольно он и сам становится соучастником преступлений врагов русского народа - "отечественных" и иностранных капиталистов, что своим трудом он помогает им обогащаться, грабить Россию. "...А кому приношу пользу я? Работая под землей, - под русской землей! - я приношу пользу только каким-то бельгийцам,- увеличиваю их доходы", - говорит о себе Матийцев. Он не может мириться со своим положением; быть в одном стане с врагами народа, с хищниками-капиталистами он не желает и потому с лихорадочной настойчивостью ищет свое место в жизни, хочет найти какое-то "среднее" место - между хозяином и рабочим. Но такого места нет и быть не может. Нет "нейтрального" пути в жизни. Есть лишь видимость "третьего пути", иллюзия. А Матийцев не желает иллюзий.

Матийцев, как Макухин и Полезнов, как прапорщик Ливенцев, - выходец из класса неимущих. Но он не похож на Макухина и Полезнова, он не стяжатель и не делец. Он Человек. Он понимает, что так дальше жить нельзя. Но где выход?

Молодой инженер не видит выхода. Он не знает, чем и как помочь обездоленным людям, не сразу приходит к мысли, что жизнь можно и нужно переделать. И он решает, что лучше покончить с собой, чем быть соучастником преступной шайки империалистов. Но от самоубийства его спасает шахтер Божок. Доведенный до отчаяния издевательством и нуждой, шахтер пробирается в квартиру Матийцева, чтобы убить инженера. Божок считает, что в его нечеловеческой судьбе повинен именно инженер Матийцев - его непосредственный начальник. И вот он решает с ним разделаться. Но Божок не убил, а только ранил Матийцева, помешал, таким образом, самоубийству.

Божок - перед судом; шахтеру грозит каторга или смертная казнь за покушение на инженера. Потерпевший должен был выступить в суде с обвинениями против того, кто покушался на его жизнь. Но что это?.. Удар по голове словно преобразил инженера, он будто переродился. Он понял многое из того, чего не понимал ранее. Потому и речь его в суде ошеломила всех:

"Шахтеры, русские безграмотные, бесправные люди! Они то каторжно работают, то скотски пьют, то совершают уголовные преступления, за которые их судят... Они работают до упаду и живут в неотмывной грязи, чтобы неслыханно богатели какие-то иностранцы, а я, инженер, тоже русский, а не иностранец, учился, оказывается, только для того, чтобы помогать наживаться на русской земле иностранцам, а своей родине приносить явный вред!.. После несчастного случая в шахте, которой ведаю я, я и пришел к мысли, что я ни больше, ни меньше как подлец и что мне поэтому надо самого себя истребить, как подлеца!"

Неожиданно для судей и для шахтовладельцев Матийцев произносит страстную речь в защиту рабочих, выступает гневным обвинителем и обличителем класса эксплуататоров. Если для самого Матийцева речь его кажется неожиданной, то читатель этого не ощущает. Мы видим, что она подготовлена ходом событий, становлением мировоззрения Матийцева.

Речь Матийцева в суде по своей политической окраске, по страстности и художественной логике сродни речи горьковского Павла Власова. "Я назвал труд шахтера каторжным, - говорит Матийцев, - беру это мягкое слово назад, - он гораздо тяжелее и хуже труда каторжников, так как на каторге есть начальство, которое все-таки заботится хотя бы о том, чтобы они не нуждались в воде, а почему об этом не желают позаботиться владельцы наших шахт? Почему шахтеры должны спать по десять человек на полу хибарки вповалку и занимать собою весь пол так, что даже и кошке окотиться негде?"

Суд явился для Матийцева вторым рождением.

Выход подсказан частным случаем, в котором, в сущности, заключена закономерность, ибо подобных случаев в жизни матийцевых тысячи. После суда он уже не ищет "третьего" пути, - он знает, что его путь вместе с народом, с обездоленными рабочими, путь борьбы за новый мир. Он вышел из зала суда и тут же встретил юного революционера-подпольщика Колю Худолея - сына доброго человека, "святого доктора", посвятившего жизнь бескорыстному служению народу.

Коля Худолей помогает Матийцеву правильно оценить происшедшее. "А кто городишко этот построил? А кто железную дорогу к нему провел? - спрашивает Худолей Матийцева и сам отвечает: - Все они же, рабочие,- первые люди на земле, - двигатели всей жизни, - вот кто! И вы подчеркнули это на суде...

Вот, думаю, как инженера этого по голове хлопнуло, и он воскрес, так и всю Россию нашу не иначе, как очень скоро хлопнет, - именно по голове хлопнет, и главное, скоро, вот в чем радость моя была!.."

"- И кто же все-таки хлопнет?

- Как, "кто хлопнет"! Мы с вами и хлопнем, - вот кто!"

Коля Худолей и указал Матийцеву верный путь в жизнь - путь революционера-подпольщика. Он же ему и новую партийную фамилию дал: Даутов. Связав свою судьбу с народом и революцией, инженер Матийцев-Даутов обрел счастье и радость жизни в борьбе. Он прошел славный путь большевика-подпольщика, "преобразился" сам, преображая Россию, и читатель встретился с ним потом в романе "Искать, всегда искать!" и в повести "Свидание". Это ему, Матийцеву-Даутову, принадлежат проникновенные слова: "Человек еще не начинался на земле,- вот что надо сказать! Это мы, мы начнем на земле новый исторический период - период человека!"

Матийцев-Даутов прошел через огонь гражданской войны, так же как Коля Худолей, стал одним из командиров советской индустрии. Здесь нельзя не сказать о том, как писатель ставит и решает вопрос взаимоотношений отцов и детей.

Врач Василий Иванович Худолей принадлежал к категории тех русских людей, чья жизнь была незаметным, но повседневным и бескорыстным подвигом во имя человека. Поэтому и прозвали его "святым доктором" - за его отзывчивое сердце, за безотказный самоотверженный труд. Доктор Худолей, погибший на фронте империалистической войны, мечтал о счастье народа и в меру сил своих и способностей старался облегчить страдания людей.

Таких честных интеллигентов-тружеников немало в эпопее "Преображение России". Вспомним учителя рисования Слесарева, художника, самозабвенно влюбленного в реалистическое искусство. Вспомним кроткую, скромную учительницу из Кирсанова Серафиму Петровну. У них была нелегкая судьба, для них характерны беззаветное служение людям, высокий гуманизм и настоящий патриотизм. Они мечтали о счастье народном. И мечты их воплотили в жизнь их дети. Коля Худолей со школьных лет занимается революционной деятельностью. Леня Слесарев - сын художника - кончает рабфак и вместе со своей женой Таней, дочерью Серафимы Петровны, занимается научно-исследовательской работой.

Все трое представители молодой советской технической интеллигенции, создающей индустрию социалистической России. И очень показательно, полно глубокого смысла, что вместе с ними работает и представитель дореволюционной русской технической интеллигенции инженер коммунист Матийцев-Даутов.

Это новые люди новой России, хозяева первого в мире государства рабочих и крестьян.