Аль-Аша (Перевод А. Ревича)

(Аль-Аша (умер около 630 года). Аль-Аша Маймун - поэт-панегирист, прославившийся восхвалениями племенных вождей Аравии, хирских князей и различных высокопоставленных лиц.)

"Прощайся с Хурейрой!.."

Прощайся с Хурейрой! Заждался верблюд седока. 
Тебе нелегко? Что поделать, разлука горька.

Непросто расстаться с красавицей густоволосой, 
Чья поступь так вкрадчива и шелковиста щека.

Домой от соседки идет она плавной походкой, 
Идет не спеша, словно облако в небе, легка.

Она повернется - и звонко стучат украшенья, 
Как зерна фасоли в утробе сухого стручка.

Она никогда не заводит с соседками свары, 
От всех пересудов и сплетен она далека.

Так стан ее тонок, что страшно: возьмешь - переломишь, 
Но пышная грудь у нее и крутые бока.

В дождливое утро так сладко лежать с ней на ложе, 
Любовнику пылкому с нею и ночь коротка.

Движенья ее осторожны, а как соразмерны 
Упругие бедра и тонкая в кисти рука.

От платья ее веет мускусом и гиацинтом, 
И нежное тело ее благовонней цветка,

Свежее зеленого луга, омытого ливнем, 
Который низвергли плывущие вдаль облака.

На этом лугу, как созвездья, мерцают соцветья, 
И каждый цветок, окруженный венцом ободка,

Прекрасен - особенно ночью, но все же померкнет 
Пред милой моей, так ее красота велика.

Я пленник ее, но она полюбила другого, 
А сердцу того человека другая близка,

А та, в свою очередь, дальнего родича любит 
И тоже напрасно: его охватила тоска

По той, что меня полюбила, но мной не любима, 
Любовь обернулась враждой. Как она жестока!

Поистине, каждый из нас и ловец и добыча, 
Стремимся к любимым, но видим их издалека.

Не знаю, Хурейра, кого предпочла ты Маймуну, 
Но как ты сурова со мной, холодна и резка.

Узнала, что я слепотою куриной страдаю? 
Недоброй судьбы опасаешься наверняка!

Ты молвила мне: "Уходи! Ты несчастье приносишь! 
Будь сам по себе! Не желаю в мужья бедняка!"

Ты видишь сегодня меня босиком и в лохмотьях, 
Дай время - обуюсь в сандальи, оденусь в шелка.

Чужую жену я легко соблазню, если надо, 
В чужое жилье проберусь я, как вздох ветерка.

В набег поведу смельчаков, и пленительный отрок 
Мне спутником станет, вернее коня и клинка.

Не раз мне баранину жарил юнец безбородый, 
Мы пили вино, принесенное из погребка.

Мои сотоварищи поняли: смерть ожидает 
Богатого, нищего, юношу и старика.

Мы, лежа в застолье, соперничали в острословье 
И пили, да так, что струилось вино, как река.

Бывает: за нами не в силах поспеть виночерпий, 
Тогда сам хозяин хватает бурдюк за бока,

Проворно его поднимает, звеня ожерельем, 
И в чаши вино наливает нам из бурдюка.

Напев полуголой невольницы слух нам ласкает, 
Сливаются голос и лютня, как два ручейка.

Нам яства подносят красавицы в длинных одеждах, 
Исполнят все прихоти, только кивни им слегка.

Я вдосталь вином наслаждался и женскою лаской, 
В пустынях безводных дорога была нелегка,

В безлюдных местах, где глухой непроглядною ночью 
Лишь злобные джинны вопят над волнами песка,

Где в полдень палящий не всякий осмелится ехать, 
Где жажда и зной, где ни лужицы, ни родника.

Я эти пески пересек на поджаром верблюде, 
Он к зною привычен, и поступь его широка.

"Я Кайса навестить хочу..."

Я Кайса навестить хочу, как брата, 
Я клятву дружбы взял со всех племен.

Я видел, как бурлит поток Евфрата, 
Как пенится, когда он разъярен,

Как с боку на бок парусник швыряет, 
Грозя низвергнуть на прибрежный склон.

Так укачало кормчего, беднягу, 
Что в страхе за корму схватился он.

Но что Евфрат в сравненье с Кайсом щедрым? 
Тот всем воздаст, никто не обделен,

И сто верблюдиц, крепких, словно пальмы, 
Дарит он другу: не велик урон!

Ведь все сыны Муавии такие, 
Любой высок, прекрасен и силен.

По зову первому идут на помощь, 
Все на конях, и не сочтешь знамен.

А как приятно с ними быть в застолье! 
Их руки щедры, разговор умен.

("Я Кайса навестить хочу, как брата..." - Стихотворение посвящено известному древнеарабскому бедуинскому герою Кайсу ибн Мадикарибу. Муавия - один из племенных вождей древней Аравии.)